Finders, Keepers

Гарри открыл дверь практически не глядя, занятый мыслями о приготовлении к чаепитию для встречи клуба по бриджу тети Петунии. Она хотела, чтобы он испек сконы по новому рецепту, но пока-что они получались не такими, как должны были. Он как раз просчитывал в уме, хватит ли ему времени забросить уже замешанное тесто и вернуться к изначальному рецепту, который он мог приготовить даже с закрытыми глазами. Однако все мысли об апельсиново-ягодной выпечке разом вымело из головы, когда он непонимающе моргнул при виде Луны, изучающе разглядывающей розовый куст на пороге Прайвет Драйв. В ее собранных в пучек волосах была серебряная шпилька с наконечником из розовых цветков живокости, которые каскадом спадали до ее шеи, едва касаясь светлой оливкой кожи. Они совпадали с орнаментом, вышитом по краям ее лавандового летнего платья. И каким-то образом, любимые серьги Луны в виде ярко-красных редисок лишь дополняли ее образ, вместо того чтобы портить. — Луна, — шокировано произнес Гарри, все еще держа дверь открытой. Светловолосая девушка издала утвердительный звук в качестве приветствия и уткнулась кончиком носа в один из бледно-розовых бутонов. Гарри прочистил горло, прежде чем снова попробовать привлечь ее внимание. — Луна, ты… ты здесь. — О да, — с готовностью отозвалась она, выпрямляясь. — Я здесь. — Что ты тут делаешь? — Ах, это, — сказала она, начиная перебирать бутылочные пробки на своем ожерелье. — Да, это. Гарри всеми силами пытался ускорить данный разговор. Луна не заслуживала того, чтобы стать жертвой резких и порой ядовитых слов тети Петунии. К счастью, девушка готова была объяснить свое неожиданное присутствие в его очень маггловском пригороде. — Я здесь, чтобы похитить тебя, — объявила Луна, что проясняло ровным счетом ничего. Она вытащила из кармана предмет, похожий на миниатюрную версию их школьных сундуков, и положила его на землю. Затем она достала волшебную палочку и коснулась ею ровно по центру — с негромким хлопком сундук вырос до своих первоначальных размеров. Луна подняла верхнюю крышку и указала на пустое пространство внутри. — Ты не мог бы, пожалуйста, залезть в этот сундук? — Я вполне уверен, что похитители не должны вежливо спрашивать, могут ли люди пойти вместе с ними. — Учту на будущее, — кивнула Луна и снова указала на чемодан. — Забирайся, Гарри. Мы выбиваемся из намеченного графика. — Я не могу никуда уйти, — ответил Гарри. Он правда не мог, и теперь у него уже точно не осталось времени для того, чтобы заново переделывать сконы. — У меня нет на это разрешения, и кроме того, мне нужно оставаться здесь, чтобы подпитывать охранные чары. — Хмм, — только и сказала Луна. Она с пристальным вниманием осматривала дверной проем, поминутно хмурясь, и ее глаза блестели как панцири жучков на полуденном солнце. А затем она внезапно лизнула один из наличников и тут же скривилась, словно проглотила целый лимон. — Не знаю, кто сказал тебе, что тут поставлены охранные чары, но их определенно нет на этом доме. И никогда не было. — Нет, — запротестовал Гарри и покачал головой для большего эффекта. Все те годы, что ему пришлось жить с Дурслями, были из-за охранных чар. Именно по этой причине все настаивали, чтобы он остался у Дурслей даже после атаки дементоров. По этой причине все настояли, что он должен вернуться к ним этим летом, несмотря на то что знали, что из себя представляли его родственники. — Дамблдор сказал, что охранные чары… — Гарри оборвался на полуслове, когда на него внезапно накатило осознание. Дамблдор ни разу не сказал напрямую, что чары существовали. Он лишь намекал на это, говоря, что дом Дурслей — самое безопасное для него место после Хогвартса. Пока Гарри считал строение номер четыре по Прайвет Драйв своим домом, жертва его матери будет его защищать. — Леви-О-са, — пробормотал Гарри вполголоса, вспоминая давнюю тираду лучшей подруги. Луна лишь моргнула на это, сонно и медленно, как одна из кошек миссис Фигг. Гарри безотчетно моргнул в ответ, заработав ослепительную улыбку рейвенкловки. — В магии важны как слова, так и намерения. — Да, — с легкостью согласилась Луна. — Магия предсказуема в своей непредсказуемости. Она делает, что пожелает, с тем, что ей дают для работы. — Здесь нет чар, — повторил Гарри, в оцепенении оглядывая стены прихожей. — Их никогда не было. — Да, — снова согласилась Луна и величественно указала на все еще открытый сундук. — Теперь мы можем продолжить с похищением? Мы правда выбиваемся из расписания. — О, конечно, — согласился Гарри. Спешным движением он сорвал с себя повязанный фартук и небрежно швырнул его в коридор, не заботясь, куда тот приземлится. Этим местом оказался пол под дверью чулана, заставляя Гарри вспомнить о нескольких моментах. — Мне стоит забрать с собой свои вещи? И Хедвиг еще не вернулась с доставки моего последнего отчета Ордену. — Похищаемым людям разрешено паковать с собой вещи? — Луна наклонила голову набок, как это часто делала Хедвиг перед тем, как кого-то клюнуть. — Признаться, этого я не предвидела. Я уже приготовила все необходимое, и почтовые совы всегда могут найти своих хозяев, если захотят. — Что ж, раз так, — произнес Гарри, залезая в чемодан, — тогда не будем выбиваться из запланированного графика. — Если тебе будет нужно выйти до нашей следующей остановки, постучи четыре раза по стенке, — наказала Луна. Он кивнул в знак согласия, и она закрыла крышку. Сундук был на удивление удобным, и Гарри подумал, что в будущем все будут использовать этот способ для перемещений.

* * *

— Что ты имеешь в виду? — спросил Альбус, наблюдая, как Римус ходил из угла в угол по его кабинету. Возможно, было бы лучше из соображений конфиденциальности, если бы они встретились в штаб-квартире, однако пока они не определят, кто вступил в наследственные права на дом, этот вариант отпадал сам собой. Гоблины отказывались сообщать, кто именно унаследовал поместье Блэков без того, чтобы зачитать завещание Сириуса — Дамблдор и так с трудом удерживал его запечатанным от министерства, учитывая сколько титулов и позиций Фадж отобрал у него за последние годы. К счастью, ему вновь удалось избежать этой участи, пусть и едва ли. — Я правда не знаю, что из моих слов вам неясно, — ответил оборотень, все еще бродя по кабинету, как запертый зверь в клетке. Он нервно жестикулировал руками, и его движения выходили еще более странными, чем при обычном разговоре. — В последнем письме от Гарри что-то не сходится. Оно было не похоже на предыдущие, и он не спросил, когда он сможет уехать от своих родственников. — Почему он должен хотеть покинуть своих родственников? — спросил Альбус, старательно придавая голосу искреннее недоумение. — Я удостоверился в том, что Гарри понимает необходимость своего там нахождения. — Правда? Его родственники ужасные люди, — настоял Римус. — Петуния всегда ненавидела Лили, с того самого момента, как поженились их родители, и то, что Лили обладала магией, все только усугубило. После того фиаско на свадьбе Лили я искренне удивлен, что Петуния вообще согласилась взять Гарри к себе. В конце концов, Артур, Тонкс и я не без причины провели тот назидательный разговор с Верноном. — Не стоило вам этого делать, — пожурил Альбус. Он уже далеко не в первый раз высказывал свое недовольство по этому поводу за последние несколько недель. — Тебя послушать, так родственники Гарри словно дикари какие-то. — Альбус, вы вообще меня слушаете? — возмутился Римус. — Они кажутся дикарями, потому что скорее всего так и есть! Если что-то выглядит как утка и крякает как утка, то вполне разумно предположить, что это на самом деле и есть утка. — Это несправедливо, — мягко возразил Альбус, — и удивительно слышать, в особенности от тебя. Знаешь, ведь есть люди, которые используют тот же аргумент против оборотней. — Это совершенно разные вещи! — рыкнул Римус, и его глаза сверкнули золотом, прежде чем он с видимым усилием вернул себе спокойствие, с громким выдохом расслабляя напряженные мышцы и жестом отметая данную тему разговора. — Мы отвлеклись от главного. С Гарри происходит что-то странное, и я собираюсь лично все проверить. — Я бы не советовал этого делать, — значительно резче предупредил его Альбус. В этот раз янтарь чужих глаз оказался сильнее, чем быстро подавленным проблеском. Их цвет был ровным и незамутненным, словно плавленное золото, и ярким, как пламя феникса в момент перерождения. Альбус с трудом подавил дрожь, неотрывно смотря в глаза зверя. — Если честно, Альбус, — произнес Римус, и его голос вымораживал подобно луне зимней ночью, — мне глубоко наплевать. Он резко развернулся, в несколько шагов преодолевая расстояние до камина, и, едва летучий порох открыл проход, шагнул в зеленое пламя.

* * *

Солнце светило достаточно ярко, чтобы Гарри тут же заметил затмившую его тень. Но Луна казалась ни капли не обеспокоенной, продолжая мягко перебирать его пряди сквозь пальцы и напевать понравившуюся ей пиратскую песенку, которой он ее научил. Потому, он не видел смысла напрягаться и открывать глаза. — Серьезно, волчонок? — спросил Римус, и вряд ли что-то могло скрыть удивленное неверие в его голосе. Гарри был уверен, что если бы он открыл сейчас глаза, то увидел бы соответствующие эмоциям жестикуляции. — Я до ужаса волновался и сбился с ног в твоих поисках, а ты разлеживаешься на пляже в Греции? — Меня как-никак похитили, — буркнул Гарри в свою защиту. Он приоткрыл один глаз, чтобы мельком взглянуть на перекошенное лицо Римуса. Его грозного взгляда было достаточно, чтобы Гарри на мгновение вжался в Луну, а затем все же предпринял попытку принять сидячее положение. Луна издала недовольный возглас на его движение, крепче сжимая пальцы в его волосах, и Гарри застыл. — Луна? — Я его украла, — объявила она, и серебро в ее глазах приобрело опасный блеск, а взгляд превратился в острые кинжалы, которые она метала в Римуса снизу вверх. И как будто в противовес, ее голос смягчился и слова выходили с придыханием, как бывало иногда, когда ее одолевали эмоции. — Я нашла его, одного и без защиты, и когда я предложила забрать его с собой, он пошел добровольно. Кто нашел, тот и обрел. — Ты знаешь, что это так не работает, — проворчал Римус, хотя похоже, что в его голосе было больше веселого изумления, чем раздражения. Гарри все сильнее путался в происходящем, впервые видя двух близких ему людей с такой стороны. — Ты не можешь просто присваивать себе людей, как будто они красивые камешки, подобранные на тропинке. Гарри высунул кончик языка, чтобы облизать пересохшие губы. Скопившаяся в воздухе магия на вкус была как назревающий шторм, и Гарри умом понимал, что ему стоило бы обеспокоиться. В конце концов, ничего хорошего не выходило из ситуаций, когда магия настолько накалялась и густела, но тем не менее он почувствовал, как расслабляется на коленях Луны, словно ему было абсолютно не о чем волноваться. Гарри лениво прикрыл глаза, лежа на спине и наблюдая за происходящим из-под полуопущенных век. — Может быть, ты не можешь, — возразила Луна, возобновляя нежные поглаживания пальцами. Она склонилась над ним, улыбаясь, и Гарри почувствовал, как на его губах расцветает ответное выражение. — Не говоря уже о том, что Гарри намного красивее каких-то там старых камней и гораздо ценнее. Не так ли, любовь моя? — О, — выдохнул Гарри, не зная, как на это ответить. Даже несмотря на то, как сильно они сблизились за последний год в Хогвартсе, встречаясь в тайных нишах и заброшенных классных комнатах, Гарри все еще был не уверен, как именно реагировать, когда Луна так на него смотрела. Такими же взглядами Анджелина, Алисия и Кэти смотрели друг на друга, и Дин с Симусом до недавнего времени, пока Симус не начал ходить с покрасневшими глазами, а Дин — прятаться по углам с Джинни. В голове крутилась совершенно невозможная идея, что Луна могла быть влюблена в него, и одного этого было достаточно, чтобы мысли его путались, а слова отказывались связываться во внятные предложения. Глубокий, угрожающий рык вернул внимание Гарри обратно на оборотня. — Лунатик? — взгляд Римуса, по-волчьи золотой вместо привычного карего, до того испепелявший Луну тут же метнулся к Гарри. — Ты злишься? Я слал письма, как ты и просил… — Ох, волчонок, — пробормотал он, оседая рядом с ними на песке. Теперь был черед Луны издать низкий рык, и она обхватила второй рукой ладонь Гарри. — Я не злюсь, волчонок. Я просто переволновался, когда наведался проверить, как ты, а тебя не оказалось дома. В кривой улыбке на его лице было больше от волка, чем от человека. — Я не ожидал найти тебя, загорающим на пляже и совершенно невредимым. — Луна бы никогда не навредила мне, — возразил Гарри. — Она даже вежливо попросила похитить меня, и сундук был очень удобным! — Он хихикнул, внезапно вся ситуация стала казаться ему необъяснимо забавной. — Правда, тебе стоит как-нибудь попробовать! — У тебя магическое опьянение, — только и сказал на это Римус спокойным тоном, и Гарри не смог сдержать очередного смешка, хотя не мог понять, что именно послужило причиной для такого веселья. — Не могу сказать, что виню тебя. Сила твоей подруги сбивает наповал, в прямом смысле. И ты всегда был так восприимчив к магии, — Римус погладил его по руке. — Но ты не обязан оставаться, Гарри. Только если действительно не хочешь этого. — У Луны были цветы в волосах, — прошептал Гарри, потому что внезапно ему показалось важным, чтобы Римус знал. — Розовая живокость, они были такими красивыми. Цветы были даже на платье. Ты знаешь, что символизирует живокость, Лунатик? В глазах мужчины мелькнуло что-то похожее на печаль, и Гарри почувствовал, как оно эхом отдалось в его груди. Он отвернулся, уткнувшись лицом в живот Луны. Неожиданно, все стало казаться куда менее забавным. Луна нежно прошлась кончиками ногтей у него за ухом. — Ты ведь знаешь, что это не похищение, если ты идешь добровольно? — уточнил Римус. — В таком случае, это просто побег из дома. — Мне не положено сбегать, — ответ Гарри звучал приглушенно под тканью светло-розового платья Луны. — Не разрешено просто взять и уйти. Меня можно только украсть. Римус громко вздохнул — реакция, которой до этого удостаивался только Сириус, если верить воспоминаниям. Гарри слегка повернул голову, чтобы одним глазом взглянуть на Римуса. — Розовая живокость, да? — спросил оборотень и снова перевел янтарные глаза на Луну. — Если это когда-нибудь изменится… — Фейри не отказываются от того, что считают своим, — перебила его Луна, ее голос снова звучал мягко и резко одновременно, — но он больше никогда не будет чьим-то пленником. Ты прав, Гарри не какая-то там безделушка, каким бы красивым и ценным он ни был. Его больше не будут запирать и плохо с ним обращаться. — Лучшее похищение в истории, — согласился Гарри, кивая. — Десять из десяти. Очень рекомендую. — Ты хуже Сириуса, когда он пьян на чьей-то магии, — покачал головой Римус. — Никогда не пойму, как тебе передалось столько от него, когда твоим отцом явно был Джеймс. — Просто повезло, наверное, — предположил Гарри, на что Луна лишь небрежно фыркнула, привлекая внимание обоих мужчин. — Быть не может, что это как-то связано с тем, что они кузены, — отметила Луна как само собой разумеющееся. — Кровь Блэков всегда находит способ проявиться, в конце концов. Toujours Pur. — Не думаю, что девиз Блэков подразумевал именно это, — осторожно заметил Римус. Луна склонила голову набок и медленно моргнула. — Папа всегда говорил, что магия работает как на вербальных командах, так и на неозвученных намерениях. Родовая магия — тем более. Я слышала истории. Блэки склонны чувствовать только одну эмоцию за раз, и им трудно сходить с выбранного однажды пути. Чистота эмоций не позволяет им этого сделать. Папа говорил, что это их величайшая сила и величайшая слабость, и она всегда находит способ проявиться. — Хочешь сказать, что Блэки фактически фейри? — шокировано спросил Римус. — Не хорошо так отзываться о своей жене, — пробормотал Гарри с колен Луны, переходя на невнятные звуки под конец фразы. — Тонкс пригвоздила бы тебя к стене, услышь она такие слова. — Мы не женаты, — возразил Римус. — Мы даже не встречаемся. — Пока что, — поправил его Гарри, и затем снова рассмеялся, глядя на Луну. — Он не понимает, что это значит, когда Тонкс его кормит, а он позволяет ей это. — Нет, не понимает, — согласилась Луна. — Разве не забавно? — Может, ему тоже нужно, чтобы его похитили? Улыбка, которой его одарила Луна, состояла сплошь из клыков фейри и обещания приключений. — Кто нашел, тот и обрел, — провозгласила она.