Во власти страсти: Третий лишний

      Костя не ожидал увидеть здесь бывшего мужа Люси, и он даже от удивления открыл рот. Иосиф изучающе осмотрел пианиста снизу вверх и протянул ему сигарету. Купервейс затянулся и подкурил, он чувствовал себя неловко, и его рука дрогнула. К: - Спасибо.        Кобзон затушил свою сигарету о край мусорного бака и с прищуром продолжал смотреть на пианиста, опираясь рукой о перила у входа в ресторан. Ему был противен Купервейс, его смазливое лицо и тонкие детские пальцы. Но Люся выбрала его, и певец ничего не мог с этим сделать. Костя чувствовал на себе тяжёлый взгляд певца, не выдержал и резко обернулся. К: - Что вы на меня так смотрите? И: - Просто пытаюсь понять, что она в тебе нашла.        Певец усмехнулся и плюнул на землю. Константин старался делать вид, что он не узнал Кобзона, но терпеть хамство от пьяного бывшего своей жены он не собирался. К: - Наверное, то, что не нашла в тебе.        Купервейс тоже затушил сигарету и хотел вернуться в ресторан, но Иосиф неожиданно схватил пианиста за воротник и не раздумывая заехал ему кулаком по лицу. И: - Щенок!        На эту потасовку выбежали два официанта, они разняли мужчин, пригрозив вызвать милицию. И: - Все, все.       Кобзон поднял руки вверх, показывая, что он не собирается больше никого бить. Певец расплатился за свой заказ, дал денег официантам на чай и, не возвращаясь больше в ресторан, решил уйти.        Купервейс вернулся в ресторан, прикрывая ладонью саднящий глаз. Он быстрым шагом подошёл к столику, где сидела Гурченко, и громко отодвинул стул. Люся замерла, держа в руках десертную ложечку, она уже доедала мороженое. Девушка сразу заметила опухшую щеку и темный круг под глазом мужа. Л: - Костя, что случилось? К: - Ничего. Споткнулся на лестнице.        Грубо ответил парень, стараясь отвернуться от актрисы, чтобы скрыть синяк. Но Люся обеспокоенно смотрела на него и пересела со своего места ближе к Косте. Л: - Покажи. Как так можно было споткнуться? К: - Всё нормально.        Купервейс допил уже остывший чай, в горле у него пересохло. Ноздри парня широко раздувались от частого дыхания, он бегал глазами по залу, выискивая Кобзона. Люся обеспокоенно прикусила губу и осторожно провела пальчиками по лицу Константина. Л: - Нужно приложить лёд. Сильно болит, мой хороший? К: - Ничего не болит, ерунда.        Парень соврал, уворачиваясь от прикосновений актрисы. Глаз ещё сильно ныл после крепкого удара Кобзона, но больше всего ему было стыдно признаться Люсе в истинной причине его фингала. А в груди пианиста полыхала ненависть к певцу, что он унизил его на людях. К: - Поехали домой.        Актриса взволнованно сжимала руку парня, Костя попросил счёт у официанта. Кобзон наблюдал за этой сценой с улицы, сжав кулаки и играя желваками. Он стоял немного в стороне от окна, но прекрасно видел, что происходит внутри под ярким светом ламп. Люся так суетилась вокруг Купервейса, нежно гладила его по лицу, целовала в щёку, что Иосифу стало невыносимо трудно сдерживать свои эмоции. Кобзону хотелось разбить стекло и размазать об асфальт рожу этого пианиста.        Всю дорогу домой Гурченко тревожилась о Косте и в сотый раз спрашивала, как так случилось. Девушка не очень верила в историю о том, что парень споткнулся и упал, но никаких других версий у нее не было.        От переживаний, у актрисы немного тянул низ живота. Она только переоделась в шелковую ночную рубашку и легла, даже не смыв макияж. Купервейс был погружен в мысли о том, что при следующей встрече, он обязательно отплатит Кобзону той же монетой, что не замечал состояние жены. Парень долго сидел в ванной и отрабатывал удар с мнимым соперником.        Когда Костя вернулся в спальню, свет был погашен, и он тихо лег под одеяло. Люся тревожно вздохнула. К: - Люсенька, ты почему не спишь? Л: - Не могу уснуть.       Купервейс лег на бок и немного приобнял актрису, приложив ладошку к ее животику. К: - На приеме у врача тебе рекомендовали больше отдыхать и не нервничать. Ты мне обещала, что еще одно выступление и все, ты будешь сидеть дома и готовиться к рождению нашего малыша. Л: - Я сойду с ума без работы. До его рождения еще четыре месяца.        Люся нахмурила брови и недовольно натянула одеяло повыше. К: - Не "еще", а "всего" четыре месяца. Концерты сильно выматывают тебя. Это может сказаться на ребенке. Посиди дома, можно ведь забрать Машу к нам. Девочке нужна мать. Л: - Я стараюсь навещать Машу почти каждый день, когда мы в Москве.        Этот разговор был не приятен для Гурченко, она прекрасно понимала, что недодает дочке своей любви. Но с таким сумасшедшим графиком работы у нее не было другого выбора. Каждый раз перевозить девочку с вещами к родителям, а через неделю забирать обратно на пару дней, было очень сложно и трудно для самой девочки. Поэтому Мария жила у Люсиных родителей, а актриса практически одна зарабатывала на содержание всей семьи, ведь пенсия у ее родителей была небольшая. К: - Этого не достаточно, просто видеть ребенка всего пару часов в день... Л: - Зачем ты мне говоришь все это?        Актриса выделила слово "ты", ведь Костя, как никто другой, знал, как Люся любит Машу и как вся эта ситуация для нее мучительно тяжела. К: - Марк Гаврилович заменил ей отца, но Елена Александровна не должна быть ей ближе матери. Л: - Это моя дочь! И я сама знаю, где ей лучше!        Купервейс словно оглох, и Люся повысила голос. Она резко встала, отбросив одеяло, и в темноте искала свои тапочки. Она все понимала, Костя конечно был прав, но от этого его слова еще больше задевали актрису. К: - Люсь, ну куда ты? Л: - Я буду спать сегодня в гостиной.        Девушка хмыкнула, открыла шкаф, достала одеяло и вышла из комнаты. Купервейс лег на спину, глубоко вдохнул и медленно выдыхал. Во время беременности не простой характер Люси стал еще сложнее, и парень решил дать ей побыть одной и успокоиться. А девушке наоборот хотелось, чтобы он ее понял и обнял, чтобы прижал к себе и успокоил.        У актрисы целый день было плохое самочувствие, и она не выходила из дома. Костя вел себя так, будто вечером ничего не случилось. Он один ездил за документами и разрешением на предстоящий концерт, купил билеты на поезд, концерт был в городе всего в 100 км от Москвы, но поездом добираться было удобнее всего.        Только любовь зрителей вернула Гурченко желание жить, творить и улыбаться. Она, окрыленная после концерта, вошла в гостиничный номер с букетом цветов и села в кресло, все остальные подаренные ей цветы актриса раздала работникам концертного зала, в котором она выступала. Л: - Я сегодня даже не устала. Какие здесь особенные зрители, такие благодарные. В маленьких городах люди как-то добрее, с совсем другими глазами, нежели в Москве.        Люся улыбалась и вся сияла, уткнувшись в цветы, и вдохнула сладковатый аромат. К: - Твой голос сегодня тоже звучал как-то особенно, вот он и растопил сердца людей. А люди везде одинаковые.        Купервейс снял концертный пиджак и повесил его на спинку стула. К: - Люсь, ты обещала, что это последний концерт, помнишь?        Гурченко сняла туфли, отбросив их немного в сторону, и нахмурилась. Л: - Помню... Можешь не напоминать. Когда у нас поезд обратно?        Пианист отвернулся на несколько мгновений и потер нос. К: - Послезавтра. Л: - Почему послезавтра? Что мы здесь будем делать еще два дня?        Купервейс заметно нервничал, присел рядом с актрисой и взял ее руку. К: - Люсенька, ведь теперь ты будешь дома, готовиться к появлению малыша. Я один буду кормить нашу семью. Завтра здесь выступает Майя Кристалинская, она попросила меня аккомпонировать ей.       Гурченко высвободила свою руку, ее всю прямо передернуло. Л: - Почему ты не посоветовался со мной? Почему принял такое решение сам? К: - Люсенька, она только утром попросила меня. Я не хотел тебя расстраивать заранее. Л: - Расстраивать? Я запрещаю тебе работать с какой-либо женщиной, кроме меня!        Девушка встала и бросила букет цветов на кровать. Она научила Костю всему, что он умеет. Сразу после университета она взяла парня под свое крыло, сделала из него хорошего музыканта, а сейчас он собирается самостоятельно аккомпонировать другой певице, словно это он сам такой востребованный и замечательный, а не Люся сделала его таким. К: - Я взрослый мужчина, я твой муж и я сам могу решать, кому играть и как зарабатывать деньги для нашей семьи.        Актриса еле сдерживала свои эмоции, она подошла к окну и уперлась в подоконник ладошками, стараясь глубоко дышать. Люся не хотела ссориться именно сейчас, тем более, что у нее снова от волнения начинал побаливать живот. Л: - Хорошо. Играй. Закажи мне билет в Москву на утро. Я хочу уехать завтра. К: - Но, Люсь... Л: - Завтра, я сказала.        Ее голос звучал холодно и обиженно. Гурченко не хотела присутствовать на концерте, где Костя будет аккомпонировать не ей. А мысль о том, что она будет преданно ждать его в гостинице, еще больше была ненавистна девушке.        Купервейс позвонил из гостиничного номера на вокзал. К: - Нужен один билет завтра утром до Москвы. Да. Да. Люсь, только верхние полки, ты поедешь?        Актриса не выдержала и запустила в пианиста своей косметичкой, которая лежала на столе. Л: - Как ты себе это представляешь?!        Нервы девушки сдавали, и она указала Косте на свое интересное положение. Ее раздражало то, что он не понимает элементарных вещей и как сейчас ей нужна его поддержка, а не глупые вопросы. К: - Спасибо, я перезвоню.        Купервейс положил трубку, увернувшись от летящей косметички, подошел к Люсе и обнял ее. К: - Успокойся, пожалуйста. Завтра мы будем гулять целый день. Вечером всего каких-то два часа, и я вернусь к тебе в номер. Или ты можешь ждать меня за кулисами. А потом мы вместе вернемся домой.        Актриса положила голову на плечо Купервейса, немного выгнув спинку, так было удобнее всего и живот переставал ныть. Л: - Костя... Костя... Как же ты не понимаешь... Подожди...        Люся подняла голову и посмотрела в глаза мужа. Л: - Но ведь ты говорил, что купил билеты в Москве сразу туда и обратно. А Майя попросила тебя ей играть только... утром. Когда ты успел поменять билеты? К: - На обеде, когда ходил тебе за березовым соком. Люсь, я не хотел, чтобы ты уезжала без меня.        Девушка немного смягчила свой взгляд и убрала челку со лба в сторону. Л: - Пожалуйста, не совершай больше подобных поступков, не посоветовавшись. Ведь мы же семья. К: - Вот именно. Почаще вспоминай об этом. Я хорошо помню тот единственный раз, когда я оставил тебя одну в Екатеринбурге.        Гурченко никак не ожидала подобных слов от Кости, она сделала шаг назад и залепила пианисту пощечину. Л: - Замолчи.        Константин приложил ладонь к щеке и возмущенно хлопал глазами. Девушка суматошно пыталась надеть свои туфли. К: - Люсь, ты не так все поняла. Л: - Все я так поняла. До конца жизни будешь меня попрекать этим Екатеринбургом!        Актриса схватила свою сумочку и вышла из номера. Купервейс сам не понял, как у него вырвалась эта фраза. Он почти не вспоминал об измене Гурченко, но эта встреча с Кобзоном пару дней назад сильно будоражила ум пианиста, и он не сдержался.