Не было бы счастья...

      Утро обычного рабочего дня, казалось, не предвещало семье младшего лейтенанта Евгении Мурашовой ничего плохого. И хотя Женя не была любительницей вставать пораньше, служба есть служба. Поэтому нехотя оторвавшись от подушки, она, стараясь не разбудить раньше времени сына, такого же, как и она сама, любителя поспать подольше, Женя прошлёпала в ванную.       Со стороны кухни слышались звуки негромкой возни: Светлана Алексеевна¹, мать Жени — вот уж кто был ранней пташкой — готовила завтрак.       Умывшись и почистив зубы, Женя уже собиралась было выйти из ванной, как взгляд её наткнулся на корзину для белья, «похороненную» под грудой вещей. «Вот зараза!» — про себя чертыхнулась она. «Опять покидал всё кое-как!» Уж сколько раз она выговаривала своему шестилетнему сорванцу за раскиданные вещи, тот упорно не желал быть аккуратным. Затолкав вещи в корзину и выключив за собой свет, Евгения направилась на кухню, откуда доносился аромат обожаемых ею блинчиков.       — Доброе утро, мам, — поприветствовала она мать.       — Доброе утро, Женечка, опять ты рано, — ответила Светлана Алексеевна.       — Служба такая, — традиционно ответила Евгения.       Такие диалоги у них давно стали частью ежедневного утреннего ритуала, кроме, разумеется, тех периодов, когда Женя по долгу службы находилась в командировках.       — Лёша спит ещё? — продолжая возиться у плиты, поинтересовалась Женина мама.       — Ага, — жуя блинчик, кивнула головой Женя. — Сейчас прискачет, как только блинчики учует, — добавила она.       Светлана Алексеевна только улыбнулась. Страсть дочери и внука к блинам была ей хорошо известна. К счастью, это было не единственным, что объединяло Евгению с сыном, от матери мальчику многое досталось и во внешности, и в характере.       — Ба! Блинчики хочу! — послышался из коридора звонкий голосок, сопровождаемый топотом, и на кухню ураганчиком влетел немного заспанный, с взлохмаченной копной русых волос мальчишка. Он взгромоздился на табуретку и потянулся к тарелке с блинами.       — Эй, эй! — притворно возмутилась Женя. — А умыться сначала? А «доброе утро»?       — Добхое утхо, — не прекращая жевать выдавил из себя парнишка. Проглотив, он добавил, — ты сама сказала, что я похож на кота, а коты умываются после еды, так в сказке² написано, правда, ба? — хитрец вопросительно уставился на Светлану Алексеевну.       — Ладно уж, ешь, «котёнок» — сдалась Женя, с улыбкой глядя на сына. — Какие у вас планы на сегодня? — обратилась она к матери.       — В «Звезде»³ детская книжная ярмарка открывается. Вот и думаю сводить его, — мать Жени кивком указала на сосредоточенно жующего мальчишку, уже успевшего перемазаться вареньем.       — Понятно… — протянула Евгения и, взглянув на часы, спохватилась, — всё, мама, мне пора. Она вскочила из-за стола и, поцеловав сына, пошла собираться.       Уже обуваясь в прихожей, Женя сказала провожавшим её домашним:       — Лёшка, не вздумай чумазым идти, — она сделала строгое лицо и погрозила сыну пальцем. — И чтобы, когда я вернусь, все вещи на своих местах были. Ты меня понял?       — Ага, — согласно кивнул сынишка.       — Не «ага», а … — Так точно, тащ младший лейтенант, — козырнув с самым серьёзным видом, отчеканил ребёнок.       Женщины рассмеялись, и Женя вышла из квартиры.