Шанс все исправить

      Нудный будильник под самым ухом отрезвляет и заставляет открыть глаза, дата красуется ослепляюще-белыми символами на экране телефона. Якутина падает обратно на подушку, с разочарованием выдыхая. День ее рождения неприятным предвкушением тянется за Кирой уже какой год.       На что надеется? Да, скорее всего, на то, что все пройдёт без сюрпризов, от которых она давно успела отвыкнуть. В глубине души все рано теплится искреннее желание услышать поздравления от любимых людей, которых, надо признаться, можно пересчитать по пальцам одной руки. Поэтому для себя в определенный момент темноволосая решила просто вычеркнуть этот день, чтобы, как говориться, лишний раз не очаровываться, чтобы потом не разочаровываться.       Праздник приносил искреннюю радость в детстве, когда целым миром была лишь ее семья: тогда маленькая Кира буквально заливалась звенящим смехом от щекотки папы с огромным колпаком на голове и млела от упоительно-вкусного апельсинового торта, приготовленного мамой ранним утром. Увы, потом мир так и не смог расшириться и близко подпустить других к зеленоглазой. Старшие классы в школе вместе с нынешней работой слились в один большой ком формальности и отстраненности.       Ничего, кроме «Якутина, ты сделала третий номер по алгебре?», в ее строну больше не прилетало в течение последних прелестных школьных лет. Настолько они были замечательны, что, к ее стыду, вспомнить даже нечего. Все шалости и проделки с друзьями остались далеко в детстве, а новые люди, способные просто быть рядом, не нашлись. Постепенно Якутина привыкла к состоянию вечного одиночества, что и пускать кого-то в свой временами сильно штормующий внутренний мирок не была готова. И уже тогда за ней закрепилось негласное представление в виде снежной королевы: всегда слишком серьезна, сдержана, безэмоциональна. Одноклассникам иногда казалось, что она смеяться-то вообще не умеет. Искренняя, но до безумия скромная улыбка выглядела всегда очень измученной и натянутой. Никто даже представить себе не мог, какая буря страха и переживаний вперемешку со слезами настигала Киру каждый сентябрь нового этапа в ее жизни: сначала десятый класс с постоянными метаниями в выборе будущий профессии, а потом первый курс с ошеломляющим падением всего абсолютного нового.       Так на ее голову свалились два человека, чуть ли не единственные в ее жизни на нынешний момент, кто знал ее так долго. Исключительно, чему, а точнее, кому Якутина может быть благодарна университету, кроме очевидно полученной специальности, это Градский и Лузин. Непредвиденная эмоциональная встряска перед очередной контрольной по ненавистному матанализу чуть не подкосила зеленоглазую, которая инстинктивно схватилась рукой за локоть рядом стоящего Сергея.       — Ты чего? — резкое касание его руки заставляет моментально захлопнуть тетрадь и оторвать от нее глаза. До смерти перепуганная Якутина то ли от предстоящей душегубки то ли от непредвиденного предобморочного состояния также выпучено смотрит на него.       — Голова закружилась, извини, — напряженно выдыхает девушка и откидывается на холодную стену бледно-желтого цвета, чем-то по оттенку напоминающее ее собственное лицо.       — Присядь, — аккуратно за локоть подтягивает ее к скамейке, — Олег, уйди, — сгоняет расположившегося рядом Лузина с такой же толстенной тетрадкой, исписанной вдоль и поперек.       — Может воды тебе? — участливо интересуется голубоглазый и протягивает бутылку девушке, прикрывшей глаза от подступающей головной боли.       — Нет, нет, все нормально, — отмахивается Кира и подносит ко лбу успевшие похолодеть руки. Паника не отступает, а что делать с этим Якутина за столько лет так и не узнала, — что? — огрызается на рядом стоящих парней, совершенно растерявшихся и не знающих, что с ней делать.       — Видела бы ты себя со стороны, тоже бы офигела, — одаривает ее взаимной колкостью Градский, — и всегда такое у тебя?       — Бывает, — она с досадой признается, в первую очередь, самой себе.       — Пустырничку попей, не знаю, — глупая шутка Олега выходит ему же боком в виде легкого удара в плечо от друга и красноречивого взгляда едва не плачущей одногруппницы.       — Ну ты дурак, конечно, — обиженно протягивает брюнетка и собирается встать с этой злосчастной скамьи, чтобы покинуть успевшее рассердить общество.       — Так, хватит. Сиди спокойно, — Сергей прерывает едва не продолжившийся обмен любезностями, — лучше скажите, как мы этот бред писать будем?       — Не знаю, у меня лично уже полная каша в голове, — нервно отзывается Лузин, одновременно перелистывая листы с формулами и тождествами.       — Согласна, я всю ночь почти не спала. Уже во сне эти дурацкие переделы брала, — недовольно ведает о своем состоянии Кира, теребя свободной рукой воротник блузки.       — Ты точно сумасшедшая, — голубоглазый хочет что-то добавить еще, но его перебивает приближающиеся шаркающие шаги преподавателя, — Боже, дай сил нам пережить это, — единственное, что он успевает шепнуть одногруппникам перед входом в аудиторию.       В целом, можно сказать, что пять учебных лет прошли у троицы, ровно, как и этот диалог: вперемешку с взаимными колкостями и искренними переживаниями друг за друга.       Даже свой первый день рождения в их компании темноволосая помнит, как вчера. Свободные и до безумия счастливые после выматывающей летней сессии, они буквально вылетели из стен душного университета. Ощущение начинающихся каникул теплотой и спокойствием разливалось где-то глубоко внутри.       — У меня сегодня день рождения, кстати, — легко и беззастенчиво выдает Якутина, щурясь от бьющего в глаза яркого солнца.       — И ты молчала?! Тем более это нужно отметить! — в светло-голубых вновь загорается огонек задора от предстоящего увеселительного мероприятия.       Отвертеться от них чаем с тортом тогда не удалось, поэтому ближе к вечеру троица завалилась в наспех выбранное Олегом караоке под вечные отпирания зеленоглазой. Виски вперемешку с бушующими басами песен Коржа, Винтажа и всего прочего моментально отключили серьезность Киры. Никогда до этого темноволосая так громко не смеялась, не кричала в микрофон строчки, вытаскивающие наружу все глубокого засевшие обиды и страхи. Даже тогда расплакалась от осознания, что теперь ее настоящей узнали не только близкие родственники. Внутри она огонь, несмотря на часто проблескивающие хрусталики льда в выразительных глазах.       Градский с Лузиным впервые увидели одногруппницу, казавшуюся до этого занудой до мозга костей, безумно ранимой, трепетной девушкой, которая при любой опасности выпускает иголки лишь ради собственной защиты. Если бы она тогда не рухнула на Сережу, вряд ли бы они вообще начали общаться ближе — слишком разными друг другу казались. Надо сказать, не сильно что-то и изменилось. Сейчас тоже, скорее всего, замнутся, если зададутся вопросом, что же их держит столько лет вместе? Скорее просто привычка быть друг у друга. Вот и все. Кира ворвалась в их дружбу вдвоем очень спонтанно и скомкано, что до сих пор кажется всем троим каким-то кармическим стечением обстоятельств или чем-то около этого.       С этого дня на ключах от квартиры у Якутиной поселился забавный маленький брелок с ежиком — полным олицетворением ее в какой-то степени. Когда-то Олег подцепил его, сам не помня этого, и решил чисто символически одарить темноволосую таким вот презентом. Смущенная улыбка девушки была самым настоящим символом того, что он, не понимая этого, попал в самое яблочко. Кира настолько привыкла к своим колючкам, что теперь осознала — ей придется прикладывать немало усилий, чтобы привычно не надерзить в ответ. Пусть это и стало своеобразной манерой их общения, но грань никто никогда в жизни не переступал при любых, даже самых гнетущих обстоятельствах.       Со временем троица плавно разделилась на две естественные части: Олег так и остался с Сергеем, а Кира наедине с собой с периодическими мельканиями Алины на горизонте ее жизни. С Добронравовой было еще куда запутаннее: то она была недоступна абсолютно для всего мира, то сваливалась на голову со своими проблемами, которые Якутина с примерным дружеским сопереживанием выслушивала в компании бутылки вина. Выговориться самой же удавалось лишь тогда, когда свои трудности совпадали с моментом откровений блондинки. Та всегда отстранено кивала на любые реплики и невзначай бросала дежурные советы, лишь бы ее оставили в покое. Официоз и личные проблемы плавно разделили их, выстроив высокие баррикады между некогда неразлучными в студенческие годы друзьями. Разговаривали теперь чаще всего только о работе, дежурно интересуясь ходом дел каждого, а потом вновь разлетаясь по кабинетам до следующего совещания. Привычные до этого посиделки у кого-то из них на квартире стали непозволительной редкостью, а пара пропущенных дней рождения из-за завала на работе почти переросла в угнетающую традицию. И как-то все получилось само собой, что найти концов и причин было невозможно, да и, кажется, никому уже ненужно.

***

      Чайная ложка с грохотом, выпавшая из кружки на кухонный гарнитур, заставила зеленоглазую отвлечься от воспоминаний и осознать, что еще чуть-чуть и она несвойственно себе опоздает. Утренняя духота от нескончаемой удушающей жары, накрывшей столицу в последнюю неделю, не дает нормально вдохнуть перед входом в офис, чтобы точно оставить на улице все переживания, накрывшие пригибающим куполом еще дома.       В здании, как всегда, на полную работают кондиционеры, что Кира даже ежится от резкой смены температур за несколько секунд. В коридорах вечная суета с волокитой каких-то бумажек, подшитых в разноцветные папки. Видимо, Градский с утра пораньше уже успел устроить всем взбучку, что половина сотрудников опять носится как угорелая, буквально чуть не сшибая друг друга с ног. Темноволосая лишь привычно закатывает глаза и как можно быстрее старается дойти до своего кабинета, чтобы никто ненароком не успел пристать к ней с вопросами.       Поиски информации о прошлых проектах Фалькона, намеревающегося купить половину акций компании, отвлекают от личных проблем. Кира не меньше Сергея обеспокоена такими намерениями, потому что несмотря на бесспорный профессионализм и обаятельность Руслана, что-то в нем смущало и заставляло держаться на расстоянии. От огромного потока информации голова постепенно начинала гудеть, а глаза слезиться и краснеть. Ничего стоящего и цепляющего не попадается, но Якутина почему-то уверена, что должно быть то, что позволило бы зацепиться — ну не бывает все так идеально чисто и прозрачно.       Олег весь день где-то мелькает на горизонте, будто избегая девушку, отчего Кире кажется, будто тот готовит нечто грандиозное на ее праздник. Это еще больше раздражает темноволосую, уже успевшую устать от поисков неизвестного, положительных результатов от которых, впрочем, пока не было. Растирания начинающих гудеть висков уже не помогают, и Якутина от отчаяния уже готова упасть всем телом на рабочий стол и больше не подниматься никогда. В попытках разгрузить голову и немного отвлечься приходится выбраться из собственного кабинета, чтобы дойти до кофемашины.       Здесь ее и подлавливает Лиля — из коллег единственная, кто внезапно подлетает в коридоре с маленьким тортиком и свечкой, возвращающим в далекие детские воспоминания. Вот только торт уже не апельсиновый и рядом далеко не те, кого Якутина хотела видеть в этот день. Но искренний блеск в глазах коллеги и пожелания, идущие от всего сердца, не могут не вызвать улыбки. Осознание того, что на работе она лишь строгая начальница — не более, противным уколом вмещается в сознание. Остаток обеденного перерыва глава отдела дизайна проводит у себя, лениво ковыряя вилкой подаренный торт и еле сдерживая подступающие слезы, причину которых она не могла объяснить даже самой себе. Смешались в одно усталость, ненависть к этому дню, чувство своей ненужности, безразличие со стороны Лузина.       Кира в сотый раз прокручивает в голове возможные причины такого поведения Олега. Время обеда давно вышло за рамки, а личные проблемы не отпускают и не дают вернуться к оставленному занятию, по которому у нее сегодня вечером Сережа точно потребует отчет. А что она ему скажет? Прости, не нашла. За такое по головке не погладят, сама себя в первую очередь. Ответственность и необходимость доводить все до конца просто не дадут ей уйти с работы вовремя, если никаких подводных камней в деле Фалькона она не найдет. От переживаний девушка нервно крутит телефон в руках, а полные слез и теперь равнодушия глаза устремляются в пустоту, из-за чего Кира не замечает Алину, пока так не оказывается практически перед ее лицом.       — К-и-и-р, — тянет Добронравова и машет ладонью, чтобы привлечь внимание к себе, — ну ты чего? — удивляется Кириной ранимости, замечая в глазах подруги подступающие слезы, — может, он просто забыл? — самое глупое, что можно было сказать в данный момент. Кажется, особо слов блондинка и не пыталась подбирать в попытках хоть как-то отвлечь расклеивающуюся Якутину.       — Конечно, забыл, ему же наплевать на меня, — с усмешкой от обиды произносит темноволосая и отводит в сторону взгляд, не желая смотреть Алине в глаза, которая и так все прекрасно понимает.       — Давай я позвоню ему? — теряется от ее реакции глава pr-отдела: вот никогда не могла бы подумать, что Якутина так будет убиваться из-за мужика.       — Нет, не надо, — резко прерывает ее и настойчиво мотает головой, отвергая все возможные контакты с Лузиным — пошел он к черту, — мы сегодня будем веселиться, — продолжает Кира и на ходу придумывает, как им провести сегодняшний вечер, — пойдем в караоке? — неосознанно выскакивает откуда-то изнутри дикое желание проорать в микрофон все то, что тугим жгутом стягивает душу.       Почему именно караоке? Подсознание точно подкидывает кота в мешке, к которому Якутина как будто не готова: сама удивляется вырвавшемуся наружу предложению, но потом понимает, что это — чуть ли не единственная вещь способная растрясти в данный момент. К тому же, разве Олег единственный, кто затащил ее однажды туда? Да. Но этот факт Якутина сейчас как раз пытается уверенно перечеркнуть спонтанным решением и будто перекроить слишком сильные ассоциации этого места с ним, пытаясь заполонить пространство вокруг себя коллегами, которым глубоко плевать на повод для веселья, Алиной, Сашей и ее подружками.       Попытки обмануть саму себя у Киры выходят очень скверными — раствориться в гремящей со всех сторон музыке у нее совсем не получается. Мысли околачиваются лишь вокруг этого чертова Лузина, бурно влетевшего в ее жизнь с признаем в десятилетней симпатии, а потом легко забывшего о ней. Его восторженные и ничего не замечающие интонации по ту сторону трубки до жути раздражают и выводят. Ненависть к этому дню и отсутствие внимания к своей персоне со стороны, казалось, любимого человека смешиваются, словно алкоголь в коктейле, и бурлящей смесью готовы вылиться наружу в виде слезинок, непривычно блестящих в ее зеленых глазах.       — Ты чего? Не грусти, — шепчет Добронравова на ухо и пытается растормошить за плечи, — сегодня же праздник, забудь про него.       — Легко сказать, — огрызается темноволосая и бросает косой взгляд на нее. Олег уже давно всеобъемлюще заполонил собой все ее мысли. Так что, по щелчку пальцев переключить внимание точно не получится, — не смей звонить ему.       — Ладно, не буду, не буду, — отшатывается Алина и в сдающемся жесте поднимает руки, мол, сами разбирайтесь.       Вырваться из затягивающего потока самобичевания заставляет Люся, вытаскивающая именинницу на сцену и спасающая блондинку от недовольной Киры.

      Сердце ее теперь в твоих руках

      Не потеряй его и не сломай

      Конец песни совпадает с появлением в зале до боли знакомых голубых глаз. Улыбка, успевшая расцвести от удовольствия и облегчения после выплеска обиды в микрофон, моментально сползла с лица главы отдела дизайна. Признаться честно, Якутина, естественно, ждала его, но не предполагала, что он в действительности завалится сюда, а не струсит, как в тот раз.       — Кирюш, прости пожалуйста, — начинает тараторить Лузин, опасаясь, что она просто вышвырнет его отсюда одним лишь взглядом, — я вообще не знаю, как мог забыть про твой праздник. Прости меня, — с глупой улыбкой протягивает ей коробку с белыми розами, которые моментально могли бы прилететь ему обратно. Но то ли алкоголь захватывает разум девушки и делает ее более податливой, то ли появление Олега развевает страхи, успевшие засесть в подсознании, что та со смущенной полуулыбкой принимает цветы.       — Прощаю, — хитро шепчет Якутина, намекая, что так просто он не отделается, — частично.       Становится чуть легче от осознания, что в первые минуты его не выставили за дверь и не одарили полнейшим красноречивым игнором с привычным Кириным закатыванием глаз. Значит, за этот вечер есть шанс все исправить.       — А сейчас я хочу танцевать, — тянет девушка и в одурманенном омуте тянется к Фалькону, оказавшемуся прямо за спиной.       — Так, а это уже ко мне, — с улыбкой аккуратно разворачивает свою возлюбленную креативный директор.       Как можно крепче прижимает ее к себе за тонкую талию, мягко перебирая шелковую нефритовую ткань. От шеи легким шлейфом разливается аромат грейпфрута вперемешку с жасмином, который сейчас абсолютно точно дурманит голову. Ее тонкие пальцы вжимаются в плечо, заставляя поднять глаза и встретиться с парой зеленых, остервенело захваченной пляшущими там чертиками. Хитрая ухмылка расплывается на ее нежно-розовых губах, искусанных миллион раз за этот вечер.       — Прости еще раз, — виновато тянет мужчина, притягивая Киру еще ближе — почти вплотную к себе, — я дурак.       — Полностью с тобой согласна, — смеется Якутина и аккуратно поправляет мешающую прядку.       — Тебе идет, — намекает на ободок, расположившийся ее голове, — ты прекрасна, — невесомый поцелуй в висок заставляет девушку совсем оттаять и уткнуться в его плечо, пряча удовлетворенную улыбку от посторонних глаз.       Одна песня сменяет другую вместе с их исполнителями. Кажется, почти весь Стиллард что-нибудь да исполнил, начиная аэропортами Агутина и заканчивая Владимирским централом Круга. Кира все это время меланхолично крутится совсем рядом с Олегом, сводя с ума одним лишь присутствием. Последнюю песню все единогласно отдают ему и буквально вытягивают к микрофону долгими уговорами. Один лишь томный взгляд именинницы заставляет его капитулировать и подарить ей сегодня что-то большее, чем просто розы. Песня — откровение скажет лучше самых горячих, искренних обещаний и клятв.       Голос чуть подрагивает от нахлынувших в моменте чувств, от Киры, которая стоит сейчас прямо перед ним и еле сдерживает волнение. Он сам ужасно переживает — так прилюдно Олег никогда не признавался в чувствах, хоть и до этого пытался обнимать ее на глазах у всего офиса — жалкая попытка пересилить собственный страх, поселившийся внутри уже почти десять лет назад.

      Этот мир без тебя — станет лишним

      Зной бессонных ночей послан свыше

      Сейчас лишь с улыбкой можно вспомнить студенческие годы, когда он маялся и не спал ночами не из-за экзаменов, курсовых или лабораторных, а из-за нее. Желание признаться в чувствах вечно конфликтовало с не самыми приятными догадками, переживаниями быть отвергнутым. Кира тогда казалась самой настоящей неприступной крепостью, оборону вокруг которой выстроил он, в первую очередь, сам.

      Ближе к солнцу, ближе ещё

      Мне не жарко, мне горячо

      Однажды он сказал, что внутри Якутина самый настоящий огонь, несмотря на вечный холод снаружи. Точеная фигура вкупе с уверенной чеканящей походкой всегда производили впечатление железной леди. Весь офис передергивало, когда издали раздавался громкий стук ее каблуков — все понимали, что сейчас Кира Анатольевна явно не в духе, и лучше на глаза начальнице не попадаться. Дома же Кира, чувствуя себя в полной безопасности, могла не прятаться за маской серьезности и невозмутимости. Никто никогда не видел ее стертых от нервов пальцев, искусанных губ, вечно поправляющих волосы рук и, самое главное, ее слез.       Сколько раз его бросало в жар при виде Якутиной на пороге своего кабинета. Сколько раз хотел остановить ее и признаться в чувствах, а ее недоуменный взгляд после многозначительной паузы вообще выбивал землю из-под ног. И он млел перед ней, как самый настоящий мальчишка.       Теперь же разум явственно затуманивался у обоих. Кира, как завороженная, слушала откровение, раньше казавшееся ей дурачеством и баловством. Его косые взгляды, шутки в ее сторону всегда раздражали — она представить не могла, что так он пытался привлечь внимание и немного растормошить «скучную» и «колючую» Киру. Олег тоже неотрывно смотрел в ее зеленые, в которых, кажется, сейчас пробегала вся жизнь самыми далекими воспоминаниями, способными растрогать до глубины души. Его внутренние миры спокойствия теперь рушились с комической скоростью, сшибая на своем пути выстроенные привычки и принципы. Кира ярким метеором влетела в его квартиру, ровно, как и в жизнь, устанавливая новые правила. Олег согласен на все ее заморочки с огромным количеством бытовой химии и странной расстановкой посуды на полках, с графиком уборки, только бы она была рядом. Слишком долго он пытался раскрыться ей, что происходящее сейчас кажется чем-то вымышленным, тем, что он боится больше всего на свете спугнуть, задеть колким неосторожным высказыванием. Потому что знает, что Якутина лишь делает вид, что это нее вообще не трогает, а у нее внутри в этот момент закручивается самый настоящий тайфун, плотной воронкой затягивающий остатки самообладания.       — Ты специально делаешь так, чтобы я расплакалась? — язвит ему на ухо Кира, когда тот оказывается рядом с ней после окончания песни.       — Еще скажи, что тебе не понравилось, — в ответ слегка цепляет ее: знает, что темноволосая лишь прячет за легкой агрессией ранимость и чувственность, которые в силу окружения правильно демонстрировать так и не научилась, — это ведь лучше, чем гиацинты? — с усмешкой вспоминает глупую ситуацию с цветами, которая еще больше в тот момент рассорила их.       — Однозначно лучше, — уклончиво кивает девушка, — какие планы на оставшийся вечер? — закусывает губу, ожидая, что сейчас волшебный сон закончится и растворится вместе с Олегом.       — Я весь в твоем распоряжении. Есть предложения? — волнительный блеск в ее глазах застает крепче притянуть Якутину к себе и отпустить нежный поцелуй в висок.       — Можем у меня посидеть, — таинственно тянет Кира, — Градский бутылку вина еще на Новый год дарил, надо продегустировать, — вдобавок накручивает прядку на указательный палец, не отводя взгляда от заинтересованного лица Лузина.       — Как заманчиво. Поехали? — соглашается Олег, аккуратно очерчивая ее подбородок и украдкой целуя в губы.       Ключи от квартиры из-за неосторожности с грохотом падают на подъездную плитку, претендуя на повод для недовольств давно спящих соседей.       — Тот самый ежик? — с улыбкой уточняет мужчина, присаживаясь на корточки, чтобы поднять связку, на которой красуется брелок, подаренный им около десяти лет назад, кажется, на день рождения.       — Тот самый, ни разу не снимала его с того момента, — от смущения проступают ямочки на щеках девушки, озаренных нежно-розовым румянцем, — знаешь, он похож все-таки на меня.       — Или ты на него, — в шутку добавляет Олег и утягивает Якутину в поцелуй, совершенно забывая обо всем вокруг.       Как парадоксально — самый ненавистный до этого момента день, пожалуй, стал для Киры чуть ли не самым светлым и солнечным. Стоило лишь нужным людям оказаться совсем близко.