Во власти страсти: Третий лишний

      М: — Она! Пусть уезжает! Нам хорошо было без нее!        Девочка закричала, указав рукой на мать, и побежала к себе в комнату. М.Г. — Маша! Немедленно извинись!        Люся села на кровати, удивленно округлив глаза. Она не понимала, почему Маша так грубо с ней обошлась, ведь еще вчера они вместе гуляли в парке, смеялись и ели мороженое. А сегодня словно ребенка подменили. На крики прибежала Леля, немного разобравшись, она прошла к внучке в комнату.       Люся опустила голову, из ее глаз полились слезы, и девушка всхлипнула. Л: — Папочка, за что она так со мной? М.Г. — Нуууу, Люсенька, это же дитё. Спросонья погорячилась. Она любит тибя. Чичас адумаецца и придет. Нельзя тибе плакать.       Марк обнимал дочь, вытирая ей слезы. Мужчина сильно переживал из-за всей этой ситуации, ему невыносимо было видеть слезы дочери. Он слышал, как за стеной Елена Александровна спокойно разговаривает с внучкой.        У Марка Гавриловича защемило сердце, он прижал руку к груди и тихо простонал. Люся сразу же встрепенулась и испуганно посмотрела на отца. Л: — Папочка, что? Сердце? Смотри, я не плачу уже. Не плачу.        Актриса быстро вытирала слезы со своего лица, вскочила с кровати и побежала к маме. Л: — Мама, мама. Папе плохо!        Через минуту Марк Гаврилович уже пил лекарство в окружении трех своих девочек, которые обеспокоенно суетились вокруг него, забыв про свои обиды и дела. Е.А. — Марк, голубчик, надо беречь себя.        Леля убрала лекарство, а Люся с Машей сидели по обе стороны от Марка Гавриловича и держали его за руки. М.Г. — Мне что надо быть при смерти, чтобы в доме был покой?       Мужчина сказал эту фразу очень мягко и улыбнулся, прижав к себе дочь и внучку. Маша виновато опустила глаза. Е.А. — Машенька просто приревновала тебя к Люсе.        Леля усмехнулась, усевшись на стул. М: — Ну, ба!        Девочка хмыкнула и спрятала лицо, уткнувшись в подмышку деда. Люся погладила дочь по плечу, но промолчала.        Люся пробыла у родителей три дня, Марк Гаврилович как мог старался поддерживать дочь, но чувствовал, что ее переживания гораздо серьезнее, чем она показывает. Люся за эти дни так и не смогла признаться, что на самом деле произошло у нее с Купервейсом, а отец не хотел лезть ей в душу.       С Машей отношения были сложные, то девочка прижималась к матери и Люся ласково обнимала ее, то вспыхивала в подростковой истерике и хлопала дверью. Актриса приняла решение вернуться домой, потому что каждая ее стычка с дочерью отзывалась плохим самочувствием Марка Гавриловича. Л: — Машуль, ты не передумала? Может, все же поедешь со мной? М: — Нет. Я не хочу с тобой жить.        Девочка сложила руки на груди и встала за спину Елены Александровны. Хоть актриса уже приняла тот факт, что дочь останется с ее родителями, но порой ее слова были очень резкими и ранили девушку. Люся отвернула голову в сторону, сильно закусив верхнюю губу, чтобы не заплакать. Марк сразу же приобнял дочь. М.Г. — Оно так и лучшей будет. Машенька тут рядом в школу ходить, а к тебе, клюкувка, на выходные будет приезжать. Да, Машенька?        Мужчина посмотрел на внучку и чуть прищурил глаза. Маша насупилась, но понимала по взгляду деда, что сейчас ей лучше не перечить ему. М: — Хорошо, на выходные приеду. М.Г. — Нихарашо эта, что ты одна в доме будишь. Звони мне утром и вечером, кажды день. А можит астанишься? Л: — Буду звонить, папочка.        Девушка обняла отца и прошептала ему на ухо «я люблю тебя».        Гурченко вернулась домой, в квартире никого не было. Шкаф с вещами Кости также был пуст. Люся медленно вздохнула, понимая, что сейчас ей нужно привыкать к жизни в одиночестве и как-то налаживать быт.        В первую ночь Люся никак не могла уснуть, на нее давила тишина в квартире. Девушка включила телевизор и только под его тихое бормотание она смогла уснуть. Актриса проспала до полудня и очень долго не хотела вставать, ей казалось все таким бессмысленным, девушка просто погружалась в депрессивные мысли.        Телефонный звонок заставил ее подняться, Марк Гаврилович бодро рассказал дочке, как он сходил с Лелей на рынок и как на него еще заглядывались продавщицы. Этот разговор заставил Люсю улыбнуться, ей даже захотелось надеть голубой сарафан в цветочек и выпить чаю.       Ближе к вечеру раздался стук в дверь, Гурченко никого не ждала и удивилась, что в дверь именно стучат, а не звонят. Люся открыла дверь и попятилась назад.        Перед ней стояла Елена Константиновна — ее свекровь, а за ней переминался с ноги на ногу Костя. Е.К. — Здравствуй, Люсенька.        Женщина воспользовалась замешательством актрисы и вошла в квартиру. За матерью следом зашёл Купервейс и поцеловал Люсю в щёку, он сразу приметил для себя, какая актриса красивая в голубом сарафане, хоть и пытается хмуриться. К: — Здравствуй, милая.        Гурченко немного отстранилась от поцелуя Кости и сдвинула брови. Л: — Что вам нужно?       За эти несколько дней, как Гурченко не видела Купервейса, ей показалось, что они совершенно чужие люди и сейчас их ничего не связывает, кроме общего ребенка. Е.К.: — Люсенька, чего нам в дверях толкаться? Давайте вместе выпьем чаю и поговорим, мы ведь одна семья.        Елена Константиновна без одобрения прошла на кухню, Люся возмущенно захлопала глазами, а Костя протянул девушке торт. На его лице красовалась идиотская улыбка. Актриса немного оттолкнула пианиста в сторону и проследовала за свекровью. Та уже поставила чайник на плиту и по-хозяйски заглянула в шкафчик, достала чашки и блюдца. Л: — Извините, конечно, но я попрошу вас уйти.       Девушка скрестила на груди руки и наблюдала за женщиной, которая уже нарезала торт. Е.К: — Люся, успокойся пожалуйста и присядь.        Женщина усадила своего сына за стол, Люся понимала, что силой выгнать их у нее не получится, и она тоже присела на стул, не сводя взгляда со свекрови. Е.К: — Костенька мне все рассказал. Л: — Что именно?        Елена Константиновна приветливо улыбнулась и разлила чай по кружкам. Е.К: — Все, милая. Ты оступилась, такое бывает. Но у вас будет ребенок, наш наследник. Наша кровиночка. Не нужно горячиться и рушить семью. Костя проявил великодушие и простил тебя. К: — Да.        Купервейс одобрительно кивнул и засунул в рот большой кусок торта, облизав ложку. Немного крема осталось у него на усах. Люся поморщила нос, наблюдая всю эту сцену и не понимала, как она не видела раньше всю ничтожность этого человека. Л: — Спасибо, конечно, но я не нуждаюсь в его прощении. Е.К: — Люсенька, ребенку нужен отец. Я понимаю, что ты склонна мне не доверять, но я желаю вам только счастья. О разводе не может быть и речи. Ради ребенка можно на многое закрыть глаза. Л: — Елена Константиновна, я не буду запрещать Косте видеться с ребенком и даже буду рада, если вы будете помогать мне в его воспитании, ведь у нас съемки, гастроли… Но вместе жить мы не сможем. Вы всегда говорили ему, что мы не пара и, видимо, были правы. Е.К: — Костя, что за глупости? Скажи, что ты хочешь сохранить семью. К: — Да, Люсь, я хочу сохранить семью.        Гурченко усмехнулась, ее нервозность и беспокойство нарастали с каждой минутой нахождения этой семейки у нее дома. Л: — А Костя у нас скажет все, что его мамочка попросит сказать? Потому что своей головой Костя думать не научился.        Актрисе было неприятно и противно оттого, что Костя не может сам принять никакого решения, он привык, что за него всегда думала мама, а потом и Люся. А сейчас он вмешивает свою мать в их отношения. Если бы парень пришел один и по-нормальному поговорил с Люсей, то скорее всего она бы дала ему еще один шанс, но вся эта ситуция сейчас больше походила на какой-то фарс. Е.К: — Костя скромный мальчик, но если он не кричит о своей любви всюду, это не значит, что он не хочет сохранить семью.        Девушка потерла пальцами виски, вся эта развернувшаяся сцена происходила будто не с ней, а в очень плохом кино. Л: — Мы взрослые люди, Елена Константиновна, и можем сами во всем разобраться. О какой любви может идти речь? В данный момент он любит больше этот торт, чем меня.        Елена Константиновна дала легкий подзатыльник сыну, и тот положил ложку, дожевывая. Е.К.: — И все же, это дело семейное, моя дорогая. Этот развод никому не принесет счастья, подумай прежде всего о ребенке. Я не хочу, чтобы мой сын прослыл неродивым отцом, который ушел от беременной жены. К: — Мама… Е.К.: — Помолчи, Костя. Так вот, Люсенька, ты подумай и прими правильное решение, в твоём возрасте остаться одной с ребенком будет тяжело, тем более, что это уже не первый твой ребенок. А мы семья, мы всегда поможем.        Люся резко встала, громко отодвинув стул. Любой намек на возраст актрисы ставил Люсю в положение, в котором она вынуждена была защищаться, а не нападать. Л: — Когда ваш сын перестанет быть тютей и наконец повзрослеет, тогда никто не посмеет назвать его неродивым отцом. Уходите, я прошу вас в последний раз.        Люся указала семейству на дверь, но никто из них даже не шелохнулся. Тогда Гурченко вышла из кухни и прошла в свою комнату, хлопнув дверью. Снова внизу живота не приятно заныло, девушка прислонилась к двери, поглаживая живот и старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться.