Беседа

— Вечер добрый! — Ну здорово, коли не шутишь! Какими судьбами в наших краях? — Случайно залетел: то ли ветер переменился, то ли папа решил пошутить. Сам знаешь, он тот еще фокусник. — Даже спорить не стану, хотя у нас веселее всех зажигает мама. Впрочем, не рискну упоминать ее имя всуе. — Повезло вам, нас папа, видимо, строгал в одно лицо, как буратин. — Брр, звучит настолько скучно, насколько это вообще возможно. Тебе не кажется, что пришло время разбавить нашу компанию третьим? — В девять-то утра? — Где-то определенно сейчас глубокий вечер… — Что-то мне это напомнило… Точно, есть у нас один парень, забавный такой, всегда ведется на мои шутки… Так вот, он говорит примерно так же. — И он прав, я бы сказал, дьявольски прав. Как насчет Джимми Уокера? — Его твои метафоры не порадовали бы. И да, я лучше что-нибудь от Джеймсона, у тебя же есть? — Обижаешь, конечно, есть! Полагаю, когда папа с мамой лепили ирландцев, они старались особенно усердно. — Даже думать об этом не хочу. Вот удивительно: всегда твержу нашему Люци, что он больше похож на обиженного маленького мальчика, оставленного папой ради младшего братца, а на самом деле и сам недалеко от него ушел. — Оставайся! Немного хороших девочек, несколько приятных вечеров в моей компании, парочка любопытных сделок — и тебя сразу перестанут волновать все проблемы. Правда, я не обещаю, что на нашу вечеринку не заявится Аменадиль и не занудит нас до смерти. Еще и работать заставит… — Жаль, что ты никак нас не познакомишь, мы могли бы здорово повеселиться, сам знаешь, я мастер розыгрышей. — Жаль, что ты никак не познакомишь меня со своими домочадцами, сам знаешь, я мастер портить любое веселье и превращать его в настоящее веселье. Только представь: никаких Винчестеров, никакого апокалипсиса. Научу вашего Люци нормально отдыхать, подскажу вашим, как вытащить шест из задницы, откроем там небесный клуб, закатим вечеринку… — Я не останусь, а ты не переберешься к нам, и ты сам знаешь, что… — Это невозможно, и удивительно даже то, что ты время от времени залетаешь сюда на огонек и рюмку чая. Боюсь, у нас разные отцы, и ни один из них не желает, чтобы о существовании другого стало известно. — И все равно я рад, что есть место, где можно не быть трикстером, где меня не называют трусливым предателем, сбежавшим от ответственности, где необязательно куражится и строить из себя шута, а любимый когда-то брат не превратился в одержимого идиота, тупого и прямолинейного как сапог. — Спасибо, я тоже рад видеть тебя, правда, в моем мире ты своенравная и преданная Майклу девчонка. Но да, хорошо, что есть хоть кто-нибудь, не считающий тебя вселенским злом или господином. И можно не сверкать красными глазами, не улыбаться и не прикидываться всесильным. — Береги себя, брат. — И ты себя.