Сила трёх

27.08.2025. Среда Вообще-то, Слава должен был работать, но вместо этого он обнаружил себя прикипевшим взглядом к Кристине. Девушка развалилась на диване, где раньше любили засесть Катя и Соня, вытянула ноги и, подперев спину диванной подушкой, читала стащенную с полки книгу. Кажется, это был сборник Шекспировских трагедий. Могло показаться, что это – странный выбор, но Слава подозревал, что скажет Кристина, если у неё спросить, почему она выбрала трагедии. Что-то вроде: «Самая страшная трагедия в моей жизни уже произошла – я умерла и застряла на Земле, вполне возможно, навеки. При таком раскладе не хочется постоянно наблюдать за чужим счастьем: тошно». Рабочий день подходил к концу. Посетители постепенно разошлись. Саша отпросилась в каморку перекусить, Рита, её подруга, обосновалась где-то в глубине магазина, и, скорее всего, опять изучала скетчбуки и приценивалась к наборам скетч-маркеров. Слава же, вместо того, чтобы начать прибираться и не спеша готовиться к закрытию кассы, в очередной раз пал жертвой чужой красоты. Только в этот раз всё было по-другому. Он не просто видел, что Кристина Полякова – настоящая красавица, но и убедился, что она умна, рассудительна, обладает хорошим вкусом и чувством юмора. Да, проблемы с самооценкой до конца никуда не исчезли. Из-за этого всё и кончилось весьма плачевно, и не только для самой Кристины, но Слава, стоило начать об этом думать, ловил себя на том, что очарован так, как не был в своё время очарован Агатой, с которой у них так ничего ближе дружбы и не сложилось. Потом Новодворский этому искренне радовался. Агата была для него уж слишком серьёзная и даже, пожалуй, занудная, а Кристина всегда старалась выжимать из своего положения максимум веселья. Слава скользнул взглядом по обложке книги. Действительно, Шекспировские трагедии. «Ну, почти всегда, – поправил он себя». И, в довершении всего, разумеется, Кристина была призраком, а с призрачными девушками Славе было как-то спокойнее. «Скорее всего, со временем она станет более спокойной и меланхоличной, – продолжал мысленно рассуждать Слава, подхваченный очередной волной рассуждений в дальние закоулки собственной памяти. – Особенно, потому что у неё нет компании, как у Игната, Тихона, Кати и Сони, которые держались друг за друга и поддерживали друг в друге то, что можно было назвать жизнью. – Тут молодой человек выразительно вздохнул, совершенно не замечая, что локоть, которым он оперся о стол, чтобы примостить подбородок на руку, уже немилосердно ныл от впившихся в него крошек. – Это действительно печально. А я ведь не смогу всё время быть рядом… как бы заманчиво это ни звучало». – Ты чего вздыхаешь? Новодворский вздрогнул. Моргнул. Оказывается, Кристина, приподняв одну бровь, разглядывала его, судя по всему, уже некоторое время. – Э-э-э… – протянул Слава, ещё не до конца придя в себя и ляпнув первое, что выдал его всё ещё витающий в облаках мозг: – Ты мне нравишься. Кристина уставилась на него. Повисла пауза. Наконец, девушка кашлянула, не задумываясь, сжав в пальцах книгу, и сказала: – Ну, ты мне тоже нравишься. Ты – один из немногих по-настоящему хороших парней, а не тех, кто только считает себя хорошими. А я всяких экземпляров повидала. Было слышно, что она говорит искренне и при этом словно старается соскочить с темы. Слава, который будто очнулся ото сна после её вопроса, чувствовал резкий прилив сил, который с ним, бывало, случался на скучных лекциях в университете, где ты сначала почти спишь, а потом тебя словно без предупреждения бьют током и ещё добрая четверть часа проходит на удивление продуктивно. Славе было неясно, как это работает, но сейчас эта снизошедшая на него сила, буквально распирала его изнутри, а потом потребовала: «Сейчас или никогда!». Причём вариант «никогда» её определённо не устраивал. Слава мотнул головой. Одна из невидимок съехала в сторону, но парню было слишком лень отвлекаться и поправлять причёску. – Нет, ты не понимаешь. Ты мне нравишься, – со значением произнёс Новодворский. Кристина не выглядела ни радостной, ни польщённой, а, скорее, опечаленной. – Я очень надеялась, что ошиблась, – призналась она и села на диване, отложив книгу в сторону. Слава слегка нахмурился. – Почему? Я тебе не нравлюсь? Девушка замотала одновременно и головой, и рукой, словно чего-то одного было недостаточно. – Дело не в этом. Как раз наоборот. Я же говорю, ты – по-настоящему хороший парень, и в этот раз у меня вышло оценить это по достоинству, не то, что в первые мои старшие классы. Тогда отношения с хорошим простым парнем казались мне очень скучными, у меня так и не вышло развить обычную человеческую симпатию во что-то романтическое. А потом, как ты знаешь, я выбрала ограниченного озабоченного популярностью красавчика, решив дать шанс и ему из каких-то дурацких вроде как альтруистических побуждений. Дескать, не могут же все показательно самоуверенные красавчики оказаться такими, как тот, что доставал меня в школьные годы. Он оказался не таким, но положение это не улучшило. А вот ты… – протянула Кристина, опершись локтями о колени и слегка нагнувшись корпусом вперёд, к Новодворскому, ловившему каждое её слово. – Ты мне понравился. Но уже слишком поздно для этого. Слава уже осознавал, о чём она говорит, но всё равно не удержался и спросил: – Почему поздно? Кристина со вздохом подняла глаза к потолку, а потом посмотрела на него как на наивное дитя. – Потому что я умерла, Слава. Я умерла, а ты – нет. Как ты себе это представляешь? Что же мне, вселиться в кого-нибудь и вечно бороться за контроль над телом? Нет уж, это, пожалуй, перебор. Лучше выбери того, кто тебе подходит. Кого-то из по-настоящему живых. Поверь мне. Например, ту же Таню. Я же была на вашем свидании, сама не зная, зачем, пусть и слонялась неподалёку. И я слышала, как вы разговорились. Она тебя даже на новоселье позвала. А уж когда вы потом устроили сравнительный анализ твоей тёти и её дяди… И я видела, что тебе действительно комфортно с ней, и ты болтаешь с ней три часа не потому что это нужно для дела, а потому что вы начали обсуждать свои сверхспособности и сравнивать впечатления, а потом просто начали беседовать за жизнь. Слава пожевал губы. В чём-то Кристина действительно была права. Ему неожиданно и впрямь понравилась Таня, которая, несмотря на свой статус, оказалась более простой, чем можно было ожидать, и даже несчастной, вынужденной вечно исполнять всё, чего ни попросит Канаев, потому что её семья была ему всем обязана и не имела возможности об этом забыть хоть на день. Напрямую она, конечно, об этом не сказала, но не понять это было трудно, если проговорить с девушкой по душам больше пятнадцати минут. И, возможно, это звучит эгоистично, но было очень радостно, что Таня не казалась девушкой из другой интеллектуальной лиги, как та же Агата. Слава всегда чувствовал, что Агата умнее его, и всегда будет стоять на ступеньку выше, сколько бы он ни старался дотянуться до её уровня. А Таня Канаева сидела с ним на одной ступеньке и бодро болтала ногами, пусть и обмолвилась, что дядя считает её хорошенькой дурочкой, которой мало что серьёзного можно доверить. В очередной раз вынырнув из своей головы, Слава обнаружил, что Кристина поняла по его лицу, о чём он думает, и уверилась в своей правоте, пусть и не была этому на сто процентов рада. Она развела руками с печальной усмешкой. – Вот видишь. О чём я и говорю. Слава тяжко вздохнул, резко почувствовав себя невероятно уставшим. Этот вдруг нахлынувший энергетический импульс так же резко отступил. Слава с продолжительным вздохом уткнулся лицом в ладони, перед этим смахнув дурацкие крошки со стола. – Но ты мне тоже нравишься, – отозвался Слава, всё так же закрыв руками лицо. Кристина поднялась на ноги и, подойдя к стойке, легко погладила парня по плечу. – Я знаю. Будем надеяться, у нас это пройдёт.