Не всерьез?

Он мне сразу не понравился. Конечно, публика у нас в баре разномастная, иногда и охране выводить приходится, но этот… не дебоширил, не орал. Он просто сидел и смотрел на меня в упор. — Нравлюсь? — не выдержала я. — А если нравишься? — голос у него был приятным. Низкий такой. — Тогда очень жаль, — дежурно улыбнулась я и показала руку с ненастоящим обручальным кольцом. Замужем я никогда не была, но так проще — кого-то из подвыпивших посетителей это остужает. Внешностью меня природа не обидела, мужики клеились, за стойкой ведь стою, на самом виду, да и они, когда выпьют, на все что красивее кобылы начинают слюни пускать. Но мне этого добра не надо. Во-первых, потому что я не верю, что среди посетителей бара можно найти кого-то нормального. Во-вторых, я совсем недавно вышла из очень странных и запутанных отношений. Я не была в них счастлива, скорее постоянно чувствовала себя одинокой и занимающей чужое место, но Валера был первым человеком, с которым я сблизилась, после переезда в город. Наверное поэтому я так долго не могла решится все это закончить. Ну и боялась, что будет все-таки больно. Спойлер: Больно не было. Скорее наоборот. Но в новое болотце я заныривать не хочу. И не нужно меня разубеждать, что все будет иначе. Не будет. Иначе бывает только в турецких сериалах, которые взахлеб смотрит моя коллега. Подругами, кстати, я тоже не обзавелась, поэтому теперь я совсем одна. Ну не везет мне на женскую дружбу — то зависть, то дурость, то просто скучно. Главное, завидовать-то у меня и нечему — нищая, одинокая, без амбиций, стою за барной стойкой и вполне довольна происходящим. Коллег, как друзей, в расчет не берем, это вынужденные контакты и тут лучше быть дружелюбным или нейтральным. Но не тухнем — жить есть где: бабка по линии отца завещала мне комнату. Клоповник, но не далеко от работы и не спальный район. Почему мне? Да потому что больше некому — батя сгинул где-то, когда мне было лет пять, других детей у бабки не было, в бога она не верила, так что церковь тоже отпадает. Осталась я, которую она не видела, наверное, с тех самых моих лет пяти. Может, хотела так вину загладить, что с единственной внучкой не общалась — не знаю, поговорить мы не успели. Парень, тем временем, пялиться не перестал. Не то чтобы меня обычно это напрягало, но у этого взгляд какой-то… странный. Волей-неволей я тоже то и дело на него поглядывала. Симпатичный. Темноволосый, широкий, как шкаф, глаза серо-голубые. Улыбка красивая, ресницы темнющие и густые. Несколько кожаных браслетов на запястье. На ком-то было бы по-дурацки, но ему идет. Пил он, кстати, как лось. Но то ли не пьянел, то ли это было незаметно. Впрочем, фиг с ним. Очередной псих, у нас баре такие частенько появляются. Сам не уйдет, охрана вынесет — тут каждую пятницу подобных пакуют. Смена была третья по счету, так что я доползла до дома в пятом часу утра и упала на кровать — та жалобно скрипнула. Может выкинуть ее уже и на полу спать? Вообще надо бы пойти умыться и лечь нормально, но две истеричные соседки меня живьем сожрут, если я начну шуметь — они за каждой каплей воды в ванной следят и на звук открывшегося крана просыпаются. Ладно, где-то в тумбочки есть салфетки для снятия макияжа. Я с трудом села, открыла ящик тумбочки. Салфетки действительно были и это не могло не радовать. Оттерев от туши один глаз я задумалась о том, что надо бы убраться. Хорошо что это не съём, хозяйка за бардак не выселит, но скоро наступить будет некуда. Еще на этой неделе моя очередь мыть «места общего пользования», будь они неладны. Ладно, скоро я скоплю и съеду. Насчёт скоплю я себя обманывала — пачка накопленных чаевых росла медленно и даже если приплюсовать деньги от продажи комнаты мне пока даже на однушку в бараке на окраине не хватит. Грех жаловаться, конечно — у меня хотя бы какое-то жилье есть, девчонки в баре обсуждают аренду почти каждый день — то хозяйка отбитая, то дорого, то соседи параноики. У меня соседки склочные климактерички, в принципе, догадываюсь чего ждать хотя бы. Они просто орут как оглашенные по любому поводу, а я к этому уже привыкла. Почти как дома, можно сказать — мать тоже общалась в основном криком. Вообще о моих бабках можно отдельный трехтомник написать, на основе их сезонных закидонов. Зинаида отбитая просто наглухо — с ней я гавкаюсь стабильно несколько несколько раз в неделю. Можно сказать, что мы друг друга на дух не переносим — меня бесит ее желание везде засунуть нос, ничего не понять и все равно начать объяснять, как правильно и что я, малолетка, ничего в жизни не знаю и не видела, а вот она-то пожила! Лидия в этом плане проще, с ней я цепляюсь только на бытовухе — не так помыла, не так поставила, свет не выключила, шумела, когда пришла. В целом-то я привыкла, но иногда сил отгавкиваться и начинать новый скандал просто нет. Может, бабки энергетические вампиры, поэтому и бодрые такие? Ладно, ну их к лешему. Спа-а-ать.

* * *

В следующую свою смену я снова его увидела. Правда не за баром — за столиком, но взгляд… я снова физически чувствовала, как этот ненормальный на меня смотрит. в этот раз он правда ко мне не подходил, только пялился. Да и на следующий день тоже. Ладно, может у человека запой и денег лишних много, вот он и шастает сюда. Но нервирует. На третий день я не выдержала, и когда он все-таки подошел к стойке, спросила: — Ты только в мои смены ходишь? — Да. Посчитать не сложно. — Хорошо что сказал, поменяюсь с кем-нибудь. — Значит буду каждый день ходить, — усмехнулся он. — Времени свободного много или денег лишних? — Если и того и другого? — Тогда мог бы что-то поинтереснее придумать, чем меня караулить. Тем более, смысла нет. — Ты не замужем, — он забрал у меня стакан с коктейлем. — Откуда такая уверенность? — Птичка на хвосте принесла, что Горчакова Полина Константиновна замужем не была никогда, — ухмыльнулся он. Мне стало не по себе. Вот сталкера мне не хватало. Сталкера со связями у ментов или в криминале иначе я не знаю, каким путем еще можно такие сведения добыть. — Откуда?.. Ты справки обо мне наводил? Как? Ты мент? — Сын прокурора, — продолжал веселится он. — Не похож. Мажористости не хватает. Так зачем и как? — Понравилась, а чужих жен я не увожу. Больше. — Последнее уточнение очень важно. — Давно здесь работаешь? — Второй год. Ты сегодня трезвый, — я посмотрела на бокал его руке. Сегодня он правда ограничился «Игги» — мешанина из кофе и вишневого сока. — Я сегодня за рулём. А мне за рулем никак пить нельзя. — А кому-то можно? — я взялась перетирать стакан. Будний день и в баре относительно тихо, так что от беседы с ненормальным этим, меня вряд ли кто-то спасет. — Машина безопаснее. Равновесие же не нужно держать, — уточнил он. — У тебя мотоцикл, — догадалась я, — не страшно? — Было б страшно, я б его не водил. Логично? — Логично. Что ты так наш бар полюбил? Живешь недалеко? — Девчонка одна понравилась, — он отпил из бокала и посмотрел на меня поверх него. — Да ну? И кто? Скажи, я может, познакомлю, — в тон парню ответила я. — Познакомь. Полина зовут, знаешь такую? — Не, там дело гиблое, — махнула я рукой и взялась перетирать новый стакан. — Не нравлюсь? — Неа. — Почему? Я отвлеклась от стакана и посмотрела на парня. — Ты серьезно сейчас? Не нравишься и все. Бывает так. — Исправим. — Самоуверенности у тебя много. — Я просто красавчик, — заявил этот ненормальный, подмигнул мне и ушел. Я усмехнулась. Ладно, псих, наверное, но забавный. И, кажется, не агрессивный — на отказ с юмором отреагировал, это вселяет надежду. Может и не сталкерит — мало ли тут желающих разболтать. А узнать минимум можно и при не самых больших связях. Немного себя успокоив, я продолжила работать. Первая смена из трех всегда сама сложная — ты вроде отдохнул, но понимаешь, что впереди еще две такие же. Не сказать, что я свою работу не люблю. Что-то мне в ней нравится, что-то бесит. Все как у всех, наверное. Чаевые, опять же. Я с наслаждением переоделась из своей накрахмаленной жесткой форменной рубашки в свою футболку, попрощалась с оставшимися коллегами и вышла через служебный вход на улицу. Второй час ночи, у служебки как всегда ни один фонарь не горит. Надо будет немножко поскандалить, чтобы с этим что-то сделали уже. Завтра перед сменой надо админам сказать. Ворча про себя я спустилась по щербатым ступенькам. Развозкой сотрудников я не пользуюсь — живу в двух кварталах, поэтому хожу пешком. Рискованно, но пока везет. Да и не хочется ждать, пока наберется машина, все закончат смену, соберутся домой. Впрочем — везло мне ровно до этого вечера. Кто-толкнул меня и когда я потеряла равновесие вырвал из рук сумочку. От неожиданности я заорала, хотела бросится догонять, но похититель буквально растворился в темноте ближайшего проулка, я и десятка шагов за ним сделать не успела. — Что случилось? — за моей спиной распахнулась дверь и показалась Дина — официантка, с которой у нас часто совпадали смены. — Сумка… — я растеряно посмотрела на нее, осознавая, что там были ключи от дома, а запасных у меня нет… И бабки домой в такое время меня не запустят. — Украли? Видела, кто это был? — Нет, — я всхлипнула, неожиданно для себя, — там ключи… И паспорт. — Что случилось? — спросил вдруг откуда-то сбоку мужской голос. Мы с Диной обернулись. — Полина? Что случилось? — рядом стоял тот самый ненормальный из бара. Что он тут делает, в такой время? — Сумку у нее выхватили, — ответила за меня Дина, — будто мы тут миллионы зарабатываем. — Кто видели? — Не знаю, не видела, — я снова всхлипнула, размазывая по лицу тушь. — Денег много было? — Нет. Там ключи и паспорт. — Ночевать есть где? — продолжал он задавать вопросы, внимательно глядя на меня. — У меня переночует, — ответила Дина. Надо же. Не ожидала от нее — мы не очень-то близкие друзья. — Далеко живёшь? — парень впервые обратился к Дине, до этого говорил он только со мной. — На микрорайонах. Он присвистнул: — И как добираешься? Пешком? — Развозка есть, — ответила Дина, — Поль, ты как? — Паспорт жалко, — шмыгнула я носом. — Пойдем, умоешься и поедем, — Дина обняла меня. — Сколько денег в сумке было? — спросил парень. — Меньше тысячи. Главное паспорт и ключи. Паспорт еще ладно, а запасных нет, — снова захотелось разреветься. Ненормальный, как я уже привыкла его называть за глаза, кивнул: — Угу. Ладно, не переживай. И ушел в темноту. — Даже не попрощался, — фыркнула Дина, — пошли, Поль, — умоешься и поедем. Чтоб этим говнюкам твоя сумка боком вышла! Жила Дина действительно у черта на рогах, зато одна в целой однушке. — Держи, — она достала из шкафа чистую пижаму и полотенце, — кран в душе с придурью — подожди минутку, пока вода протечет, а то ошпарить может. — Спасибо, — искренне поблагодарила я и ушла в ванную. Пока стояла под душем, крутила в голове, как быть с домом. Завтра моя смена, то есть утром я могу найти слесаря… Нет, не могу — денег-то у меня тоже нет, а на честное слово, что я после вскрытия комнаты отдам мне поверят, интересно? Бабки будут кудахтать… Ладно, утром что-то придумаю — сейчас голова не соображает. Аванс попробую взять пораньше, в конце концов. Из душа я вышла почти спокойным человеком. — Твоя смена завтра? — спросила Дина, складывающая покрывало. — Да, надо утром что-то с дверью решить. — Может, еще на одну ночь у меня останешься? — неожиданно предложила девушка, — а там уже на свежую голову решишь? Если надо, я занять на слесаря могу, но вообще Данька в замках понимает, можешь его попросить. Данька — это охранник. Как вариант — действительно. Я снова забыла, что работаю среди людей и у них можно просить помощи. — Спасибо, Дин. Если не напрягу, давай так и сделаем. У меня соседки вредные, лучше я их не с утра буду беспокоить. — Да, ты про своих грымз рассказывала, — Дина встряхнула одеяло и накрыла разложенный диван, — какая сторона больше нравится? — Любая. Мне без разницы. — А этот пялится все на тебя ходит. Меня пытался расспрашивать, но я не сказала ничего, — хихикнула Дина, забираясь под одеяло. — Кто? — Который с тобой сегодня стоял. Высокий, темненький. — А, этот… Я даже не знаю как его зовут. — Серьезно? — Да. — Странная ты. Он симпатичный и при деньгах, вроде. — Понравился — вперед, мне меньше проблем, — пожала я плечами, и погасила ночник, который стоял с моей стороны. — Ему ты нравишься, девчонки пытались уже. — Плохо пытались, — зевнула я, — Дин, давай спать. Пытались, значит. А он кремень? Смешно. Надо хоть имя его спросить, а то ходит человек, пялится, а я даже не знаю, как его правильное на хрен послать.