Час выбора

Кобыла медленно шла по хорошо накатанной дороге. Ещё недавно по ней проехало множество тяжело груженных телег. Война закончилась, и теперь пришло время восстановления. Мир пришёл в движение, но движение это не сулило одного только процветания. Напротив, с окончанием войны кто-то утратил выгоду, кто-то приобрёл небывалую силу и влияние. Другие же, вынужденные жить на опустошённых землях, стояли перед выбором — бороться им за родные земли или отправиться в новые. Солнце было скрыто за неплотными облаками и не припекало. Наездница разглядывала видневшуюся впереди полоску морского берега. Это навеивало ей воспоминания. Кричали чайки. Она проехала вдоль побережья, а когда усилился ветер, свернула к лесной дороге. Смело направила лошадь в чащу, не оборачиваясь. Крики чаек остались позади. По лесу ехала долго, всего раз остановилась, придержала лошадь и прислушалась к звукам. Всего раз увидала встречную телегу. Поймала на себе усталый взгляд ехавшего на телеге мужика. За годы войн он, казалось, перестал удивляться. Приветственно кивнув ему, поехала дальше. Так добралась до развилки. Лес стал редким, она точно знала, что вскоре он сменится полями. Тем не менее, ехала она без точного направления. Только искала деревню с корчмой, чтобы недолго отдохнуть. У развилки остановилась, раздумывая. Вдруг услышала позади топот копыт, насторожилась. Приложила руку к рукояти меча за спиной. Стала ждать. Вскоре трое всадников показались из чащи. Настигли её, закружили вокруг. Разглядев наездницу, остановились. Всадниками были трое эльфов: один держался холодно, уверенно и, очевидно, был старше других двух. Двое эльфов помладше самодовольно заулыбались, завидев её. Они были одними из немногих относительно молодых Aen Seidhe, кто пережил войну. — Ceádmil, Zireael, — сказали старший эльф и один молодой. Она ответила, кивнула им. Эльфы придержали коней, поравнялись с ней. — Куда путь держишь? — спросил один, темноволосый Aen Seidhe; на щеке у него виднелся короткий шрам. У эльфа были синие, словно морские воды, глаза, которыми он внимательно изучал наездницу: — Может, поедешь с нами к Синим горам? Повидаешь остальных. — Не в этот раз, Алгар. Эльф с досадой отвернулся, второй посмеялся над ним. Старший закатил глаза. — А вы откуда и куда путь держите? — спросила наездница. — Занимаемся усмирением, — опередил старшего сероволосый эльф со светло-зелёными глазами, — впрочем, неуспешно. У эльфов было действительно много работы. Среди своих. После того, как Энид ан Глеанна отреклась от скоя’таэлей, многие из них погибли; те, кто выжил, не простили эльфку. Немногие последовали в земли Дол Блатанна, по-прежнему оставались крупными поселения эльфов в Синих Горах; совсем разочаровавшиеся остались в Брокилоне. Наездница хорошо знала об этом, однако не вмешивалась. Хотела, чтобы как можно меньше эльфов знало о ней, но, как назло, продолжала заводить с ними случайные знакомства. Старший эльф, которого наездница видела несколько раз, но не знала его имени, внимательно наблюдал за ними. Наконец, когда болтовня подопечных опостылела ему, нырнул рукой под плащ, вынул из нагрудного кармана свёрток, протянул ей. — Вот, Zireael, прими это. Наездница взяла свёрток, в котором аккуратно было запечатано письмо. Поблагодарила. — От кого это? — Несколько дней тому назад велено было передать Идой Эмеан, — ответил старший эльф, — а уж от кого, мне неведомо. Знаю только, что Ида была уверена, что мы вскоре встретимся. — Так и случилось, — невесело вставил Алгар. — Стало быть, Zireael есть от кого получать письма через Знающих. Наездница разломила печать, развернула обыкновенное, написанное от руки письмо. На первый взгляд оно было написано на Старшей Речи, и оба эльфа — названный Алгаром и его соратник — бросили на пергамент короткий взгляд из-за плеча девушки. Через мгновение оба пожалели о том, что сделали. Эльф с серыми волосами глубоко задумался, поскольку понял написанное лишь поверхностно. Алгар гневно отвернулся, заёрзал в седле. — Zireael, могу я спросить? — заговорил сероволосый. — Спрашивай, Кирин. — Откуда это… приглашение? — Из Tir na Lia.

***

В крепости Каэр Трольде было неспокойно и шумно. Однако то были не гости. Внизу, к драккарам, приносили погибших, среди которых был ярл Крах ан Крайт. Скоро должна была состояться церемония прощания с ярлом и всеми его павшими товарищами. В городке при крепости стояло дурное оживление и, несмотря на то, что до церемонии оставалось много времени, на улицах слышалась пьяная ругань. Наверху, в стенах крепости, также царило дурное оживление. Чародейки, ещё не отбывшие и восстанавливающие силы, бросали взгляды на любопытную сцену: эльфский Знающий, пришедший с Цири, и эльфка подле него страшно бранились с Геральтом и Йеннифэр. Что отделяло четвёрку от того, чтобы сцепиться по-настоящему, было известно одним богам. — Мы отбудем на рассвете, и я заберу Нагльфар с собой в мир Aen Elle, — ровно, но громче, чем обычно, говорил Аваллак’х: — Обещаю тебе, Геральт, что после этого мы не увидимся. — Из-за тебя Цири чуть не погибла! — Геральт не мог найти себе места; ему хотелось схватить эльфа и выкинуть с ближайшего выступа. — Если она не очнётся… — Она очнётся, Геральт, — холодно ответила Йеннифэр, не переставая пилить взглядом Знающего. — Кроме того, это было её решение, — добавил Аваллак’х. Йеннифэр заметно помрачнела. — Заткнись! — рявкнул на него Геральт. — Тебе же лучше, если она очнётся до твоего отбытия. Иначе я переломаю тебе все ноги. Прежде, чем ты успеешь вылечить, я сломаю тебе их снова. — Что ты себе позволяешь, ведьмак! — кричала эльфка. Устав от эльфов, Йеннифэр увела Геральта. Вдвоём они поднялись в большую залу, где обычно было шумно от торжеств, пьянок и споров; сейчас здесь было тихо, на месте ярла никто не восседал. Крепость вдруг стала холодной и нелюдимой. Они вышли из зала на каменный балкон, теперь видели чародеек и эльфов сверху. Только смотрели на них. Геральт не скрывал своего беспокойства. — С ней всё будет в порядке, — начала чародейка, — я уже согрела её, переодела. Как только выспится, придёт к нам. — Она была страшно холодная, когда вышла из башни и потеряла сознание, — пробормотал Геральт, глядя на Знающего внизу. — Даже несмотря на то, что он ринулся к ней… я всё равно ему не верю. Не верю ничему, что их может связывать. Йеннифэр странно вздохнула. — Всё это время, пока нас не было рядом, он был с ней… Я разделяю твоё беспокойство, но Геральт… доводилось ли тебе видеть, чтобы эльф вёл себя так? — Он просто боится, что если она умрёт, то умрёт и всё, что было им создано, — непоколебимо продолжал Геральт. — По такой логике он должен был лично кинуться в башню, — отметила чародейка. — Что ты имеешь в виду, Йен? — ведьмак, наконец, перевёл взгляд с эльфа на неё. Недоумевающий, усталый. — Он не соврал нам в том, что не знал, получится ли у неё. Говорит, что Цири настояла. Что они нашли такой компромисс. Она остановит Белый Хлад, и тогда у эльфов не останется существенного повода, чтобы гнаться за ней. Конечно, это безумие… Но если бы у неё не вышло, он бы всё равно потерял то, что с трудом создавал все эти годы. И не осталось бы даже тела, — мрачно говорила Йеннифэр, сама поражаясь своим мыслям. — Ты говоришь, что он не стал бы пускать её, если бы не поддался сентиментальности. Но разве из той же сентиментальности можно пустить человека на гибель? — отрезал Геральт. — Ты прав, — чародейка снова вздохнула, приложила руку ко лбу. У неё начинала болеть голова. — Но из-за сентиментальности нам, как правило, хочется верить, что у дорогого человека всё получится. Тебе ли не знать. Геральт выругался, отвернулся. Он понимал, но не хотел думать, будто это имеет отношение к Цири и Аваллак’ху. Внезапно дверь внизу отворилась, и на улицу, на стену, где были чародейки и эльфы, в длинном ночном платье выбежала Цири. Аваллак’х сразу же повернулся, изумился. Она была совсем другая. Распущенные серые волосы развевались на ветру, из-за платья её фигура выглядела непривычно кукольной. Окутавший её холодный магический ореол ещё не рассеялся, из-за чего Цири вся светилась. Глаза были ясные, большие. И взбудораженные. Она легко подбежала к эльфу. Обняла его. Аваллак’х покачнулся и крепко обнял её за талию. — Я боялась, что ты уже ушёл, — тихо сказала Цири. Эльфка позади них скривилась. Трисс Меригольд страшно закашляла, посмотрела наверх. Убедилась, что Геральт и Йеннифэр изумлены не меньше. — Мы отправимся на рассвете, когда закончим приготовления, — спокойно ответил Знающий, одну руку запустив Цири в волосы, — я заберу Нагльфар, Эредина и всех остальных в Tir na Lia. Цири, не отпуская его, приподняла голову. — И потом… мы с тобой когда-нибудь ещё увидимся? — Цири, — Аваллак’х позвал её. — Знаю, — она снова прильнула к нему, — знаю, что увидимся. Не знаю, когда и при каких обстоятельствах. — Скажи, — Цири посмотрела на море, на видневшийся вдалеке силуэт эльфского корабля. — М-м? — У тебя получится? — Она отпрянула. — Я использую остаточную магию Карантира. Этого должно хватить на одно перемещение, — ответил Аваллак’х, глядя на неё. — И с тобой… точно ничего не случится? Не лучше ли будет, если я… Он не дал ей договорить. Снова пропустил прядь её волос через пальцы, отрицательно покачал головой. — Нет, Цири, ты сделала достаточно. Я не могу теперь просить об этом. Я сделаю всё сам и надеюсь, ты посмотришь за этим. Цири кивнула. — Конечно. Береги себя. — И ты, Цири, береги себя. С этими словами он развернулся, взмахнул рукой, показывая сопровождавшей его эльфке, что они уходят. Эльфка сразу же накинулась на Знающего, что он оставляет ген Старшей Крови людям и что, как минимум, имеет право требовать, чтобы Цири помогла ему перенести корабль. Но Аваллак’х её не слушал. Цири также развернулась, сделала пару шагов к двери, из которой так неожиданно показалась. Вдруг замерла, задумчиво, всего на мгновение, и, не колебаясь, приняла решение. Повернулась обратно, легко, как кошка, никто даже не успел сообразить, в чём состояла её перемена, нагнала Аваллак’ха, обняла со спины. Эльфу перехватило дыхание; он разглядел только, как её руки сомкнулись на талии. Затем они исчезли. Трисс Меригольд ахнула, тотчас глянула наверх. Йеннифэр держала Геральта. Маргарита Ло-Антиль одобрительно усмехнулась. Эльфка обернулась, поскольку даже не видела, что произошло, а когда поняла, то замерла, словно статуя. Аваллак’х повернулся, как только перемещение завершилось. Цири стояла тут же, странно довольная собой, по-прежнему взволнованная. Он не успел спросить, не повлияло ли на неё недавнее происшествие. Она заговорила первой: — Знаю, что ты скажешь. Но отказываюсь тебя слушать. Останься сегодня, до рассвета. Цири подошла ближе, сняла брошь, скреплявшую верхнюю мантию на его одеждах. — Ты уверена, что хочешь сделать такой выбор? — тихо спросил Аваллак’х. Цири подняла голову. Посмотрела на него своими большими зелёными глазами. В комнате, где горели только свечи, блеск в её взгляде казался манящим. — Я уже давно сделала выбор. Просто ты меня не спрашивал. Он позволил ей снять с него мантию, кушак, множество поясов, которые проходили по одеждам, внимательно наблюдая. Взял её руку в свою, придержал, и Цири послушалась. Сам снял перчатки, ослабил ворот. Легко поднял её на руки. Цири ахнула, сначала от неожиданности и высоты; потом от того, как почувствовала его руки под лёгким ночным платьем, на своей талии. Обняла его за шею. Заглянула эльфу в глаза: они блестели так, как Цири никогда не видела. Аваллак’х был ужасно взбудоражен, настолько сильно, что, казалось, вот-вот потеряет над собой контроль. Цири чувствовала его прерывистое дыхание на своей груди, и от того сильнее прижималась бёдрами. — Креван? — удивительно изменившимся голосом она позвала его, поскольку ей казалось, что эльф медлит. Вместо ответа ощутила, что Аваллак’х погладил её пальцем по животу. Один раз, другой. Вспомнила, что была вся в холодном поту после пробуждения. — Тебе ещё холодно, — произнёс он, низким, спокойным голосом. — Разве мы должны? Цири обняла его крепче, их взгляды встретились. — Я в порядке, — ответила она, прикоснувшись рукой к его щеке, — и не вру тебе. Хоть Цири действительно чувствовала слабость, от прикосновений по телу бежали мурашки. Она застонала от короткого поцелуя в шею, захотела заглянуть эльфу в глаза, но не успела. Оказалась на кровати быстрее, чем предполагала. Распахнула глаза, впервые за долгое время почувствовала, что краснеет. — Хорошо, — Аваллак’х перехватил её руки своими, — как ты скажешь, так и будет. Как ты скажешь, так и будет, Elaine Zireael…

***

— Теперь… всё должно быть по-другому, — негромко сказала Цири. Они проснулись вместе, незадолго до рассвета. Аваллак’х так же, как и она, пребывал в глубокой задумчивости. — Я должна принять решение. Но прежде… Скажи мне, Креван, что ты планируешь делать? — Вернусь в Tir na Lia. Есть многое, с чем нужно разобраться. Цири молчала. Вопрос, который она хотела задать, никак не получилось произнести вслух. Этот вопрос, как и решение, стоявшее перед ней, казалось, мог разделить их безвозвратно. — Ты… станешь Королём Ольх? Аваллак’х не ответил. Задал встречный вопрос: — А ты, Цири, поедешь в Нильфгаард? Они сели на постели. Цири взяла эльфа за руку. Аваллак’х посмотрел на неё, печально, задумчиво, и усмехнулся. — Ты смеёшься, — начала Цири, — но я знаю, что ты думаешь о том же, о чём и я. — Я действительно, — она наклонилась, прильнув головой к его груди, — боюсь принимать это решение без тебя. Мне кажется, что я теперь всегда буду нуждаться в твоём мнении. Пусть ты вечно ворчишь, но затем мне всё равно проще решиться. — Кто-то сказал бы, что мы могли бы изменить мир. Ведь где титул — там и власть. Но какой в этом смысл? — продолжала она. — После… мир всё равно станет прежним, вернётся к состоянию привычного ему хаоса… — Такая мысль, Цири, — заметно повеселев, произнёс Аваллак’х, — совсем не свойственна людям твоего возраста. Она отпрянула, нахохлилась. Укоризненно посмотрела на Знающего. — Хочешь сказать, я должна согласиться? И бороться за то, чтобы в будущем, которого я уже не увижу, мир стал лучше? Аваллак’х отрицательно помотал головой. — Я вовсе не толкаю тебя к принятию этого решения… Поскольку… — Поскольку ты сам не хочешь быть Королём, — закончила Цири за него. — Верно. Я не желаю этого. И никогда не желал. — Скажешь, почему? — На Короля или любого другого правителя неизбежно падает тень Творца, способного влиять на мир. — И неужели ты боишься этой силы? — Дело не в этом, — Аваллак’х вздохнул. — Она изменит тебя, Цири. Обладание такой силой меняет навсегда. — Знаешь, я боюсь совсем не этого, — призналась Цири. — Я боюсь того, что независимо от того, какое я приму решение… У меня отнимут тех, кто мне дорог. А я… ещё не готова расстаться с ними ради всеобщего мира. Ты наверняка думаешь, что это эгоистично, что это по-детски… — Я так не думаю, — произнёс Аваллак’х. И вскоре добавил: — Поскольку нет ничего эгоистичного в том, чтобы прожить жизнь, не пытаясь спасти этот мир от самого себя. Так, обменявшись вопросами, они замолчали. Он собирался долго. Не мог признаться себе, что привык всё время быть с ней. Цири боролась с мыслями. Грустными, тяготившими сердце. Затем Аваллак’х вышел. Цири вышла за ним, накинув одно платье, сапоги. Они пошли через коридор, залу, оказались на каменном балконе. Долго глядели на море вдалеке, на леденевший Нагльфар, ничего друг другу не говорили. Это было рано на рассвете. Шум в городке при крепости утих, только изредка снизу раздавались голоса неспящих воинов ан Крайтов. Кое-где за стенами горели костры. Люди ещё приходили в себя, обдумывали случившееся. Скоро должны были прощаться с погибшими. В самой крепости было также тихо. Ветер завывал в щелях, среди камней. — Мне пора, — обратился Аваллак’х к Цири. — К тому же, я сказал Геральту, что он меня больше не увидит. Эльф усмехнулся. Цири также посмеялась. — Он тебе ничего не сделает, он не станет, — сказала она. — Боюсь, в этот раз его угроза была вполне реальна. Он замолчал. Потом добавил: — Ведь мы не знали, вернёшься ты или нет. Цири подошла ближе, серьёзно посмотрела на Аваллак’ха. — Я не хочу видеть, как те, кто важен мне, грызутся друг с другом. Они распрощались. На прощание Цири вновь обняла Знающего. Осталась стоять там, на балконе, и, как обещала, смотрела, как Аваллак’х отправляет Нагльфар в мир Aen Elle. Корабль поддался тяжело, в лучах восходящего солнца его покрытые тонкой коркой льда мачты блестели словно кристаллы. Поднявшись с воды на воздух, Нагльфар вызвал сильные волны, которые быстро направились к берегу. Вызвал гул, пугающий гул, который до недавних пор преследовал Цири в кошмарах. Затем возникла яркая вспышка, корабль поплыл вперёд, прорезал пространство. Исчез. Долго ещё волновалось море. Кричали сирены, кричали чайки. На месте, где недавно стоял Нагльфар, образовался туман. Цири стояла, смотрела на горизонт, где небо и море сливались воедино. Не верила, что всё наконец кончилось. С трудом отвоеванная свобода не приносила ей облегчения, в сердце затаилось волнение. Йеннифэр некоторое время наблюдала за ней. Потом подошла, молча обняла. — Он ушёл, — тихо сказала Цири. — Но у меня на сердце неспокойно. Кажется, даже если я попробую убежать, ничего не выйдет.

***

Цири вспоминала. Как они ехали вдвоём, ехали к Синим Горам. Недолго укрывались там среди эльфов Aen Seidhe. Поначалу эльфы отнеслись к ним с подозрением. Но вскоре оно сменилось любопытством. Эльфский чародей, пришедший издалека, на вопросы о себе не отвечал, но эльфы чувствовали его сильную магическую ауру. И понимали, что он непременно могущественнее и выше их всех. Немногие знали обладателей гена Старшей Крови, и вот перед ними была Цири. Её человеческая внешность вызывала у эльфов неприязнь, но в соревнованиях и танцах Цири быстро доказала, что не уступает им. В сумерках разводили костры; по лесной чаще раздавалась приятная музыка. Ночи становились всё холоднее, но, казалось, эльфам это только нравилось. Беззаботное время, проведённое с Aen Seidhe, напоминало Цири о Tir na Lia, хотя между двумя эльфскими народами находилось всё больше отличий. Она сидела у костра, одна, дожидаясь Аваллак’ха. Он отлучился ненадолго, но Цири казалось, что на целую вечность. Эльфы нагло, не скрывая своего любопытства, разглядывали её, шептались. — Ты великолепна, Zireael. Хорошо танцуешь, хорошо дерёшься. Эльф подошёл к ней, улыбаясь. Цири посмотрела на него, кивнула. Знала, чего он добивается, поскольку он ходил за ней чуть ли не попятам. — Здравствуй, Алгар. — Не хочешь потанцевать? — он протянул ей руку. Компания у соседнего костра сильно зашепталась. «Поспорили, — думала Цири, — поспорили, соглашусь я или нет. Так как он самый красивый и вроде бы хорошо сражается. Отказаться? Или… принять его приглашение?» Она приподняла голову. Алгар увидел её большие, зелёные глаза. Под её взглядом не отступил. Её взгляд пугал людей, но не эльфов. Цири взяла его за руку, хитро усмехнувшись, потянула на себя. Эльф устоял, выражение лица сразу стало серьёзным, глаза потемнели. Алгар охотно поддался на её поддразнивание, резко потянул на себя. Цири вскочила, закружилась, удержалась с такой ловкостью, что эльф был вынужден пятиться. Она не попала в его объятия, как он хотел, только схватилась с эльфом за руки, чем вызвала возбуждённую реакцию у компании, наблюдавшей за ними. Алгар также выглядел довольным. — Думаю, достаточно, — сказала Цири, посмотрев за спину эльфа. — Мой спутник вернулся. — О, — скучающе произнёс Алгар, оглядываясь, — действительно, всё так. Он ушёл к своей компании. И долго ещё глядел на Цири. Наблюдал, как Аваллак’х садится с ней рядом, как делает костёр ярче, теплее. Язычки пламени от его магии принялись дружно танцевать в воздухе. Их сразу же окружили другие эльфы обоих полов, кто-то начал играть. — Ты сейчас шею вывернешь, — бросил друг Алгара. Он тоже смотрел на соседний костёр, ему тоже была любопытна Цири. — Заткнись, Кирин, — отрезал Алгар. Затем повернулся к другу, тихо добавил: — Разве может она… и с ним? — Я не знаю, — холодно сказал Кирин. — Он чародей. Причём весьма могущественный. Может, они и вовсе связаны кровью? Кто тебе скажет? — Не может чародей быть связан кровью с такой, как она. Пусть это и Hen Ichaer, Кирин, но она всё ещё человек. D’hoine. — А что же тогда тебя так интересует эта молоденькая d’hoine? — поддел Алгара другой его товарищ. — Тебя! Того, кто верит, будто наш народ ещё может обрести былую гордость. Из-за Hen Ichaer? Или потому, что она зачаровала тебя? Может, и снится ещё теперь? Алгар молчал, глядя на костёр. Она в самом деле стала сниться ему. Только сны это были страшные, холодные, полные хаоса. — К ней, кажется, тянет каждого. Но далеко не каждый сможет совладать с тем, что внутри неё, — наконец, сказал он. И выглядел при этом задумчиво. — И что же, — допытывался товарищ Алгара, несмотря на то, что Кирин зло глядел на него, — ты хочешь попытаться? Стать тем, кто сумеет? — А что бы и нет? — Это бессмысленно, — посмеялся товарищ, — в лучшем случае, тебе выпадет ночь с ней. — Он прав, — вдруг вставил Кирин, — это бессмысленно. Алгар посмотрел на Аваллак’ха. Задумался о том, снятся ли чародею сны о хаосе.

***

Поздним вечером эльфы выкатили неведомо откуда бочку вина. Открыли её торжественно, радостно, словно это была последняя бочка вина в мире. Вскоре музыка стала громче, и эльфский лагерь пришёл в небывалое оживление. Костёр, усиленный магией Аваллак’ха, разгорелся пуще всех остальных. Эльфов завораживало его тепло, и они тянулись со всего лагеря, усаживались, знакомились с путниками. Было далеко за полночь, когда старшие присоединились к ним и стали рассказывать истории. Цири слушала их вместе с другими эльфами; Аваллак’х, не вмешиваясь, недолго общался с музыкантами, которые угостили их вином. Затем вернулся и, завернувшись в собственную мантию, устроился у Цири под боком. — Ты, кажется, захмелел. — Цири посмотрела на него, посмеялась с того, как Знающий ёрзал на одном месте. — М-м, захмелел. Немного, — он не стал спорить, уткнулся носом в её волосы. — Я подремлю. — Конечно, дремли. Цири посмотрела на него, ощутила лёгкий жар на щеках. Опомнилась, обнаружив, что прослушала существенные детали истории, которую рассказывала эльфская травница. Затем попыталась сосредоточиться, прогоняя из головы желание поддразнить Аваллак’ха. — Цири, — вдруг сонно позвал её Знающий. — М? — отозвалась Цири, подмечая внимательные взгляды эльфов, сидевших напротив. Они таращились куда-то в сторону, в пространство позади неё, на Аваллак’ха, скрестившего на груди руки и уснувшего на её плече. Он не ответил, только ещё раз потерся носом о её волосы, забормотал. — Люблю. Цири порозовела, закраснела, стала совсем пунцовая. «Ты ведь сказал, что захмелел немного!» — подумала она и приложила руку к лицу, пытаясь скрыть румянец от чужих глаз. Эльфская травница, заканчивая историю, бросила на них короткий взгляд и легко и незаметно улыбнулась. В ту ночь над лагерем падали звёзды. Беспорядочно, но очень красиво.

***

Ранним утром в лагерь ворвался гонец, конь его хрипел, беспокойно топал копытами. Не успел эльф успокоить его, как конь заржал, разбудив всех окончательно. Жители высовывали головы из хижин, палаток, кто-то подымался от костра, где и уснул прошлой ночью. Волнение и раздражение клубились в воздухе вместе с пылью. Цири поднялась первая. Пошла на звук, мучаясь от головной боли. — Что случилось? Она посмотрела вперёд. Встретила Алгара. Разбуженный, разгневанный, эльф успел вымести всё на гонца. Цири окликнула его. — Мы собираемся. На соседний лагерь напали разбойники, — Алгар сделал паузу. Холодно, озлобленно добавил: — Какие-то d’hoine решили сократить свою жизнь ещё вдвое. — Я поеду с вами, — не колеблясь, сказала Цири. — Не нужно, Zireael, — обрушился на неё Алгар, — не лезь не в своё дело. Останься в стороне. Что толку нам от твоего бремени? Будешь выбирать между эльфами и людьми? Она преградила ему путь. — Моё, как ты сказал, бремя здесь не причём. Если убивают просто так, развлечения ради, ради того, чтобы убивать, я пойду туда. Цири ушла. Поехала первая. Когда Алгар с отрядом прибыли к поселению вместе с Аваллак’хом, она уже была там. В самой гуще. Разбойников было много, человек тридцать. В основном молодые мужчины. Было несколько девушек, ловких, бесстрашных, но жестоких и разгневанных на саму жизнь. Цири спрыгнула с лошади, пошла к ним. И замерла. Разбойники были немногим старше неё, а некоторые даже младше. Она вспомнила Крыс, и разные мысли поплыли в её голове. В этот момент сбоку налетело двое — мужчина и женщина. Цири увернулась, по памяти вынула меч из ножен. Услышала крики эльфок, увидела, как их тащат по земле за волосы. Людям не было дела до того, человек она или эльфка, двое ринулись к Цири снова. Она отбила удары по очереди, пятясь. Страшно злая на себя саму, поскольку мысль о Крысах застала её врасплох и мешала. Тело двигалось само, оно помнило, знало страшные, смертоносные столкновения. Разбойники не были свирепыми соперниками для неё, но их было много. Голова у Цири горела. Она отбросила пару нападавших, те попали под руку эльфов и исчезли в толчее. Воспользовавшись моментом, Цири побежала на крики. Нашла эльфок, которых привязывали к дереву. Пятеро повернулись к ней, страшно скалясь. — Хочешь присоединиться? Цири усмехнулась. — Сейчас ты присоединишься к тем, кого недавно убил. Она выполнила свою угрозу. Тяжело дыша, со странной болью в груди, ринулась в кучу. Закрутилась, используя первого нападавшего в качестве щита. Товарищи набросились на него, несмотря на мольбы о помощи, изрезав настолько, что он тут же испустил дух от шока. Второй и третий зашли с двух сторон. Рубанули плохо, по очереди, Цири ушла от них, развернулась, ударила по ногам. Они закричали, двинулись на неё, переполненные жаждой убивать. Цири резанула одним ударом обоих. Разбойники упали тут же, лицами в землю, ещё некоторое время корчась от боли. Четвёртый схватил её за ногу, протащил по земле. Цири пнула его свободной ногой, нападавший промедлил, не успел ничего сделать, она оттолкнулась, напрыгнула на него как кошка. Оказалась сверху, на глазах прибежавших Алгара и Аваллак’ха, немедленно резанула. Разбойник захлебнулся собственной кровью. Пятый напал на неё со спины. Цири прыгнула в сторону, поднялась, тотчас приблизилась. Убила пятого в живот. Привязанные к дереву эльфки потеряли сознание от побоища. Цири разрезала верёвку одним ударом, оставив на коре дерева глубокий шрам. Хотела, было, двинуться в чащу, когда Аваллак’х окликнул её. — Цири, — он стоял позади, не смотрел вниз, только на неё, — достаточно. Она отвернулась, дёрнулась, сделала один шаг. И резко осела на землю с мечом в руке. Ощутила необъяснимую дрожь во всём теле. Аваллак’х подбежал, подхватил её под плечи. Цири подняла голову и посмотрела на него. — Не знаю, что нашло на меня, — прошептала Цири. Склонившись к Аваллак’ху, добавила: — Я действительно не хотела, чтобы они могли творить, что вздумается. — Я понимаю. — Он помог ей подняться. Алгар с отрядом был неподалёку. Эльфы окружили оставшихся нападавших, когда Цири и Аваллак’х вышли к ним. Цири приметила девушку. Одну из первых, кто напал на неё. Теперь разбойница была ранена и истекала кровью. Сражаться с эльфами она больше не могла и сидела, бранясь на них. — Что… вы теперь будете делать? — Цири посмотрела на Алгара. Он не ответил. — Убьём их, конечно же, — сказал другой эльф, посмеиваясь. Аваллак’х подошёл ближе, хотел увести Цири. — Подождите, — обратилась она к эльфам и затем приблизилась к разбойнице: — Скажи, почему вы решили сделать это? Разбойница перестала браниться, задрала голову. Долго разглядывала Цири, грозно ответила ей: — Эльфы вырезали наши деревни. А кого не вырезали, тех оставили дурными или калеками. — Вот эти эльфы? — Цири повернула голову к нескольким эльфкам в изодранной одежде. Разбойница рассмеялась. — Ну, госпожа, это ведь война! — Госпожа? — Цири опешила. — Ну да, — разбойница оскалилась, — не знаю, что вы такое, но выглядите словно эльфья госпожа. Глядьте, как они все таращатся! А как вы наших рубили-то, тьфу, разве человек способен на такое? Цири обернулась. Посмотрела на эльфов, которые пришли с ней. Обнаружила, что весь отряд глядел на неё одновременно в страхе и восхищении. Когда Цири встретилась с ними взглядами, эльфы отвернули головы. Только Аваллак’х спокойно ждал рядом. Разбойница, воспользовавшись моментом, вынула из сапога поржавевший ножик. Кинулась в сторону Цири, но не успела даже замахнуться. Кирин выпустил в неё стрелу. — Видишь, госпожа Zireael, людям без разницы, на кого вымещать злобу, — сказал он, передразнивая то, как к Цири обратилась разбойница.

***

— Это было то, что ты видел в своих снах? — спрашивал Кирин у друга. Алгар кивнул. — Да, настоящий хаос. Она очень сильна. Они сидели у костра, слушали треск веток. — И я, — странно заговорил Алгар, — я бы пошёл за ней куда угодно. Будь она королевой, императрицей, я бы вступил в армию ради неё. — Ты, должно быть, спятил, — Кирин сидел напротив. Ему лучше, чем кому-либо другому, были видны перемены в Алгаре. С тех пор, как они повстречали Цири, эльфа охватило необъяснимое возбуждение. — Должно быть. Он недолго молчал. — Но, Кирин, разве ты не видишь? Не чувствуешь то же самое? Это необычная девушка. В теле d'hoine… оказался заключён настоящий эльфский дух. — Тебе впору говорить об этом с чародеями или Aen Saevherne. Они перевели взгляд на Аваллак’ха. Он стоял неподалёку, у дерева, накинув на голову капюшон. Безрадостно крутил в руках флейту. Впрочем, он был такой не один. В эльфском поселении после нападения на соседей всех охватили дурные чувства. — Чародей? Аваллак’х отозвался, приподнял голову. — Не расскажешь нам о ней? — Я сказал вам достаточно. Остальное постарайтесь забыть. Алгар усмехнулся. Перекинул ноги через бревно, на котором сидел, поднялся. — Забыть? Ну а сам ты, ты можешь забыть? — не унимался эльф. — Не могу. — Высокомерно с твоей стороны признаваться в этом. Говоришь, будто никому из нас не под силу приручить такую девушку, только тебе. Алгар подошёл к нему вплотную, оказавшись в опасной близости. Аваллак’х, прятавший всё время глаза под капюшоном, вдруг дёрнулся, закрутил флейту в руках. Отпрянул от дерева, ткнув Алгара в грудь. — Приручить? — он зло усмехнулся. — Она что, зверь? Алгар лишь на мгновение увидел глаза Знающего, но этого оказалось достаточно. Эльфа охватил чудовищный холод, пронзивший всё тело. Руки и ноги тотчас перестали слушаться. Он попятился и начал трястись. Не мог проронить ни слова. — Прекрати сейчас же! — крикнул Кирин и подскочил к другу. Аваллак’х сделал к ним шаг, другой. Присел на корточки, и оба друга увидели его бесцветные, почти безжизненные глаза. — Это впечатляет, — с несвойственной облику грустью заговорил Знающий, — то, что вы говорили ранее. Будто вы готовы пойти на всё ради неё. Ещё столетие или два назад вы стали бы героями, спасителями своего народа. Но… теперь? Стоит ли это того теперь? Он улыбнулся, неприятно и угрожающе. — Примите мой совет: и забудьте о ней. Если сможете. А если не сможете, то, по крайней мере, не вмешивайтесь. — Что ты сам, черт возьми, такое? — Алгар пришёл в себя, холод отпустил его так же резко, как и сковал. — Уверен, вам известно, что раньше наши народы могли путешествовать по мирам, — Аваллак’х поднялся и, глядя на них сверху вниз, ответил на вопрос так, будто мгновением ранее ничего не произошло: — То, что вы сейчас видели… и чувствовали… это то, через что проходит каждый, кто пересекает пространство между мирами. Понемногу это становится частью самого существа. И пусть этот холод больше не распространяется, он всё же существует. И овладевает любым, кто проявит слабость. — Наши… народы? — повторил следом Кирин. — Теперь я понял. — Что ты понял? — огрызнулся Алгар на своего друга. — Он из Aen Elle. Из тех эльфов, которые ушли из этого мира, отправились дальше. — О, — невесело отозвался Алгар, — и что же они нашли? Потому что мне было глубоко наплевать на тех, кто бросил своих братьев и сестёр, Кирин. И я не дочитал ни черта, что должен был знать о них. С этими словами он смерил Аваллак’ха презрительным взглядом. — Бессмысленная бравада, — бросил Знающий и закатил глаза. — Возможно, я погорячился, сказав, что вы могли бы стать героями. Он хотел, было, уйти, но Алгар приподнялся, сел на землю. — Ответь мне вот на что. — Я слушаю. — Ты хочешь, чтобы она выбирала между людьми и эльфами? Или хочешь склонить её на свою сторону? Аваллак’х молчал. Долго. Алгар даже подумал, что не получит от чародея ответа, и мысленно выругался. — Я бы хотел, чтобы ей ничего не нужно было выбирать. Чтобы она могла жить, как пожелает. Просто жить, не стремясь спасти этот мир. — Надо же, — Алгар невесело посмеялся, — наши мысли сходятся. Аваллак’х не ответил, только покачал головой и ушёл. Очень скоро они покинули эльфский лагерь, так как слухи быстро доходили от эльфов Синих Гор к Aen Elle.