В старом лагере…
Это случилось случайно. Тсукаса шептался об этом с Шинономе еще с вечера. О том, что все должно случиться после того, как они посидят с детьми у костра и расскажут разного рода истории. И вот… полночь, глухая ночь, где слышен лишь шум ветра и гул сверчков…. юноша ждал ее около ворот. Потирал свое мокрое от слез лицо, ведь ему пришлось столкнуться с разными насекомыми. Все они пугали его. Тсукаса переживал, что они проникнут внутрь него и бежал прочь. Но что же заставило его с ними столкнуться? Все до ужаса просто. Только взгляните на него, смущенного, что прыгает с места на место. Он перебирал в руках глупый и малость неопрятный букет полевых цветов, которые успел собрать за это время. Оно само… тянулось предательски медленно. Тенма нервничал и не находил себе места. А вдруг обманула? Вдруг на самом деле останется у себя этой ночью, игнорируя его предложение? Его сердце забилось быстро. Такой юный, светлый мальчишка не знал, чего ему ожидать. Шинономе была бойкой девчонкой. Такая гордая и живописная, он находил в ней то, что не мог найти ни в одной героине книг, которые успел прочесть. Тсукаса большой поклонник поэзии, он и сам иногда писал стихи, за что благодарен своему отцу. Именно этот человек смог привить ему любовь к такой тонкой, романтичной по своей натуре вещи. И со временем их становилось больше. Эна была той музой, что заставляла его кисть двигаться. Его воображение развивалось, лицо густо краснело, а рифмы выписывались самостоятельно. Это щекотливое чувство внутри… для Тенмы оно было новым. Мальчишка вновь оглядывается, пряча за спиной свой простой, но такой умиленный и искренний подарок. Видел ее и не мог отвести глаз. У девушки волосы собраны в слабую косичку, выпавшие локоны развивались на ветру… зрелище было воистину чудным. Вновь его щеки запылали, ладони стали потеть. В мире достаточно прекрасных вещей: небо на закате, окружающая природа, мягкая шерстка у животных, свинина в имбирном соусе… однако эти вещи не стояли близко рядом с тем, что ему удается лицезреть. Если бы Тсукасе задали вопрос, что для него истинная красота, кого бы он мог назвать произведением искусства, то он знает, чье имя бы слетело с его уст. Произносил бы медленно, с глупой, но такой влюбленной улыбкой: «Э-эна-а».
— Извини, что заставила ждать. Мальчику приснился кошмар, он плакал… я не могла его бросить,— конечно. Какой бы Шинономе не казалась строгой и злой, немного грубой, она никогда не проходила мимо плачущих детей. Эта девушка, словно ангел, одним прикосновением руки снимает боль, усмиряет все печали. Тенма был очарован этим качеством. — Ничего-ничего, что ты! Я понимаю. Эна, я… — Тсукаса хотел произнести слова, но запинался, его глаза терялись. Ноги дрожали и подкашивались, до чего же глупое зрелище,—… я хотел показать тебе то, о чем говорил вечером. Но прошу, прими это, пожалуйста.Тсукаса протягивает девушке букет, чего та в свою очередь совсем не ожидала. Фонарик в ее руках качнулся, он неудобно торчал, мешал держать букет. Однако перед ней не амеба, а смекалистый поэт, будущая мировая звезда и центр актерского мира. Тенма забирает этот фонарик и открывает для нее ворота шире, стараясь сделать это максимально аккуратно. Они были такими старыми… скрипели жуть. Не дай бог еще и рухнут. Тсукаса наблюдает за тем, как грациозно Шинономе подносит цветы к своему аккуратному, милому носику, вкушая аромат. Как ее алые пухлые губы растягиваются в улыбке. Не было события прекраснее, чем это. В голове юноши так и звучали слова, которые никак не могли быть озвучены: «Ты выглядишь… несравненно. О, одним лишь небесам известно, какую любовь я к тебе питаю, моя муза. Частица светлейшей души моей, о, прекрасный цветок».
Они сбегают. Уходят далеко от лагеря, держась за руки. Из груди вылетало сердце. Темна на самом деле гордился собой и своей волей, которую смог собрать в кулак. Тсукаса привел девушку к самой реке. Вода до того была чистой, что в ней можно было разглядеть четко свое отражение. Увидеть, каким красочным может быть звездное небо. Честно, у юноши создавалось впечатление, что все они, звезды, рухнули под воду. Они светят оттуда, с самого дна, так и не осознав, что давно не освещают путь людям. Не направляют их, как Полярная звезда. Не рассказывают о истории, соединяясь со своими собратьями в созвездия. Пришли те, кто смогут справиться лучше. Замена им. Тенма вздыхает, эти мысли тяготят его. А что, если и ему однажды будет суждено упасть на дно? Его свет померкнет, он никогда не узнает о тех, кто пришел ему на замену. Но что насчет людей, которые были с ним? Его друзья, семья…
Вспомнит ли о нем Эна?
— Видишь? Я исполнил свое обещание. Что… думаешь? — Тсукаса прячет руки за спину, наблюдая, как выражение лица меняется. Он видит, какие огни загораются в ясных, карих глазах, как Шинономе прикладывает букет к своей груди. Все было не зря. И это чувство успеха только мотивировало его. Не время раскисать. У него совсем иная миссия! — Действительно… ты был прав, здесь очень красиво. Могу представить, сколько сокровенных вещей унесло это течение… —, Эна щурит глаза в улыбке, а затем делает несколько шагов к реке. Она присаживается, оставляя букет на земле. Ее руки тянутся к шнуркам кед, бантики развязываются…Эна собиралась опустить ноги в воду. Она удобно усаживается, откладывая обувь рядом. Кончиками пальцев она ощущает прохладу воды и то, как мурашки начинают бегать по ее телу, слегка подрагивая. Шинономе вздыхает, пока ее тело привыкает к температуре, а сама оборачивается в сторону друга. Он так озадаченно смотрел на нее и, если ей не кажется, сильно краснел. Что только его смутило? Ее оголившиеся ступни? Какие мальчики странные в этом возрасте. Она бы ударила его, но не хотелось рушить атмосферу. Тенма постарался и сделал все, чтобы Шинономе смогла увидеть эту красоту. Это было бы… неправильно? Ах, к чему все рассуждения. Если он продолжит стоять там и просто глазеть на нее, то Эна точно ему врежет. Потому девушка хлопает по месту рядом с собой.
— Садись уже, идиотина. — Шинономе хмурится, немного надув губы. — А… да, да! Уже сажусь! Извини… знаешь ли, у мировой звезды слишком много планов—, Тенма тут же приходит в себя. Глупо и громко смеется, краем уха улавливая шелест листьев. Кажется, он заставил разлететься птиц. Стало немного стыдно, его уши стали краснющими, словно их ошпарило кипятком. Нельзя говорить о таких вещах, при этом смотря на чужие ноги. Он что ли о таких не слышал никогда? Стыд и срам! Тряхнув головой, Тсукаса присаживается рядом, снимая обувь с липучей застежки. Как оказалось, его предположение о том, что Шинономе мерзлявая — ложное. Его тело само дергается от холода, а в носу возникает странная щекотка, что заставляет его громко чихнуть. Тенма ойкает и стыдливо прикрывает нос,откуда вылетела длинная сопелька. От этого он снова начинает кричать, искать в кармане платок, пока до его ушей едва доносится девичий голосок.Шинономе смеялась. Ее звонкий смех ласкал чужой слух, пока она хваталась за свой живот. Вид был однако… завораживающий, пленительный. Тсукаса глядел на нее, как глупый влюбленный пацан, коим он и являлся. Вылупился, словно никогда не видел девушки. Но в этом есть своя правда. Он никогда не видел настолько сильной, искренней девушки. Которая была красива в любую погоду, в любом настроении. Не знал той, с кем не могла бы сравниться даже Мадонна. Не видел он леди, за чьи ладони так хотелось взяться. Однако руки Тенмы предательски относились к нему. Они потели, тряслись, он не мог совладать с ними и коснуться таких нежных, ухоженных рук. Сплести свои пальцы с чужими длинными, худыми фалангами, которые влюбленный готов целовать вечность. На лице юноши невольно растянулась улыбка, он печально опустил глаза. В нем никогда не уживалось чувство стыда и неловкости, они были ему чужды, однако с появлением этих чувств многое изменилось. Он стал больше думать о том, не стыдится ли за него Шинономе, стоит ему открыто вести себя дальше. То есть так, как было привычно ему. Так, как он вел себя сейчас. Ярко и громко, чтобы все взгляды были устремлены на него. Эта любовь… действительно ли она дает ему второе дыхание?Этот парень, судя по всему, любит загонять себя в какие-то рамки.
— Эй, — Шинономе хлопает по чужому плечу, чтобы на нее обратили внимание. В ее взгляде не было никакой ярости и презрения, ее рука медленно прислонялась к чужой щеке. Она чувствовала, как дрожь пробежала по телу Тенмы и видела, как быстро захлопали его ресницы. До чего же забавный… — мне больше нравится, когда ты улыбаешься. Выброси идиотские мысли из своей головы, понял меня? — Да… извини. Слово даю, что такого больше не повторится —, Тенма чувствует, как сердце его постепенно успокаивается. И первая мысль, которая возникла: «неужели остановится?» До чего же забавный парень. Он опускает глаза к чужой ладони, замечая, как медленно она соскальзывает с его лица. Так и хотелось подхватить ее, целовать и говорить о том, что красивее рук Тсукаса в жизни не наблюдал. Повернув голову к реке, юноша обращает внимание на их отражение…Кто бы мог подумать, что в этот же момент на его плечо ляжет чужая голова. Казалось, что время остановилось, когда мягкие локоны стали щекотать шею. Когда ты чувствуешь ее дыхание и то, как она двигается ближе, устраняя дискомфорт. Все же, Тенма настоящий глупец. Вытащил девушку на ночь глядя к реке, чтобы удовлетворить свое детское озорство. Показать свою находчивость и увидеть, какая же реакция последует. Улыбка Эны, блеск в ее глазах, звонкий голосок… Тсукасе потребовалось напрячь все органы чувств, лишь бы не упустить самого главного. И вот он слышит, как кое-кто тихо засопел на его плече. Тенма тихонько поворачивает свою, а его нос невольно касается чужих волос, чуть ли не утыкаясь в макушку. Этот легкий, уносимый ветром аромат сводил его с ума. Это как наркотик, которых хочется вкусить снова и снова после того, как попробовал впервые. Настоящая зависимость. Если бы Эна узнала, о чем ведется речь в его голове, то непременно бы разозлилась. Смешно поморщила носик и покраснела, хватаясь за свои волосы. Она мило скрывала свои щеки, продолжая ругать Тенму за необдуманные поступки. И это было прекрасно. Он бы сказал, что незабываемо. Теперь ему не нужно долго думать. Тсукаса, подняв глаза к верху, продолжал считать звезды в небе. Найти себе место среди них не так сложно. Не сложно, когда рядом есть тот, ради кого ты хочешь сиять. Всеми силами жаждешь сохранить свое место, чтобы на тебя продолжали смотреть с той же любовью.
И все бы ничего, если бы это было реальностью. Если бы он не лежал в обнимку с букетом цветов у реки. Если бы не скулил от боли в груди. Если бы Эна была жива. Дело 203. Утопленник в лагере. Жертва: Шинономе Эна.
