Опоздать, но успеть

      Бесчисленная толпа нежити, часть которой окружила Тибидохс, а оставшиеся сражались с волшебниками, вдруг резко отступила.       «С чего бы это?» – устало подумала Медузия, вытирая кровь с щеки.       – Признаю, вы храбрые волшебники, которые сражались достойно, – раздался голос Чумы-дель-Торт. Казалось, он звучит отовсюду. – Однако я победила. Сейчас я покину остров, чтобы вы смогли похоронить погибших. Завтра я вернусь и отныне буду новым директором Тибидохса. Несогласные будут зомбированы.       Спустя пару минут на поляне перед замком стало как-то пусто. Нежить покинула захваченную территорию вместе со своим предводителем.       «Как она могла победить? – эта мысль не давала покоя Медузии. – Сарданапал… он же гораздо сильнее ее. Но… где же он?».       Внезапно Меди накрыло какое-то равнодушие. Ей стало плевать, каким образом Чума одержала победу, почему она вдруг отозвала нежить. Ее волновал только Черноморов. Ей просто нужно было увидеть его, убедиться, что он жив. Большего ей и не надо…       Мысли о том, что некромагиня убила его, Медузия гнала прочь. Пыталась убедить себя в том, что Сарданапал бессмертный. И в то же время прекрасно знала, что в мире существуют артефакты, способные отнять жизнь у любого, даже бессмертного.       Меди оглядела поляну – вокруг валялись тушки убитой нежити, раненные ученики сидели, обхватив голову, кто-то направлялся внутрь замка. Сарданапала же нигде не было.       Медузия знала, что должна помочь раненым дойти до магпункта, но сначала ей нужно убедиться, что академик жив. Потом она сделает все, что он скажет: поможет ученикам, займется похоронами, будет не спать еще хоть десять суток. Только бы наконец увидеть, что он живой…       Убедившись, что Сарданапала нет на поляне, Меди направилась в замок.       «Он наверняка пошел к Ягге, узнать, как обстоят дела», – убеждала Медузия саму себя.       Зайдя внутрь, Меди ужаснулась: внутри замок пострадал не хуже, чем снаружи. Валялись наполовину раскрошенные мраморные колонны, стояла пыль, где-то виднелись и пятна крови.       Войдя в магпункт, Медузия сразу же направилась к Ягге, которая хлопотала вокруг раненых.       –Ягге, Сарданапал… Он здесь? – спросила Меди, окинув взглядом больничные койки.       Старушка посмотрела на нее своими грустными глазами и покачала головой.       Медузия стремительно направилась обратно, не слушая, что Ягге кричала ей вслед.       «Где же ты, Сарданапал?» – ее сейчас волновал только этот вопрос.       Выйдя на улицу, Меди еще раз прошлась по поляне и направилась в сторону леса, где сражалась часть армии Тибидохса.       У самой опушки кто-то был…       Пройдя еще несколько шагов, Медузия поняла, что это был Сарданапал… Раскинув руки, он лежал на земле, а из его груди торчал какой-то клинок.       Ноги Медузии тут же подкосились, и она упала на землю. До Черноморова она добиралась уже ползком.       «Он просто ранен… Он просто ранен», – твердила она себе.       Однако, подобравшись поближе, она увидела, что клинок, воткнутый в сердце академика, был весь в крови.       – НЕТ, – закричала Медузия. – Ты не мог умереть…       Она положила голову ему на грудь, надеясь услышать хотя бы слабое биение сердца, но оказалось слишком поздно. Черноморов был мертв.       – Сарданапал, милый, нет, – тихо произнесла Меди, касаясь его бледной щеки. – Ты не мог умереть…       Из глаз хлынули слезы, которые Медузия даже не попыталась смахнуть.       – Пожалуйста, очнись, – попросила она. – Не бросай меня здесь одну… Сарданапал, я люблю тебя, слышишь? Я отправлюсь к Чуме, буду на коленях ее умолять, чтобы она воскресила тебя. И пусть я до конца жизни буду ей подчиняться, пусть… Или же продам душу самому дьяволу, лишь бы ты был снова жив…       – Я бы не советовал связываться с дьяволом, и к Чуме обращаться тоже не стоит, – раздался сзади такой родной до боли голос.       Медузия обернулась – лишь смазанный силуэт… Смахнув слезы, она поднялась с земли и замерла – перед ней стоял живой и невредимый Сарданапал.       «Я, наверно, схожу с ума», – подумала Меди.       – Но… как? – только и смогла вымолвить она, переводя взгляд от лежащего Черноморова к стоящему.       – Заклинание двойников, – ответил академик, подходя ближе к Медузии. – Если честно, до конца не верил, что Чума на него клюнет. А теперь она думает, что я мертв. Завтра она вернется, опьяненная победой, и не будет брать с собой много нежити. Вот тогда я ее и убью.       – Да ты вообще знаешь, что мне пришлось пережить? – накинулась на него Меди и застучала кулачками по его груди. – Ты подумал о том, каково мне было, когда я увидела тебя мертвым?       – Прости… – тихо ответил он, коснувшись ее спины.       Медузия резко отстранилась и направилась в сторону замка. Сделав пару шагов, она опустилась на землю. Ее плечи дрожали. Она плакала.       – Меди, – Сарданапал вдруг резко поменялся в лице. Похоже, он только сейчас осознал, каково ей было.       Взяв ее на руки, он подошел к ближайшему дереву. Сев на землю и прислонившись спиной к мощному стволу, он посадил Медузию себе на колени и крепко обнял.       – Все хорошо, Меди, – тихо сказал он, гладя ее по волосам. – Я здесь, с тобой.       Медузия, уткнувшись в плечо Сарданапала, тихо всхлипывала. Он коснулся губами ее виска, прошептав, что все худшее уже позади.       Понемногу Медузия успокаивалась, дыхание выравнивалось, слезы отступали. Но она все также сидела, прижавшись к его груди, и слушала, как бьется его сердце.       – Что теперь нам делать? – внезапно спросил Черноморов.       – Ты же сказал, что завтра вернется Чума, и ты ее убьешь, – ответила Горгонова, продолжая слушать стук его сердца, словно до сих пор не верила, что он жив.       – Я не о том, Меди, – мягко возразил он. – Я о нас… О тебе и обо мне…       Медузия почувствовала, что его сердце забилось чаще. Немного отстранившись, она взглянула в его глаза.       – Я… слышал все, что ты говорила у тела моего двойника, – признался Сарданапал. – И, если честно, то даже не представлял, как много я для тебя значу. Не знал, как сильно ты меня любишь…       – А если бы знал, это что-то бы изменило? – спросила Меди. В глубине души она даже была рада, что он наконец узнал о ее чувствах. Любить человека, видеть его каждый день и молчать… Это больно. Постоянно убеждать себя, что это – невзаимная любовь, из которой ничего не выйдет… Еще больней.       – Изменило, – уверенно ответил Сарданапал. – Я бы уже давно сделал вещь, о которой так много думал и сильно мечтал.       Медузия смотрела в его голубые глаза и совсем не понимала, куда он клонит.       Ласково коснувшись ее щеки, он улыбнулся и притянул ее к себе. Ее губы коснулись его губ. Нежный поцелуй растворял их друг в друге.       Отстранившись от Черноморова, Медузия робко улыбнулась и, обняв его за шею, уткнулась в его плечо.       – Теперь все будет по-другому, Меди, у нас все будет хорошо, – прошептал он, коснувшись губами ее виска. – Я тоже очень сильно тебя люблю.