One and Only, Mrs Riddle

Он молча стоял в полумраке гостиной, не снимая рабочей мантии и не выпуская из рук портфель. Медленно он повернул голову к кушетке возле камина, на которой она в последнее время постоянно его ждала. Том мог бы живо вообразить её фигуру: спина откинута на подушки, одна нога свисает вниз, в руках зажата книга или какой-то журнал. Она накручивает локон на свой палец и тихо перебирает губами в такт словам. Ему кажется, что вот-вот, и она поднимет на него свои глаза, улыбнется, отбросит книгу и бросится к нему. Обнимет. Спросит, как прошел его день. Расскажет о своем. Предложит поужинать. Том прикрывает глаза и практически ощущает возле себя её теплые руки и утонченный запах роз и пудры, который преследовал её везде, куда бы она не пошла. Он так навязчиво думает об этом, что абсолютно не замечает, что в доме больше ничем не пахнет. Нет ни роз, ни пудры, ни теплых рук, ни душевных разговоров и теплых ужинов. Нет её.

***

Том мог бы с легкость солгать кому угодно, что не помнит, откуда это началось. С каких пор ему было интереснее задерживаться на работе и когда наступил тот переломный момент, когда он прекратил возвращаться домой. Он мог бы без особых усилий найти себе оправдание и остаться в глазах других порядочным человеком. У кого не бывает оплошностей? Мужчины всегда изменяют, Том Реддл тоже это делает. Это была не более чем легкая интрижка, не стоящая его внимания. Он мог солгать кому угодно, но только не себе. Том прекрасно всё помнил. Он помнил каждую тошнотворную деталь так ясно, словно пересматривал воспоминание в Омуте. Он помнил долгий вечер на работе, старинные артефакты и родословную Пуффендуй. Хепзибу Смит и её племянницу Ребекку, с которой он пересекался в школе. Для него было удивлением узнать, что именно они крайние потомки Основательницы. В мельчайших деталях он помнил мероприятие у Малфоев, когда получил возможность впервые заговорить с ними. Хепзиба ему не нравилась. Но он нравился Хепзибе, и Том планировал использовать это для того, чтобы войти в их близкий круг. Он помнил, что воспользовался отсутствием Гермионы, слишком занятой разговором с супругой Абраксаса, чтобы очаровательно вмешаться в их диалог. Младшая Смит прекрасно его помнила и представила тетушке. Её сияющие синие глаза отпечатались в его памяти отвратительно четко. Тогда в его голове промелькнула мысль, что они очаровательны. Ребекка была очаровательна. Она работала в Ежедневном Пророке и колесила по миру в качестве многопрофильного корреспондента. С ней было легко говорить, это она тоже делала весьма очаровательно.

***

У них завязалась переписка. Он помнил, какое удовольствие ощущал, вступая с ней в оживленную полемику, восхищался живостью её ума и прелестным чувством юмора. Том солгал бы, если бы сказал, что она ему не нравилась. Она ему нравилась. Она пугала его тем, как легко ему понравилась. Гермиона тоже говорила с ним, тоже иногда подкидывала ему сложные темы для разговора. Том говорил с ней, а после тут же писал Ребекке, желая узнать её мнение. Письма, которые она ему посылала, были пропитаны запахом ванили, лаванды и цитрусовых. Это был приятный, ненавязчивый аромат, олицетворяющий её. Его жена пользовалась душным, приземленным запахом тяжелых роз и пудры, подходящим умудренной опытом аристократке. Ему вдруг разонравились её духи.

***

Ребекка стала появляться в его офисе гораздо чаще, чем ей было нужно. Она приносила с собой ответы на его письма и подолгу задерживалась у стола, с улыбкой утверждая, что он категорически заблуждается в своих понятиях. — Как же мне жаль вашу супругу, мистер Реддл, — прикрывая ладонью губы, так, чтобы он мог видеть только её очаровательные глаза, воскликнула Ребекка, посмеиваясь. — Она вынуждена жить с таким упертым человеком, как вы! — Моя жена обычно соглашается со мной, — он не знал, почему солгал. Возможно потому что не хотел, чтобы у них было что-то общее. — У неё нет другой точки зрения. — Как хорошо, что у меня она есть, — заявила Ребекка, — так ваша жизнь не будет такой скучной!

***

Тогда Гермиона впервые поняла, что что-то не так. Она спросила про духи, духи Ребекки, которые задержались на его мантии после её прощальных объятий. Он прекрасно помнил, какую глупую причину придумал, и прекрасно помнил, что она ему не поверила. Но ничего не сказала. Возможно, он был не совсем неправ, когда говорил, что его жена во всем с ним согласна. Гермиона давно прекратила вести с ним занимательные разговоры, и сводила всё к будничной болтовне, которой сейчас была окружена. Это то, чего он от неё хотел, но Том не мог избавиться от мысли, насколько скучной она стала.

***

Он видел её фигуру, облаченную в белые ночные одежды, стоящую на балконе в задумчивой позе. Том скорее ощущал, чем понимал, о чем она думает. О ком она думает. О ком-то, кого она не знает. Почему-то он испытал мрачное удовольствие от того, в каком неведении она находилась. Он мог бы сказать ей это, чтобы она не мучила свою голову домыслами, а мог бы этого не делать, и тогда она бы продолжала встречать его в гостиной с плохо скрываемым волнением на лице. Он контролировал ситуацию, контролировал её эмоции, и не мог не ощущать от этого определенную долю удовлетворения. Том обнимает её руками в темноте и слабо улыбается от той отдачи, которую тотчас же от неё получает.

***

Он давно нормально не говорил с Гермионой. Все его мысли были заняты ею, вся бумага посвящалась письмам к ней, вся его одежда благоухала лавандой и ванилью. Ребекка снова навестила его на работе, ворвалась в офис с перезвоном весеннего ветра, с новой короткой стрижкой, слишком революционной для Британии. Она была невесома и от этого очаровательна. Она привезла ему с Франции несколько подарков, свою компанию и короткий поцелуй в щеку на прощание. Том возвращался домой в поднесенном настроении, которое было тотчас же испорчено, когда он заметил женскую фигуру на кушетке. Она поспешно поднимается со своего места, а он мысленно чертыхается. Он мечтал, чтобы она спала. Её лицо бледно и взволнованно, пальцы неосознанно прокручивают обручальное кольцо. Впервые она не бросается ему на шею, и он принимает это от неё, как рождественский подарок. Если бы он был чуточку внимательнее, то заметил бы, что тогда она впервые обратилась к нему по имени, однако, он был слишком занят всепоглощающим чувством раздражения, которое появлялось от её расспросов. Том быстро взбирается наверх и бросает на двери заглушающее заклинание, лишь бы не слышать её сдавленных рыданий внизу. Он не хотел бы, чтобы она плакала, он ненавидел, что это вызывает в нем чувство вины.

***

Лаванда и ваниль пропадают из его шкафа, и Том раздраженно хлопает дверью, когда уходит из дома, мечтая, чтобы это её разбудило. Позже он спросит у Ребекки название её парфюма и вернет запах на место.

***

— Ты влюблен в кого-то другого, Том? — он насмешливо смотрит на неё и думает, когда она успела стать такой глупой. Любил ли он Ребекку? Определенно нет. Но был ли он влюблен в Гермиону? Он не знал. — Я ни в кого не влюблен, Гермиона. Если бы он не опустил глаза в книгу так рано, то заметил бы, пожалуй, как разбилось её сердце. Но ему было интереснее дочитать этот алхимический трактат.

***

Это был первый раз, когда Ребекка приглашает его в гости, и он, разумеется, не может ей отказать. Сейчас он бы хотел соврать, что дело в чаше Пуффендуй, но тогда он прекрасно понимал, что дело вовсе не в реликвии. Возможно, в другой реликвии. С задорной улыбкой и очаровательными синими глазами. Они ужинают, и он даже не может вспомнить, какая на вкус еда у Гермионы, чтобы их сравнить. Ребекка показывает ему библиотеку и снова болтает об захватывающих вещах, о глубинах их магии. Она целует его, и Тома уже ничего не может волновать. Он снимает кольцо и бросает его в карман, чтобы раздражающая пульсация на пальце не мешала. Да что могло с ней случиться?

***

Повсюду снуют журналисты и высокопоставленные чиновники, поэтому он кладет руку на поясницу Гермионы и на краю сознания удивляется, что её тело совсем не похоже на тело Ребекки. Раньше ему казалось, что оно идеально подходит под его руку, но теперь замечал, какой у неё низкий рост, и как неудобно ему удерживать руку на её талии. Ребекка с тетушкой наконец-то появляются и он не может свести глаз с её ярко-желтого платья. Темно-синее платье Гермионы делало её такой непривлекательной. Он оставил её в компании Хепзибы и увлекся Ребеккой. Снова. Увлекся настолько, что не заметил, как Гермиона ускользнула с зала. Прокрутив кольцо он понял, что она вернулась домой. Это его разозлило. Вечер был столь прекрасным как и многообещающим, чтобы они покидали его так рано. Том прикидывает, что если он задержится, то ничего не случится. И он почти не думает о ней, ровно до того момента, как возвращается домой. Он ожидал, что она точно что-то ему скажет, однако Гермиона лежит на кровати и едва ли с ним разговаривает. Он облегченно выдыхает и возвращается к своей леди в желтом платье.

***

Её внезапная просьба снять обручальное кольцо бьет по нему чем-то тяжелым. Она кажется беспечной, даже шутит, и его мутит от того, насколько неловко у неё получается имитировать Ребекку. Он не думает, что Гермиона способна изменять ему, однако, что-то внутри сопротивляется её просьбе, и он отказывает. На этот раз он замечает, как помрачнел её взгляд.

***

Том просыпается от того, что кровать слегка трясется. Она рыдает прямо тут, не удосужившись даже выйти на балкон, и он прекрасно понимает, кто этому виной. Но он не чувствует от этого никакого удовлетворения. Он просто хочет, чтобы она поскорее замолчала.

***

Наконец-то он держал в руках чашу. Ребекка не заметила бы разницу в подделках, как не заметила и того, что он куда-то отлучился в доме. Она корпела над новой статьей и едва обращала внимание на что-то вокруг. Он бережно поцеловал её прежде чем вернуться в особняк Реддлов. Ничего не могло омрачить его радости от получения ценнейшего артефакта, к изучению которого он так жаждал приступить. Гермиона пришла, чтобы рассказать ему какую-то глупость, сути которой он даже не понял, и снова просила снять кольцо. Ничего внутри больше этому не сопротивлялось, и он с легкостью махнул палочкой. Гермиона наклонилась за упавшим кольцом и вышла, а всё, о чем он мог думать, это о чаше и о её хозяйке.

***

Он не сразу понял, что произошло. В доме было так непривычно тихо и темно, что ему пришлось зажечь палочку, чтобы осмотреться. Гермиона всегда оставляла свет для него, когда он поздно возвращался с работы, в доме стоял запах теплого ужина, к которому он давно не притрагивался и аромат роз и пудры. Но на этот раз ничего не было. Войдя в комнату он понимает, что на столе лежит только её кольцо. Гермионы здесь нет. Нет её одежды, косметики, духов, нет ничего, что бы ей принадлежало. Её нет на совместных снимках, он нигде не может найти ни её книг, ни любимой шали. Ничего. Осталось только кольцо, которое она так отчаянно просила его снять. Теперь ему всё стало понятно.

***

Её адвокат послал ему официальное письмо, где уведомил о прошении на развод. Она действительно хотела с ним развестись, она действительно хотела его бросить. Бросить окончательно. С тех пор она никак не связывалась с ним лично, не отвечала ни на одно из писем, которое он послал, не соглашалась на встречи, ни разу даже не выглянула из окна отчего дома, куда вернулась, когда сбежала от него. Он не помнил, сколько раз он крутился возле защитного барьера, пока сэр Гектор лично не явился, чтобы спровадить его оттуда. Последний раз, когда она с ним говорила, он был раздражен, но теперь она не говорит с ним совсем, и он не может, казалось, желать ничего больше, как снова услышать её голос. Он каждый день пялится на её прощальную записку и прислоняет бумагу к носу, улавливая слабые ноты роз и пудры. Они больше не кажутся ему такими тяжелыми. Он так и не удовлетворил её просьбу о разводе.

***

Том в открытую пялится на неё на дне рождения супруги Министра, и так крепко сжимает свой бокал, что он готов лопнуть. Её сопровождает Альфард Блэк. Конечно, Блэк. Это мог бы быть только он. Еще в школе он питал к ней нескрываемую симпатию, и сейчас не упустил возможности воспользоваться случаем. Его сестра Вальбурга сияет рядом, как новая монета. Ни для кого не секрет, что она благоволила Гермионе и открыто поддерживала идею их брака со своим братом. Наследница рода Дагворт-Грейнджер в семье Блэков была бы чудным вложением. Она кажется такой невероятной в своей темно-синей мантии с серебряными пряжками. Её волосы собраны в высокую прическу, губы растянуты в счастливой улыбке, а глаза сияют так же очаровательно, как глаза той женщины несколько месяцев назад. Том поморщился. Сейчас синева её глаз вызывала у него раздражение. Он не видел Гермиону всего месяц, но не мог бы вспомнить, когда в последний раз она была столь радостной. Том хмурится и делает глоток. Он не знает, присутствует ли на вечеринке Ребекка, и ему на это глубоко наплевать. Он занят только чарующей спутницей Блэка. Она могла бы сопровождать его. Он ловит её возле уборных, и это первый раз за вечер, когда она хмурится. — Гермиона, — он пытается взять её за руку, но она ловко уворачивается и прячет её за спину, сделав шаг назад. — Возвращайся домой, прошу. Она продолжает хмуриться и молчит, словно гадая, стоит ли с ним вообще разговаривать. И когда он уже свыкается с мыслью, что готов наплевать на всё и увести её обратно силой, она открывает рот и говорит: — Подпиши бумаги о разводе, Реддл, иначе мои адвокаты сделают это в одностороннем порядке через суд. Если ты все еще так сильно трясешься над своей репутацией, то подпишешь их без публичной огласки. Её тон так холоден и равнодушен, что сначала Тому кажется, что с ним говорит не она. Кто угодно, но не она. Он поджимает губы и делает шаг назад, предоставляя ей немного пространства. — Спешишь выйти замуж во второй раз? — он не уверен, что это так, но вид Блэка рядом с ней, рядом с его женой, его невероятно коробит. Ему просто нужно знать. — Собираешься стать миссис Блэк? Гермиона усмехается. — Быть кем угодно будет в разы лучше, чем быть миссис Реддл. — отрывисто бросает она, ударив его этими словами по лицу. — Дни, когда я была твоей женой, были худшими в моей жизни, Том. И я не хочу снова быть узницей этого дома. Он знает, что она лжет, он помнит, как счастлива она была услышать от него предложение, как счастлива была, когда говорила ему «да». Гермиона уходит, а он так и не позволяет себе сказать ей, что она все еще миссис Реддл. Что она все еще его. И он так легко её не отпустит. Её нежное «Том» отбивается в его сердце ласковой трелью, и он не может думать больше ни о чем.

***

Он читает о ней в газете. Гермиона взяла на себя большую часть работы своего отца и не переставала радовать научный мир новыми исследованиями. Недавно он получил еще одно письменное уведомление, что брак был расторгнут через суд. Он пытался это саботировать, но влияние её чистокровной семьи было слишком велико. И, конечно, не обошлось без Блэков. Но эта статья была вовсе не о её блестящих открытиях. Его Гермиона позировала на камеру в свадебном платье, счастливо демонстрируя новое обручальное кольцо. Новая миссис Блэк, так они писали о ней. Том раздраженно выругался и бросил бумагу в камин. Только для того, чтобы в следующий миг бросится за ней и вытащить назад. Гермиона была так красива на этом фото, что ему хочется сохранить его не только в своей памяти.

***

Он давно перестал отвечать на письма Ребекки, он отказывает ей в визитах и игнорирует на приемах. Том много работает, и пытается не думать ни о чем, что связывает его с Гермионой. Он возвращается каждый день в гостиную и подолгу стоит, представляя, что она до сих пор тут. Несмотря на то, что она ушла, и не беря во внимание того факта, что не собиралась возвращаться, Том все равно знал, что у особняка Реддлов будет только одна хозяйка. У него будет только одна жена. Гермиона.