Всё

«Всё» Тишина давит на уши тяжелым, нагнетающим гулом; тишина и пробирающий до костей холод. Кажется, стоит креплению на поясе незадачливо звякнуть, и резкое металлическое эхо разнесется по бескрайней тьме с оглушительной громкостью… Это не первое его погружение, и не последнее, но даже спустя годы… нет, десятилетия, оно будет захватывать дух до мурашек, до благоговейного трепета где-то в глубине самого его существа. Но пока он об этом не задумывается, закрывает глаза и делает шаг вперед, навстречу загадочной мгле, прямо в её жадную серо-бирюзовую пасть. При погружении в Бездну лучше ни о чем не думать — это он уяснил довольно быстро. Прочная веревка, закрепленная карабином на поясе, тихо шуршит где-то над головой. Пока он не беспокоится о том, что она может не выдержать: на пути вниз всегда выдерживает. Тем более, что ни он, ни его "товарищи" по несчастью внушительным весом не отличались. Перед глазами тусклым серебром блестит нечто. Красивое, изящное, небольшое. Цепкие, тонкие, как прутья, пальцы жадно хватают дар Бездны, запихивают его в здоровенный черный мешок. За эту побрякушку можно выручить немало кредитов, или платины, или дукатов — в зависимости от того, на чем сойдутся босс и покупатели. Единственное, о чем он думает при погружении, так это о том, в какую цену выйдет та или иная реликвия Бездны, которую он успел забросить в мешок. В первые разы в голову норовил пролезть липкий, коварный страх. Жгучий песок, тяжелый, металлический запах крови, глухие голоса пехотинцев Гринир, барабанящие по ушам… со временем он научился закрываться от этого. В отличие от детей Заримана, у них, брошенных на произвол судьбы сирот, подобранных бандой серых торговцев на угнанном корыте довоенного корпуса, не было увлекательных сказок, которые помогли бы им понять, что делать со своими эмоциями в Бездне. Узнавали на практике. В отличие от детей Заримана, у них не было благословения Бездны. Контрабандисты просто решили, что, раз уж на Заримане уцелели только дети, то и отправлять за ценными блестяшками в глубины неизвестного стоит именно детей. Конечно, Бездна была к ним чуть более благосклонна, чем к взрослым. Но, тем не менее, и он, и его товарищи не раз становились свидетелями того, как неудачливого беднягу поднимали на транспортник уже бездыханным телом, повисшем на мешке, набитом драгоценностями. Всей группой по пути до ближайшей точки торговли они отчищали добытые уже покойным товарищем статуэтки, монетки, доспехи и оружие от его крови. Покупатель не захочет брать свой товар в таком виде. За него меньше дадут. Засыпая после каждого такого «инцидента», он невольно задумывался, когда же он сам наскучит Бездне? Когда очередную партию реликвий будет старательно очищать от крови уже не он..? Но Бездна каждый раз приветствовала его хищным трепетом. Лизала хрупкое, подростковое тело языками ледяного пламени, трещала до предела натянутой веревкой при подъеме мешка, набитого сокровищами, игралась, как кошка с мышкой, но не забирала. ••• Он в команде уже шесть лет. Еще два—три года, и от него просто-напросто избавятся. Никто из них даже и не думал о том, чтобы хоть кто-то из сирот ушел дальше добытчика реликвий. Они постараются, чтобы никто не стал исключением. Он постарается, чтобы у них не получилось добиться своего. Побег. Прямо в Бездне, на челноке, в компании еще двух добытчиков помладше и с мешками реликвий под креслом пилота. За ними хвост. Конечно, они так просто этого не оставят. Кому же понравится, когда кормящую руку кусает неблагодарная мелочь? Даже если корм в руке и кормом нельзя было назвать… Они добираются до реле Эриды и, судорожно схватив мешки, спешат в космопорт. Проскочить мимо охраны, не попасться на глаза, добраться до Кронии на Сатурне… тогда, возможно, у них появится шанс. До Кронии добираются лишь двое. Привалившись к стенке в углу пассажирского транспланетного лайнера, Лели истекла кровью. И ведь молчала, даже не заикнулась о том, что её ранили, когда они только бежали к челнокам. Однако неприятности не оставляют их и на Кронии. Товва "принимают" почти у самого выхода в главный зал. Идиот решил, что протащит всю свою добычу до рынка на нижних уровнях и осядет там. Куда там, с такими-то громоздкими мешками… «Боуки! Боуки..! Ах ты! Подлец!» — орет он в толпу, вырываясь из рук охраны и сотрясая воздух кулаками. Сам виноват. Вот, угрожает, что сдаст местной службе безопасности. В какой-то мере даже смешно… ну расскажет он им про своего подлого напарника Боуки Тэ, уроженца остронской Земли, у которого обедневшие родители живут в рыбацком поселении в десяти километрах от ближайшего городка, что на противоположном Цетусу берегу… расскажет… они, даже, допустим, поверят, начнут искать… и не найдут. Потому что пустоголовый дуболом Товв принял все россказни Баро Ки’тиира, сироты, выходца из колонии с самого кровожадного Марса, за чистую монету. Уж чему его точно научила жизнь с контрабандистами, так это тому, что, в первую очередь, доверять не стоит именно своим напарникам по контрабанде — самые первые сдадут. И пока Товв, уже взятый под арест за всё ту же контрабанду, содействует служителям закона, выкладывает им всё, что знает о своем напарнике по имени Боуки Тэ, сам Боуки Тэ, а точнее, Баро Ки’тиир, пробирается к нижнему рынку, переодически проверяя набитые товаром карманы и висящую на плече походную сумку. Не так много, чтобы сколотить себе состояние, но на первое время, чтобы укрыться, замести следы, выжить, ему хватит. ••• Он уходит от Бездны на долгие пять лет, а когда возвращается в менее людной, но более надежной компании во владения бирюзовой мглы, то сначала боится спускаться. Боится, что веревка не выдержит, что крепления заржавели, что он, уже не ребенок и даже не подросток, будет пережеван и выплюнут хищной глубиной в первые же минуты. Бездна встречает его тихим утробным гулом и пронизывающим холодом. Ничего не изменилось в этой пугающей пустоте. Он делает вдох, на мгновение закрывает глаза и спускается. «Бездна наказывает тех, кто не знает меры…» — скажет он потом, через много лет — «…возьмешь слишком мало, и тебе не хватит денег на то, чтобы организовать следующий заход. А возьмешь слишком много — она не отдаст. Более того, заберет и тебя». Он порой набивает мешок до отказу и всё ждет, когда же во время подъема к кораблю неведомая сила переломает ему своей чудовищной хваткой все кости, зальет его кровью сокровища и утянет вместе с ними в непроглядную тьму… Но Бездна лишь ласково лижет его обновленный костюм для погружений, заигрывает, несильно дергает веревку, качает мешок и, улыбнувшись во все тридцать два, отпускает обратно. Он не Тэнно, но Бездна, похоже, благоволит ему. ••• Проходит еще несколько десятков лет. Отличие лишь в том, что Бездну он за все это время так и не оставил. Зато оставил напарников. Кто неудачно спустился, кого поймали Гринир или Корпус, кого он бросил на произвол судьбы сам… жизнь научила Баро не привязываться к людям. Ему хватало его постоянных гостей в нечастых ночных кошмарах: размытые силуэты покойных соплеменников и родителей до сих пор оставались причиной, по которой он резко вскакивал с постели посреди ночи. И все же, Бездна не всегда пугает его его же кошмарами. Она все так же снисходительна, как и в те годы, когда он, будучи еще ребенком, смотрел на неё впервые. Он теперь нередко напоминает символическим конкурентам о том, как важно не брать больше, чем позволяет Бездна. И пока они, напуганные россказнями «бывалого», ползают по мелководью, беспрестанно озираясь и довольствуясь такими безделушками, которые тяжело оценить и в десятку дукатов, он погружается в неизведанные области тьмы, доверху набивает мешки, контейнеры и ящики и, пока ласкающая его ледяным пламенем Бездна хищно улыбается, глядя на его крохотную фигурку, он улыбается ей в ответ. Конечно, теперь нет смысла скрывать свое настоящее имя, и, все-таки, очень многие зовут его не Баро Ки’тиир — Торговец Бездны. Будто бы она сама, эта неизведанная, вечная хтоническая госпожа, назначила его своим пажом, скромным вестником её всеобъемлющей воли. На все догадки Баро Ки’тиир лишь загадочно улыбался и пожимал плечами. «Истинный мастер своего дела никогда не раскрывает своих секретов», — изредка добавляет он в ответ. Истинный мастер, он пожал руку самой Бездне… заключил сделку с дьяволом. И пока остальные берут столько, сколько им положено, Баро Ки’тиир берет всё. ••• Настанет час, и Бездна вспомнит о своей части сделки… но Баро старается об этом не думать. Закрыв глаза, он вдохновенно внимает её величественному гулу, чувствует её ледяные касания на своих смуглых ладонях и лице. Сегодня он погрузится в первозданный хаос снова. Сегодня он снова возьмет всё.