Сила трёх

Тани Канаевой поблизости не наблюдалось. Но у Глории, она же гречка, она же Эсмеральда, она же, с недавних пор, Мэйбл, дел всё равно было невпроворот, даже без непосредственной начальницы, которая должна была раздавать указания. С утра, конечно, Таня была на месте, но потом словно растворилась. Работала Глория пока только пару дней, поэтому оперативно старалась вникать в происходящее, и в первый же день резонно поинтересовалась, где, собственно, Таня. Стёпа на это только отмахнулся. – Умоляю, она тут дай Бог часа четыре высиживает, потом смывается. А мы, как бесхозные крепостные, переходим во владение первому, кто успел крикнуть: «Чур, мои!». Работы нам и без Тани хватит, уж не сомневайся, – заверил он. Глория и поначалу не слишком сомневалась, а уж теперь, когда её отрядили катить тяжеленную тележку с телом в морг – тем более. Тут было особенно не до шпионства за главврачом, к сожалению, хотя Глория, естественно, пыталась. Если бы не Стёпа и ребята, которые каждый день ненадолго заглядывали, справиться, как она, Каралис была бы готова взвыть прямо на лампочку, не дожидаясь полной луны для антуража. «Да уж, тут никакого спортзала не надо, – рассуждала Глория, отдуваясь и стараясь не потерять управление тележкой на поворотах». – Давай помогу. – Девушка повернулась и обнаружила рядом Гордея в белом халате поверх брюк и рубашки. – Ты отку…? – начала было Глория, а потом устало отмахнулась, чуть сдвигаясь в сторону и держась за тележку одной рукой, чтобы освободить Гордею место. Тот сверкнул улыбкой и подмигнул. – Когда надеваешь в больнице белый халат, все автоматически решают, что ты имеешь право здесь находиться. Со мной даже пофлиртовала медсестра, – поделился он как бы между делом. – А вообще, я, естественно, пришёл тебя проверить. Ты как вообще, живая? С виду не очень-то. Кажется, ещё немного – и вырубишься. Глория пихнула его плечом, из-за чего тележка взбунтовалась, и пришлось срочно её выравнивать. – Эй, я вообще-то стараюсь бодриться! Да и некогда тут спать. Даже посидеть не всегда удаётся. Каждый раз кто-нибудь прибегает вот с такими глазами, – Глория изобразила рукой условный глаз на пол-лица, – и выясняется, что нужно срочно бежать: то потерялись документы, то надо раздобыть печать, то принести новые шприцы из кладовки, то, вот, тело велели в морг везти. Гордей покосился на тело под белой простынёй и слегка передёрнулся, словно только что осознал, что именно помогает везти. – Да уж, у вас тут не соскучишься, – прокомментировал он и, что-то заметив, потянулся рукой. – У твоего жмурика рука из-под простыни свисает. – С резким вздохом он взял чужую конечность и пробормотал: – Потом я вымою руки. Дважды. Но новые впечатления для Гордея на сегодня явно не закончились, потому что пока он пытался пристроить руку под простыню одной рукой, а другой – держаться за саму тележку, рука мертвеца дёрнулась и сжала руку парня в ответ. Гордей вскрикнул так, что на него обернулись случившиеся в коридоре люди, и дёрнулся назад. Тележка дёрнулась тоже, Глория, по инерции – вместе с ней. – Ты чего? – Она повернула голову к Гордею, который полными ужаса глазами смотрел на руку, которая продолжала его держать. А потом тело под простынёй зашевелилось. К счастью, в этот момент Глория успела втолкнуть каталку и бредущего на буксире шокированного Черкасова за угол, и коридор оказался пустым. Девушка выпустила поручни, утёрла лоб рукой и повернулась. Тело под простынёй, похоже, пыталось сесть. Гордею удалось освободить руку, и теперь он судорожно вытирал её об халат. – Ты точно мертвяка везёшь? Девушка закатила глаза. Наверное, она и впрямь устала, и на ступор уже не осталось сил, потому что Глория взяла простыню и откинула её со словами: – Сейчас и выясним. Севший, наконец, мужчина, определённо был мертвец. И дело было даже не в цвете кожи, а в размозжённой голове и залитом кровью лице. Гордей нервно клацнул зубами. Глория нахмурилась. – Определённо мёртв. – Э-э-э… – выдал ей на это труп. Челюсть его слегка отвисла, словно у зомби. «Хотя почему “словно”? – поправила себя Глория. – Как его ещё назвать-то?» – Это… я сделал? – прокряхтел Гордей и тут же попытался откашляться. Глория кивнула. – Полагаю, да. При мне ещё ни один мертвец не очнулся, а я в морге уже была. Гордей сглотнул. – Что-то мне перехотелось иметь сверхспособность. И что теперь с ним делать? Восставший из мёртвых, к счастью, не пытался встать на ноги, поговорить или вцепиться, стеная: «Мозги-и-и!». Это не могло не радовать, но… – Надо уложить его обратно, иначе в морге не примут, – резюмировала Глория и повернулась к Гордею. – Пробуй. Гордей посмотрел на неё так, словно она предложила откусить от трупа кусочек. Глория мотнула головой в сторону каталки и её пассажира, мол, шевелись. – Да я даже не знаю, как оживил его! – воскликнул Черкасов с нотками истерики. Глория в задумчивости подвигала ртом туда-сюда. – Думаю, ты его потрогал. Может, ещё потрогаешь, и он успокоится? – Может, мне ему ещё колыбельную спеть!? – взвился парень, всплеснув руками. – Если это поможет, то придётся. И лучше пошевеливаться. Мы же не хотим, чтобы это кто-то увидел. Тут, конечно, везде камеры, но нельзя одновременно смотреть во все, так что должно пронести. Гордей скривился, с сомнением покосившись на невольно поднятого мертвеца. Тот смотрел на него безжизненным взглядом. – Э-э-э? – полувопросительно выдал он. Гордей вздохнул. – Как я тебя понимаю, брат. Сам в шоке. Несколько раз сжав и разжав кулаки, Гордей, сцепив зубы, взял мертвеца за руку. – Умри обратно, пожалуйста, – слегка проныл он. – Я не хотел тебя возвращать, да ты всё равно и не соображаешь ничего. К искреннему удивлению и Глории, и Гордея, мужчина кивнул и, всё ещё постанывая как одновременно типичный киношный зомби и сонный человек, который пытается лечь поудобнее и заснуть обратно, лёг на место и даже кое-как накрыл себя простынёй. На несколько долгих секунд воцарилась тишина. Было слышно лишь два постепенно выравнивающихся дыхания, да гудение ламп под потолком. – Вот это да, – выдал, наконец, Гордей, пока Глория поправляла простыню. – Больше ни за что фильмы про зомби смотреть не буду. Глория беззвучно рассмеялась. – Зато теперь у тебя есть целая гипотетическая армия мертвецов, которая только и ждёт твоего сигнала. Черкасов метнул в неё возмущённый взгляд и, передёрнувшись всем телом, нервно потёр плечи. – Вот спасибо, утешила! – Всегда пожалуйста! Обращайся! – Она подмигнула и хлопнула его по плечу. Черкасов вздрогнул. – Ладно, я поехала в морг. Новостей пока никаких, потому что, сам понимаешь, прочих дел хватает, но, в целом, всё пока спокойно. – Тут они оба невольно покосились на тело под простынёй. – Ничего, кроме разговоров про скорое Танино новоселье, из которого, кажется, планируют сделать практически корпоратив и Бал Дебютантов на минималках. – Она развела руками. На это Гордей покивал и сказал, что об этом они помнят. – Правда, странно, если это действительно всё, что он задумал, – вполголоса произнёс парень. – Может быть, он шифруется лучше, чем мы думали. – Или плана пока нет, но появится позже, – предположила Глория. Гордей скрестил пальцы. – Тогда будем надеяться, что план окажется хреновый, потому что будет придуман на нервах и в последний момент. – Забери у него Афина, что дала, – отозвалась Глория. Гордей моргнул и вопросительно вскинул брови. – Что? Я же гречанка, пусть и наполовину. – Оу. Точно, – отозвался Гордей, который совершенно об этом забыл. – Ладно, я полетел. Умираю, как хочу есть. Удачи! Глория попрощалась и, понаблюдав за тем, как Гордей уходит, а полы халата развеваются за его спиной, вздохнула и повернулась к позабытой каталке. – Ну, вот мы остались вдвоём, – вздохнула девушка, закатывая рукава халата. – Поехали. Отвезём тебя в Зомбиленд. Мужчина, к счастью, не ответил, и Глория, напевая: «In your head, in your head, zombie, zombie, zombie…», покатила тележку дальше, решив, что молчание – знак согласия.