Ужас

      Это был пасмурный вечер. Немного навевал грусть, но недостаточно, чтобы испортить так старательно выстроенное настроение Райли. Уж очень удачным получился этот день. В школе удалось ухватить оценку A+ по Испанскому, у папы появилось свободное время от работы, которое он был рад провести с семьёй, удачная игра в хоккей, освежающая вечерняя прогулка... Последнее - мелочь, а ведь тоже приятно дополняет картину. Улыбка засветилась на лице Райли, а шаги весело запружинились, когда панель управления эмоций, находившаяся глубоко в разуме девочки, окрасилась и почти зазвучала жёлтым цветом. ― Отличная работа, народ, молодца! ― широкая, гротескно-мультяшная улыбка Радости растянулась, открываясь остальным эмоциям, когда девушка отвернулась от экрана, вещающего полупустые пейзажные улицы Сан-Франциско, ― Райли придёт домой, затем будет семейный ужин и отбой... ― И-и домашка, перед сном, ― поправила ту Тревожность, вздёрнув палец вверх, маленькими быстрыми шажками выйдя чуть вперёд. ― Да-да, и домашка... ― Радость беззлобно закатила глаза кверху, не теряя доброй улыбки. Остальные эмоции оставались в стороне, удовлетворённые ещё одним удачно сложившимся днём, предвкушая отдых и сладкий сон. ― Мне это не нравится.. ― Тебе ничего не нравится. Во всём видишь опасность, ― повернулся Гнев к внезапно подавшему голос Страху, привычно недовольно нахмурившись. Брезгливость сменила опорную ногу, положив руку на бедро и закатив глаза. ― Кто бы говорил. Печаль растерянно остановила взгляд на Страхе, отчего-то испуганно всматривавшимся в экран. Без того светлое пурпурное лицо побледнело, а глаза поблекли и он словно оцепенел. Обычно громкий и крикливый от каждого неправильного шороха, готовый бежать сломя голову, теперь он стоял неподвижно, словно заяц, обнаруживший смертельную опасность. 《Что-то случилось, Страх?》 ― хотела сказать Печаль, но её ненарочно перебила Радость, произнеся то же самое. Худой указательный палец с дрожью поднялся, вытянувшись и ткнув в воздух, в направлении темноты впереди Райли. Эмоции озадаченно переглянулись, пытаясь понять, что же увидел их коллега. ― Кто-то там... ― Страх почти глотал язык, неумело перебирая губами, как будто только вчера научился говорить. Все стояли смирно, внимательно слушая, но без сильной тревоги, кроме самой Тревожности, соответственно. Все знали об особенности Страха - приумножать опасность, что вовсе может оказаться надуманной. Не зря говорят 《у страха глаза велики》... Особенно часто это случалось, когда дело касалось темноты. Страх, будучи главным паникёром и... страхом, нередко, за тёмными силуэтами домов, машин и деревьев замечал монстров, жутких тварей и чего только не взбредёт ему в голову. Но выслушивание дистрофика менее обязательным не становилось, мало ли что серьёзное скажет. ― Но там никого нет. ― Гнев раздражённо развёл руками. ― Да нет же, есть. Смотри. ― Зависть, своими большими, цепкими ко всему глазками, уловила фигуру в переулке, на которую и указала, запрыгнув на плечо Стыда. Едва различимое во тьме лицо фигуры смотрело на Райли... Райли тревожно вдохнула. ― У меня плохое предчувствие. Мы должны ускориться... ― пролепетал Страх, в то время как Радость аккуратно отогнала его и Тревожность, уже тянувшихся к панели. ― Без паники... Ничего же плохого не случилось, верно?       После первой в жизни Райли панической атаки, Радость стала осторожнее относиться как к Тревожности, так и к Страху, на всякий случай. Боясь повторения этого инцидента, она редко подпускала их к пульту, не убедившись и не оценив опасность первой, за исключением экстренных случаев... А сейчас же не был экстренный случай, верно? ― Это просто фигура. Возможно, вам вообще кажется, там довольно темно, ничего не разглядишь... Да и вокруг нас полно людей! ― Радость провела рукой, махнув на пару-тройку проходящих мимо и уходящих в пустоту горожан, ― Не раздувайте из мухи слона и не устраивайте суматоху без причины. ― Эмоция подпрыгнула, неуместно оптимистично продолжив свою улыбку. ― Но Радость... ― тихо протянула Печаль, за чем Радость быстро её перебила. Это почти стало привычным, для всех. ― Но-но-но, ничего страшного не случилось - бить тревогу незачем.. О, придумала! ― девушка нажала на одну из кнопок панели, и Райли достала наушники, включая плейлист с её любимыми треками группы "Больше блёсток". ― Постой! ― Страх закричал, но Гнев оттащил его за плечи, изрядно раздражённый. Тревожность крутилась в стороне, что-то приговаривая. Райли продолжила идти с прежним неторопливым темпом. Музыка ласкала уши, вселяя комфорт, уют и чувство мнимой безопасности. Переулок был пропущен, Радость ликовала. Подошва кед глухо ударяла по асфальту, но Райли не услышала, как этот звук смешался с чужими быстрыми и уверенными шагами. Картинка перед глазами смазалась. Телефон выпал из рук, большие грязные руки обхватили лицо, шею. Паника застлала глаза, зрение помутилось. В груди словно застрял острый кусок льда, по всему телу прошёлся мороз, тая в контрастно горячей голове и выливаясь в обильный холодный пот. За штурвал встал обезумевший Страх. Никто не возражал. Страх охватил ужас, как бы смешно это ни звучало. Его руки лихорадочно ударяли по кнопкам, бешено дёргаясь, глаза одновременно метались, одновременно застыли на источнике опасности, создавая картину, схожую с приступом сбрендившего, схожую с панической атакой. Это была паника. Панель, казалось, потемнела. Всё помещение приобрело мрачный тон, свет сбоил, стало темно, а напряжение и не планировало прекращать нарастать. Холодный ветер, свистящий и блуждающий вдоль переулка, бил по обнажённой коже несчастной, но больнее бил мучитель, в ответ на каждый порыв сопротивления девочки, движимого страхом. С мерзким смехом губы опустились, трогая кожу малышки, уголки губ же высоко поднимались вверх от больного удовольствия, грязные руки, казавшиеся всё грязнее с каждой минутой, что длилась как вечность, одновременно ударяющая в сердце адреналином, позволили себе зайти под одежду ребёнка. Он что-то говорил, но Райли ничего не слышала. Руки скользили там, где не положено, огибая бёдра, нажимая на грудь, обводя губы маленькой девочки, сопровождая это противным, горько пахнущим сигаретами и неисправимо грязной пахабностью шёпотом о склизких речах непрошеной лести, что была ничуть не приятна. Руки трогали, триста раз в мерзком предвкушении облизанные губы касались, трение через одежду ощущалось так, словно они оба были нагие. Страх ничего не слышал, но никто и не пытался с ним говорить. Резко, безвыходно, Страх собрал всё усилия, склонившись узким торсом, с силой толкнул рычаги вперёд. Казалось, жёсткая поверхность панели прогнулась под ним и вот-вот сомнётся в бесполезный кусочек железяки формы дуги, похлеще, чем от рук Гнева. Райли закричала, нет, заревела диким воплем, болезненным, но таким необходимым. Этот крик легко мог быть услышан и сквозь челюсти, сомкнутые вокруг грязной ладони грязной руки. Звук был почти бурлящим, проходя сквозь разливающуюся между зубами кровь. Но это была кровь не Райли. Мучитель отпрянул, с рёвами ошарашивающей сдавленной боли, отпустил Райли, позволив ей бежать так далеко, насколько она только была способна, оставив позади опасность, но не страх, не ужас, что всё ещё бушевал в сознании и наверняка крупным следом останется с малышкой на всю жизнь.       Схватившись за сердце, или, по крайней мере, за место, где оно находится у людей, Страх медленно но верно сполз на пол. Панель всё ещё давила своим видом - потрёпанным пурпурно-фиолетовым. Область вокруг глаз потемнела, веки пульсировали, будто Страх долго плакал или вот-вот заплачет. Эмоции шокировано стояли в стороне, не уверенные, что им делать. ― Теперь Райли будет в безопасности.