Гарри Поттер. Пропущенные сцены

Рон с топотом спустился по лестнице, миновал заполненную людьми кухню, вышел во двор. Гарри не отставал от него, и испуганная Гермиона тоже семенила следом. Достигнув пустой, недавно подстриженной лужайки, Рон круто повернулся к Гарри: — Ты же бросил ее! И что ты делаешь теперь — мозги ей пудришь? — Я не пудрю ей мозги, — ответил Гарри, и тут их наконец нагнала Гермиона. — Рон…       Однако Рон поднял ладонь, заставив ее замолчать. — Она разваливалась на куски, когда ты порвал с ней… — Я тоже. И ты знаешь, почему я так поступил, — не потому, что мне захотелось. — Да, но теперь ты милуешься с ней, и у нее опять возникнут надежды… — Джинни не дура, она знает, что я могу не вернуться, не ждет, что мы безусловно поженимся или…       И едва он это сказал, как в голове его образовалась картина: Джинни, одетая в белое платье, венчается с высоким, безликим, но очень неприятным незнакомцем. Казалось, в один головокружительный миг Гарри понял все: ее будущее полно свободы и не обременено ничем, а у него… он видит впереди одного лишь Волдеморта. — Ты обжимаешься с ней при всяком удобном случае… — Больше этого не случится, — резко сказал Гарри. День стоял безоблачный, однако ему казалось, что солнце уже село. — Тебя это устроит?       Рон выглядел наполовину возмущенным, наполовину робеющим, он покачался немного взад-вперед на каблуках, а потом сказал: — Ну тогда ладно, в общем, как его… да.       Гарри молча развернулся и ушел обратно в дом. Рон и Гермиона остались стоять посреди непривычно аккуратного двора. — Напрасно ты на него набросился, — с горечью произнесла Гермиона. — Только подумай, каково ему сейчас. — Я хорошо представляю, каково ей, — хмуро бросил Рон. — Ты не видела Джинни после того, как мы вернулись домой. А я видел. И Гарри меня понял, между прочим.              Рон сжал губы. Ему вспомнилось бледное, совершенно потухшее лицо сестры, когда они приехали из Хогвартса после похорон Дамблдора. Из Джинни будто выкачали всю радость. Нет, она не плакала, как можно было бы ожидать. Она почти перестала разговаривать и совершенно угасла — так очевидно и осязаемо, как будто солнечная, цветная картинка вдруг стала черно-белой вырезкой из старой газеты…       Фред и Джордж всячески пытались развлечь сестру, но выходило у них так же неважно, как и у отца с матерью. Хотели затеять игру в квиддич — Джинни лишь помотала головой и заперлась у себя наверху до самого ужина, на который спустилась все с тем же бледным, ничего не выражающим лицом. Послушно съела все, что было в тарелке, вежливо поблагодарила мать и так же тихо ушла обратно.       В этой мрачной, меланхолической атмосфере прошло несколько дней. Пока однажды поздним вечером, когда в доме уже все утихло, Рон не обнаружил Джинни, сидящую на полу ванной комнаты. Она беззвучно дрожала от рыданий, уткнувшись лбом в бортик ванны. Услышав, как открывается дверь, она вздрогнула от неожиданности, подняла на брата отчаянный взгляд, а потом снова опустила голову.       Рон зашел, закрыл дверь и сел рядом с сестрой. Джинни плакала, вздрагивая, смотреть на это не было никаких сил. Он тихонько погладил ее по голове. — Ну, Джинни, чего ты… — буркнул он тихо.       Она всхлипнула, подняла залитое слезами лицо и принялась вытирать щеки. — Я не знаю, что делать, Ронни, — проговорила она сдавленно. — Ты же знаешь, я всегда думала только о нем. А сейчас… О, Мерлин великий. — Джинни, это ведь не потому, что Гарри больше тебя не любит, — заговорил Рон. — А потому, что вокруг война. И ты слишком много для него значишь. Он правильно все сделал, я бы на его месте поступил точно так же. Ему хватает неприятностей, знаешь. Хотя бы тебя вывести из-под удара. И хотя бы за тебя не бояться... Джинни, то, чем мы собираемся заниматься… Это слишком опасно.       Она взглянула на него с болью. — Думаешь, я не понимаю? — прошептала она. — Думаешь мне от этого легче? Через месяц ему семнадцать. Он пойдет опять спасать всех на свете, как всегда, наплевав на самого себя. А я? Что мне прикажешь делать? Каждый день ждать новостей о том, что вас убили или схватили пожиратели? Трястись от каждой совиной почты? — Не надо ничего ждать, Джинни, — ответил Рон. — Просто живи как живешь. Не хорони нас раньше времени, хорошо? Может, нам повезет и…       Он спохватился, вспомнив, что сестре ничего не известно об их миссии по поиску крестражей. Расчувствовался так, что почти забыл о бдительности. — А если не повезет? — выдохнула Джинни с отчаяньем. — Ты действительно думаешь, что я смогу с этим жить? Я… Я....       Она снова всхлипнула, так беспомощно и горько, что сердце у Рона сжалось. Он обнял безутешную сестру и тяжело вздохнул. — Я люблю его, Ронни, — прошептала она, уткнувшись носом ему в плечо. — И если Гарри умрет, я этого не вынесу. — Джинни, ты всегда была сильной, — сказал он. — И сейчас как раз самое время вспомнить об этом. Никто не знает, что будет дальше. Если нам повезет, и мы выживем... Что ж, осенью ты спокойно поедешь в Хогвартс, будешь учиться и дождешься его. И потом вы снова будете вместе. А если мы не вернемся… Война есть война. Гарри наверняка хотелось бы, чтобы ты была сильной и не сдавалась. Ни за что не сдавалась, Джинни. До самого конца. Чтобы ты всегда делала так же, как делает он сам. Жила несмотря ни на что. Назло врагам. — Если бы не этот чертов Надзор, я бы просто бросила школу и тоже пошла с вами, — пробормотала Джинни. — И не смотри на меня так, Ронни. Я знаю, что это невозможно.       Она сердито вздохнула, поднялась на ноги. Рон встал следом. Джинни включила воду и принялась старательно умываться. — Ты прав, — сказала она, вытирая лицо и руки. — Нельзя взваливать на него еще и это. Пусть думает, что у меня все нормально.       Она взглянула в глаза брату. — Спасибо тебе, Ронни, — произнесла Джинни и тряхнула головой. — Ты… В общем, пожалуйста, береги себя, хорошо?       Она с чувством обняла брата и вышла.       Утром Джинни была уже почти прежней. Только чуть бледнее и чуть тише, чем обычно. Рон видел, как она старается взять себя в руки, как мужественно борется с тревогой и болью, которые терзают сердце. Видел и гордился ею. Совсем еще девчонка, она проявляла такую силу духа, какой не могут похвастаться и многие взрослые…       Брат и сестра очень сблизились после этого ночного происшествия. И Рону еще не раз случалось оказывать сестре поддержку в те редкие мгновения, когда силы изменяли ей.       Гермиона, стоявшая рядом, тяжело вздохнула. Рон вернулся из своих мыслей в реальности. — Вообще это ужасно, — проговорила девушка. — Они только-только во всем разобрались, у Гарри даже глаза изменились и… А теперь они вынуждены делать вид, что едва знакомы. — Он был прав, Гермиона, — проговорил Рон. — Впереди неизвестно что. И впутывать в это Джинни… Нет, пусть она лучше сейчас перетерпит, зато потом легче будет, если…       Он умолк, не в силах закончить фразу. — И ты думаешь, ее это сильно утешит? — с ноткой сарказма спросила Гермиона. — Если       Гарри не вернется, уверяю тебя, ей будет совершенно без разницы. — Но она будет свободна, — жестко парировал Рон. — Бывший парень, который погиб на войне, это не то же самое, что муж или жених. Думаю, что Гарри надеется, что это поможет ей выстоять.       Гермиона покачала головой. — Не думаю, что Джинни хоть на минуту почувствует себя свободной, — сказала она тихо. — И сегодняшнее происшествие это подтверждает. — Просто поддались порыву вот и все, — бросил Рон. — Но Гарри пообещал, что это больше не повторится. Нам совсем скоро уходить, так что, думаю, проблем не будет. — Нет, Ронни, — возразила Гермиона. — Джинни специально позвала его к себе. Чтобы ему было что вспоминать, когда мы уйдем. И, боюсь, своим вмешательством ты испортил ему подарок на совершеннолетие. — Она моя сестра, — буркнул Рон то ли сердито, то ли робко. — Я не хочу, чтобы она страдала. Мне, знаешь, хватило этих недель... — Да, понимаю, — вздохнула Гермиона. — Но ты же сам прекрасно знаешь, что она все равно будет переживать. Только представь, чтобы ты чувствовал, если бы я сейчас должна была уйти, а ты — остаться. — Не представляю, — твердо сказал Рон. — Совершенно исключено. Я бы трупом лег, но никуда бы тебя не пустил. Или вместе, или никак. — Вот видишь! — воскликнула Гермиона, немного покраснев. — А она не может сделать, как ты. — Маленькая еще, — снова буркнул Рон. — На войне детям нечего делать. — Взрослый нашелся! Ты всего на год старше, — улыбнулась Гермиона. — Если честно, мы немногим отличаемся от Джинни. — Да, но ведь отличаемся! На нас хотя бы нет Надзора, — возразил он. — Единственное наше преимущество, — вздохнула девушка.       Рон приобнял ее за плечи и они молча пошли к входной двери.       До конца этого дня Джинни больше не пыталась встретиться с Гарри наедине и не давала понять — ни словом, ни жестом, — что у них случился в ее комнате не просто учтивый разговор...