Крестовый поход

У Линдира не было вдохновения. Совсем. Линдир хотел идти освобождать Святой Город. Сие довольно иррациональное желание возникло на почве прослушанной на прошлой неделе баллады времен Первой Эпохи, прочитанных гондорских сказаний и одного недоразумения. Большинство обитателей Ривенделла, случайно узревших Линдира, сочло это за пик творческого кризиса. Эльронд же еще не успел узреть своего менестреля и поэтому не давал никаких комментариев по поводу странного поведения эльфа. В просторной каменной зале стоял пыльный запах, косые лучи солнца сквозь цветные витражи падали на мозаичный пол тускло светящимися столбами, где-то на дворе слышалось ржание боевых коней. Линдир торжественно взял в белые, но сильные руки массивный меч с алым камней на рукояти. Накинул на плечи белый плащ с красным крестом и твердым голосом произнес клятву, что отстоит Святой Город у язычников. Минас-Тирит… — …У каких язычников? — шепнул Элладан Элрохиру. Тот пожал плечами. — Наверное, у гондорцев. Они же отказались высылать своих менестрелей для столетнего конкурса певцов, вот Линдир и обиделся, что они традиции не чтят. Массовые паводки его, видимо, не смущают. — То есть, он хочет захватить Минас-Тирит? — И устроить там свою резиденцию, судя по всему, — добавил Элрохир, услышав, как Линдир что-то бормочет про построение Царства Божия на земле. Сквозь маленькое окошко с синим стеклом (которое вставили для эстетики) на светлое лицо эльфа падал голубой свет, который прекрасно выделял его темные глаза и круги под ними, делая менестреля похожим на что-то не совсем адекватное и живое. Истинное божество. Линдир поднял светлый взор на изображение светлой Элберет. Вала глядела на него сверкающими глазами строго, но Линдир был уверен, что в момент принесения им клятвы она слегка улыбнулась. Она благословила его. — Что он так пялится на нее? — Не знаю, может ностальгирует. Элрохир с сомнением поглядел на висевший на стене неудавшийся портрет Арвен, который ей нарисовал Арагорн на День рождения. Он использовал какие-то новые краски, изготовленные умельцами из Лихолесья, которые должны были светиться в темноте. Однако, то ли лихолеские умельцы были не особо умелыми, то ли Арагон был немного плохим художником, но из всех красок в темноте светились лишь те, что пошли на изображение глаз, причем светились они почему-то желтым, а не серым. А краска на волосах, изначально черная, как подгоревший пирог, приобрела зеленоватый оттенок, слабо фосфоресцировавший при плохом освещении. Белая кожа же через неделю стала настолько белой, что стала похожа на затылок Голлума. После того, как сие творение с мертвенно бледной кожей, зелено-болотистыми локонами и ярко-желтыми очами, висящее на стене в одной из зал Ривенделла, попалось на глаза слегка выпившему гномьему послу, его пришлось откачивать всеми возможными успокоительными травами, и даже после этого не удалось избежать слухом о появившемся в Последнем Приюте призраке утопленницы. Портрет пришлось убрать в полутемную кладовку, где он сейчас и находился на радость менестрелю. Линдир поднес тяжелый меч к губам и поцеловал, на миг почувствовал на губах привкус вражей крови, что лишь увеличило его боевой настрой. Линдир повторно прильнул к мечу. — Он его съесть хочет, что ли? — Приподнял бровь Элрохир. — Надеюсь, нет, там же краска токсичная. Уже хлопьями опадает… — задумчиво изрек Элладан, наблюдая, как менестрель лобызался с его детским деревянным мечом, который был покрашен так, что напоминал настоящий, еще и с вставленным бижутерным камушком. Линдир прижал боевого товарища к груди и прикрыл глаза, стоя в тишине величественного храма. Он отстоит древний град с синдарским названием, наследие эльфийской культуры. Минас-Тирит... — Уснул что ли? — повернулся Элладан к брату. Элрохир внимательно осмотрел покачивающуюся фигуру менестреля в белом пододеяльнике с темно-красными пятнами варенья, которым менестрель попытался нарисовать какие-то непонятные кресты. Банку варенья (как и меч) и он откопал в этой же кладовке, где было свалено всего до кучи в сундуках и шкафах. Откуда взялся пододеяльник, история умалчивает. — Кажется, нет, сейчас пойдет. Линдир и вправду пошел. Пошел на просторный двор, где его ждал верный товарищ, боевой конь Линфалот, подаренный ему его королем, Эльрондом Полуэльфом, славным господином и рыцарем. Близнецы быстро отбежали от приоткрытой двери кладовки и спрятались за угол. Линдир величественно выплыл из темной кладовки. Чихнув напоследок и запнувшись о свой плащ-пододеяльник. Что, впрочем, ни капли не смутило храброго воина, невозмутимо продолжившего идти к своей цели. Элладан и Элрохир проводили взглядом шатающегося эльфа, который за пять метров коридора умудрился пятнадцать раз споткнуться, одиннадцать раз упасть, восемь раз удариться головой и другим частями тела об стены, четыре раза потеряться в пространстве и один раз послать оруженосца приготовить ему коня. Оруженосцем оказался неудачно зашедший поваренок, которому теперь предстояло обдумать, как запечь лорду Линдиру целого коня. Да и жалко ему было коня. Если у менестреля с детства фобия лошадей, это же не значит, что нужно съесть всех животных вокруг? Поваренок решил повременить с готовкой, ушлепав в сад от греха подальше. — Ему не надо выходить на улицу. — Однозначно. Близнецы дружно выкатились из-за угла и подбежали к Линдиру, приготовившемуся выходить на крыльцо заднего двора. Линдир смутно почувствовал, что его хотят остановить. Кто-то навязчиво тянул его за руки назад. Нахмурившись, он набрал в грудь воздуха и сурово произнес: — Кто вы такие, что удерживаете меня от исполнения воли Элберет? Прочь, псы неверные! — Мы посланцы Элберет, она приказала нам передать, чтобы ты еще помолился перед ее изображением. Линдир задумался. С одной стороны, зачем Элберет посылать к нему какого-то подозрительного юношу, который двоится в глазах и обращается к себе во множественном числе, с другой стороны, молитва никогда не была лишней. — В бой, сыны Эру, и да поможет нам Святая Элберет! — воскликнул для пафоса менестрель и взмахнул мечом, случайно стукнув им стоящего рядом эльфа, после чего летящей походкой полетел в стену, ибо ноги его плохо его слушались. Не иначе, как из-за козней этого посланца, являющегося на самом деле слугой Тьмы, посланного остановить слугу Элберет на его славном пути. Линдир, круто поменяв настроение, угрожающе размахнулся оружием и уже не случайно стукнул эльфа второй раз. На этот раз он попал по Элладану. С горем пополам, братья затащили менестреля в кладовку и заперли дверь. Не хватало, чтобы еще кто-то увидел это безобразие, да еще и пострадал ненароком. Кто же зал, что раскуривание дунаданских папирос так повлияет на Линдира? Арагорн уверял, что это всего лишь табак. Близнецы после первой затяжки почувствовали странную легкость в голове и, помня наставления отца, бросили это занятие. А менестрель, пребывающий в течении последнего месяца в творческом кризисе без вдохновения, выкурил почти три папиросы. Зря, как убедились Элладан и Элрохир. Ведь после вполне мирного шатания в библиотеке Линдир начал уже не так мирно шататься по двору, коридорам, кузням, кладовкам, бормоча что-то и распугивая эльфиек своим воинственным видом. Сыновья Элронда не знали, как исправить недоразумение (Арагорн, как на зло, ускакал на охоту), поэтому просто приглядывали за товарищем, пока он не забрел в дальнюю кладовую, где его появившееся «вдохновение» проявилось во всей силе. Линдира аккуратно засунули в пододеяльник с недокрестом из варенья и дополнительно навязали на нем узлы, оставив на свободе только одну встрепанную голову с какими-то сучками и листиками в волосах. Линдир сердито бурчал и пытался вырваться, прося Элберет о помощи против морготовых мороков. Линдир явно требовал какого-то решения. Было решено позвать Глорфинделя, умудренного во многих делах за свою длинную жизнь. Элладан побежал за военачальником, а Элрохир присел рядом с менестрелем. Он к тому времени уже начал притихать и угрюмо смотрел на мир из пододеяльника сквозь упавшую на глаза челку. Элрохир хотел было поправить ему волосы, но Линдир агрессивно зашипел и бросил какое-то проклятие на квенья. Через несколько минут в кладовке появились Элладан и Глорфиндель, мельком видевший менестреля часом ранее, когда он одухотворенно сидел в вороньем гнезде на дереве, листая древний фолиант с гондорскими сказаниями о былых временах и войнах. Решив, что так и надо, Глорфиндель не стал зацикливаться на причудах сей творческой личности. Получив разъяснения сложившейся ситуации, Глорфиндель осторожно присел рядом с молчавшим менестрелем, ласково погладив его по голове. — Вы зачем его так скрутили? –возмущенно вопросил эльф, обернувшись на близнецов. — Ему же страшно. Дрожит весь. — Чтоб он не убежал, — пояснил Элладан. — И нас не поколотил, — добавил Элрохир, потирая набухшую шишку на затылке. Кто бы мог подумать, что игрушечным мечом можно нанести настоящую травму? Глорфиндель лишь закатил глаза и принялся развязывать узлы на пододеяльнике. — Еще и в синяках весь, бедный мой… Это вы его? — Нет! Он сам. Линдир, почувствовал, что час освобождения близок, сразу оживился. — Да не вертись ты, воин, — добродушно унял Глорфиндель менестреля. — Куда ты собрался-то, милый мой? Линдир на минуту задумался, глядя в ясные глаза напротив, от которых так и исходило тепло, а потом доверительно прошептал, наклонясь к лицу златокудрого эльфа и косясь на стоящих рядом близнецов: — Освобождать Святую Землю от нечисти. — Изначально были язычники, — поправил Элладан, но Элрохир шикнул на него. — Так ты наш воин-освободитель? — Умилился Глорфиндель. — Да! — гордо кивнул эльф. — Ну вот теперь ты и сам освобожден, — военачальник бросил в сторону разодранный пододеяльник. — Мне нужен меч! — Меч тебя ждет в одном тайном месте. — Линдир заметно насторожился и Глорфиндель поспешил объяснить — Он гораздо лучше твоего нынешнего и благословлен самой Элберет. Да и доспехи тебе не помешают. Про них ты похоже забыл. — Оружейная была заперта. — Шмыгнув носом, известил Линдир. Элрохир довольно кивнул головой на Элладана. — Сейчас мы тебя снарядим по полной программе! — воодушевленно заявил Глорфиндель, вызвав у менестреля довольную улыбку. Подобными увещеваниями и душевными разговорами Линдир был без проблем доставлен в спальню, где Глорфиндель пообещал ему рассказать легенду о волшебном мече, который Элберет засунула в огромный камень, и никто не мог его оттуда достать, а сынам Элронда наказал сбегать к лекарю и попросить настойку из корня лопуха и капусты. Лекарь на такую просьбу вопросительно приподнял брови, но настойку дал. Настойкой Глорфиндель напоил не сопротивлявшегося ему Линдира, и тот блаженно уснул на груди друга под сказку о волшебном мече. Близнецы ожидали в коридоре. Примерно через полчаса из менестрельской спальни вывалился Глорфиндель и подошел к ним. Близнецы приготовились к лекции, но Глорфиндель только спросил: — Вы сами-то в нормальном состоянии? Близнецы кивнули. — Ну вот и хорошо. Впредь не берите ничего у Арагорна. Целее будете. Где-то в залах Эребора одобрительно хмыкнул гномий посол.