Добро - не наука, оно действие

Страшно интересно – это то, что впервые видишь.

Женщина застегнув свой чемодан, как подсолнечник подняла на дочь глаза – настолько был светлым их жёлтый цвет. —Мы не можем тебя взять, Ангелина, - когда детские глазки наполнились слезами, мама обеспокоенно подозвала малышку к себе на кровать. Ангелина отлипла от проёма двери и сжала ладошки. —Мне уже пять! Я хочу работать с вами! —Этого ещё не хватало, - засмеялся отец слезая со стула. Он закончил утеплять новую квартиру, впервые заделывая откосы на окнах. Сколько помнит Ангелина, ему всегда удавалось безупречно научиться новыми вещами. Папа подсел к ним, приобнимая жену. Мужчина посмотрел на опечаленную дочь, на грустное лицо любимой. —''Исключено,''- опустила голову Ангелина зная его ответ, направив взгляд подальше на собранный чемодан. —Исключено. Мы не можем взять тебя с собой. Наша работа опасная. Помнишь? Губы ребёнка дрогнули, свежий порез на уголке натянулся и заболел. Катастрофа оставила ей шрамы точно по скуле до правой губы, создавая треугольник на уголке, и отдельно задел вдоль переносицу. Стало больно в груди от досады. В новой квартире, особенно в новой стране Ангелине волнительно. Вопрос отца замер в давящей тишине. —''Папина работа - это снимать на камеру маму. Мама – волонтёр. Её работа – это поддерживать жизни людей.'' Женщина вытянула руку к волосам малышки. Прикосновение передало тёплое ощущение по телу, накрыв ноющую боль в сердце Ангелины. —У тебя другая, не менее важная работа, учёба. —Тогда.. - задумалась она и посмотрела на родителей. —я постараюсь! А мне нужно найти работу? —Не сейчас, - папа мягко коснулся её кончика носа. —Думай о том, что тебе нравится. Мы будем работать. Малышка заколебалась. —''Мама так радостно рассказывала о местах в которых бывала до «декрета». Папа тоже хочет вернуться к работе.'' Она грустно прошептала: —Мне больше нравится быть с вами. —Солнышко, мы будем видеться. Работа займёт два-три дня в неделе. —Пока не пойдёшь в девятый класс – мы не будем надолго улетать. Мама и папа заключили своё чадо в объятья. Ангелине стало спокойно, ведь ей не страшно. Родители всегда возвращаются. Ночь в новой квартире тревожила, а поцелуй в лоб перед отъездом родителей успокоил. Переезд в Россию это идея мамы из-за желания дочери путешествовать, чтобы узнать больше об окружающем мире. ''Сначала нужно путешествовать по уголкам одной страны.'' Ангелина идёт в садик. Ей не терпелось познакомиться с ребятами. Как она будет общаться зная пару слов на русском языке? Она понимала о чём говорят, однако самой что-либо сказать не могла, но эти мысли к ней не приходили. Тётя Конни отвела племянницу в садик. Погода стояла пасмурная, облачка плыли по голубому океану вяло, не проснувшись. Ангелина улыбалась своим новым знакомым. Её губа не болела, как будто и нет полос на детском лице. Двадцать детей смотрели на неё в удивлении, как та заговорила их лица вытянулись. —Я буду учиться вместе с вами. Позаботьтесь обо мне, - малышка поклонилась в девяносто градусов по японскими обычаям. Ангелина сидела отдельно, рисовала. Ребята разговаривали друг с другом, играли в игрушки, бегали и веселились. Она единственная оказалась одна. Подходить неловко, говорить не умеет. Под конец дня Ангелина, когда закрыла дверцу шкафчика, хотела обойти ребёнка рядом, но тот отшатнулся упав на пол за скамейку и истошно закричал: —Уродина! Ты - страшная полосатая! Ангелина замерла. Дети рядом стреляли взглядом, пробивали чувствительное сердце. Бледнели их лица, пугливые глаза напоминали лемурьи. Такие трогательные и любопытные. Это они на неё смотрят? Бояться? Почему? Её пальцы сжали пуговицу на груди. Ангелина не хотела этого, ей хотелось просто общаться. —Я? Sorry.. – малышка выпустила слёзы в ответ на чужие. Помотав головой, не зная как сказать «прошу прощения», она опустила виновато голову. Ангелина поспешила на выход. Девочка побежала до дома. —Это из-за меня? – в животе малышки скрутило. Ноги неслись по лужам, в ботинки попала вода и на лестнице те звучно хлюпали в подъезде. Девочка зашла в свой новый дом. На тёмный коридор слева падал свет с кухни, по звуку клацанья клавиш Конни работала. Малышка сняла ботинки и прошла мимо кухни, завернув в ванную. Она тихо прошла в ванну и присмотрелась в единственное зеркало. Шрам заживал корочкой, врач говорил, будет белым. Ангелина коснулась носа. Полоски напоминали ей линии на крыльях бабочек, но не завораживающие, непримечательные. И оказывается для других отталкивающие. Дверь открылась. —Тётя Конни, дома есть маска? – девочка развернулась к ней. Конни опустила взгляд на мокрые носки племянницы. —Ты заболеешь. —Ой! - Ангелина неловко улыбнулась, прищурившись. Конни вместе с босой Ангелиной зашла в её комнату, где стояла кроватка, письменный стол и ящик. Молодая девушка серьёзным тоном начала: —Этим ты ничего не решишь. Многим может не нравится и твои хамелеоньи глаза и пухлые щёки. Изменить всё в себе невозможно. —Я не знаю как тогда подружиться. Они.. – ей страшно произнести.—боятся меня. Дай мне попробовать ходить в маске. Она просила. Настолько умоляюще, что не отказать. —Может быть ты хочешь перейти в другой сад? Ангелина отказалась. Родители знали о случившемся и до последнего дня не переводили в другой сад. Спустя время не вышло найти друзей. Сколько бы не пыталась она подойти к ним, они игнорировали. И мама твёрдо сказала: —Мы нашли другое место, там и на английском сможешь говорить его начинают изучать детишки. Ангелина смотрела на стоящий на окне цветок, привезённый с Японии. Она резко поднялась с кровати. —Мам, я не хочу.. Женщина сидела рядом и вздохнула. —Я не хочу видеть как тебе не нравится здесь. Пожалуйста, сходи в последний сад. В другой не пойдёшь. Другой сад. Всё та же серость на улице, нет солнца. Высокие дома отражали серое небо. Люди спешили спрятаться от дождя. Нет того воодушевления. Лужа отражала лицо. Она глядела в карюю радужку. Ангелина подумала про себя.—''На солнце стала бы светлее.'' Девочка нервозно поправила маску на носу. Мама осталась ждать у входа. Пробудет три часа до одиннадцати, если Ангелине понравится оставит до шести вечера. Заветное время наступало. Одна светловолосая девочка в белоснежном сарафане и разных носочках ждала одиннадцать часов и вот Вика будет дома. Ей не нравится здесь ничего. Скучно. Не отбирай, не ругайся, не дерись - ещё что? Дома можно было всё! —Я не хочу!!! Не буду есть! – Вика взметнула ручками и ножками так сильно, что её тарелка супа упала на ноги. К ней подскочила Ангелина. —Тебе не горячо? – девочка с маской стала салфеткой убирать содержимое супа. Воспитательница наоборот отошла за полотенцем что-то невнятное промямлила Вике, она не слушала женщину. Вика не шевелилась, наблюдала как незнакомая девочка помогает вытереть её одежду и слушала как на английском рассказывает о себе. Искренне и открыто, что заинтересовало. Янтарь светился напротив мятных глаз. Девочка её возраста и такая странная, и интересная. —Оно такое белое! У тебя такое пятно останется от супа. Я часто пачкаюсь об всякое. О моя мама в машинку кидает стирать грязные вещи когда пачкаюсь. Я когда хотела поискать в траве кузнечиков, мама пятно нашла, не знаю как не заметила его. Пятна ещё убираются сложно, папа белую футболку испачкал на работе, он в болото провалился тогда, и мама выкинула её. Она любимая была его! А и мама моя тоже любимая для него. Самая-присамая. Мама меня внизу ждёт. А тебя? Воспитательница спросила Вику ещё раз о самочувствии, а Вика вытянула руку к Ангелине и с улыбкой потянула на выход. Вика быстро протараторила. —А мои родители – настоящие американцы! Оказалось, конечно, это не так. Дети те ещё врунишки, не со зла они это. Вика сама очень верит.