Привет от Всеволода Александровича

Говорят, в каждом человеке есть что-то главное, то, что выражает его суть. Порой, это главное легко определяется совсем кратко, вмещаясь буквально в одно или два слова. Про одного человека можно сказать – совесть и честь, про другого – доброта, про третьего – мысль, ум. Так вот, если попробовать применить эту систему к моему школьному приятелю Севке, то о нём с полной уверенностью я скажу  – чувство юмора и… ревность. Как бы странно это ни звучало при его-то внешности и неизменном интересе к нему прекрасной половины человечества. «Да у него просто рыльце в пуху! – воскликнула бы моя достопочтенная публика, читающая сейчас эти строки. – Сам изменяет, вот и ревнует! – и была бы права, если бы речь шла о ком-то другом, а не о нём. Просто мой друг жуткий собственник.  При этом, вполне осознавая свои недостатки, он сдабривал это всё такой убойной порцией юмора, что напрочь выносил этим мозг и себе и всем окружающим, оказавшимся не в то время не в том месте. В кои однажды затесался и ваш покорный слуга! А началось всё с того, что в одной из московских кафешек я встретил своего школьного друга Севу Косицкого. Чему был немало, к слову, удивлён. Во-первых, место встречи. Я по работе уже некоторое время жил в Москве, Сева же из Петербурга, насколько мне было известно, не переезжал. Но это ладно, мало ли зачем ему нужно было приехать! Намного больше меня удивил тот факт, что Косицкий сидел за столиком, обложившись книгами, разговаривая по телефону и одновременно что-то чиркая в блокноте. Такой картины даже в самую напряжённую пору подготовки к школьным экзаменам я никогда не наблюдал. Подождав, пока он закончит разговор, я подошёл к нему и даже слегка наклонился, чтобы заглянуть ему в лицо и подтвердить свою догадку. Каюсь, это было крайне неприлично, но что поделать – во всём виновато проклятое любопытство! Конечно же, это оказался он! Нашу бурную сцену встречи двух старых приятелей описывать не буду, дабы не занимать ваше время, вы и сами всё можете представить, здесь мы оригинальностью не отличились – крепкие рукопожатия и взаимные подзатыльники за то, что так долго не общались, сыпались как из рога изобилия. Впрочем, переходим к главному. - Это же, сколько мы с тобой не виделись, Косицкий? Лет сто не меньше! Какими судьбами в первопрестольную? Неужто переехал? - Не дождёшься! Здесь, Смагин, я в командировке! – и усмехнувшись, продолжил. – А ты-то надолго в москвичи записался? В родную гавань вернуться не собираешься? А то встретились бы, посидели как раньше… Или всё, засосала столичная жизнь нашего Лёху? - Вообще-то собираюсь! - Да ладно! И когда? - Сегодня! – торжественно провозгласил я, с удовольствием наблюдая удивлённую физиономию моего друга. – Я по своим журналистским делам сегодня в Питер еду. Удивление на лице Севы сменила заинтересованность. - Слушай, как в тему-то! – обрадовался он. – Окажешь мне одну услугу? - Ну, если только одну! – рассмеялся я. - Передай вот эти книги одному человеку! - Значит, они не твои? Я так и знал, что чудес не бывает! Каким Косицкий был, таким и остался! Книги и Севка это – две параллельные прямые, которые никогда не… - Щас вмажу, Смагин! - Ладно-ладно, продолжай! - Сейчас я дам тебе адрес, книги ей передашь! - Ей? Оу, так это женщина? - Бинго! И как это ты догадался?! - Близкая женщина? - А не пора ли тебе переплавить своё нездоровое любопытство в силу художественного слова, которое в полном смысле позволило бы тебе «глаголом жечь сердца людей»? А вот это было неожиданно. Услышать такое от Севки…  Я перестал смеяться и внимательно посмотрел на своего друга, а потом перевёл взгляд на книги. - Это книги для моей девушки. У неё завтра какая-то научная конференция, - всё-таки принялся объяснять он, - и они бы ей очень пригодились! Я не успею передать, буду дома только послезавтра, а ты бы меня выручил! А то я зря, что ли с её списком по всей Москве бегал? Я ещё раз внимательно взглянул на стопку, возвышающуюся на столе. Книги по оперативной безтестовой психодиагностике, практической характерологии, по психологии эмоций, языку жестов и анализу поведения… - А ты уверен, что девушка, читающая такие книги, это твоя девушка? Тут следует совершить небольшой экскурс в наше общее прошлое и сказать о том, что мы с Севкой всегда соревновались в количестве покорённых девичьих сердец. Но, наши с ним интересы никогда не пересекались, потому, как если меня всегда привлекал женский ум, то Косицкого увлекали насколько прехорошенькие, настолько же и преглупенькие барышни. Кажется, в эту минуту он вспомнил о том же самом, поскольку тут же нахмурился и уже, в свою очередь, внимательно, будто оценивая, посмотрел на меня. - Более чем уверен! – наконец кивнул он. – А ещё я уверен в том, что превыше всех твоих добродетелей я ценю присущую тебе порядочность! Нет, в нём определенно что-то изменилось. Неужели влияние той самой девушки? Я даже привстал, чтобы поклониться и сделал вид, что достал платок. - Старик, не доводи меня до слёз! - Я не шучу! И знаешь ещё что? – он на секунду замолчал, замявшись. - Что? - Ну, в общем, ладно! Скажу только тебе. Это, конечно, не тайна, а так… некоторая особенность характера моей девушки. Есть у неё одна странность – она не выносит, когда кто-то говорит односложно, ну, слишком просто что ли… Она любит разные аллегории, фразеологизмы и даже специально усложнённую речь! - Я тебя не понял! – наконец, нарушил я воцарившееся на минуту молчание. - Как бы тебе объяснить… Ну, если, например, на вопрос: «Откуда вы приехали?» - ты ей просто ответишь: «Из Москвы», - она, конечно же, тебя поймёт, но сразу же потеряет к тебе всякий интерес и уйдёт в себя! Будет просто вежливо молчать и всё! – на этих словах его глаза весело блеснули и мне бы, дураку, это заметить! Но, сказывался большой перерыв в нашем с Севкой общении, я попросту потерял сноровку! И подумал лишь о том, что был прав и умная женщина может быть с Косицким лишь в случае её «ненормальности» и особенностей характера. - И как же я буду с ней разговаривать? - Лёх, ну ты же журналист! Язык то у тебя подвешен, не мне тебя учить! Помни только то, что чем причудливей будет твоя речь, тем большего успеха ты достигнешь в общении с ней! - Да? Странно, конечно, что тебя так волнует мой успех в такой ситуации, но ладно, дело хозяйское! А я всё отдам, передам, будь спокоен! В это время Косицкому принесли его заказ. Я же сгрёб в охапку книги и положил листок с адресом в карман. - Ну, бывай, акула пера! Удачной дороги! – напутствовал меня мой друг. - Бывай, оборотень в погонах! – рассмеявшись, в тон ему ответил я. – Приятного аппетита! Всю дорогу до Питера помимо дум о моих рабочих делах, в голове навязчиво крутилась мысль о просьбе Севы и его странной девушке. Смогу ли я выдать что-нибудь витиеватое? Нет, я, конечно, представитель разговорного жанра, но речь сейчас значительно упростилась, впрочем, как и мысли… Хм… но, в любом случае, это будет интересно! Хотя, конечно, можно было бы молча передать книги и также молча удалиться, но, чёрт возьми, моё воспитание не позволило бы мне так поступить! Да к тому же, было очень любопытно взглянуть на умную девушку Косицкого, таких я у него ещё не видел! На периферии сознания, всё же, промелькнула мысль о том, что где-то мой школьный дружок меня надувает, но размышлять об этом далее, не было времени – я уже подъезжал к родному городу. Разобравшись со своими делами, я отправился по Севиному адресу. Попетляв по зданию, я, наконец, нашёл нужную мне проходную, поскольку дежурный на входе в ответ на мою просьбу о том, что мне нужна некая Виктория (да, да! Просто Виктория! Чёртов Косицкий не дал мне больше никаких данных о ней!), не послал меня куда подальше, а взглянул весьма заинтересованно. - Виктория? – почесал голову молодой паренёк. – А фамилию не знаете? У нас их несколько. Есть в отделе кадров, в бухгалтерии, а ещё… - К сожалению, нет! – виновато пожал я плечами и переложил купленный для Виктории букет цветов под мышку. И только сейчас мне в голову пришла мысль о том, что Севка всегда любивший прихвастнуть своими дамами, об этой женщине не рассказал мне ровным счетом ничего! Значит ли это, что всё настолько серьёзно? Из столь нетипичного поведения моего друга, я сделал вывод о том, что с букетом, я, похоже, погорячился. Не дай Бог он превратно это истолкует и всё… даже в Москве я от него не скроюсь, найдёт меня и настучит букетом по мордасам за то, что посмел покуситься на его сокровище. А я и не смел! Даже не думал об этом! Но кто там будет слушать мои объяснения… А куда же к даме без букета?! Паду жертвой своего джентльменского поведения, ладно уж! К тому же, отступать было поздно, не дежурному же его дарить! - А, может, звание знаете? – всё ещё пытался он мне помочь. - Нет, не знаю! Я чувствовал себя полным идиотом, который припёрся туда – не знаю куда, к тому – не знаю к кому. Но тут меня осенило, и я решил накинуть тех немногочисленных фактов, которые знал. - Это должна быть знакомая Косицкого, - и посмотрел на реакцию парня, - или подруга? Или, может, его женщина? С каждым моим предположением брови дежурного поднимались всё выше. Кажется, я наговорил лишнего. Но, к моему счастью сержант начал что-то понимать и положил конец моим мучениям. - Ааа! Так вам, наверное, Виктория Михайловна нужна! – счастливо улыбнулся он. – Так вот же она! Я оглянулся. По коридору шла высокая, красивая женщина с копной золотисто-русых кудряшек, подпрыгивающих в такт её шагам. Я подскочил к ней навстречу и молча, протянул букет. - А… - Я от Севы! - А, да-да, он мне звонил! - Привет вам от него из Москвы! – со значением произнёс я. - Очень красивый букет! Это от Косицкого? - От меня! – и тут, вспомнив наставления Севы, я придал своему лицу мечтательное выражение, откашлялся и выдал пробную очередь: - Всё растущее, Виктория, всё устремлённое к теплу и солнцу, как ростки самой жизни, преображённые в зримые нам знаки красоты и вообще, всего самого замечательного на земле, способны бесконечно радовать наши глаза, душу и сердце… Виктория внимательно выслушала меня. - Да-да, - кивнула она и при этом зачем-то оглянулась, - в цветах, как и во всём живом и прекрасном есть что-то новое, то, что радует нас… и волнует… Боясь показаться односложным я дал вторую очередь, подлиннее и позначительнее: - Всё, казалось бы, призрачное обретает черты земного в четкости восприятия того, что видится там, где иллюзорность уже не кажется до конца осознанной. Мечты, Виктория, возвращают человека к реальности того, что представляется каждому в хрупкой ясности небытия. Скажите, разве я не прав? - Вы правы! Совершенно правы! – торопливо согласилась со мной Виктория, переминаясь с ноги на ногу, и опять оглянулась. Я тоже посмотрел вокруг себя, но не заметил никого кроме сержанта, который смотрел на нас во все глаза, явно пребывая в культурном шоке. – В жизни часто всё приходит к счастливому финалу… мечта возвышает человека… - Да! – с радостью согласился я и подкинул ещё одну порцию отвлечённо-витиеватой речи, - Мечта обретает крылья, как теорема стройную и логическую систему доказательств. И в результате этого, приходит к нам ощущение незабываемого полёта! - Это верно! – кивнула Виктория. – Я согласна с вами! Я тоже думала об этом… но мне уже пора! - Да! – добавил я. – И снова в путь-дорогу! Движение это – жизнь! Это по работе, да? По расследованиям? – я наконец-то отдал ей пакет с книгами. - Да-да, конечно! По расследованиям! Мне уже пора… на это… как его… место преступления! Она быстро и немного нервно пожала мне руку. И ушла. Почти убежала. Я посмотрел ей вслед. Умная, красивая и странная. Интересно, как они с Косицким общаются? Тем же вечером я отзвонился ему и отчитался о том, что груз доставлен в целости и сохранности и находится у адресата. - Спасибо, друг, выручил! - Привет тебе от Виктории! – соврал я. – Мы немного поговорили, но она очень быстро от меня куда-то убежала. Кажется, на какое-то расследование. - Да? – удивился Косицкий. – Странно! Пока я в командировке, а она на конференциях, нам не должны были давать никаких дел… но ладно! Как она? Всё нормально? - Ну, наше знакомство было очень беглым, но я успел заметить, что она красива, мила, но… - Что «но»? - Она действительно странная! Печальная, даже какая-то растерянная, глаза грустные… Почему, Сев? На пару секунд воцарилось молчание, которое было прервано сдавленным смешком моего друга: - Она такая из-за меня! - Не понял… - Точнее из-за одного моего телефонного звонка! - Понятнее не стало, знаешь ли! - Я ей позвонил после твоего отъезда, рассказал о тебе, что ты передашь ей книги, ну и… всё такое прочее… Всё такое прочее! Знаете, что ей сказал этот гад? Цитирую: «Вик, завтра к тебе придёт мой школьный приятель с твоими книгами и приветом от меня. Но я хочу тебя предупредить. Он отличный парень, но со своими странностями. У него большая любовь к вычурной речи, недаром на журналиста выучился… но, он, бывает, частенько заговаривается. Если он начнёт вдруг нести всякую ерунду, сделай вид, что не замечаешь этого и, главное, соглашайся с ним во всём! Тогда он успокоится и быстрее уйдёт! Ни о чём не спрашивай, это у него ещё со школы!» Теперь вы понимаете, почему с лица прекрасной Виктории не сходила печаль? Она жалела меня, думая, что я ненормальный! И оглядывалась постоянно, наверное, из-за того, что боялась, как бы я чего не отчебучил прямо там у них в офисе! Ну, спасибо тебе, друг! Только приедь завтра! Я тебе задам! На следующий день, с утра пораньше, я потопал в их контору. Гриша, весьма любезный молодой человек, сразу же меня узнал и без проблем пропустил. Пулей залетев в офис, я застал там милейшую картину – мой друг с совершенно довольным видом, развалившись на диване, откинул голову на колени сидевшей за ним на спинке Виктории. В одной руке она держала какие-то бумаги, внимательно их изучая, другой же, зарывшись пальцами в его волосы, поглаживала того по голове. Этот бандит чуть ли не урчал от удовольствия как сытый кот, когда я, ворвавшись ураганом, нарушил эту идиллию. - Знаешь что, Косицкий! Получилось слишком резко. От неожиданности Сева подскочил, чуть было не столкнув свою Викторию со спинки дивана. Но с реакцией у моего друга всегда был порядок, поэтому, не дав случиться неприятности, он успел обхватить её рукой за талию и вернуть на место. - Тебя стучаться не учили? – оглянувшись, недовольно пробурчал он. - Да у вас вообще-то не заперто! – осмотрев проём без малейшего намёка на какую-либо дверь, ухмыльнулся я. - Выйди и зайди нормально! - Не обращайте на него внимания, Алексей! – тут же вмешалась Виктория. – Я всё знаю, он мне всё рассказал и теперь хочет кое-что сказать и вам! - Не хочу! – искоса посмотрел на неё Сева. - Нет, хочет! – сложив руки на груди, решительно отрезала женщина. - Ладно, Лёх, прости! Но ты же помнишь наши школьные приколы… мы там и не так ещё… - Если ты не заметил, мы уже немножко вышли из этого нежного возраста! - Ну чё ты… ты же вообще в другом городе сейчас живёшь, а там об этом никто и не знает! – пожал плечами мой школьный дружок. - То есть, тут ты уже всем об этом растрезвонил? А объявление по городу ещё не сделал?! Боже, Виктория, как вы с ним живёте? Я вам сочувствую! - Эй! – возмутился Сева. - Алексей, - мягко улыбнулась она, - я к этому привыкла и уже давно ничему не удивляюсь. К тому же, мы с вами оба знаем, с кем имеем дело! - И то верно! – согласился я. – Виктория, разрешите пригласить вас в ресторан, для того, чтобы загладить эту неловкость, нормально познакомиться и… - я намеренно сделал паузу, наслаждаясь реакцией Севы, который возмущенно смотрел на меня, открыв рот. – Закрой скворечник, Косицкий! С тобой естественно пригласить, с тобой! Я ещё пожить хочу… Но счет один-ноль и следующий ход мой! - Да, пожалуйста! - Болван! - Идиот! - Мальчики! – прервала наш чрезвычайно интеллектуальный и содержательный диалог женщина. – Я уверенна, что вам обоим есть что вспомнить и о чём поговорить, но без меня! Например, сегодня вечером! - Виктория! А вы не только красивая и умная женщина, но ещё и мудрая! - Спасибо! – кивнув мне, улыбнулась она. – К тому же у Севы в ближайшие дни времени на развлечения точно не будет. Он уже повеселился. Вследствие чего, на следующей неделе вся наша бумажная работа будет исключительно на нём! - Солнышко! – вздохнув, щенячьим взглядом посмотрел на неё Косицкий. – А, может, только три дня? - Две недели, зайчик! – сдув кудряшку со лба и поправив очки, невозмутимо посмотрела на него Виктория. – Дальше будем торговаться? Вот это да! Зрелище «Укрощение Косицкого» стоило того, чтобы побыть немного в роли ненормального! Да я бы… Но додумать эту мысль я не успел, поскольку, оглянувшись, мой хмурый друг только сейчас заметил букет цветов, стоявший в вазе на рабочем столе Виктории. - А от кого цветы? – прищурившись, обвёл нас взглядом Сева. Я судорожно стал раздумывать над тем, признаться ли прямо сейчас или прежде всё-таки отступить на пару шагов поближе к выходу, как Виктория, усмехнувшись, развеяла все мои сомнения: - Бегите, Алексей! И вот теперь, когда вся их контора, а может быть и весь наш город надо мной уже отсмеялись, я подумываю над тем, чтобы спросить у начальства, нет ли каких-нибудь вакансий в редакции нашего петербургского филиала, поскольку с этой парочкой я теперь хочу познакомиться поближе. А что, я давно подумывал написать какой-нибудь роман, пьесу или рассказ… Да всё сомневался и с темой никак не мог определиться. А теперь точно знаю, получится не хуже чем у Шекспира… с такими-то героями! А, и вот ещё что. Если у вас будут подобные поручения в Петербург, на меня в ближайшее время не рассчитывайте! На данный момент с меня хватит!