Северные Драконы

Соскользнув с серебристо-синего крыла, ноги Асэ погрузились до середины икры в снег. Она оглянулась, выискивая соглядатаев, посланных за ней братом, и никого не увидев, шумно выдохнула. — Ты же знаешь, что опоздала на час? — смеясь, прошуршал Доб. Дракону это имя подходило. Он вечно вертел своей огромной головой по сторонам и расцветкой чешуи очень напоминал голубя. — Подумаешь, — безразлично фыркнула Асэ. — Очередной женишок, обидевшись, исчезнет туда, куда и все. — Однажды твоему брату это надоест Асэ, и он выдаст тебя силой. — Пусть только попробует! — погрозила она кулачком в воздух. — Все не могут быть отвратительными мужланами? Кто-то да подойдет, — встряхнув крыльями, заметил Доб. — Не все, конечно! Некоторые слюнтяи и слабаки, я бы за них и дворовую кошку не отдала. А большинство — безынициативные, серые и недалекие. И знаешь, я еще столько всего не видела. Вчера я прокралась в кабинет брата и нашла книгу, где путешественник рассказывает о море и кораблях. Ты видел море, Доб? А? — Асэ подняла голову вверх, щурясь от яркого солнца, отражающегося от жесткой чешуи на груди Доба. В такие мгновения он напоминал Асэ мифического бога Груда с настенного полотна в тронном зале. Гордый, непобедимый, пышущий силой и яростью дракон. — Я нет. А Макайден видел. Он жил в южных землях много лет. — Правда? А как он там оказался? — Он улетел туда после…– Доб замолчал, вовремя вспомнив, что тема нелюдимого и угрюмого старшего брата неофициально была под запретом. — Почему? — взяв пригоршню снега, спросила Асэ и закинула белоснежные кристаллы в рот. — Не важно, — потоптавшись мощными лапами на месте, ушел от ответа дракон. — Мне пора. Солнце садится. Не хочу получить нагоняй от Винги. — Она пока только твоя невеста. — Ей не нравится, что я дружу с человеком. — Мы дружим, сколько я себя помню. И присутствие Винги в твоей жизни не изменит этот факт. Возможно, она просто ревнует? Дракон хохотнул, и клубы пара вылетели струями из его широких ноздрей, как из кипящего чайника. — Не-е-е, — протянул он. — Она не опустится до такой низости, как ревность. Увидимся через неделю? — Через неделю? — Мы с Вингой и родителями, летим к южному склону Кеаллы, в гости к брату Винги. Предсвадебные хлопоты, — мотнул дракон головой. — Неделю без полетов, — смотря на город в долине, произнесла Асэ задумчиво. — Чем же мне себя занять? — Проведи время с будущим мужем, — элегантно взмахнув крыльями, со смехом предложил ей Доб. — Ты самый вредный дракон из всех, что я встречала! — выкрикнула Асэ, но вряд ли ее слова были слышны дракону. Она смотрела несколько долгих мгновений на удаляющегося дракона, и нестерпимое желание оказаться там, на его спине, было настолько велико, что вибрировало в груди. Она не хотела сидеть здесь, в темных, плохо освещаемых комнатах, терять зрение и стареть. Девушка не хотела ждать, когда ее спина согнется бугром от тяжялой работы и на этом ее жизнь закончится. Она хотела свободы, слышать свист воздуха в шах и ощущать приятное щекотание в желудке каждый раз, когда Доб заходит на вираж. Она хотела любви, как у драконов, пусть они никогда и не демонстрировали ее. Верности до самого конца, страсти, от которой зубы сводит и щемящего счастья. Женихи же, приезжающие свататься, напоминали ей замороженную каменную рыбу. Многие и губами так же двигали в нелепых попытках ее поцеловать. Асэ вздрогнула от воспоминаний о последнем таком поцелуе. Темнело. В городе и на сторожевых вышках загорались факелы. Она еще раз взглянула в небо, и ее сердце тоскливо стукнуло в груди. Ей так хотелось улететь с Добом и больше никогда сюда не возвращаться. Вздохнув, Асэ юркнула за огромный камень, торчащий из-под под снега. Разрыв сугроб и добравшись до тайника, Асэ достала широкий пласт дубовой коры, обожженный пламенем Доба. Усевшись в этот пласт и подобрав ноги под себя, Асэ оттолкнулась что было сил и с лихой скоростью слетела к подножью города. В их доме было до странности тихо. Раздевшись на ходу и спрятав полушубок и унты в кладовой, Асэ, как мышка, пробиралась к своей комнате. Как только она оказалась за порогом своей спальни, из темноты шагнуло что-то черное и громоздкое. Темная тень схватила ее за косу и накрутила на кулак. — Глупая девка! — прорычал Стиг ей в лицо, брызжа слюной. — Ты не нужна драконам, они таких как ты в жены не берут. Ты даже в подстилки не сгодилась бы. Я где сказал тебе быть сегодня? — дернул он косу, и голова Асэ мотнулась в сторону, как у тряпичной куклы. Она не сопротивлялась. Это было бесполезно. Если она будет отвечать на его вопросы, ярость брата только увеличится, и тогда мелкая трепка перейдет в избиение. — Тупая баба! — ударил он кулаком в живот девушку, выбив из легких Асэ весь воздух. Она попыталась вдохнуть через боль, но удар оказался сильнее, чем обычно, и девушка никак не могла справиться с силой, что сжимала ее желудок и легкие. — Я так устал с тобой возиться, сил моих больше нет. Лучше бы ты сдохла со своей матерью в том чертовом лесу! — швырнул он ее на пол. — С паршивой овцы хоть шерсти клок. Да, сестричка? Стиг тяжело дышал, утирая пот со лба. — Жених слишком заинтересован в жене, способной родить ему в кратчайшие сроки. Ты подходишь. Твоя свадьба через неделю, — бросил он и, хлопнув тяжелой дверью, ушел. Асэ лежала неподвижно на полу. Найдя баланс между короткими вдохами и длинными выдохами, она старалась унять подкатывающую тошноту. Она задавала тысячный раз вопрос богам. Почему? Почему ей так не везет в жизни? За что боги ее прокляли и оставили без матери и отца? За что послали ей такого брата? Когда она будет свободна? До самого утра Асэ глотала горькие слезы. Жестокость брата, конечно ее закалила. Из нежной ласковой девочки выросла дикарка, не боящаяся никаких угроз и кулаков. Но страх отсутствовал не по причине смелости или отваги, нет. Она боялась каждого удара и внутренни тряслась от грозных ноток в голосе брата, когда что-то делала не так. Просто она знала, если не будет стойко встречать его оплеухи, то в один момент он ее убьет. Она не боялась потерять свою жизнь, так как и особого смысла не видела в ней. Но у нее, несмотря ни на что, были мечты, которые она хотела исполнить, пока боги не призвали ее к себе. И если она пережила голодное и холодное детство, обморожение, побои, щепки и тычки своры дружков брата, то значит и выбраться из этого адового места она сможет. Твердо встав на ноги, Асэ прикидывала примерный план действий. Встретиться с женихом. Ей ничего не стоило прикинуться дурочкой и пообещать ему, что выйдет за него. Ей необходимо связаться с Добом. Она надеялась, что он еще был в Горном королевстве и поможет ей скрыться от погони брата. Асэ была уверена, что Стиг со своими берсерками не отпустят ее просто так. Казна пуста. Стигу нужны деньги и новые поголовья бизонов. Прежние стада черные драконы сожрали за несколько месяцев прошедшей зимы. Стиг охотится на драконов, но это такое же бестолковое дело, как приманивать белку на орехи. Ему отчаянно не хватало берсерков, и численность парусных кнорров уменьшалась с каждым новым походом Стига в другие земли. Откуда он так же возвращался с пустыми руками. Брак Асэ мог значительно улучшить финансовое состояние Стига и в обществе он мог подняться на пару ступенек, от этого так настаивал на свадьбе. Асэ печально осмотрела спальню в которой жила последние пару лет и которая, так и не стала ей укрытием. С тех пор, как к ней стали приезжать свататься, Стиг забрал ее из свинарника, где у нее была очень даже хорошая, а главное теплая комната. Стиг долго морщил нос, когда Асэ появлялась перед женихами, словно за ней повсюду следовал нестерпимый смрад свинарника. Вот от кого точно воняло, так это от Стига и его своры, и даже от некоторых женихов веяло неприятным душком. Запах кислятины и немытого потного тела смешивался запахом мокрого меха, накидок, которые носили все мужчины севера, этакий отличительный элемент туалета их, от всех прочих людишек. Асэ не стала прихорашиваться и причесываться. Она не хотела понравиться жениху совсем. Она желала, чтобы он испытал отвращение к ней и отказался от скоротечной свадьбы. Но ее план провалился. Жених оказался точной копией ее брата. И даже вонял так же. — Хорошо, что неряха, — гоготнул мужлан. — Не придется тратиться на наряды и мыло. Главное, что бедра широки, — шлепнув ее по ягодицам, заявило животное и облизало тонкие белесые губы. — Правда, худовата. Ничего, я тебя откормлю. Пацанов мне нарожай, я тебя озолочу. Асэ поморщилась, скрывшись за выбившимися из косы волосами. Сжав плотно кулаки, что ногти впивались в ладони, она ждала, когда ее перестанут щупать и шлепать по всем местам и отпустят из этого зала позора. Он взвесил ее грудь в грязных ладонях. Черная грязь была под его ногтями и въелась в трещины на руках. Жених осмотрел ее рот и зубы. Пощупал ее ягодицы и подергал за уши. Когда ее терпение было на пределе, ее отпустили. Сорок пар глаз смотрели как незнакомец бесцеремонно лапал ее тело, изучал ее, как скот на продажу, и все желали оказаться на его месте. В воздухе парил смрад мужской похоти, и Асэ бежала из зала, сопровождаемая воем и свистом своры. Оказавшись на улице, ее вывернуло желчью на белый снег. Ни крошки во рту со вчерашнего дня, и никто даже не предложил ей пирога с праздничного стола. Омерзительны, как же они все омерзительны. Отплевываясь от вязкой слюны, думала Асэ. И чем больше все вокруг вели себя низко, тем больше в ней зрела уверенность. Бежать и не возвращаться. На следующий день Асэ, сославшись на плохое самочувствие, не вышла к жениху. Благо Богам, конюшие видели, как ей было плохо и смогли подтвердить брату, что она не лжет. Ее оставили в покое на три дня, и за это время она смогла отправить весточку Добу и собрать котомку на случай, если Доб за ней не прилетит. Она готова была умереть в лесу, но подчиниться воле брата не желала. На четвертый день, Асэ ждала Доба на их холме. Ждала долго, до первого вечернего колокола, оповещающего о закрытие ворот на ночь. Но Доб не прилетел. Страх пробежал по телу Асэ. Посидев у камня и дождавшись, когда солнце окрасит толстые замшелые стволы деревьев красными лучами закатного солнца, она поняла что Доб не прилетит. Обув снегоступы, Асэ двинулась в лес. Она предположительно знала, как по земле добраться до Горного Королевства, но это была только теория и слабые воспоминания, карты местности, которую она тайком изучала пару раз в отсутствие брата в кабинете. Нервная дрожь пробегала по телу Асэ. Она все время оборачивалась, боясь, что за ней погоня. У нее была ночь впереди, и она не могла остановиться ни на минуту. Как только она поднимется выше, в горы, она сможет снять снегоступы и ее скорость уменьшится, значит и времени станет меньше. Слабая надежда, что Доб все же найдет ее послание и кинется на ее поиски, таяла, и девушка осталась один на один с холодной темной ночью и своими страхами. Она двигалась как можно быстрее, спина взмокла и волосы на макушке покрылись инеем. Быстрей, быстрей. Подгоняла себя девушка. Если она не сможет сбежать и Стиг ее все же найдет, живой она не достанется этим чудовищам. Это Асэ решила для себя однозначно. Показавшийся пик горы вызвал у Асэ детский восторг. Она беспокоилась, что в темноте собьется с пути и свернет не туда. Но время, проведенное в этих лесах при любой погоде, дали свои плоды. К рассвету Асэ скинула снегоступы и мысленно прокладывала путь по самому хребту горы Багатан. Ноги дрожали от напряжения. Травяной сбор в бурдюке закончился пару часов назад. Она тяжело дышала и все не решалась ступить на хребет. Ей предстоит пройти несколько десятков миль по крутому, занесенному снегом, обдуваемому всеми ветрами хребту. Нужно просто решиться. Глубоко вздохнув пару раз, Асэ сняла с себя полушубок и повязала голову старым пуховым платком. Единственное, что осталось ей от матушки. С собой наверх нельзя брать ничего лишнего. Только вес своего тела, которому предстоит балансировать от каждого дуновения ветра. Тело Асэ пока не ощутило разницы температуры. Ей было жарко от ночной гонки по лесу. Но скоро она замерзнет настолько, что думать будет тяжело. Асэ это знала, но выбора нет. Обмазав губы снегом и облизав влагу, девушка уверенно шагнула вверх. Силы покидали ее тело. Ни боевой клич, ни песня берсерков, ни чистое упрямство, ничто больше не придавало сил ее телу. Оно сдалось. Ноги отказывались идти. Губы Асэ потрескались, пить хотелось нестерпимо, и все, что она могла делать-это обтирать губы снегом и слизывать с них влагу. Она замерзла, снег больше не таял на ее губах. Сделав еще пару шагов, Асэ упала на снег лицом вниз. Ветер трепал ее рубаху, надувая пузырем на спине, как парус, снег заметал уставшее от борьбы тело. Кажется, ее побегу сопротивлялась сама природа. Горизонт так и не озарился желтым. На востоке дымка и низкие серые тучи смешались в единое молоко, предвещающее бурю. Асэ молила Богов, чтобы они послали снег, и ее следы замело. Чтобы никто не увидел ее позорной смерти. И Боги ее услышали. Снег сыпал крупными хлопьями, и она узнала об этом первой во всем мире. Ветер усиливался. Асэ попыталась подняться на колени и найти выступ или камень, за которым можно было бы укрыться на время бури и перевести дух или умереть. Девушка ползла. Медленно и верно преодолевая расстояние. И вот показалось что-то черное. Изловчившись, Асэ сползла по снегу к камню, и спрятавшись за него, выдохнула. Пальцы на руках посинели, про ноги она даже думать не хотела. Погода ухудшилась за минуты. Ветер пронзал ледяными шипами все тело Асэ, и ей уже ничего не помогало. Она не понимала, сколько пробыла на хребте за этим камнем и жива ли она вообще. Сознание ускользало от девушки, и она незаметно для себя уснула. Теплое и приятно пахнущие прикосновение вернуло Асэ сознание, всего на секунду. Ей привиделось, что она видит матушку, которая ей нежно улыбается, напевая знакомую с детства песню. Вокруг было темно, но размытый образ женщины периодически всплывал перед глазами Асэ. Она слышала гудение и, кажется, голоса, но никак не могла выплыть из тяжелой и вязкой дремы. Вернул ее к жизни аромат еды. Открыв глаза Асэ не узнало место, где находится. Высокий каменный потолок, шарообразные светильники с желтым светом освещали черноту камня, придавая ему мягкости. То, на чем она лежала, было слишком мягким и приятным для ее кровати. — Как Вы себя чувствуете? — раздался мягкий женский голос со стороны. — Я вас знаю, — прохрипела Асэ и, испугавшись своего голоса, приложила ладонь к горлу, которое драло огненной болью. — Постарайтесь сильно не напрягать горло, — к ее губам поднесли ложку, от которой исходил умопомрачительный мясной аромат. Асэ приподнялась на локтях. Женщина, похожая на румяную сладкую булочку, нежно улыбалась ей. — Где я? — Думаю, там, где и должны быть, — хихикнула она. — Я Гитте. А Вы Асэ, — девушка нахмурила брови и это не скрылось от Гитте. — О твоей дружбе с Добом всем известно. Господин отправился на твои поиски, как только узнал о твоей ситуации, — пояснила она. — Доб, мой милый Доб, — улыбнувшись и опустившись обратно на кровать, прошептала Асэ. — Еще чуть-чуть, и Вы бы замерзли, — сообщила ей Гитте, поднося опять к губам Асэ ложку, наполненную густым и наваристым бульоном. — На ты, пожалуйста, — прошептала Асэ, — Я могу сама. Спасибо. Она попыталась сесть, но тело было слишком слабым. Принять правильное положение получилось с третьего раза. Гитте поднялась с края кровати и отряхнула белоснежный передник. — Спасибо Гитте. Передай, пожалуйста, Добу мою сердечную благодарность, и если у него есть время, я бы хотела лично выразить ее ему. Гитте хихикнула и, присев в кнессете вышла из огромной комнаты. Комнаты в замке были большими настолько, чтобы драконы, пусть и не самой крупной породы, чувствовали себя комфортно. Гитте скоро засеменила по широким коридорам и, добравшись до покоев Господина, потопталась на месте, не решаясь постучать. — Гитте, я слышу, как ты пыхтишь, — раздалось из-за двери, и женщина вздрогнула. — Девушка пришла в себя, Мой Господин. Она такая миленькая и ладненькая, — сообщила невидимому собеседнику Гитте, как бы между делом. — Передала Вам свою сердечную благодарность за ее спасение. — Так и передала? — уточнил суровый голос. Женщина замялась на секунду. — Да, мой Господин, — не моргнув и глазом, солгала она. — И просила Вас оказать ей честь и выразить эту благодарность лично. Если, конечно, у вас есть время. Господин молчал. Гитте ждала. Она была рада его замешательству. — Может быть, Вы угостите девушку ужином? Мой Господин, — подталкивала его женщина к принятию решения. — Полагаешь, она готова принимать гостей? — О, она будет готова! — радостно воскликнула женщина. — Хорошо, — согласился голос из-за двери. Гитте прыгнула на месте от радости и, сделав книксен в пустоту, удалилась. Ее ноги в теплых кожаных мокасинах мелькали из-под длинной шерстяной юбки слишком быстро и торопливо. Все могло случиться, если правильно все рассчитать. Гитте боялась верить тому, что происходило сейчас в этой части замка. И вчера со слезами, молила Богов помочь ее Господину и выложить его дорогу успехом. Пока девушка была в беспамятстве, Господин приходил в ее покои каждый день, и Гитте, отметила для себя его высокую заинтересованность гостьей. Чего раньше не случалось. Он читал ей вслух, рассказывал легенды, какая за окном погода, и пересказывал дворцовые сплетни. В его жизни появилось что-то новое, интересное. И Гитте боялась радоваться таким переменам. Отправив горничных привести девушку в порядок, Гитте принялась за ужин. Он должен быть идеальным. Все должно быть идеальным. Внося поднос с едой в комнату девушки, Гитте окинула гостью беглым взглядом. Здоровый румянец после горячей ванны, причесанные блестящие волосы, заплетенные в легкую косу, светлое домашнее платье с россыпью мелких голубых цветочков по полотну. Идеально. Подумала Гитте. — Здравствуйте, Гетти, — улыбнулась Асэ, говоря уже значительно лучше и не испытывая сильную боль. — Сегодня с Вами будет ужинать Господин, — поставив поднос на большой стол, предварительно накрытый белоснежной скатертью, сообщила ей женщина, гордо выпятив грудь. — Столько приготовлений для Доба. Это совсем не к чему. Не хочу, чтобы между мной и Вингой возникло недопонимание, — возразила ей Асэ. — Недопонимание? — Все эти причесывания, рюшечки, оборочки. Доб видел меня голышом, — хохотнула Асэ. — Все это, — она подергала кружево прикрывающее ее исхудавшие запястья, — совсем ни к чему. — Конечно, конечно. Девушки просто перепутали одежду. Но мы же, не будем заставлять ждать Господина? — Нет, конечно, нет. Пусть увидит меня такой и до конца моей жизни, а может и своей, будет хохотать до слез над моим позором. — Если вы не против, я открою балкон. Так будет проще, — распахивая широкие балконные двери, сказала Гитте. Шелест крыльев Асэ услышала чуть раньше, чем поняла, что Доб приземлился на балкон. Ей показалось, что это было громче, чем обычно. — Ты что, поправился? — воскликнула она. — Вигна откармливает тебя. Хочет, чтобы ты стал толстым и неповоротливым и больше не летал ко мне и был только с ней. Асэ широко улыбалась. Она была счастлива вновь увидеть своего друга, который спас ее и не бросил в сложной ситуации. Улыбка Асэ сползла, когда перед ней возник совсем другой дракон. Большой дракон. Огромный дракон. Совершенно невозможного лазурного цвета. — Доб? — спросил дракон, оказавшись в спальне. Асэ спохватилась прикрыв себя одеялом. — Доб, на склоне Кеаллы. — Я … — Асэ растерялась. Обычно бойкая и невозможная болтушка, она забыла все слова и не могла перестать смотреть на переливающуюся чешую, напоминающую волны. Наверное. Ей так казалось. Море то она не видела. Ее растерянность была такой явной, и дракон воспринял это все не как восхищение или любование чем-то прекрасным, а как шок и ужас. — Я тебя напугал, — процедил он. — Мне доложили, что ты хочешь лично выразить свою благодарность. Но по твоему лицу я вижу, что ты вообще была не в курсе, как ты тут оказалась. Что же, разочарований на вечер довольно. Приятного вечера. Гитте сообщит тебе, когда вернется Доб. Дракон развернулся на мощных черных лапах и собрался взмахнуть крыльями. — Подожди, — остановила его Асэ. — Ты меня совсем не напугал. Твой цвет, — протянула она. — Слишком ярок и нелеп. Я знаю, — отчеканил дракон. — Он невероятен, — словно не слыша его слов, сказала девушка и попыталась встать на ноги. — Он как море или глубокий ручей, по весне переливающийся на солнце. Дракон замер и сложил крылья. — Я никогда не видела ничего подобного! — восторженно прошептала Асэ. — Ты прекрасен. И цветочки на моем платье попадают в цвет твоей чешуи. — Правда? — спросил дракон, обернувшись. — Попался. Девушка улыбалась, стоя на много ближе к дракону. Он переступил с лапы на лапу и изучил ее платье. — Нет, оттенок совсем другой. Художником тебе не стать. — Да, не стать, — подтвердила Асэ и не могла перестать улыбаться. — Разрешите представится, — склонил рогатую голову дракон. — Макайден. Асэ вновь замерла, словно пораженная молнией. — Тот самый Макайден? — уточнила все же она. Дракон склонил голову на бок. — Что значит тот самый? — девушка услышала напряжение, появившееся в голосе дракона. — Мифический старший брат. Угрюмый и нелюдимый, — повторила она слова Доба. — Ах, этот Макайден! — выдохнул недовольно теплый пар дракон. Макайден подобрался, встряхнулся, слегка расправил плечи и выпятил грудную клетку. — Я тот самый Макайден. Миледи. Асэ рассмеялась, чем привела Макайдена в замешательство. Смущение дракона было слишком очевидно. Его длинные уши поникли, как колокольчики без воды. — Это было самое приятное знакомство с мужчиной, — перестав смеяться, сказала Асэ. — Спасибо вам за это, Сэр. И за то, что спасли меня, я так же благодарю вас всем сердцем. Было странно оказаться все еще живой. — Ваши родные, наверное, в ужасе? Может быть отправить им весточку? — Нет, они не в ужасе. По большому счету у меня есть только брат, который страстно желает отдать меня замуж. Собственно, по этой причине я и оказалась на хребте. Я шла к Добу, а дорогу слишком смутно помню. — Если бы не буря, вы бы добрались куда нужно всего через пару дней. Вы шли верным путем. Так вы сбежали от жениха или мужа? — Ни то, ни другое. Я сбежала от неволи и сводного брата, не более. Они замолчали, на время и Асэ подумала, что была слишком откровенна. Обычно драконы с незнакомцами, да и вообще в окружении кого либо, не ведут откровенных бесед, не проявляют чувств. Всегда скованы и сдержанны, словно у них штырь воткнут через горло. Гордые эти драконы иногда, даже чересчур. Хотя Доб был исключением из правил. Он был улыбчивым, смешливым, добрым и фантастически тактильным. Он обожал, когда Асэ гладила чешую на шеи против ее роста. Волны удовольствия прокатывались по его телу, и Асэ их буквально видела и ощущала. Когда такие волны пробегали по нему, от него исходило ощутимое тепло. В такие моменты он соглашался на все авантюры своей подруги и часто за это попадал в просак. — Ужин остывает, — прошелестев хвостом по полу, произнес Макайден. Асэ подошла к накрытому столу. Дракон по этикету выдвинул для нее стул и уселся напротив. Асэ ела плохо и Макайден это отметил. Он обеспокоенно водил по полу хвостом, следя за каждым кусочком, что она отправляла в рот. Девушка была слишком задумчива и совсем не замечала беспокойство своего спасителя. Она хмурила брови и лоб, периодически шевелила губами, словно вела диалог с кем то невидимым. Ее рука то и дело застывала на половине пути ко рту. Макайден отмечал все, что происходило с девушкой. Его тревожность достигла максимума и он выдал фразу слишком громко. — Тебе плохо? — рявкнул он и к его удивлению она даже не вздрогнула. — Нет, — отмахнулась девушка. — Готовлю речь для Доба. — По поводу? — дракон старался держать себя в руках и дышал через нос. — Нужен план, чтобы мой брат не потребовал вернуть меня обратно. Он все равно отправит по моему следу берсерков, и они выяснят, что я у вас. Я бы не хотела чтобы у вас возникли неприятности из-за моих поступков. Мне нужна веская причина, почему я не вернусь в долину и не выйду замуж. — Неприятности? — хмыкнул дракон. — Конечно для вас это будет только сотрясанием воздуха. Но Вам это не нужно. У Доба скоро свадьба. — Да, свадьба, — отметил дракон. Между ними вновь повисло молчание. Макайден не мог перестать следить за мимикой гостьи. Она была ярка и подвижна. Это было непривычно и удивительно приятно. Видеть столько эмоций в противовес чопорным и холодным драконам. — У вас случайно нет старого неженатого дядюшки? — со смешком спросила Асэ у дракона. — Для чего? — Чтобы он женился на мне! — выпалила она. — Драконы всегда держат слово. Мы бы заключила с ним договор, и оба остались бы в выйгрыше. Я-свободу от брата, вы — свободу от обязательств отвечать за мою глупость перед моим братом, а ваш дядюшка, если такой имеется, жену, не претендующую ни на его богатства, ни на его крылья. Макайден моргнул несколько раз, и девушке показалось, что его глаза стали ярче. Кажется, она опять сморозило глупость? Асэ ощутила горячую волну стыда, окатившую лицо, затем и все тело. — Это шутка, — попыталась она исправить ситуацию. — Нет, все очень даже разумно. Разве мы не можем помочь другу нашего Доба. Он ведь так вас любит. Есть у нас такой дракон на примете. — Правда? — удивилась Асэ, вскочив на ноги. — Только прошу вас учесть тот факт, что у драконов нет разводов, как у людей в долине и измена мужу карается смертью. — Я это знаю. И меня это не беспокоит. — А что беспокоит? — Чтобы мне дали возможность путешествовать, учиться, читать любые книги и вести дневник, — не веря сама себе, произнесла Асэ шепотом. Такие смелые вещи она обсуждала только с Добом. Дома эти темы были всегда под запретом. Женщина не должна уметь читать и писать. Она обязана ходить позади мужчины и называть любого мужчину «Сэр». Вот что вбивали в головы девочкам в долине. — И это все? — Да, мне этого более чем достаточно. Я мечтаю увидеть Белый замок, восход солнца на море и само море. Мечтаю вдохнуть запах восточных холмов и искупаться в подземном озере Хан. — Откуда вы знаете об этих местах, если в долине книги и учения для девочек под запретом? — Асэ удивилась осведомленностью дракона о внутреннем укладе долины. — Читать меня учил Доб. А книги в кабинете моего брата были чересчур манящими, чтобы не прокрасться туда. Не скажу, что каждая вылазка была удачной. Но ушибы и переломы заживают быстрее, чем воспоминания о приключениях или захватывающие истории. Макайден любовался девушкой. Пока еще не осознавая этого. Но ему нравилось, как волосы обрамляли красивое овальное лицо с высоким лбом. Как каштановые пряди переливались рыжиной под желтым светом ламп над головой. Как возбужденно бьется ее вена на шее, когда она с улыбкой ребенка рассказывает не важно о чем. Как пахнет ее кожа. К своему ужасу Макайдену захотелось по-человечески прокашляться после любования девушкой. Прокашляться, как он делал это много лет назад, когда мог быть человеком. Он четко ощутил ком в горле и как он поднимается, а связки пытаются сомкнуться, чтобы побороть хрипоту. Но ничего не вышло. Дракон прогнал воспоминания, причиняющие адскую боль. Прошлое все еще жгло его сердце адским огнем, не позволяя забыть ошибок, совершенных по юности и в пылу. Но он старался жить настоящим, от чего сейчас, совершенно неожиданно и для гостьи, и для самого себя, выдал самую безумную идею, которая посетила его рогатую голову за последние три века. — Что ж, вы не требовательная невеста. И без претензий на имущество, которым, как вы знаете, мы очень дорожим и с огромной неохотой расстаемся. — Вы готовы жениться на мне? —- выпалила Асэ, жуя кусок пирога с капустой. — Честно говоря, да, — челюсти Асэ остановились. — Это будет крайне выгодно мне. Вы не претендуете на престол, наследником которого я являюсь, так как вы человек. Ваша жизнь намного короче моей, и я без сожаления готов обеспечить вас первоклассными путешествиями, книгами и учителями. И я на какое-то время перестану быть отшельником. А моя матушка перестанет закатывать мне истерики. Так как, вы согласны?