Неудачное стечение обстоятельств

— И что у нас в сухом остатке? — Да толком ничего. Улики — косвенные, в суд нам с таким даже соваться не стоит. Алиби у Горчакова, конечно, никакое, но и доказательств на него у нас тоже нет. — после демонстрации улик, найденных на квартире убитого, Николай Петрович выключил проектор. — Тупик... — разочарованно проговорил Холодов и уткнулся взглядом в папку с экспертизами. Все присутствующие проигнорировали навеянные недосыпом настроения эксперта. Собрав воедино всё сказанное ранее, Галина Николаевна начала: — Завтра с утра проверьте контакты Горчакова и Койко. Я уверена, что его алиби — липа. Коль, на вас с Даниловым осмотр офиса Койко. Но это все завтра, а сегодня — по домам, — все присутствующие, как по команде, подорвались со своих мест. Стрелка часов приближалась к десяти часам вечера, и у большинства экспертов после суточного марафона почти не оставалось сил на работу. Рогозина это прекрасно понимала и старалась лишний раз не нагружать коллег бездумными ночными посиделками. Да и она, с красными от недосыпа глазами, выглядящая чуть живее на фоне белых листов бумаги, была крайне измучена последними сутками беспрерывной работы. — Но Галина Николаевна... — Андрей попытался убедить полковника остаться и поработать еще пару-тройку часов. Пришлось включить начальницу: — Ничего не хочу слышать. Все по домам, — подчинившись, Холодов, Амелина, Данилов и Антонова покинули переговорную. Рогозина закрыла папку с материалами дела, осмотрелась по сторонам, надеясь не забыть ничего из своих вещей и столкнулась взглядом с Кругловым. Тот словно никуда не спешил и терпеливо ждал, пока Галина соберет экспертизы в общую папку. — Коль, ты меня плохо слышал? — Я тебя знаю, будешь сидеть опять всю ночь, — увидев, как она нахмурилась, поспешил добавить: — помогу тебе с бумагами и поеду домой. Вдвоем быстрее управимся. — Майор забрал у Галины стопку документов. Поняв, что спорить с ним бессмысленно, она легонько улыбнулась ему в ответ. — Ладно, пойдем. — Женщина привычным движением одернула пиджак и прошагала вслед за заместителем до своего кабинета. Работа, как всегда, складывалась ладно: Николай Петрович занимался заполнением документов, Галина же перепроверяла и подписывала отчеты экспертов. В голове Рогозина прокручивала все возможные и невозможные версии, касаемо нового дела: из Министерства её дергали чуть ли не каждые два часа. Новое дело выдалось не только громким, но и непривычно тяжелым. Хотелось как можно скорее закончить с этим и взять хотя бы пару отгулов, скинуть весь груз ответственности на своего заместителя. — Галь, Галя, — собственное имя прозвучало, словно из-под толщи воды. С трудом сфокусировала взгляд на темно-синем галстуке Круглова, а затем и на нем самом. — Все нормально? — Да, задумалась просто. — вдаваться в подробности своих размышлений ей хотелось меньше всего — обсуждаемые сотрудниками службы детали преступления за последнее время успели набить оскомину. — Может по кофе? — Нет, на сегодня кофе достаточно, — она припомнила себе ранее выпитые три кружки крепкого напитка. — тем более, я уже все. Тебе много еще? Давай помогу. — она расписалась в очередной экспертизе и отложила ручку. — Заканчиваю уже, пока собирайся, я тебя подвезу, — Круглов вновь уткнулся взглядом в отчет. Пока майор перепроверял очередную заполненную за поздний вечер служебку, Галина собирала в сумку вещи. — Коль, мне на своей удобнее. Да и ты сколько времени потеряешь. — Ради твоего комфорта я готов потерпеть, — не смотря на недосып, Николай Петрович успевал шутить и тепло улыбаться ей. Очередная стопка бумаг легла в лощеную картонную папку. Рогозина, в привычном длинном, черном пальто ожидала заместителя в дверном проёме, и держала в руках его вещи. Мужчина одним движением оделся и последовал за начальницей в коридор. — Оставь эти жертвы на окончание следствия. Пошли. Под мерный стук женских каблуков, начальство покинуло коридоры административного этажа, а затем и здание Федеральной экспертной службы. По пути до парковки прошли в обоюдном молчании — оба слишком устали. — Галь, второй час ночи, ну куда ты одна за руль, — Николай не оставлял попытки уговорить Рогозину подвести её до дома на своей машине. Да и расставаться с ней, пусть даже на несколько коротких часов хотелось в последнюю очередь. — Не переживай, доберусь как-нибудь, — женщина перемотала шарф на шее заместителя и заправила его концы под плотную ткань пальто. Круглов лишь раздосадовано вздохнул. — Ты еле на ногах стоишь. Не геройствуй, поехали. — Ты сам не лучше. Давай в другой раз. — её ладонь упала ему на плечо и смахнула свежевыпавшие снежинки. В ответ открыл начальнице дверь авто. — Напиши хоть СМС-ку, как доберешься, — весь его вид показывал крайнюю степень расстройства. — Хорошо, — мотор автомобиля мерно рычал в ночной уличной тишине. Спасаясь от непривычно низких февральских температур, Галина запрыгнула в прогревающийся салон машины. — До завтра, Коль. — До завтра. — Николай помог закрыть женщине дверь и щёлкнул брелоком от своего автомобиля. Ночная дорога ладно складывалась отсутствием пробок и зелеными светофорами. Дворники сметали с лобового стекла автомобиля летящий наперерез снег, приятная тишина в салоне позволяла расслабиться. На улице вовсю бушевала февральская метель. На радость, путь занял не больше получаса. Женщина ловко припарковала автомобиль во дворе своего дома, не смотря на схваченную тонким слоем льда дорогу. Начала бодро подниматься по обледенелому за морозный день и припорошенному за вечер снегом крыльцу, попутно ища в сумке ключи от квартиры, и совсем не заметила, в какой момент на льду подвернулась нога. Через секунду к горлу подступила тошнота, прижатая под весом собственного упавшего тела рука разошлась резкой и сильной болью, а в ушах стоял тихий, ни с чем не сравнимый хруст. — Ну что ж, Галина Николаевна, порадовать мне Вас не чем, — врач-травматолог ближайшей городской больницы предельно внимательно изучал рентгеновский снимок, на котором красовался перелом лучевой кости. Рогозина же недовольно закатила глаза и кусала губы. — Больничный тут минимум на месяц. — доктор оторвался от рассмотрения снимка, перевел взгляд на пациентку и оценивающим взглядом посмотрел на ссадину в районе виска. Он жестом приказал медсестре обработать рану. — к тому же, мне надо удостовериться, что у Вас нет сотрясения. — Нет у меня никакого сотрясения, я сама врач, — она недовольно зашипела. Таблетка обезболивающего, наспех выпитого в салоне такси не помогала, руку дергало и жгло от боли. — наложите гипс, и я поеду домой. — Галине нестерпимо хотелось, чтобы эта ночь подошла к своему завершению. Оставаться в приемном покое до утра не входило в её планы. Женщина с трудом подавила очередной приступ тошноты и переложила здоровой рукой мешочек со льдом. Правая рука надулась, как воздушный шар, при любом движении пальцами словно пробирало током. Чтобы отвлечься, полковник начала медленно считать до десяти — направление на гипс, как ей казалось, выписывали целую вечность. — Ваше счастье, что перелом без смещения, — наконец врач протянул ей маленький клочок бумаги и рентгеновский снимок. «Можно подумать месяц в гипсе — это предел моих мечтаний». Из раздумий её вывел голос травматолога: — проходите в пятый кабинет. В коридорах, не смотря на глубокую ночь, было достаточно людно. Люди разных возрастов ожидали своей очереди то на рентген, то на гипс, и в этих больничных перипетиях женщине становилось тревожно. Оказываться по ту сторону профессии Рогозина не любила и старалась как можно чаще избегать этой роли. — Подождите у кабинета, вас позовут, — совсем юная медсестра указала ей на свободное место на холодной скамьи и скрылась за белой глянцевой дверью. Когда спустя час Рогозина, вымотанная до предела за последние сутки, спускалась, опираясь на перила крыльца травматологии, где-то на востоке уже начало сереть небо. Пальто нормально не застегивалось, и теперь пробирающий до костей февральский ветер беспощадно проникал сквозь полы верхней одежды и пиджака. Неумело, она с третьей попытки вызвала такси до дома, в очередной раз ругаясь на себя за собственную оплошность. Дорога до дома была преодолена в рекордные десять минут. Галина, помня все злачные места в собственном дворе, аккуратно прошла до подъезда, а там и до квартиры. Открыть дверь левой рукой оказалось не так-то просто: ключ то выпадал из замочной скважины, то из пальцев хозяйки, в левой руке не было той силы, чтобы резко провернуть ключ. Когда все-таки оказалась дома, то первым делом скинула с себя верхнюю одежду, обувь и пиджак, и, придерживая загипсованную руку, опустилась на кресло в гостиной. Остатки сладкой пелены Морфея как рукой сняло, уставшая, она откинулась на спинку мебели и уставилась в потолок. От обезболивающего сводило желудок и страшно хотелось есть, но заставить себя вновь принять вертикальное положение женщина не смогла. От яркого, теплого света перед глазами плясали и мигали круги и Галина прикрыла веки. Открыла глаза только тогда, когда к боли в руке добавилась жгучая боль в шее. За окном начинал гореть рассвет. «Сколько я проспала?» Стоящий рядом будильник показывал половину седьмого утра. — Черт! — Рогозина подорвалась с места и начала вытряхивать себя из рубашки и брюк. Из кармана с грохотом на пол упал телефон. В суматохе полковник подняла его и швырнула на стол, попутно подключив к зарядке. На включенный аппарат посыпались сообщения. «Обещала же Круглову написать, теперь все телефоны оборвет». Откинув все лишние мысли, Галина Николаевна начала вновь собираться на работу. Сборы заняли намного больше времени, чем обычно: с непривычки даже самые простые вещи было трудно сделать с первого раза. Волосы было невозможно даже собрать в хвост, не говоря уже о привычной прическе, накладывать макияж — сложно и несподручно. Но большая проблема ждала Галину Николаевну в платяном шкафу: как оказалось, на такой случай ей совсем было нечего надеть. Спасала ситуацию белая майка и пиджак, рукав которого бесформенно свисал вниз. Уже на выходе её застал звонок мобильного. — Да, Коль, — ответила как можно спокойнее. Застегивать ботинки, держать равновесие и телефон было выше её возможностей. Телефон сдался и вновь выскользнул на пол. На другом конце провода насторожился Круглов, до которого помехами долетали тихие ругательства Рогозиной. — Галь, все в порядке? — мужчина и не пытался скрыть тревогу. Мобильный вернулся в руку хозяйки. — Да, более-менее. Извини, мне не совсем удобно говорить, — полковник сдалась и оставила в покое обувь. Сообщать о ночном происшествии сейчас — себе дороже. На работе аврал, который требовал её непосредственного участия, а Николай Петрович обязательно начнет читать лекцию о необходимости покоя для скорого срастания её травмированной руки. — За рулем? Понял тебя, до встречи. — Ага, — дождавшись, пока Николай сам сбросит вызов, она наконец застегнула ботинок, выпрямилась и оглядела себя с ног до головы. Внешний вид не устраивал категорически. «Даа, Галя, а день-то задался». Осторожно натянула на себя пальто, накинула теплый шарф, и взяв сумку и телефон спустилась вниз, где полковника уже ждало такси.