Безумие?

      Я нахожусь в белой комнате без окон и мебели. Вокруг меня только мягкие стены, пол и потолок. Я, как загнанный зверь, сижу в дальнем углу, поджав ноги и уткнувшись в них лицом. Сколько прошло времени, какой сейчас час или банально время суток — я не знаю. Я сижу и жду, когда снова придут мои мучители и вколют очередное «лекарство» или заставят выпить какие-то таблетки. Зачем? А они думают, что я сумасшедшая.       Но я ведь знаю, что нет. И что существуют ангелы и демоны. И они не такие какими их показывает нам церковь. Вообще всё это место и моё состояние я считаю сном. А на самом деле я давно умерла, попала в школу Ангелов и Демонов, встретила новых друзей, познала любовь самого сына дьявола, позже пришла горечь предательства любимого и встреча новой любви в лице метиса, одного из братьев. А мне говорят, что это всё плод моего воображения.       Чувствую себя безумным шляпником. Вокруг всё то ли илюзия, то ли сном была моя смерть и знакомство с миром бессмертных.       Вот дверь открылась, и в проходе стоит доктор Гарольд. Он с виду и суров, но в глазах видна вся боль. Он нас не жалеет, но и не относится как к отбросам. Как же он похож на нашего профессора по изучению энергий и мифологии. Вот только нет за его спиной крыльев. Как и у всех в этом заведении.       — Вики, здравствуй, — бархатным голосом начал он. — Как ты себя чувствуешь?       — Доброе, извините, не знаю какое сейчас время суток, — тихо отвечаю я.       — Сейчас утро, около десяти утра.       — Ну, тогда доброе утро, доктор. А насчёт самочувствия — не знаю. Вам виднее, Вы мозгоправ, — не люблю ему хамить, но колкости сами вылетают.       — Силы шутить есть — уже хорошо. Пора тебе вернуться ко всем, а то засиделась ты тут больно, — с лёгкой улыбкой говорит он и подходит ближе.       Он помогает мне подняться и выйти из этой комнаты. Несколько секунд я будто попадаю в темноту, так как после белых стен обычного цвета стены и дневные лампы кажутся более тёмными. Мы проходим в общую комнату, но никто особо не реагирует на наше появление.       Лили сидит у мольберта и рисует очередной шедевр высокой моды. Она, как моя подруга-дьяволица, любит моду и искусство.       Мелисса — наш божий одуванчик и второй человек, который относится к нам хорошо, даже как мама. Она похожа на ангела, что преподавала нам историю и заботилась о морских драконах.       — Чё встала столбом, ничтожество? Быстро заняла своё место, — бархатный, но грубый голос вывел меня из задумчивости.       — Отстань от неё, — осадил его доктор Гарольд. — Я только её выпустил из белой комнаты.       Это Люциан, медбрат. Он красив и харизматичен, но со скверным характером. Он относится ко всем нам, как к мусору под ногами. Такой же, как и сын Сатаны, всегда закрывается под масками безразличия, презрения и грубости.       За столом сидел Антонио. Он в который раз разговаривал сам с собой. Постоянно утверждает, что у него есть брат-близнец Кристиан и что он всегда ходит рядом с ним. Однако, ни других его родственников тут не было, да и никто к нему не приходил. Так сказать, у него раздвоение личности. Общаясь с ним, я вижу моего любимого метиса, пока одна личность не сменяет другую.       Так же в комнате сидели пироман Рон и гидрофил Самсон. Один помешан на всём, что связано с огнём, другой помешан на воде в любом её проявлении. Они, как инь и ян, неразлучны. Такие же заводные и весёлые, как и мои любимые голубки — ангелочек и дьяволёнок.       — Ну что, Уокер, уяснила урок? — обратился ко мне доктор Фелман. — Ещё раз выкинешь что-то подобное — будешь сидеть там неделю.       Проговорил он и, не дожидаясь ответа, удалился в свой кабинет. Тот ещё ворчун. Будто он не доктор, а псих-маньяк. Точная копия ангела с посохом, которым он готов карать непослушных.       Дан и Мона вдвоём сидели около радио и слушали «музыку», точнее, то, что они якобы слышали. Ведь само радио молчало, и небольшой шум был только от компрессора в большом аквариуме.       В комнату зашла эффектная брюнетка — Эльза, медсестра. Несколько раз слышала, а потом и видела, как она вместе с медбратом закрывались в одной из палат. Сейчас она пришла с тележкой с лекарствами.       Получив свою долю цветных таблеточек и стакан с водой, выпив их и показав, что проглотила, я отправилась в свою палату. Хотелось отдохнуть и побыть наедине с собой, будто этого мне не хватало все прошлые дни. Я легла и посмотрела в окно, которое не открывалось и было укреплено решёткой, но я не обращала на это внимания, смотря на голубое небо и проплывающие облака. Веки тяжелели, и я уснула.       Открыла глаза и не поняла сразу, где нахожусь. Мою руку кто-то держал, слегка поглаживая. Осмотрела, насколько это было возможно, комнату — это был лазарет, а рядом со мной сидел Астарот. Он положил голову около моей руки и тихо дремал, поглаживая во сне мою руку. Я чуть привстала, от чего метис проснулся.       — Вики, — сонно произнёс он. — Звёздочка, ты очнулась, — он быстро спохватился и подал мне стакан воды.       — Почему я тут?       — После взрыва энергетического шара Матери и после того, как ты вобрала большую её силу, ты потеряла сознание. Вот уже дня три ты была без сознания, — объяснил он, прижав к себе. — Я боялся, что ты не очнёшься.       — Теперь понятно, что за сон мне приснился, — тихо проговорила я.       Астарот удивлённо смотрел на меня, пока я ему не рассказала странный сон, хоть нам и не снятся сны. Он посмеялся и сказал, что даже во сне не покинет меня. Позже пришли наши друзья, и каждый смеялся над своим альтер-эго из моего сна. Даже Люцифер и Ости вспомнили нашу первую встречу и узнали сами себя.       Я долго вспоминала этот сон, анализировала каждого, кого видела, что видела. Пыталась понять, почему я это увидела, а потом просто пыталась забыть. Однако я ещё длительное время боялась спать, внутри жил страх, что проснусь в той психушке, а не в нашей с Астаротом комнате. Но мой метис каждую ночь изматывал меня, что я засыпала в его объятиях сном младенца.