Будь, пожалуйста, послабее

Алексей Воробьёв — Будь, пожалуйста, послабее

Саске помнил её слабой. Или, как Цунаде когда-то сказала, бутоном, нераскрывшимся цветком. Он помнил её заплаканные глаза, вызывающие у него самого то ли раздражение, то ли сочувствие, то ли ещё тысячу неназванных чувств. Название им он нашёл только к двадцати годам. Хотя, скорее ему показали, почти тыкнули пальцем. А к тридцати он наконец смог самостоятельно называть всё, что чувствовал, даже если с демонстрацией испытывал затруднения. Но она никогда не просила улыбок от уха до уха. Она никогда не просила его быть самым сильным, самым красивым или самым умным. Он был для неё таковым по-умолчанию — всегда. Учиха считал, что из них двоих она всегда была сильнее, красивее, умнее. Сейчас, сидя за столом собственного дома в полном одиночестве, тридцатичетырёхлетний Саске Учиха размышлял, перебирая прошлое, словно цветные полароиды. *** В детстве она казалась ему слабой. Это ощущение заставляло его защищать её и всегда присматриваться к ней переферией зрения. Саске не считал себя сильнейшим. Но также считал, что сильнее него в их новообразованной Седьмой команде только Какаши — джонин и бывший член АНБУ. Такого мнения, несмотря на все старания Наруто, он придерживался очень долго. Сила, о которой он знал и которой хотел достичь, была понятием жутко однобоким. Сила же, о которой талдычили сокомандники и учитель, была намного более яркой, хоть порой и незаметной. Намного более объёмной. Этой Силой обладал дурачок Наруто. И обладал в совершенстве. До такой степени, что вскоре его понятие силы вобрало в себя и Силу, которую подразумевал Учиха. Сакура же единственная оставалась слабой. Или всё же она пыталась стать сильнее? Тяжело было ответить на такой вопрос спустя долгое время. Но Саске, обладающий не только хорошей памятью, но и шаринганом, пытался обновить это знание. Обновить ту истину, которая сейчас казалась абсолютно ошибочной, но когда-то была неоспорима. Ведь без внутренней силы она бы не стала той, кем была сейчас. Бутон бы завял, так и не раскрывшись. Но этого не произошло. *** Спустя три года после его ухода они снова встретились. Хрупкая и тонкая — раньше, теперь Сакура внушала опасение. Излучала всё ещё не силу, но слабую уверенность. Саске не был до конца уверен, но, казалось, она изменилась. Спустя ещё какое-то время Харуно пришла, чтобы убить его. Тогда брюнет был на грани сумасшествия и не обратил совершенно никакого внимания на возможные мотивы бывшей сокомандницы. Сейчас же, смотря в ночное небо, забитое мириадами звёзд, слегка виднеющееся из кухонного окна, он был уверен в одном. Сакура уже тогда была настолько сильна, что решила убить, в первую очередь, себя, неспособную сражаться с ним на благо Деревни (его же только во вторую). И Сила эта была не той, что он искал, но той, что всегда нужна была ему. *** Во время войны он увидел её во всех эпостасиях: сильной и уверенной, с огоньком в глазах; умной и проницательной, быстро понимающей все тонкости их с Наруто техник сражения и умело это использующей. Она оказалась сильным ирьёнином, настоящей ученицей Пятой хокаге. Освоила призыв, как и он сам. Но, когда последней преградой на пути к тому миру, о котором они с Наруто говорили, стал сам Саске, она выдохлась. Вновь стала плачущей девочкой. И всё, вместе с речью Какаши о попытках спасения, казалось ему бредом. Абсолютной чушью. Как же он был неправ тогда. Осознание этого в полной мере пришло, только когда она, нависшая тяжёлой поступью над двумя почти бездыханными телами, заткнула его, чтобы не потерять концентрацию. Он смотрел, как она плакала, не скрываясь, словно этим наказывая Саске за всё, что он сделал с её сердцем. Он чуть не убил её, показал болезненное гендзюцу, но она всё равно пришла спасти не только Наруто, но и его. Предателя и нукенина. Он был искренне благодарен ей и её выдержке, её силе и умению прощать. Лишь благодаря её прощению он не сгнил в тюрьме. Она приходила к нему, проверяла состояние, даже приносила еду, что делать было строго запрещено, — говорила, что ему нужно лучше питаться. На его день рождения она тоже пришла к нему. Обещала, что скоро он выйдет, клялась провести тщательный осмотр глаз. Он не сильно верил, — считал, что заслужил заточение — но молча кивал, не смея перебивать ту, чей момент духовной силы он сейчас застал. На мгновение он представил её зелёный взгляд, горящий решимостью. Укол в области сердца оказался внезапным. Нечёткая реакция то ли на её решимость, то ли на ещё что-то, что Саске смог назвать Любовью только после долгого путешествия и внимательнейшего осмотра глаз, произошедшего уже на следующий день. *** Беременность Сакуры оказалась неожиданностью. Очень приятной, надо сказать. Её смущённое лицо, бегающий неуверенный взгляд, сцепленные за спиной в замок руки. Всё так сильно завораживало, что мимо воли Саске почувствовал сладостное томление, как в ожидании чего-то внезапного, но приятного. Саске ненавидел сюрпризы. Его легко выводило из себя лёгкое несоответствие с планом. Постепенно он, разумеется, смягчался, но привычки оставались привычками. И вот эта сцена. Она, такая мягкая и открытая, говорит ему почти шёпотом, опустив глаза в пол: — Мы станем родителями. Слёзы скапливаются сами собой в уголках его глаз. Пока Сакура обдумывает что-то своё, он надеется, что она не заметит его состояния. В прочем, тщетно. Девушка удивлённо смотрит на возлюбленного и задаёт единственный вопрос: — Саске-кун, почему ты плачешь? — Я не плачу, — произносит он, вытирая солёные дорожки с лица. Молчание обрушевается на них обоих, как волны моря, приносящие как прохладу, так и смерть. — Просто… — неожиданно продолжает он, — я так счастлив. Спасибо, Сакура… Он притягивает её к себе, упираясь лицом в розоволосую макушку и продолжая плакать. Она чувствует, как с её плечь спадает камень неопределённости. Счастье затягивает и её саму. Они плачут вместе, уткнувшись друг в друга. Сильнейшие шиноби своего поколения. Сила их любви больше, чем когда-либо. И слегка округлившийся живот, в котором поселилась новая жизнь, тому доказательство. *** Рождение Сарады было благословением Небес. Тут Учиха захотелось бы процитировать Наруто: «С неба свалилось счастье, а в больнице оказались мы». И ладно бы действительно в больнице. Но нет, они не успели. Схватки стали интенсивными достаточно быстро. Пришлось искать место, где им могли оказать качественную медицинскую помощь, как можно скорее. Слава всем предыдущим хокаге, покапавшись в недрах своего сознания будущий отец вспомнил о близком расположении убежища Орочимару, которым заправляла Карин. Помощь Узумаки была неоценима. Но, стоит сказать, что и Сакура была удивительно спокойна, даже помогала Карин. Ну, на сколько это возможно, когда из тебя достают другого человека. Саске хотели выпнуть из лаборатории, но он отстоял своё право находится рядом с женой, держать её за руку. Изнывающая от боли Сакура плюнула на всё и не стала его отговаривать, просто выставила руку, чтобы он мог перехватить её своей. Если бы Саске не видел боль, отражающуюся на лице жены, и находился за дверью, он бы решил, что она пьяна. Видимо это была защитная реакция на боль, но всё же. Сакура начала шутить. Пыталась то ли отвлечь себя, то ли разрядить обстановку. Говорила глупости, но мужчина запомнил всё. — Прости меня, женщина, родившая меня!!! Ма-а-а-м- о-о-о-чка-а-а!!! Отпустите меня домой, я больше не могу, остановите всё это! Всё хватит, я передумала!!! Она кричала это и улыбалась. Карин тоже лыбилась, фыркая во время особо удачных выкриков. В перерывах между схватками они смеялись, словно сидели в обычном баре в Конохе. Роды прошли удачно, но шли действительно долго. Однако это того стоило. Держа на руках черноволосую малышку, Саске улыбался так широко, как улыбался, возможно, только в детстве. Счастливая улыбка не сходила и с лица Сакуры. Обрамлённое розовыми локонами уставшее лицо жены вызвало у Саске желание поцеловать каждый его сантиметр. Она подарила ему счастье, а теперь ещё и дочь — приумножила это чувство вдвое. Саске Учиха знал, что любит эту женщину, но понял ещё одну вещь. Сакура — единственная женщина, от которой он мог иметь ребёнка, единственная, которую он мог взять в жёны. — Спасибо, что выбрала нас Сарада, — шепчет Сакура. Сарада в ответ издаёт кряхтящие звуки. Розоволосая улыбается ещё шире, за ней повторяет и дочь. Они обе улыбаются друг другу так счастливо, что атмосфера вокруг них затягивает и Саске. Любовь витает в воздухе. *** Собственный дом встретил его выключенным светом и абсолютной тишиной. Солнце только-только зашло за горизонт, а небо уже окрасилось в тёмную палитру цветов. Казалось обитатели жилища уже спали. Учиха Саске зашёл в дом стараясь не шуметь ни единой половицей. Аккуратно пройдя в гостиную он оглянулся — на кухне тоже никого не было. Мужчина поднимался по лестнице, параллельно сканируя дом. Первым звоночком стало полное отсутствие чакры жены и дочери. Если Сакура обычно глушила свою чакру перед сном в качестве привычки, то Сарада обычно так не делала. Вторым же — отсутствие жены и дочери в их комнатах. Время было ещё не слишком позднее, и мужчина решил не пороть горячку — дочка спокойно могла засидеться на полигоне, а жена — в госпитале. Оставив грязный плащ в корзине для стирки, брюнет спустился на кухню. Включил свет и осмотрел помещение. Чистые плита и холодильник, убранные по местам вещи — всё было как обычно. Саске открыл дверь холодильника. Всего парочка йогуртов, апельсиновый сок в пятилитровой бутылке и несколько бананов и яблок. Скудно. Мужчина медленно перевёл взгляд на стол. На нём, оказывается лежал бумажный листок, явно сложенный в несколько раз. ***

Здравствуй, папа.

Уверена, ты сейчас занят. Мама говорит, что ты на очень важной миссии. Не хочу отвлекать тебя по пустякам, поэтому не знаю, отправлю ли это письмо вообще. Но, думаю, сохраню его, как напоминание о тебе, вместо совместной фотографии.

Недавно я поступила в Академию. Мама подарила мне платье, очень красивое. Она много работает, постоянно на дежурствах, но старается быть рядом хотя бы на праздники. Бабушка Мебуки и дедушка Кизаши подарили мне красивую цветочную заколку и энциклопедию о звёздах. Я их просто обожаю. На день рождения мы с мамой даже ездили в Суну. Представляешь, из-за того, что мама спасла брата нынешнего Казекаге, Канкуро-сана, местные жители её очень любят. Нам провели невероятную экскурсию по самому большому планетарию в странах Огня и Песка. И даже разрешили остаться на несколько часов после закрытия.

Это был лучший день рождения!

Наруто-сан стал хокаге пол года назад. Инаугурация прошла гладко. Мама всё причитала, что что-то да пойдёт косо, но вышло, что она зря волновалась. Господин Шестой сдал свои полномочия и был просто счастлив. Мама сказала, что он сразу же уехал на горячие источники и находился там до самого Нового года.

Этот праздник мы справили в большой компании у нас дома. В прошлом году мы ходили к семье Яманака, там было огромное количество людей. Нам с мамой было тяжеловато, но мы не хотели обидеть тётю Ино, которая старалась организовать всё.

В этом году бабушка, дедушка, Какаши-сама и семья Седьмого праздновали с нами. Было весело, хотя дурак Боруто чуть не сорвал праздник, но об этом, когда вернёшься.

Недавно ходили с мамой ухаживать за могилами бабушки Микото и дедушки Фугаку. Обычно мама ходит сама, тыкая меня в лоб и обещая взять в следующий раз. Но я наконец смогла её уговорить. Мама рассказала о традициях дома Учиха. О тех, которыми ты с ней поделился. Она сказала, что ты всегда звал свою маму «матушкой».

Я задумалась — может, раз это традиция, и мне называть маму матушкой. «Матушка» — слово звучащее, как мудрость. Мудрость и степенность. Наша мама звучит не так. Это слово ей не подходит. Она звучит, как доброта, как мягкость, как сила и уверенность в завтрашнем дне, и как быстрые сборы на работу или мимолётный тычок в лоб на прощание. Думаю, нашей маме больше подходит «мамочка». Интересно, как ты её называешь? Прозвище или просто по имени?

Мамочка в последнее время сильно устаёт. Приходит поздно вечером, иногда я уже сплю; целует в лоб, поглаживая волосы, и уходит к себе в комнату.

Когда я просыпаюсь, на столе лежит записка:

«Доброе утро, милая. Я уже ушла на работу, на столе твой завтрак, в холодильнике бенто. Тётя Хината придёт, чтобы отвести тебя в Академию.

Прости, что в последнее время так мало нахожусь рядом с тобой. Я очень об этом сожалею.

Надеюсь твой день пройдёт хорошо.

С любовью, мама»

Я, честно говоря, волнуюсь за неё. Какаши-сама приходил недавно, чтобы потренировать меня. Он сказал, что сейчас ведётся пересчёт всех препаратов, разбор учебных планов молодых ирьёнинов, переводы стажёров и тому подобное. Мама, как главврач, всем этим занимается, руководит, перепроверяет. Какаши-сама сказал, что если бы ты был дома, мама бы так много не работала. Не могу быть уверена в его словах до конца, всё-таки мама жуткий трудоголик, но очень надеюсь, что когда ты вернёшься, так и будет.

С нетерпением жду твоего возвращения и надеюсь увидеть тебя, папа.

С любовью, Сарада.

*** Слезы подступили сами собой. Чёрные глаза плакали, когда их хозяин представлял маленькую девочку, пишущую это письмо; но ни единая капля так и не сорвалась. Практически задыхаясь от собственной беспомощности, мужчина думал лишь об одном. Только Учихи могут убивать свою семью при помощи своей безграничной любви к ней. Он всегда помнил, что когда-то убивал. Он прекрасно знал, что его руки были в крови далеко не по локоть. Да, он невероятно сожалел о совершённых им ошибках. И всё же продолжал марать руки, чтобы защитить свою семью. Ему давно было плевать на Коноху. Деревня была местом, где он родился, где раньше был его дом и самые близкие. Но со временем брюнет осознал: дом — не место, а люди, рядом с которыми ты чувствуешь себя целым. И его девочки были именно такими людьми — были его домом. Он знал, что всем им: и ему самому, и Сакуре с Сарадой — было тяжело. Однако не понимал, какую травму нанёс собственной дочери своим отсутствием. И жена чувствовала себя едва ли лучше. Осознание пришло слишком поздно, и теперь Саске… Нет, всё ещё можно было исправить. Пообещать жене быть рядом как можно дольше, участвовать в жизни своих девочек. Стараться быть хорошим отцом и мужем. Время шло, и сознание Саске рисовало ему красочные, но безрадостные сюжеты того, как Сакура вернётся домой, увидит его и не выразит ни капли радости. Степено пройдя до кухни, она сядет за стол, сложит руки под подбородком, а спустя ещё несколько минут неясных гляделок начнёт говорить о его несостоятельности, как супруга и отца. Скажет, что нашла другого мужчину, который ценит её, который всегда рядом. И обязательно дополнит: — Я устала быть сильной, Саске. Мне тяжело нести всё на себе в одиночку, — отсутствие её такого родного и любящего «кун» режет по ушам. Сакура если не зла, то невыносимо разочарована. — Мне надоело быть сильной ради тебя, не получая почти никакой отдачи. Я работаю, как проклятая, занимаюсь домом, ребёнком. Что для нашей семьи делаешь ты, а, Саске? Что ты сделал для Сарады кроме того, что «помог» ей активировать шаринган? Что ещё ты делаешь в своих путешествиях кроме защиты мира от эфимерной угрозы? — яд сквозит в её словах. Разочарование. Всё, что он видит в таких любимых глазах. Ложь, всё это ложь. Его Сакура бы так никогда не сказала. Она знала, что будет сложно. Она сама уговорила Саске пойти на эту чёртову миссию. Они говорили долго-долго прежде, чем согласится на эту авантюру. Его жена всегда принимала ответственность за свои решения. А это была не его Сакура. Неожиданно мужчина распахнул глаза. Оказалось, что даже для него семь дней без сна — серьёзное испытание. Сновидение казалось до невозможного реальным. Саске молился, чтобы и это, то что происходит сейчас, было сном. Зажмуриться, открыть глаза и оказаться под деревом на пол пути в Коноху. А ещё лучше на двухспальной кровати со своим маленьким розоволосым счастьем под крылышком и спящей трёхлетней Сарадой в соседней комнате. Поцеловать жену в щёку, ненамеренно заставив её проснуться. Шепнуть на ушко, что он остаётся. Услышать сонное: «Милый, ты ещё не проснулся?» Усмехнутся, снова поцеловать в висок и сильно-сильно обнять. Заставить почувствовать себя защищённой. Заставить больше не быть сильной… Но когда-то сложенный в несколько раз листок, лежащий на кухонном столе, не давал спокойно выдохнуть. *** Ещё через пол часа убивающего ожидания Саске вскочил со стула. Боги, он должен был бежать, искать её, молить о прощении. Он так виноват перед ней. Она никогда больше не будет страдать из-за него. Он вернётся навсегда, он будет рядом, он больше ничего не пропустит и, как писала Сарада, не позволит Сакуре засиживаться на работе до поздней ночи. Всё будет как в мечте Сакуры. Она ведь мечтала о спокойной семейной жизни, мечтала о красивой свадьбе. И он сделает для неё всё, больше не оставит, исполнит все мечты. Они будут счастливы. Только бы успеть… Неожиданно, прямо перед его носом, открывается входная дверь и на него во все нефритовые глаза смотрит его жена. Его розовый комочек счастья и любви. — С возвращением, — растеряно, но мягко выдыхает она, улыбаясь. И в этой улыбке всё, что ему нужно. Вся Сила и Уверенность. Одной лишь ей, его Сакуре, ведомый секрет — как превратить его, одного из сильнейших воинов, в мальчишку со страхом одиночества. Испугался и придумал для себя конец, печальный и жалостливый. А она стоит и не знает о чём он сокрушался совсем недавно… — Сакура, — влюблённо выдыхает он, прижимаясь к ней, такой хрупкой и тонкой, но сильной и уверенной, — я дома. Она спросит у него, всё ли в порядке, а он лишь улыбнётся и прижмёт её ещё ближе. Обычная экстренная операция жены и длительное задание дочери выбили его из колеи. Эх, видимо, он совсем стареет… Скоро на пенсию. Ну и хорошо, будет чаще находиться рядом со своими девочками! ***

Будь, пожалуйста, послабее.

Будь, пожалуйста.

И тогда подарю тебе я чудо

запросто.

И тогда я вымахну — вырасту,

стану особенным.

Из горящего дома вынесу тебя,

сонную.

Это будет сердцем велено мне,

сердцем велено…

Но ведь ты же сильнее меня,

сильней и уверенней!

Ты сама готова спасти других

от уныния тяжкого,

ты сама не боишься ни свиста пурги,

ни огня хрустящего.

Не заблудишься, не утонешь,

зла не накопишь.

Не заплачешь и не застонешь,

если захочешь.

Станешь плавной и станешь ветреной,

если захочешь…

Мне с тобою — такой уверенной -

трудно очень.

Хоть нарочно, хоть на мгновенье -

я прошу, робея, -

помоги мне в себя поверить,

стань слабее.

Роберт Рождественский