Росток "Одного за всех"

      В тот день Изуку чувствовал, что что-то случится, когда шел в школу. В последнее время Каччан словно с цепи сорвался. Как будто те слова о прыжке с крыши окончательно отключили его тормоза.       Все-таки травля самоубийством была уже более серьезным нарушением по сравнению с драками, насилием, порчей имущества и прочим. Однако никаких последствий для подрывника эти слова не принесли. Изуку не подчинился ему. Снова.       Юэй была еще одним камнем преткновения между ними. Он ни за что не хотел отказываться от своей мечты стать героем. Теперь у него даже вроде бы была причуда. Вот только Изуку помалкивал об этом.       Если честно, он и сам все еще не до конца верил, что это так. Хотя в ином случае он был бы вынужден признать за истину один из двух вариантов. Либо на него систематически воздействует кто-то другой на протяжении нескольких лет, либо он наконец действительно сходит с ума.       Каччан же просто злился. Злился на то, что Изуку все еще был рядом. Злился на то, что он что-то нередко записывал и тихо бормотал. Злился на то, что Юэй все еще была для Изуку академией мечты вместе с геройским курсом. Злился от того, что он все еще не ломался под его ногами и ударами.       К сожалению, предшественники не могли защитить его, но их прохладные прикосновения смягчали острую боль от ожогов, они помогали придержать бинт или тампон, пока он накладывал повязки на ссадины и ушибы, их голоса всегда звучали утешающим и заземляющим шепотом в его ушах.

***

      Был обеденный перерыв, когда это произошло. Изуку спрятался под небольшим выступом у крыльца, чтобы не промокнуть. Начинался дождь и поэтому все ели свои ланчи в классе или столовой. Он надеялся, что его здесь не найдут до конца перемены.       Жуя свой скромный обед, Изуку набрасывал в блокноте различные варианты кодов, которые он мог бы использовать для своих анализов (благо его рука почти зажила). Он уже просмотрел азбуку Морзе и несколько других, но счел их неудобными. Они не очень хорошо подходили для записи больших объемов данных, а скорее предназначались для передачи коротких сообщений.       - Можешь, например, использовать искажение иероглифов, – тихий голос Эна прозвучал рядом и Изуку почувствовал, как прохладный палец начал скольжение по его ладони, рисуя. – Вместо черты слева ставь черту справа, вместо нижней – верхнюю и тому подобное. Или можешь писать что-то дополнительно поверх значащего текста.       - Или наоборот – убирать часть черт при написании, – голос Второго добавился к разговору. – Но с этим способом нужно быть аккуратным. Чтобы ты сам смог прочитать свои же записи.       Изуку кивнул, принимая информацию к сведению. Он как раз записывал несколько различных вариантов, когда кто-то вырвал блокнот из его рук.       - Кажется, до тебя не доходит с первого раза, Деку, – голос Каччана сопровождал взрыв, которым он уничтожил очередную тетрадь, и смех парочки его дружков. – Похоже, придется повторить, чтобы на этот раз ты уже точно и думать забыл о том, чтобы открывать рот без разрешения. А заодно о том, что такое ничтожество как ты может помышлять о карьере героя и Юэй.       Изуку застыл, как испуганный зверек, должно быть он снова начал бормотать и из-за этого выдал себя и разозлил Каччана. Позади него была стена и он не мог убежать. Пытаться драться было еще менее удачной идеей.       Прохладные прикосновения обняли его со спины. Они не могли помочь, но оставлять его один на один с происходящим они тоже не хотели. Тем более, что они не могли допустить взрывной активации «Одного за всех», поскольку это только навредило бы ему.       Удар пришелся ему в живот, заставляя сжаться и оставляя первый ожог. На этот раз Каччан молчал, но в его глазах горел огонь, который заставлял сердце Изуку отчаянно сжиматься в страхе. Подросток схватил его уже ранее раненую руку и сжал ее, снова распаляя жар, который становился все невыносимее.       - Каччан, не надо, пожалуйста, мне больно, – Изуку умолял, по его щекам текли слезы.       - Ты не будешь героем, отброс, – подрывник с каждым словом все сильнее сжимал его кисть, сжигая ее своей причудой. – Знай свое место.       Изуку задыхался от боли, от рыданий, от страха. Он слишком хорошо понимал, что его тело было его инструментом, а с покалеченными руками он будет способен еще на меньшее. Он станет еще более бесполезным, чем раньше.       Прохладные пальцы вплелись в его волосы, надавливая на виски. Тихий голос прозвучал одновременно близко и далеко.       - Закрой глаза, малыш, когда я скажу, – это был голос Хикаге. – Доверься мне, – последовала пауза, длившаяся несколько секунд, а затем: – Сейчас.       В этот момент один из приятелей Каччана грубо и довольно сильно ударил его по голове. Изуку послушно закрыл глаза и почувствовал, что темнота почти мгновенно окутала его со всех сторон, лишая зрения знакомым подобием повязки. Он ощущал прохладные руки на своем теле, боль и жар превратились в далекое эхо, как и голоса одноклассников. Еще более далекое, чем голоса предшественников в самом начале их знакомства.       - Вот так, – Хикаге находился рядом с ним. – Прости, малыш, это большее, на что мы способны. Но я по своему опыту знаю, что безвольную жертву скорее бросят на произвол судьбы, чем того, кто способен хоть как-то реагировать.       - Да, я тоже это знаю, – Изуку вздохнул, в его легкие частично попал знакомый сжиженный дым. – Спасибо.       Он понял, что случилось. Четвертый предвидел этот удар и подстроил все таким образом, чтобы потеря сознания мальчиком выглядела правдоподобно и обоснованно. Скорее всего, когда он очнется, у него будет много ранений и ожогов. Но сейчас он мог не чувствовать их.

***

      Он пришел в себя спустя какое-то время, он не знал, сколько прошло в точности. Все его тело болело, а обе руки и вовсе горели. Одежда успела промокнуть от дождя и испачкаться, потому что они оставили его валяться на улице (кто бы сомневался, что они поступят именно так).       Изуку посмотрел на свои ладони и слезы выступили у него на глазах. Те были сожжены. Это были ожоги второй степени. Как и обещал, на этот раз Каччан был намного серьезней и ущерб, который он нанес ему, вырос как в качестве, так и в количестве. Настолько, что теперь Изуку не знал, как будет обрабатывать эти ожоги.       Раздавшийся откуда-то громкий школьный звонок отдался болезненным эхом в затылке, когда он попытался подняться. В стороне валялись остатки его блокнота, но он даже не попытался их поднять. Вместо этого Изуку осторожно подцепил зубами рукав униформы, пытаясь добраться до часов и узнать был ли это звонок с урока или на урок и сколько вообще прошло времени.       Прохладные пальцы помогли ему сдвинуть ткань и он не сдержал вздоха. Он провел без сознания почти час. Еще одна рука осторожно вплелась в его волосы, охлаждая место удара, к его ладоням они, очевидно, не рисковали притрагиваться.       Тупая боль в затылке оставила в его голове только одну мысль. После обеда они должны были писать важную семестровую контрольную и половина отведенного на нее сдвоенного урока уже истекла. Он не мог позволить себе оставаться здесь.

***

      Класс засмеялся, несмотря на важный тест, когда он с трудом попытался плечом открыть дверь аудитории, а сидящий за столом учитель английского раздраженно и брезгливо скривился.       - Теперь ты еще смеешь вваливаться на экзамен с таким опозданием и мешать другим ученикам, Мидория? – спросил он – И что за внешний вид? Это класс, а не помойка. Тебе повезло, что министерство требует протестировать всех, иначе ты бы немедленно отправился к директору. Но это не значит, что ты не отправишься туда. Ты будешь наказан. А теперь живо сядь на свое место и перестань саботировать результаты нормальных учеников.       Изуку весь сжался, но последовал приказу. Кто-то из ребят, мимо которых он вынужден был пройти, поставил ему подножку и он упал, сильно зацепив обожженные руки и не сумев сдержать внутри болезненного вскрика, за что снова получил еще одну порцию ругани от наблюдающего за происходящим учителя.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до своей парты. С трудом сев на стул, Изуку с болью в груди осознал, что ничего не сможет сделать. Если раньше он мог еще попытаться что-то написать левой рукой, то теперь ему оставалось разве что взять ручку в зубы. Вот только достать ее он тоже не сможет.       Слезы потекли по его щекам. Это была действительно важная контрольная и, если он ее завалит, его шансы на поступление в Юэй значительно снизятся. И то, что случилось… Боже, они очернят его личное дело! Теперь уже точно. А если он ничего не напишет и школа получит отрицательный результат, то они сделают все возможное, чтобы окончательно отрезать ему саму возможность подать заявку на рассмотрение. И даже не только в Юэй, а в любую старшую школу.       Изуку чувствовал, что задыхается, а в его груди полыхает жар. Прохладные руки обняли его, он почувствовал фантомное дыхание на своей шее.       - Малыш, Изуку, тише. Дыши, – далекий голос принадлежал Седьмой, должно быть ей уже было плевать на возможных свидетелей. – Твоей вины в этом нет. Послушай, я знаю, что тебе многое пришлось пережить по вине этих людей, но это уже переходит все границы. Поэтому уходи отсюда, малыш. Лучше всего прямо сейчас.       - Но Юэй? – мысли Изуку метались в панике – Я должен сохранить свое личное дело. Неважно, как и какой ценой.       - Пацан, – голос Дайгоро был глубоким. – Посмотри на свои руки. Будь эта школа действительно нормальным местом, в котором были бы нормальные люди, они бы не смеялись и не наказывали тебя, а отправили бы тебя к врачу. Любые разбирательства должны проводиться после оказания медицинской помощи, а не до и тем более не вместо.       - Кид, твое положение здесь фактически соответствует заложнику преступной группировки, – внес свой голос в общий диалог Брюс. – Мы не можем допустить, чтобы ты оставался тут.       - Не говоря уже о том, что они могут испортить твои бумаги и без надуманного повода, – проворчал Кудо. – Ты никак не сможешь помешать им сделать это. И я почти уверен в том, что они так и поступят. Вне зависимости от твоих поступков и поведения.       - Но моя мечта? Неужели, я не могу даже надеяться? – слезы упали на пустой лист бумаги, который лежал на столе.       - Парень, геройская индустрия с самого своего основания была системой, имеющей различные точки входа, – голос принадлежал Эну. – Давай называть вещи своими именами, ты действительно очень талантливый аналитик. При этом Восьмой знает и имеет выходы на людей, которые, я не сомневаюсь, заинтересуются тобой, поскольку, будем честны, подобный навык редкий и ценный. Сфокусируйся на том, чтобы отточить его и, я не сомневаюсь, тебе не придется думать о каких-то бумажках и предвзятых характеристиках, потому что при наличии рекомендаций на них никто и не посмотрит.       - Верно, Изуку, – снова заговорила Нана. – Ты справишься и без этой школы.       - Идем, малыш, – Йоичи звучал ласково. – Окончание экзамена не улучшит твою ситуацию, а уход не ухудшит. Во всяком случае здесь. Пойдем в тот сквер. Мы знаем, что ты не хочешь тревожить маму, но тебе нужна помощь с этими ожогами. Поэтому пусть этим занимается Восьмой. И не переживай, он не сможет навредить тебе. Никак. Никогда. Ни словом, ни действием, ни бездействием. Так что не бойся довериться ему.       Изуку неуверенно кивнул и издал сдавленное шипение, ощутив пульсирующую боль в затылке. Он и сам понимал, что один не справится со своими ранениями. В прошлый раз мужчина и правда ему помог, хотя не был обязан и не знал о его беспричудности.       Он поднялся со своего места в конце класса и направился к двери. Разумеется, все сразу это заметили. Послышались издевательские комментарии, но кто-то из предшественников мягко закрыл ему уши своими прохладными ладонями, чтобы сделать их менее воспринимаемыми для Изуку, а Хикаге помог вовремя заметить очередную подножку.       Учитель даже не стал его останавливать, глядя на него с высокомерной улыбкой. Должно быть, он был очень доволен тем, что именно он стал тем, кто наконец выжил это беспричудное ничтожество из класса. И тем, кто оказал этому обществу огромную услугу тем, что этот отброс отныне не посмеет омрачить своим присутствием геройскую индустрию. Даже на этапе экзамена.