Кайрос

      Преподаватель по социологии, мужчина средних лет в неизменно сером костюмчике, чистым белым мелком записал на доске шестой за урок термин, который каждому стоило вписать в свой конспект и выучить назубок.       Отвлёкшись на детальное объяснение полученного слова, Момо лениво вписала его в полупустую тетрадь карандашом и снова подпёрла подбородок свободной рукой. Голубые глаза на поводу у однозначной скуки вернулись к предыдущему объекту наблюдения за партой впереди.       До ужаса красивый, статный, с широкой спиной и мышцами рук, виднеющимися из-под ткани. Гордый, самовлюблённый и вечно в мятом пиджаке.       Хайтани Ран был для неё чем-то вроде недосягаемой мечты. Момо сидела позади него всегда, но даже протянуть к нему руку казалось чем-то немыслимым.       «Смотри — но не смей трогать.»       — ...они утрачивают свою первоначальную культуру, всё верно. Усуи-кун, не мог бы ты привести пример...       Пока преподаватель дожидался от отстающего по социологии ученика ответ, его одноклассница молчаливо смотрела за тем, как приподнимаются и опускаются плечи Хайтани перед ней. Вместе с сентябрём, со вторым триместром пришла меланхолия.       В этом году осень началась рано. Уже к началу месяца деревья начали терять пожелтевшие и покрасневшие листья, хотя обычно это происходило перед самой зимой. Небо постоянно было хмурым и тёмным — ветер гонял тяжёлые сероватые облака туда-сюда, но дождей ещё не передавали.       По коридорам и кабинетам разлетелся долгожданный звонок, заставивший мужчину в лёгкой потерянности взглянуть на часы.       — У кого-нибудь остались вопросы по сегодняшнему уроку?       Социологию Момо никогда не любила. Четыре жалкие строчки в тетради тому подтверждение.       — Да, сенсей. Я хотела уточнить касаемо...       Поднявшись со своего стула, девушка несильно потянулась. Последний урок только что был окончен — после него школа всегда заживает своей жизнью. Те, кто посещает кружки или дополнительные занятия, собирают свои вещи и спешат блистать своим умом дальше; те, кому достаточно ежедневных семи уроков, просто находят со своими друзьями укромное местечко и шумят, курят в открытые окна — веселятся по-своему.       Неторопливо складывая в пенал карандаши и ручку, Момо заглянула в свой мобильник. Сообщений не было. Она кончиком указательного пальца поправила крашеную чёлку и подняла взгляд на Рана. Тот уже убрал учебные принадлежности в рюкзак и задвигал свой стул, намереваясь уходить.       Интересно, куда он пойдёт сейчас? Наверняка, сначала к своему брату, а потом...       Сегодня по дому должна дежурить не Момо, так что можно задержаться со спокойной душой. Возвращаться домой так скоро, как бы тепло и уютно там не было, отчего-то не хотелось.       Когда она вышла из светлого кабинета, там остались только двое дежурных, готовившиеся вымывать полы, подоконники и школьную доску. Закинув кожаный рюкзак бежевого цвета на одно плечо, девушка закрыла за собой оранжевую фусуму и, не торопясь, двинулась вперёд по коридору.       Первым делом стоило зайти к преподавателю по биологии и отдать свой проект, заранее подготовленный к следующему уроку через несколько дней. Омура-сенсей был одним из учителей, кого старшеклассники обсуждали меньше всего. Жизнь у него была заурядная: жена-домохозяйка и две недавно родившиеся дочки.       Подойдя к нужному кабинету, Момо заглянула в окошко возле фусумы — мужчина сидел за своим столом, роясь в открытом ящике. Негромко постучав, она стала ждать реакции. Омура озадаченно обернулся, но, увидев через стекло ученицу, несильно кивнул.       — Здравствуйте, сенсей. Я должна отдать Вам это, — девушка подняла руку с заранее подготовленной папкой. — Вы говорили, что желательно сдать раньше пятницы, вот я и пришла.       Мужчина с немного растрёпанными волосами внимательно слушал её, а потом оторвался от стопки чужих тетрадей на столе и приветливо улыбнулся:       — Так-так, Датэ-кун, давай сюда... Какая у тебя тема? — он сразу открыл страницы где-то посередине, не удосужившись взглянуть на лицевую сторону папки.       — Генетический код.       — ...хорошо. К пятнице я изучу ваши работы и сообщу оценку перед уроком, — деловито поджав губы, Омура-сенсей выразительно посмотрел на ученицу, тем самым намекая, что их разговор окончен. — Ах да, Датэ-кун, напомни, пожалуйста, своим одноклассникам, что чем быстрее они сдадут проекты, тем выше может оказаться их балл.       Помолчав, Момо глубоко качнула головой.       — Я поняла вас, Омура-сенсей. Всего хорошего.       Уважительно склонившись в поклоне, она приблизилась к двери спиной и, только оказавшись на пороге, позволила себе обернуться. В школе стало заметно тише, нежели было в учебное время, но всё же то тут, то там были слышны чьи-то глухие голоса.       Итак, от всех дополнительных занятий Момо в этом году отказалась, значит, на сегодня основные дела в школе окончены.       Девушка остановилась возле зеркала и поставила кожаный рюкзак на пол возле своих ног. К трём часам дня высокий хвост, собранный перед первым уроком, конечно же, растрепался.       Замёрзшими пальцами она сняла резинку с тёмно-серым бантом и, смотря на своё отражение, стала собирать крашеные ярко-красные волосы в новый хвост. Пересобирать его пришлось дважды: петельки банта стояли торчком, вместо того, чтобы аккуратно опадать.       На часах пятнадцать двадцать-четыре.       Улыбнувшись себе в зеркало, Момо сжала ручку рюкзака в ладони и направилась к лестнице.       Сегодня и впрямь можно вернуться домой позже.       Проход на крышу, как и всегда, был заперт. На крупной цепи болтался навесной замок, но сама дверь была отогнута, а цепь — натянута. Заметить это можно, только если стоишь вплотную. Расстояние составляло без малого сантиметров тридцать — просунув свои вещи вперёд, высокая, но худенькая Момо юркнула именно туда.       На открытой площадке было заметно холоднее, чем внутри. Осень действительно грозила быть суровой. В метре от двери возвышались железные, выкрашенные в тёмно-зелёный прутья балюстрады.       Отойдя от незамысловатого прохода буквально на два шага, девушка села прямо на холодный пол, прислонилась к стене спиной и подтянула ноги к себе, дабы удобно сесть. Рюкзак поставила слева.       Момо посильнее натянула рукава тёмно-серого свитера с горлом и, обхватив одной рукой согнутые в коленях ноги, небрежно сцепила пальцы. Сидеть здесь было приятно.       В лицо подул ветер, и Датэ зажмурилась. Порыв не был слишком холодным, но продолжительным. Прямая чёлка пришла в беспорядок. Чуть-чуть откинув голову и засмотревшись на вид многоэтажек, девушка задумалась.       Недолгий ход мыслей снова привёл к Хайтани Рану.       Уже как два года Момо благоговейно смотрит на него и восхищается. Он об этом, несомненно, знает, да и плевать. Её всё более чем устраивает.       До невозможного смешно думать о том, что чувство одной только влюблённости — всё, что в будущем Момо ожидает. О бо́льшем она давно и не думает.       Вместе с новым порывом ветра волной накатила усталость. Несмотря на холод, просидеть так хотелось с пару часов точно. Легко найти причину для грусти, если ты об этих самых причинах думаешь. Порой жизнь казалась слишком скучной и однотонной — хотелось перемен, новых красок и людей рядом.       Если человек счастлив — это не значит, что мелкие неприятности не копятся внутри, каждый раз норовясь переполнить чашу спокойствия.       Датэ поняла, что заплакала, только когда открыла глаза. Это заставило её улыбнуться. Слёзы она любит.       Дверь рядом скрипнула, и раздался громкий звук удара об металл. Девушка резко повернула голову и удивлённо уставилась на поднявшегося сюда человека. В голубых глазах за секунду до этого отразился испуг.       Ни шагу не ступив от входа, Ран стоял и равнодушно смотрел на Момо. На крышу она выбиралась нередко, но здесь они никогда не пересекались.       Парень пришёл один.       «Вот, почему дверь отогнута».       — «Слёзы — это не слабость»? — усмехнулся Ран, подразумевая, что именно эту фразу любая девушка бы сказала в оправдание своего плохого настроения.       «Трогай — но не пробуй на вкус.»       Момо встала на ноги и просто прислонилась к стене, не желая уходить со своего места. Визит другого человека нисколько не помешал бы ей, но пришёл именно он. Она нахмурила брови, но губы сами по себе сложились в слабую улыбку.       — Слёзы — это не про силу или слабость, — подумав, ответила девушка, не прерывая их зрительный контакт. Хайтани прошёл вперёд и встал возле ограды, положив на неё локти.       — Тест плохо написала? — иронично поинтересовался парень и по-лисьи склонил голову к плечу. — Или на социологии не успела всё записать?       Она закатила глаза и со смешком вздохнула.       — Чё слёзы льёшь? А, впрочем... — Ран повернулся к однокласснице спиной и широко расставил ладони, сжимая перила. Лиловые его глаза медленно обводили серые многоэтажки и зелёные кусочки жизни между ними.       Он даже со спины был невероятно красив. Красивее него во всей школе, наверное, не найдётся никого. Момо скрестила руки на груди, согревая пальцы в рукавах тёмно-серого свитера, и даже не позаботилась о том, чтобы вытереть по-прежнему лениво текущие слёзы с лица. Не видела в этом смысла.       Взгляд остановила на коротких полу-крашеных волосах Хайтани.       — Устала... — еле шевеля губами, прошептала девушка. Ран это услышал и чуть-чуть повернул голову.       — Глупая причина.       — Не думаю, — качнула головой Момо. — Речь не про физическую усталость. Про моральную. Знаешь, пожары называют способом земли для самоочищения? Так вот, слёзы очищают нас изнутри.       — Люди просто делятся наболевшим с близкими, — поморщился парень. — Ну, или с психологами. Не понимаю, в чём суть слёз. Кроме того, что они яблоко глазное увлажняют.       — Тут ты не прав.       Хайтани обернулся, снова заглядывая Датэ в глаза, и снисходительно поднял брови. В стенах школы он никогда этого не слышал. В свой адрес.       — Многие боятся говорить и открываться даже тем, кто всегда рядом. Молчат, но не справляются сами. Уходят в депрессию или из жизни.       — ...Психологом будешь?       — Ни в коем случае. Просто мой опыт.       — Депрессия была?       — У меня — нет. У подруги.       Хайтани Рану хотелось смеяться, ведь в голубых глазах напротив он видел только очарованность им. Сложно было ответить, что же именно вызывали невысказанные чувства Момо: гордость или недовольство.       Когда пришло осознание, парень немного сжал тонкие губы. Перед ним идеальная кукла — новая фигура, с чьими эмоциями он мог играть. Девчонка явно его любит, потому безнаказанно. Её даже добиваться не надо. Стоит только утешить сейчас — и Момо уже будет у его ног.       За два года совместной учёбы Хайтани и Датэ впервые оказались наедине друг с другом.       Девушка молчаливо стояла у стены, чувствуя, как холодный воздух касается сохнущих солёных дорожек на щеках. Ей было приятно просто наблюдать за Раном, большего и не надо, но сердце внутри билось сильнее обычного.       — Как зовут тебя? — немного подумав, выдал парень. — Датэ..?       — Датэ Момо, — коротко рассмеялась она. Ни один человек в классе не звал одноклассницу по имени.       — Хайтани Ран.       Он лукаво сощурил глаза. Не сомневается в том, что это имя девушке известно и без его представления.       — Даже в слезах ты выглядишь неплохо, — начал парень, подметив, как удивлённо распахнулись пошире голубые глаза. — Но тебе они... м-м-м... не идут.       Момо по-прежнему рассеянно улыбалась, но стала думать о том, что произойдёт, когда их встреча окончится. Она точно отправится домой опустошённой.       — Я давно за тобой приглядываю. Тебя легко заметить в толпе, — прядку ярко-красных волос из высокого хвоста Датэ зажала между кончиков пальцев. — Будешь моей девушкой?       С наслаждением Ран смотрел на посерьёзневшую Момо. Она невольно перестала улыбаться, а на лице её открыто отразилось изумление. Эти слова даже не стояли в очереди ожидания.       «Девушкой Хайтани?..» — ужасающе мелькнуло в голове Датэ. Влюблённость в самого доступного и недоступного парня школы одновременно была чем-то прекрасным. Эти чувства она бы не потеряла никогда. Но теперь, когда Ран зачем-то предложил ей такое...       — Я всё равно тебя добьюсь, — парень подмигнул. Его лисья натура знала, что никто и никогда не откажется.       «Что заставит меня разлюбить Хайтани быстрее: его ухаживания как парня или как кандидата на эту роль?».       — Буду, — Момо приторно улыбнулась. — Может быть, из нас будет отличная пара?       Мятый пиджак, приземлившийся на замёрзшие плечи поверх тёплого свитера, заставил в этом усомниться.       «Пробуй — но не смей глотать.»