На глубину с тобой

Налейте крови - бокалы синие пусты, Давайте выпьем за обаяние борьбы. «Агата Кристи» - «В интересах революции» Настя проснулась от звонка будильника, все еще мысленно пребывая в своем сне. Он был прекрасен и вполне объясним с точки зрения логики: девушка так много времени провела вчера с Глебом Самойловым, что было бы даже странно, если бы музыкант ей не приснился. Во сне они были вместе, и все это виделось настолько естественным, что нельзя было не поверить. И журналистка верила, правда, до тех пор, пока не пришла пора пробудиться. Естественно, данный сон – лишь ее проблема, о которой Настя не собиралась никому рассказывать. Немного отряхнув от себя сладкую дрему, девушка поняла, что горло немного побаливает. Неприятный джекпот был последствием поездки с мокрой головой. И все же Настя не сильно расстроилась. Простуда быстро вылечится. Чуть-чуть прокашлявшись, журналистка обнаружила, что голос пока не пострадал, хотя от неприятных ощущений это не избавило. В дверь постучали. - Да-да, - отозвалась гостья, пытаясь проанализировать состояние своего горла. В комнату вошла Самойлова старшая, и девушка невольно смутилась. - Доброе утро, Ирина Владимировна! Надеюсь, вы не против, что я сегодня ночевала здесь? - Здравствуй, Настя! Ну конечно же, нет! Ты всегда желанный гость в этом доме. Глеб сказал, что попросил тебя остаться из-за моего самочувствия. Я решила посмотреть, не проспала ли ты будильник. По рассказу сына, вы вчера долго не ложились… - Да, это правда. Мы заговорились вчера и не уследили за временем, - призналась девушка. - Спасибо, что беспокоитесь обо мне! - Тебе тоже спасибо за сердечность, - ответила женщина. - Мне кажется еще чуть-чуть, и я уже не буду верить, что ты мне не дочь. Настя покраснела от удовольствия. Ей было очень приятно. - Ладно, - улыбнулась хозяйка, заметив реакцию девушки, - болтать нечего. Иди умывайся, одевайся и за стол. Завтрак скоро будет готов. Журналистка покорно пошла исполнять утренние ритуалы. Когда она наконец явилась на кухню, то там уже хлопотала Ирина Владимировна. Вадим и Глеб, разговаривающие за столом, синхронно подняли голову, чтобы поприветствовать проснувшуюся. Гостья едва не рассмеялась. - Ирина Владимировна, позвольте помочь! – сказала она. - Не позволю, - отозвалась женщина. - Садись лучше скорее, тем более что я уже почти все сделала. Девушка покорилась. Аппетита у нее не было, как и всякий раз, когда она вставала не по своей воле, но обижать хозяйку дома совершенно не хотелось. - Как тебе спалось? – спросил Глеб. - Хорошо, - ответила журналистка, - спасибо. Надеюсь, ты тоже поспал хоть немного? - Вздремнул чуть-чуть, - подтвердил младший Самойлов с улыбкой. - До сих пор не понимаю, почему ты не позвонил, - покачал головой Вадим, обращаясь к брату. - Я бы сразу приехал. И Настю бы напрягать не пришлось. - Мне это совсем не в тягость, - сказала девушка. - И все же… - Вадик, я не при смерти, но как только буду, ты станешь одним из первых, кто узнает об этом, обещаю! – отозвалась Ирина Владимировна, ставя точку в разговоре. Все, включая Вадима, весело рассмеялись. Стол был сервирован, и ничто не мешало приступить к завтраку. Настя попробовала кусочек неизвестного ей блюда и поняла, что это было очень вкусно. - О, вы божественно готовите! – отозвалась журналистка. Пожилая женщина довольно улыбнулась. - Тебе что-нибудь снилось сегодня? - спросила Самойлова с интересом. - Да, - ответила Настя, вспомнив свой сон, - но я не гадала. - Гадала? – переспросил Вадим с интересом. - Когда ночуешь на новом месте, то можно увидеть во сне свою судьбу, если перед тем, как лечь спать сказать: «На новом месте приснись жених невесте», - тут гостья, не удержавшись, рассмеялась. Ей было неловко говорить об этом в присутствии братьев. Особенно Глеба, который, как она знала, демонстративно не верил в такие вещи. Девушка снова подумала о своем сне и почувствовала, как краска заливает ее лицо. - Надо же, - воскликнул Вадик с улыбкой, - интересно! Журналистка ожидала, что младший Самойлов скажет сейчас что-нибудь язвительное, но он молчал, делая вид, что увлечен завтраком. - На самом деле, - отозвалась хозяйка, - гадала ты или нет, не имеет значения. Такие сны всегда имеют какой-то смысл. Что же тебе снилось? Настя покраснела еще пуще. Сказать правду она ни за что не сможет, но и лгать совершенно не хотелось. - Мне снилось, - осторожно сказала журналистка, надеясь, что Глеб все так же увлечен завтраком и не смотрит на нее, - что я была на работе. Это все, что я помню. Девушке казалось, что на ее лице можно было бы жарить яичницу – так оно горело. Правда крупными буквами запечатлелась во всем облике в надежде, что ее прочитают. - Мам, ты совсем Настю смутила, прекрати! - сказал Глеб чуть ли не с раздражением. - Ничего страшного, - успокоила присутствующих гостья. — Это всего лишь сны. И я совсем не уверена, что мой имеет какое-то значение. Думаю, мне уже пора идти, иначе я опоздаю! Девушка поблагодарила Самойловых за гостеприимство и попрощавшись, уехала на работу. - Вы знаете, - лукаво заметила Ирина Владимировна своим сыновьям после того, как за гостьей закрылась дверь, - наша Настенька в кого-то очень сильно влюбилась. Вадим незамедлительно подавился чаем, а Глеб побледнел, как полотно. Самойлова, конечно, не могла не заметить этого. Оба брата старательно избегали смотреть как в сторону матери, так и в сторону друг друга. - С чего ты взяла? – спросил Вадик, решившись посмотрев на пожилую женщину. - Это очевидно, - только и ответила Ирина Владимировна. Было понятно, что больше она на этот счет ничего не скажет. Глеб извинился и встал из-за стола, вид его был мрачнее тучи. Он прошел к себе в комнату, чувствуя злость, которой не мог найти объяснения. Сам того не осознавая, музыкант прилег на свою кровать, вытащив подушку из-под покрывала. Она ожидаемо пахла ее шампунем. Младший Самойлов не лгал себе никогда, он не мог отрицать, что Настя ему интересна, и сознательно искал ее общества, но мамино предположение заставило его крепко задуматься. Что, если девушка действительно влюблена и постоянно думает о ком-то? Поэтому она так холодна с ним, с Глебом, поэтому держит его на расстоянии. Осознание поразило его, как молния: Настя кого-то любит, кому-то принадлежит. Обжигающая ревность овладела мужчиной. Он не хотел отдавать ее кому бы то ни было. Сама мысль об этом невыносима! Но что же делать? Отпустить ее, вычеркнуть из жизни или сделать все, что от него зависело, чтобы не допустить ужасного исхода? Размышлениям помешал Вадим, вошедший в комнату. Глеб попытался сделать равнодушное выражение лица. Старший брат и сам был не очень-то весел. Предполагаемая влюбленность Насти ему тоже не нравилась. Он понимал, что журналистка успела запасть ему в душу. Если она влюблена, то почему бы и не в него, например? - Как ты думаешь, – спросил Вадик, тоже решив прилечь на свою кровать, - мама права? - Насчет чего? – переспросил Глеб, прекрасно понимая, о чем конкретно спрашивает мужчина. - Насчет Насти, - улыбнулся старший Самойлов, видя, что все равнодушие брата всего-навсего фикция. - Может ли она действительно быть влюблена? - Может, конечно, - отозвался музыкант, - но думаю, что это не наше дело. - А может, и наше… - Да нет! - воскликнул Глеб, поднимаясь и разрушая бастион спокойствия. - Этого не может быть! Я не замечал, чтобы она тобой интересовалась, а меня она вообще на расстоянии держит, - мужчина рассуждал, но в противовес этим доводам глаза невольно загорались надеждой. - Эх ты! Неужели думаешь, что Настя из тех, кто будет демонстративно вешаться на шею? Она слишком горда для того, чтобы показывать романтический интерес к нам, известным музыкантам. Которые, не забывай, годятся ей в отцы. А один из них вообще женат. Последние два аргумента Глеба не обрадовали. - Может, она вообще в нас не заинтересована? Влюблена в кого-то другого? - Этого мы утверждать не можем, - покачал головой Вадим. - Женщины часто увлекаются теми, кто на первый взгляд им не подходит в силу тех или иных причин… Настя романтична, любит читать книги, много размышлять, у нее богатое воображение. Идеальная почва для разного рода влюбленностей. У Глеба тоже было богатое воображение, которое подкидывало очень привлекательные картины возможного будущего. - Можем ли мы узнать правду? – спросил младший брат. - Думаю, мы можем попытаться. Но, узнав истину, что нам с ней делать? Глеб задумался и понял, что на этот вопрос нет однозначного ответа. Он слишком сложен. - Я не знаю, о чем ты думаешь, но хочу, чтобы выбор Насти, каков бы он ни был, не вставал между нами. Потерять друг друга снова было бы невыносимо: для нас, для мамы и для нее тоже. - Согласен, - ответил младший Самойлов, стараясь не думать о том, что будет, если девушка влюблена в кого-то другого. Вадим протянул руку, Глеб сразу ответил на рукопожатие. - И как же нам заставить Настю разговориться? - Я ей завтра позвоню, - ответил Вадик, - предложу где-нибудь встретиться. Поговорим, я постараюсь вызвать ее на откровенность. - Нет, - возразил Глеб, - позвоню я. Это будет уместнее. Спрошу, как прошел рабочий день. Она ведь мало спала сегодня. Наверное, как зомби ходит, - музыкант поймал себя на мысли, что действительно озабочен самочувствием молодой женщины. Вадим и сам был не прочь позвонить и узнать, как идут дела у журналистки, но спорить с Глебом было опасно. Увлеченность его была сильнее, чем предполагал старший брат. - Хорошо, но если у тебя не получится, подключусь потом я, - безапелляционно заявил Вадик. - У меня получится, - сказал младший Самойлов. - Что ж, посмотрим, - Вадим беззлобно усмехнулся своему брату.