Доминика. История потерянной принцессы.

      – Я. Предлагаю. Привал, – наверное, в тысячный раз за день повторила Ника. На этот раз уже без особого энтузиазма, чисто из принципа. Амари с Марко переглянулись.              – Неплохая идея, – неожиданно согласилась Амари и уселась на ближайший валун, поросший суховатой травой. Ника старательно закатила глаза.              Патрик, тяжело дыша, рухнул на спину и раскинул руки в стороны. Марко взобрался на соседний валун – широкий, овальный, напоминающий большого каменного жука с гладкими боками и травянистой щетиной на спинке. Парень устроился поудобней и принялся доставать еду. Старшие абсолютно не выглядели уставшими, а это сильно действовало на нервы Нике:              – Вы просто бесчувственные! Ваши ноги длиннее наших, так не честно! Вернёмся, пожалуюсь королю Якову, что вы нас мучили.              – А он тебя утешит и погладит по головке, – с сомнением произнесла Амари. – Зато мы быстро движемся и прибудем на сутки раньше.              – И на шахтах будут работать наши измождённые трупы, – съязвила Ника. – Великолепный план! Надёжный, как...              – Тебе с сыром или с котлетой? – заботливо предложил ей бутерброды Марко. Девочка обиженно забрала оба.              Марко сидел на камне в позе шамана, скрестив перед собой длинные ноги и умело колдуя над обедом. Следующие бутерброды он раздал Амари и Патрику, а остатки доедал сам. На парне красовался коричневый рабочий костюм с кучей карманов, его длинные волосы живописно рассыпались по плечам. Он настойчиво утверждал, что в таком виде лучше всего отдыхать от придворных условностей. Амари на это лишь снисходительно хмыкала: сама она была одета в самую простую походную одежду, разве что к её двойному ремню крепились ножны пары длинных кинжалов, а голову обвивала плотная тканевая повязка с едва различимым орнаментом. Несмотря на это, вдали от дворца она изменилась заметнее Марко. Вместе с гвардейской формой Амари оставила в столице строгий образ сурового воина и теперь гораздо больше напоминала девушку своих лет, пусть и довольно сдержанную. Ника же, в противовес Марко, в первый вечер пути заплела волосы в кучу мелких косичек. Как оказалось, таким образом девочка периодически их завивала.              Они уже были на Свободных Землях. Перевал, проходящий через границу Тридцатихолмия, давно остался позади, а впереди и вокруг лежала усеянная камнями равнина, поросшая тусклой травой и низкорослым кустарником. Трава – тонкая, длинная, густая – стелилась по неровной земле, как приглаженная шерсть огромного косматого животного. Небо скрывалось за облаками. В воздухе носился лёгкий ветерок, из-за которого равнина заходилась серовато-зелёной рябью.              – К вечеру мы должны быть на месте, – вдумчиво заявила Амари. Она лежала на животе, подперев ладонью подбородок, и сверялась с картой. – Там нас заселят, а наутро выйдем на смену. Если сейчас поторопимся, у кое-кого будет время отдохнуть и отоспаться, чтобы не превратиться в измождённый труп.              Ника почувствовала на себе ироничный взгляд Амари, издала возмущённый вопль и набросилась на неё с кулаками. Моментально сгруппировавшись, девушка соскользнула с валуна и в два прыжка очутилась за спиной у Марко. Схватив ничего не подозревающего парня за плечи, она закрылась им, словно щитом. Нику это не остановило – спустя секунду все трое валялись на примятой траве. Аккуратно разложенные припасы беспорядочно рассыпались, и их невольно подмяли под себя спинами старшие. Ника наседала сверху, и ей это не мешало активно давить коленями всё то, что каким-то чудом до сих пор оставалось целым.              Патрик лишь приоткрыл один глаз и лениво откатился в сторону.              – Там был сыр!!! – защищая лицо руками, воскликнул поверженный на землю Марко. – Амари, ты же воин, не я! За что?!              – А ты мужчина, Марко! – уклоняясь от разъярённой Ники, засмеялась девушка. – И тебе следовало бы лучше кормить детей, а то у них просыпаются дикие инстинкты...              – Она и так съела полторы порции! Ай, мои волосы! Может, ты с ней поделишься? Нет, стой, я не это имел ввиду!              Амари явно восприняла слова Марко как предложение тоже пробудить в себе дикие инстинкты, – она по-лисьи сощурилась и присоединилась к Нике. Та поддержала игру, с новыми силами и визгом накидываясь на Марко.              Спустя пару минут ему всё же удалось высвободиться. Отряхнувшись, парень в поисках мужской солидарности подсел к Патрику:              – Они бешеные какие-то, серьёзно! И вообще, двое на одного не честно.              Патрик согласно пожал плечами. Девочки продолжали лежать в траве, о чём-то доверительно хихикая. Спустя минут десять они одновременно поднялись и начали собираться в путь.              Как оказалось, Амари и Марко знали друг друга давно, правда до этого им не приходилось общаться так близко. Парень дружил с компанией ребят из академии, которую Амари окончила этой весной, а та, в свою очередь, служила при дворе, где большую часть года проживал Марко. По дороге отдохнувшая Ника с интересом расспрашивала старших о жизни в Зеленроге, а те по очереди отвечали на её многочисленные вопросы. Со временем к диалогу подключился и Патрик. В конце концов, компания неожиданно легко нашла общий язык, несмотря на значительную разницу в положении, возрасте и интересах.              Тем временем окружающий пейзаж постепенно сменился. Редкие неровности рельефа превратились в полноценные холмы, будто бы равнинная гладь пошла частыми волнами. Каждая следующая возвышенность оказывалась выше, круче и каменистей предыдущей, но, несмотря на последнее, покрывавшая их трава оставалась всё такой же до странности густой и длинной. Спустя несколько часов пути Ника огляделась и театрально раскинула руки:              – Уважаемые граждане Тридцатихолмия, добро пожаловать в Тысячехолмие! Убедительная просьба сдерживать свою зависть и – по возможности – не красть холмы!              Шедший за ней Марко негромко рассмеялся, вытирая лоб тыльной стороной руки.              К Атаманским шахтам ребята прибыли ещё засветло и без происшествий. Облака рассеялись, и низко висящее солнце залило всё вокруг золотистым светом. С очередного холма поселение виднелось, как на ладони: оно располагалось полумесяцем, повторяя очертания небольшой бухты. У пристани качались на волнах два корабля со спущенными парусами. Один был тёмный, маленький, слегка пиратского вида, а второй казался обычным видавшим виды грузовым судном. В центре полумесяца параллельно берегу располагалось длинное здание (судя по всему, общая столовая), к нему была пристроена вышка с колоколом, а вокруг вразнобой рассыпались небольшие деревянные домики. Было заметно, что поселение строилось не сразу, а разрасталось постепенно – в зависимости от расположения домика относительно центра и линии прибоя менялось и качество его постройки. По внешней линии полукругом возвышались скалы. С западной стороны они продолжались горным массивом, а с восточной, откуда пришли путники, постепенно редели и переходили в каменистые холмы.              – Когда солнце начнёт уходить за горы, закончится смена. Лучше поторопиться, чтобы успеть перехватить бригадира, – сказал Патрик.              С ним все согласились и принялись спускаться. К тому моменту, когда путники добрались до дверей столовой, раздались мерные и громкие удары колокола. Спустя полчаса подступы к зданию заполонили рабочие, в основном ребята от двенадцати до семнадцати лет, не старше. Все ужасно пыльные, уставшие, но оживлённые. Воздух наполнил гул множества голосов. Здесь собрались дети и молодёжь со всей территории Союзных Королевств и не только; большинство говорили на одном языке, но на разных диалектах и с самыми разнообразными акцентами. Больше всего было южан – в толпе часто мелькали смуглые лица и слышался певучий гортанный говор.              – Вон он, подходит – внезапно указал Патрик куда-то в толпу. К ним направлялся широкоплечий мужчина средних лет. Крепкий, лысоватый, с едва заметным брюшком и густыми усами. Бригадир был одет в потёртые брюки и жилет со множеством карманов на голое тело. Через его плечо было перекинуто не самого чистого вида полотенце, краем которого он периодически вытирал пот с раскрасневшегося лба.              – Вижу чистые лица! Новенькие, значит, – зычно пророкотал он, деловито оглядывая путников. Те кивнули. Бригадир жестом отозвал их в сторону, достал массивный блокнот и металлическую дорожную чернильницу – она двумя шнурами крепилась к одному из карманов.              – Так, вы впервые, а твоя физиономия знакома, – бригадир деловито ткнул пальцем в сторону Патрика. Тот кивнул. – Это часом не ты уронил тележку с четвёртого яруса месяца три назад?              Судя по тому, как залился краской Патрик, бригадир не ошибся. Ника возмущённо уставилась на брата: тот ей ничего подобного не рассказывал! Бригадир грубовато хохотнул:              – Память на лица у меня хорошая, запомню каждого. Значит, слушайте сюда. Меня можете звать Берд, бригадир Берд. Можно просто Бригадир. Все вопросы решать через меня. Хозяин серебряных шахт – Атаман, это вы должны знать. Ваши имена, гражданство, возраст? – он выдернул перо из чернильницы и записал продиктованные данные в блокнот. – Отлично. Распорядок такой: подъём по колоколу, завтрак, потом в восемь начало смены, колокол. Днём будет обед, далее длинный перерыв и вторая смена. Конец вечерней смены, ужин. На каждый пункт распорядка – колокол, как вы понимаете.              Берд указал большим пальцем через плечо в сторону вышки и продолжил:              – После ужина мыться обязательно: можно в море, можно с ведра. Если холодно – кипяток на кухне, с чёрного хода. На отбой не звонят, но советую ложиться пораньше, иначе с утра не встанете. Сигнал на ужин вы слышали, на смену звонят примерно так же. Подъём будет звучать чуть дольше, чтобы все услышали. Длительный трезвон – чрезвычайное положение, все наверх. Если в нерабочее время – к столовой. Вопросы по расписанию?              Ребята отрицательно помотали головами. Бригадир продолжил:              – Значит, двое старших на нижний ярус. Амари, я вижу, крепкая, но если не потянешь, дай знать – у нас девушки встречаются редко, так что смотрим по ситуации. Это, кстати, всех касается. Предварительно пятьдесят в день. Патрик на тележки. Снова уронишь – пойдёшь на черпаки, поднимать воду с затопленного уровня. Хотя мне-то что, весь ущерб вычитается из вашей зарплаты. Если стоимость ущерба выше – отработка в пользу Атамана. В общем, на тележках тридцатка. Ника... – Берд с сомнением уставился на фигурку девочки, – есть местечко на кухне, пятнашка в день. Возражений нет? Отлично. Еда и проживание входят в условия. Отсчёт рабочих дней начнётся завтра, за сегодняшний ужин можете заплатить со своих либо поесть в кредит. Или же перекусить из своих запасов. Понадобится перерыв – предупреждаете заранее, в таком случае вычитается стоимость еды и проживания. Исключения – болезнь и травмы, обговаривается индивидуально. Нарушения штрафуются, воровство особенно. Вопросы есть?              – Вопросов нет, – ответил за всех Марко.              – Превосходно, остальное будем решать на месте. Сейчас вас отведут на заселение. Можно четверых вместе, можно отдельно мальчиков и девочек подселить к другим.              Ребята переглянулись.              – Лучше вместе, – сказала Амари.              – Хорошо. Эй, Ларс! – Берд неожиданно обернулся и гаркнул в сторону ушастого парнишки, который как раз выходил из столовой. Тот вздрогнул от неожиданности, но послушно подошёл.              – Да, Бригадир?              – Отведи новеньких в двадцать восьмой, мне некогда. Заодно покажи, где нужники. Увидимся утром, не опаздывать! – пророкотал Берд и уже собирался уходить, как вдруг что-то вспомнил и остановился. – Ах да, Марко. В шахту пойдёшь – волосы долой.              – Как долой? – не понял парень. Он вопросительно взглянул на Амари, но та ещё на привале заплела высокий хвост в толстую длинную косу. – Совсем, или можно завязать?..              – Как хочешь. Главное, чтобы вот этого не было, – Бригадир жестом изобразил что-то отдалённо напоминающее локоны и быстрым шагом направился в столовую.              Парень облегчённо выдохнул. Амари усмехнулась.              Домик, куда заселили четвёрку новоиспечённых рабочих, находился с самого края поселения, на восточном острие полумесяца. Это был наскоро сколоченный деревянный сарайчик с одним окном, четырьмя койками и небольшой печкой посередине – вероятно, её позволяли топить в холодный сезон. На каждого имелось по ведру для умывания, на печке аккуратной стопкой лежали четыре пары грубых рабочих перчаток и связка толстых восковых свечей. Как только Ларс ушёл, Ника рухнула на ближайшую койку.              – Почему ты не говорил про тележку? "Неплохое место в случае резкой нужды, но…", – передразнила она брата. – Значит, здесь не так уж и плохо, как ты рассказывал! Сколько тебе за неё вычли?              Патрик отвечать не захотел, а Ника довольно захохотала. Марко попросил девочку успокоиться. После небольшой перебранки ребята поужинали остатками припасов и вскоре легли спать.              Наутро их разбудил звон колокола.