Я вас знаю?

Он просыпался медленно. Отвратительный писк кардиомонитора бил по ушам. Голова гудела, тело ломило невыносимой болью. Он попытался пошевелиться, но тело заныло только сильней (да это было не самое лучшее его решение). Он нахмурил брови и даже такое, казалось бы, непримечательное действие отразилось жгучей болью. Из его груди вырвался тихий, но очень болезненный стон. — Мистер Паркер? — звук чьего-то голоса заполнил пространство и от этого голова разболелась ещё пуще. — Хммммх, — невнятно промычал он. Боль всё никак не отступала и самое страшное, что от неё некуда было деться, она была везде в его теле. Пробивала каждую его клеточку, пробиралась в каждую косточку, не оставляя ни одну без внимания, она, словно вода, просачивалась во все его органы, она ослепляла, заставляла жмуриться, в попытке хоть как-то облегчить мучения, и хныкать, не в силах ничего больше сделать. — Он просыпается! — кто-то вскрикнул и от этого боль во всём его теле только усилилась. Из глаз полились неконтролируемые слёзы, а самого его будто погрузили под толщу воды. — Срочно дайте ему обезболивающее! — это тоже был громкий возглас, но для него он оказался приглушенным. Ему казалось, что он сейчас потеряет сознание от всех этих ощущений. И он был недалёк от истины. Вскоре после того, как ему воткнули иглу в руку, он отключился.

***

Следующее его пробуждение случилось через тридцать шесть часов после первого. В этот раз тело болело уже меньше, но всё равно весьма ощутимо. Он выдохнул из лёгких весь воздух, а потом вдохнул побольше такого вкусного кислорода, от чего его и без того больную грудь прошибло новой порцией боли, но она была не настолько сильной, чтобы он обратил на неë всё своё внимание, видимо, обезболивающее было в действии или о чём говорили те люди, он так и не понял, он даже не знал было ли это на самом деле или ему приснилось (хотя разве может присниться такая ужасная боль). Он предпринял попытку пошевелиться и кажется, она даже увенчалась успехом, но не то чтобы он это почувствовал. — Питер? — слева от него донëсся приятный мужской голос. Здесь что кто-то есть? А здесь это где? — Мммм… — проскулил он. Его голова отозвалась тупой болью. — Можешь открыть глаза, Пит? — спросил голос. Пит? Это его имя? Прикольное. Ему нравится. — Питер? Ах, да, глаза. Питер попытался их открыть, но веки были настолько тяжелыми, а свет таким ярким, что как только он это сделал, сразу же пожалел, что послушал этот голос и снова закрыл глаза. — Попробуй ещё раз, Пит, — настаивал голос, — У тебя получится, — мягко сказал он, — П.Я.Т.Н.И.Ц.А. приглуши свет на 60%. Питер подумал причём тут день недели и как он сможет приглушить свет, но выполнить адресованную ему просьбу всё же попробовал. Он приложил немало усилий, чтобы открыть свои затуманенные от длительного бездействия глаза, но у него всё же получилось это сделать и продержать их в таком состоянии достаточно долго, чтобы оценить обстановку. Как оказалось, он был в больничной палате, всё казалось таким стерильным, чистым и до тошноты белым, создавалось впечатление, что здесь всё очищено от любой вредоносной бациллы. Единственное, что выбивалось из общей картины — панорамное окно с видом на… центр Манхеттена? И причём с видом с высока. Боже, куда же он попал. И сколько же Мэй придется за всё это заплатить. И вообще, как он попал на больничную койку? Как его угораздило то? Питер отвёл глаза от окна и наткнулся на внимательный взгляд мужчины, что просил его открыть глаза. Он тоже не вписывался в стерильную обстановку палаты. У него были тёмные волосы, ухоженная причудливая бородка и добрые карие глаза. Одет он был в потертую, измазанную в чём-то черном серую футболку с принтом AC/DC и такие же потрепанные синие джинсы, а сверху небрежно накинул белоснежно чистый халат. Где он так испачкал свою одежду Питер понятия не имел. — Ну вот. Привет, — улыбнувшись, поздоровался мужчина. — Привет, — слабо и хрипло повторил Питер за незнакомым мужчиной. — Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросил незнакомец. — Болит, — выдохнул мальчик. — Неудивительно. — А что… что случилось? — Ты… Тебя сбила машина, — как-то неуверенно произнёс мужчина. Глаза Питера округлились. Чего? Машина? Когда? И кто вообще этот мужчина? Вопросов было слишком много, голова опять пошла кругом и Питер снова закрыл глаза. — Подожди, я позову Хелен, она тебя осмотрит. Ты отдохни пока, — сказал мужчина и поспешил уйти. А Питер, оставшись один, стал размышлять над образовавшейся сотней вопросов. Больше всего его интересовал — как именно он сюда попал? Почему Манхэттен? Его на машине сбил член высшего общества, когда он в очередной раз гнался по дороге за школьным автобусе? Может быть даже этот самый мужчина. Это бы объяснило, то, почему он так обеспокоен его состоянием. Но на олигарха он не очень то смахивает, так что этот вариант можно отбросить. Но, как бы, и других идей у него просто не было. На втором месте, наверное, — кто же всё-таки этот мужчина? На доктора он не похож. Опять же на олигарха тоже. Точно не родственник. Но похоже он искренне за него беспокоиться. Ладно, лучше пока не ломать голову и подождать, пока вернётся этот мужчина и у него выведать ответы на свои вопросы. Пустили же его сюда не просто так, а значит он явно должен знать, что произошло. А пока Питер решил попытаться понять в каком он состоянии (жаль, что здесь нет зеркала, это облегчило бы ему задачу), ведь совсем не ощущал своего тела, ну точнее, понимал, что оно болит, но где оставалось для него загадкой (где они достали такое сильное обезболивающее, он не знал). Для этого он поднял голову, что далось ему с большим трудом, и опустил глаза на свою грудь. Она ничем особым не отличалась, только была покрыта синей тканью медицинского халата, но в остальном всё так же вздымалась при его спокойном дыхании. Руки его лежали поверх простыни, которой он был укрыт. Они тоже были самыми обыкновенными, белыми и, что самое главное, целыми. Откуда эта тупая боль Питер так и не успел понять до прихода молодой доктора азиатской внешности. — Добрый день, мистер Паркер, — поздоровалась она, — Меня зовут доктор Хелен Чо. Я ваш в лечащий врач. Приятно познакомиться. — Здравствуйте, — поздоровался Паркер. — Давайте я вас осмотрю, — сказала врач. Она довольно быстро провела осмотр, минут 10 это заняло, и поставила диагноз, типа, с вами всё в порядке в вашей ситуации. — Ну, что ж, где-то через неделю будем вас выписывать, — бодро сказала Хелен. — Спасибо. — Это вам спасибо, — сказала Хелен, но он не совсем понял, что она имела в виду. После осмотра Питер, как ни странно, очень устал и, смотря, как Хелен уходит из палаты, закрывая за собой дверь, уснул.

***

Когда Стрэндж привёл Тони к Мадам Паутине, Старк думал, что она оживит там Питера и дело с концом, ведь магия всё-таки, но, как оказалось, всё, как обычно, не так то просто. Она просто восстановила биение его сердца и каким-то образом избавила от остаточного гамма-излучения, но облученную руку восстановить не удалось. После того, как Старк узнал, что с мальчиком всё ещё не всё в порядке, он потребовал объяснений у Стрэнджа. Ну, потому что, правда, какого черта?! Тот в свою очередь снова сгонял к старухе с претензиями, на что, та ему просто ответила, что они просили лишь вернуть парня к жизни и, что уговор она выполнила, так что никаких предъяв и быть не может. Потом Стивен уже от себя добавил вопрос, куда она дела камни бесконечности и женщина ответила, что вернула на места, а после вопроса мага «как» просто сказала, что отдала их в организацию под названием «УВР» и они всё сделали. Такие ответы устроили Стрэнджа и он ушёл. Стивен передал слова Мадам Паутины Тони, на что тот кивнул и подумал, что всё могло пойти по гораздо худшему сценарию. Например, она могла и вовсе не согласиться и тогда пришлось бы искать другие пути и они бы могли не успеть. В таком случае Тони бы точно больше ни разу нормально не поспал. Но он как-то не очень хочет об этом думать. После ампутации парень провалялся без сознания неделю, в течение которой Тони подключил лучшего генетика Хелен Чо, чтобы с её помощью напечатать пацану новую органическую руку. В итоге рука вышла такой, что от предыдущей и не отличить. Вообще изначально Старк хотел сам сделать парню руку, но потом подумал, что органическая куда лучше и к тому же не требует техобслуживания (карапуз просто не может не угробить механическую, Старк в это не верит), которое предоставить может только он, а значит с пацаном придётся пересекаться. Нет, не то, чтобы Тони не хочет его видеть, просто… Боже, да он сам не знает, чего боится. Может не увидеть в глазах подростка узнавания и того щенячьего восторга, что заставлял его жить. А может уже просто принял решение дать парню прожить нормальную, спокойную жизнь. Чтобы он смог насладиться простыми радостями и не забивать голову геройством. Господи, Старк, ну ты же взрослый человек, у тебя жена, дочь, а ты боишься ответственности за простого парня из Квинса. И какой ты после этого герой? — О чём ты думаешь? — незаметно подошла Пеппер. Они находились в мастерской Старка, в которой он закрылся, когда ожидание в медблоке потеряло смысл. — Что ты здесь делаешь? Я же вроде просил П.Я.Т.Н.И.Ц.у никому не открывать. — Учитывая ваше эмоциональное состояние, я решила, что общение с миссис Старк пойдёт вам на пользу. Я действовала в ваших интересах, Босс. — И с каких пор ты такая самостоятельная? — проворчал себе под нос Тони. — Тони, ты так и не ответил, — мягко сказала Пеппер и положила руки ему на плечи. — А где Морган? — снова попытался уйти от вопроса Старк. — С Роуди, — закатив глаза, ответила женщина. — А что они делают? — Тони, я вижу, что тебя что-то беспокоит. — Может закажем пиццу? — Тони. — Ты какую будешь? Только не говори, что гавайскую, иначе не будешь есть ничего, потому что класть в пиццу фрукты — это извращение, — качая головой, говорил Старк, не обращая внимания на попытки Пеппер вытянуть из него ответ, на не желанный вопрос. — Тони. — Что? — он повернулся к ней и выжидающе посмотрел в глаза, подняв бровь. — Прекращай накручивать себя. Ты ни в чём не виноват. Он скривил лицо и вымученно вздохнул, не отводя от жены взгляда. — Я не могу, Пеп. Я не знаю как мне быть. Я просто хочу, чтобы у него всё было хорошо. Не уверен, что я тот, кто ему нужен. — Тони, никто не сможет лучше тебя позаботиться об этом мальчике. Вы с ним уже достаточно близки, чтобы не знающий человек назвал тебя его отцом. Ты тот, кто ему нужен. — Ты не понимаешь. Я просто хочу отгородить его от всего этого, геройского, — он обвел руками мастерскую, — Он достоин лучшего. Пеппер перевела взгляд куда-то в потолок, чуть сощурив глаза и нахмурив брови. — То есть если Морган решит, что тоже хочет быть героем, ты также от неё откажешься? О чëм это она? Для Морган самые близкие люди — Тони и Пеппер, он не может её этого лишить, а для Питера самый близкий человек — Мэй, она его опекун и растила его с 5-ти лет и лучше парню быть с ней, чем с Тони, которого он даже возможно и не помнит. Глаза Старка расширились, а брови полетели в небеса и он поспешил заверить жену в обратном: — Нет, ты всё не правильно поняла. Я просто не хочу, чтобы он проходил через эти страдания. И ни от кого я не собираюсь отказываться, просто буду наблюдать и помогать издалека. — То есть ты откатишься до 2016, когда вёл себя также и в итоге Питер чуть не умер. Я думала ты уже понял, что это провальная затея. — Может ты и права, — тяжело вздохнув, ответил Старк. — Это твой выбор и я поддержу тебя, что бы ты не выбрал, просто… Не наделай глупостей, Тони, — мягко сказала Пеппер, поцеловала мужа в щёку и поспешила ретироваться, всё-таки работа генеральным директором Старк Индастриз не из самых лёгких и у неё куча дел. А Тони стоял посреди своей мастерской, чуть нахмурив брови, и думал над словами жены. Если честно в этом ключе он и не задумывался над проблемой и ему стало как-то стыдно. Может он и вправду вёл себя, как мудак, когда собирался отгородиться от Паучка, но всё же тихий, но уверенный шепоток в глубинах сознания гласил, что так будет лучше. Именно поэтому, когда Питер спросил, что случилось, Тони ответил совсем не то, что собирался: — Ты… Тебя сбила машина, — запнувшись, сказал Старк, смотря, как на лице подростка появляется шок, и думал, как всё пойдёт дальше. Наверное надо позвать Мэй. Женщина работала всю эту неделю, ведь отгул для неё был непозволительной роскошью, а от предложения Тони пожить немного за счёт Старка она отказалась (он так и не понял почему, но видимо у неё были на то причины). Тони пристально смотрел на Питера и сразу же заметил, что тот закрыл глаза и на его лице появилась гримаса боли. Старк сразу же мысленно отчитал себя за то, что не додумался позвать Хелен, как только парень открыл глаза. — Подожди, я позову Хелен, она тебя осмотрит. Ты отдохни пока, — вообще-то необходимости куда-то уходить не было, ведь можно было просто поручить П.Я.Т.Н.И.Ц.е позвать Хелен, но Старку просто жизненно необходимо было выйти из палаты пацана, проветриться и обдумать всё ещё раз хорошенько. Как-то так получилось, что это был первый и последний раз, когда он навещал карапуза в палате. Когда он вышел, то всё же попросил П.Я.Т.Н.И.Ц.у позвать Хелен, а сам снова закрылся в мастерской, не для того, чтобы сделать что-то конкретное, голова была пуста, не хотелось делать ничего, хотелось только поддаться ужасному соблазну и напиться в хлам, но после их с Пеппер свадьбы мини-бары в доме Энтони Старка стали не то что редкостью, их не стало вообще и наверное это было правильно. Да и пока у него были Морган и Пеппер напиваться ему не хотелось, за исключением 10 августа и того самого рокового дня, когда не стало половины вселенной. Но в башне последние пять лет он почти не бывал и поэтому бар в мастерской здесь остался, что сейчас никак не помогало его борьбе с самим собой. — П.Я.Т.Н.И.Ц.А., набери Мэй Паркер, будь добра, — пытаясь забыть о выпивке, попросил Тони. — Конечно, Босс, — сразу же отозвалась ИИ. Старк взял в руки отвертку и стал вертеть её в руках, в ожидании ответа от тёти парня. Он в очередной раз тяжело вздохнул и тупо уставился на мониторы своего светового компьютера. — Алло, — вдруг раздалось из динамиков. — Привет, Мэй, — Тони попытался сделать свой голос максимально звонким, но вышло не очень и он всё равно получился каким-то отрешённым. — Ты в порядке, Тони? — обеспокоено спросила Мэй. — В полном. Слушай, тут Питер очнулся и я хотел пригласить тебя на вечеринку в честь этого, — бодро сказал Старк, — Отказ не принимается. — О Боже, Тони, когда я смогу приехать? — Ты сейчас свободна? Я могу послать за тобой Хеппи. Он приедет где-то минут через десять. Ты же на работе, верно? — Да-да, я сейчас отпрошусь. — Вот и славно. — До встречи, Тони. — Пока, — сказал Старк уже после того, как Мэй отключилась. Он закрыл глаза и потер переносицу, опустив голову. Он просидел в таком состоянии пару минут, как вдруг неожиданно что-то или кто-то несильно толкнул его в плечо. Тони резко поднял голову и втянул воздух в легкие. Он повернул голову на лево и заметил Дубину, невинно смотрящего на него своей камерой. Тони повернул голову к мониторам, но взгляд от робота не отвел и поджал губы. — Тебе чего? — грубо спросил Старк. Дубина в ответ что-то пропищал и указал на фотографию, где Тони и Питер ставили друг другу рожки. Мужчина перевёл на неё взгляд и тяжело вздохнул. — Вот… Только ты не начинай, а. Дубина в ответ на это только состроил милую мордашку, ну, если это можно так назвать, учитывая то, что лица у него как такового нет, и что-то пропищал. Тони долго, не моргая, смотрел на него, в итоге сдался, ведь играть с роботом в гляделки заведомо проигрышное дело, и отвёл глаза. — Вот и как ты умудряешься без слов давить на меня сильнее, чем кто-либо другой? Дубина в ответ опять что-то пропищал. Иногда Тони сам себя не понимает. Вот зачем он дал роботу голос, если не собирался учить его говорить? А сейчас, почему-то, хочется понять, что он сказал. Мужчина усмехнулся одним уголком губ. — Ладно, может ты в чем-то и прав. Пойду я отсюда, — сказал Тони, встал с кресла и направился к выходу. Поддаваться он не собирался, ведь уже решил как будет лучше. Он, не оглядываясь и не обращая внимания на писки Дубины, вышел из мастеркой. Надо бы проведать Роуди с Морган.