Есть только миг

Звездная дата 2236.18 Таганский сектор, Судно дипслужбы Вулкана «Т’Лира» — Вам еще что-нибудь нужно от меня сегодня вечером, посол? Сарек ответил не сразу. Его внимание было поглощено женщиной, смотревшей сейчас через иллюминатор в черную пустоту космоса. Почувствовав на себе взгляд Севека, он повернулся к помощнику и произнес: — Нет. Помощник почтительно кивнул. — Хорошо. Утром я подготовлю черновики доклада, который вы просили. — В подобной срочности нет необходимости, — твердо ответил он и, понизив голос, добавил: — Вам уже известно, что я буду недоступен в течение следующих трех дней, начиная с завтрашнего. — Я подумал, что вы захотите просмотреть их утром, — объяснил Севек. — У нас будет время заняться ими перед возвращением на Вулкан. Севек кратко склонил голову и, не сказав больше ни слова, покинул семейные покои, оставив Сарека любоваться женой, которая уютно свернулась в уголке, поджав под себя ноги и раскрыв на коленях книгу. Он часто задавался вопросом, почему она находит столь привлекательной художественную литературу. За последние семь лет она множество раз пыталась объяснить, что выдуманные истории позволяют ей ненадолго отвлечься от реальности или поразмыслить над более глубокими истинами, но в конце концов они оба отказались от попыток разобраться в своих различиях во взглядах на литературу. — Шах и мат, — объявила Майкл, и в подкрепление ее слов фигурка звучно впечаталась в клетку трехмерной шахматной доски. — Еще раз, — сказал Спок. — Мне надоело, — вздохнула Майкл. — Я хочу сыграть еще, — настаивал Спок, было заметно, что он старается держать нарочито ровный тон. Майкл закатила глаза. — Зачем? Чтобы ты продул еще раз? В глазах его сына мелькнул гнев, но тут же исчез. — Потому что я хочу попробовать другую стратегию. Сарек хорошо знал сына и понимал, что нейтральный тон его голоса указывал на испытываемое им раздражение, но он все же сохранял самообладание. Спок делал успехи, и это радовало Сарека. Он также гордился своей подопечной. Этим вечером Майкл уже пять раз обыграла Спока в трехмерные шахматы. Справедливости ради, он был на четыре года младше, ему еще не исполнилось семи лет, но Майкл преуспевала в стратегических играх независимо от возрастного преимущества. Она была чрезвычайно умна, даже если ей приходилось прикладывать множество усилий, чтобы обуздать свои эмоции, и он надеялся, что под его руководством она станет первым человеком, принятым в Научную академию Вулкана. Майкл вздохнула и начала переставлять фигуры на доске, готовясь к новой партии и сказав Споку: — Еще одну. Потом я все. Сарек вдруг понял, что его внимание рассеяно, и он ощутил раздражение, когда пришлось несколько секунд вспоминать, о чем он думал, пока не отвлекся на трехмерные шахматы. Аманда. Разумеется. Его взгляд вернулся к сидящей в углу женщине, и он ощутил пронзивший его внезапный всплеск всепоглощающей привязанности. Он так нежно любил ее, но никогда прямо не говорил ей об этом. Почему? Сарек любил жену. Вряд ли нелогично любить свою пару. Она подарила ему сына. Она с готовностью приняла Майкл. И прежде всего, она согласилась разделить с ним свою жизнь, даже невзирая на то, что это дорого ей обошлось. Она медленно обернулась к нему, закрыла лежащую на коленях книгу и склонила голову набок, давая понять, что ему можно подойти. Когда он приблизился, на ее губах появилась нежная улыбка, и когда между ними осталось всего полшага, она подняла руку, приглашая его погладить ее пальцы. Он ответил на ее жест дрожащей рукой, но, если она и заметила это, то ничего не сказала. — Ты закончил на сегодня с делами? — Да. Ее взгляд переместился на детей. — Нам нужно больше времени проводить вместе. Всей семьей. Сарек повернулся, чтобы глянуть еще раз на Спока и Майкл. Та как раз переместила на второй уровень своего слона, Спок тут же атаковал ее сверху конем. Сарек изучал доску почти минуту, не в силах разгадать стратегию подопечной. Затем тихо сказал: — Полагаю, она позволяет ему победить. — Если так, то это очень мило с ее стороны. — Нелогично играть без намерения выиграть. — Значит, логично, чтобы она без всякой жалости громила Спока в каждом матче? — Это помогает ему совершенствоваться. — Только до определенного момента. Постоянные проигрыши только убьют его уверенность в себе, и тогда он больше не захочет играть никогда. Время от времени бросая ему косточку, Майкл уверяется, что ее брат завтра захочет играть еще. Именно так Спок развивается. Он не совсем понимал, что Аманда имела в виду, говоря «бросить ему косточку», но он уже многие годы не удивлялся изрекаемым женой бесконечным эвфемизмам. Он также проигнорировал ее упоминание о Споке, как о брате Майкл. Он всегда считал странным ее настойчивое желание называть подопечную их дочерью или сестрой Спока, хотя Майкл не была ни той, ни другой. Они все заботились о Майкл и искренне старались принять ее в своем доме и относиться к ней как к члену семьи, но она не была им родной по крови. Точность в выборе слов не является признаком неприязни или равнодушия: это лишь констатация факта. И все же, когда однажды в разговоре с Амандой он упомянул об этом различии в терминологии, она тихим, но стальным голосом недвусмысленно сообщила, что Майкл — их дочь, и точка. Люди бывают такими странными. Решив не вступать в дискуссию об оптимальном способе развития стратегических способностей ребенка, Сарек предпочел сменить тему разговора. — Тебе понравился наш визит на Тахо III? — Просто класс, — ее губы изогнулись в улыбке, которая не затронула глаз, выдавая, что ее ответу не хватало искренности. Свободно владея стандартом, он знал, что у слова «класс» есть множество различных определений и применений. Это может быть группа предметов или явлений, обладающих общими признаками; профессиональный уровень специалиста; группа учащихся одного возраста и года обучения; предмет специализации в учебном заведении; возглас одобрения. Семь лет брака с человеческой женщиной научили его, что у слова «класс» также есть нестандартное определение, которое означает «нечто, что ненавидят, но терпят ради кого-то другого». — Ты не сочла какие-нибудь события поездки стимулирующими? — Ну, я не использовала бы такое слово, как «стимулирующий». Это, безусловно, было очень познавательно. Дети были вполне рады экскурсиям по археологическим раскопкам и музеям. Жаль, что мы не смогли провести больше времени с тобой. — Наш визит в систему Таган не носил развлекательного характера, — напомнил он. — Да, я знаю. Это было ради… — она запнулась, затем тихо рассмеялась. — Вообще-то, я даже не помню. Сарек вновь принялся поглаживать пальцы жены. — Я был основным докладчиком на семьдесят восьмой ежегодной конференции Научного консорциума Федерации. — О, точно, — слабо улыбнулась ему она. Между ними воцарилось молчание. Ему так много нужно было с ней обсудить, но он не знал, как затронуть нужную тему. Руки снова задрожали, и он опустил их по бокам, пытаясь не дать ей заметить эту дрожь. — В следующем месяце день рождения Майкл. Сарек чуть кивнул. Большинство людей праздновали годовщины своего рождения подарками, вечеринками и тортами, в то время как для вулканцев этот день был лишь очередной пометкой чисто формального характера. В чем логика поздравлять кого-либо с тем, что он пережил еще один полный оборот вокруг местной звезды? — Так вот, ты же знаешь, как она любит читать, а на Эридани Ди скоро состоится обмен книгами. — И ты хочешь взять ее туда? — Я понимаю, что праздновать дни рождения — это очень по-человечески, — добавила она, в ее голосе проскользнули напряженные, оборонительные ноты. — Наверное, само празднование чего угодно — это очень по-человечески, но Майкл и есть человек. — Я никогда не утверждал обратного. — Я знаю. Украдкой взглянув на жену, Сарек заметил, что она пристально смотрит на детей. Он вспомнил, как в прошлом году назавтра после своего дня рождения Спок пришел из школы домой и сердито объявил, что больше не хочет отмечать детскую земную традицию. Из этого легко было сделать вывод, что другие дети насмехались над ним за соблюдение столь человеческих праздничных обычаев. — Возможно, в следующем месяце мы все сможем совершить однодневную поездку на Эридани Ди, — продолжил Сарек. — В честь дня рождения Майкл. — Правда? — прошептала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Да. Ее лицо смягчилось. — Я люблю тебя, Сарек. Он запнулся. Он должен был сказать, что тоже любит ее. Это была правда. И все же, слова, которые наконец сорвались с его языка, были лишь: — Я все организую, когда мы вернемся на Вулкан. Аманда, колеблясь, несколько раз открыла и закрыла рот. Наконец она, чуть вздохнув, проговорила: — Будет приятно вернуться на Вулкан. Кажется, что мы отсутствуем не шесть дней, а гораздо больше. Ты знаешь, сколько времени осталось до выхода на орбиту? — Если бы мы держали прямой курс на Вулкан, то прибыли бы через тридцать восемь часов, однако нас ждет небольшое отклонение от маршрута. Ее челюсти сжались, и, хотя она попыталась скрыть свои чувства за улыбкой, их души были столь тесно переплетены, что он ощутил ее расстройство. — Детям разрешили пропустить только двенадцать дней школы… — Я в курсе, — перебил он, стремясь смягчить ее раздражение. — Я знаю, что необходимость во всяких дипломатических командировках может возникнуть в последнюю минуту, но предполагалось, что этот полет на Тахо III будет коротким, — возразила она. — Я не хочу, чтобы Спок и Майкл отстали… — Они уже выполнили задания, данные им преподавателями, и Т’Сена готова еще четыре дня заниматься их обучением. Стена ее раздражении чуть треснула. Аманда сложила ладони на книге у себя на коленях, и спросила: — Всего четыре дня? — Да. — А потом мы отправимся домой? — Да. Она медленно выдохнула и спросила: — Так куда мы направляемся? — На Эгену. На ее лице появилось непонимающее выражение. — Где это? — В Аргелианском секторе. Ее губы раздвинулись, открывая белые зубы, на лице расцветала искренняя улыбка. — Мы с тобой впервые встретились в Аргелианском секторе. — Я припоминаю. — Я знаю, сентиментальность нелогична, но если уж наша поездка продляется на четыре дня ради визита на Эгену, может, будет возможность остановиться на Arg-117P? Всего на часок? Полюбоваться пейзажами? Погладить рики-тики? Сарек поколебался, прежде чем ответить. — Я не думаю, что представится такая возможность. — Почему нет? — Ее лицо снова начало вытягиваться, выказывая вновь возвращающееся раздражение и крайнее разочарование. — Разве это не по пути? — Дело не в том, что посещение Arg-117P непрактично, — медленно ответил он. — Просто оно не входит в расписание. — Я следую за тобой везде, куда бы ты ни попросил, — ответила она с хмурой печалью. — Почему бы тебе хоть раз не сделать мне приятное? Он не смог придумать достойного ответа на ее вопрос, поскольку в данный момент не собирался раскрывать правду, и вместо этого лишь поднял руку, желая вновь обнять ее пальцы своими. Аманда демонстративно опустила ладони на книгу. Она, несомненно, заметила крупную дрожь в его руках. — Что такого важного нам понадобилось на Эгене? — вздохнула она, наконец протягивая руки, чтобы сжать его ладони своими. — Сейчас я не могу тебе сказать. — Черты Аманды исказились несомненным удивлением с небольшой примесью гнева. Уже несколько лет ему не доводилось видеть такого выражения на ее лице. Чтобы не позволить ее нелогичному нраву взять над ней верх и высказать что-то, о чем она потом пожалеет, он добавил: — Это сюрприз. — Сюрприз? — Да. Ее настроение вновь изменилось, и она рассмеялась, искренне и открыто. — Разве сюрпризы — это не ярчайшее проявление нелогичности? — Не обязательно. — Хотя бы просто скажи, мы не планируем провести эти четыре дня, таскаясь на экскурсии по местным руинам или торча в последнем ряду на душных научных конференциях. — Это сюрприз. — Тебе лучше бы объяснить поподробнее. — А тебе нужно набраться терпения. — Ты только все усложняешь. — Я знаю. Она вновь залилась смехом, отчего Спок позвал с другого конца комнаты: — Мама? Аманда изо всех сил пыталась отдышаться и взять себя в руки. Прижав руку к груди, она повернулась к их сыну и сказала: — Да, Спок? — Смеяться нелогично. Что-то в его комментарии ее опечалило. Ее смех угас, сменившись натянутой улыбкой. — Знаешь, что еще нелогично? — Много чего, — серьезно ответил Спок. Улыбка Аманды стала шире. — Нелогично не чистить зубы и не готовиться ко сну в такой поздний час. — Мы все равно уже закончили, — ответила Майкл, перемещая коня Спока на верхний уровень, чтобы загнать своего ферзя в угол. — Шах и мат. Ты победил. — Тогда решено, — усмехнулась Аманда, поднимаясь на ноги. — Пижама, зубы и кровать. Немедленно. Спок и Майкл без жалоб покинули каюту-гостиную, а Аманда побрела в примыкающую спальню. Сарек последовал за ней, тщательно соблюдая дистанцию, и остановился в дверях, наблюдая за Амандой, которая приступила к ежевечернему ритуалу снятия украшений и макияжа. Она встретилась с ним взглядом через отражение в зеркале. — Ты идешь спать? — Я предпочту бодрствовать еще некоторое время, чтобы помедитировать. — Мне кажется, ты мало спишь в последние дни. — Я был очень занят дипломатическими обязанностями. — И я заметила, что твои руки немного дрожат. Сарек склонил голову и вошел в комнату. — Вероятно, это эффект недосыпания. Глаза Аманды метнулись в его сторону, затем она сощурилась. Наконец, она тихо проговорила: — Не засиживайся слишком поздно. Она отправилась спать, а Сарек направился в боковую комнату, чтобы приступить к долгой и глубокой медитации. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел ее. Его разум метался, отчаянно пытаясь вернуть хоть какое-то чувство упорядоченности и дисциплины, но часы шли, а все усилия оказывались совершенно бесплодными. Его руки дрожали, а мысли пылали. Осталось недолго. *** Аманда откинула одеяло и громко зевнула, вытягивая руки к потолку. Ей не нужно было поворачиваться к соседней подушке, чтобы знать: прошлой ночью ее муж так и не ложился спать. Он обходился без сна уже почти неделю. Она поднялась с кровати, накинула легкий халат и направилась в главную каюту их семейных апартаментов на борту дипломатического судна. Спок и Майкл сидели друг напротив друга за круглым столом, держа в руках ложки, перед ними стояли миски с пломиковым супом. Сарек сидел между детьми и читал что-то в ПАДДе. — Доброе утро, мама, — сказал Спок, тщательно проговаривая слова. — И тебе доброе утро, мой милый мальчик, — ответила Аманда и, погладив его по прямым блестящим волосам, села с ним рядом. Он нахмурился, отложил ложку и начал старательно приглаживать едва нарушенную прическу. Пока он не успел пожаловаться, что она постоянно взъерошивает его волосы, Аманда повернулась к дочери и спросила: — Как тебе спалось, Майкл? — Хорошо, — ответила Майкл, макая ложку в суп. — А как насчет тебя, дорогой муженек? — спросила Аманда, изо всех сил стараясь, чтобы ее тон был мягким, без малейших следов обвинения. Она, конечно же, и так знала ответ. Он не спал совсем. Стоящая перед ним нетронутая тарелка супа свидетельствовала о том, что он и не ел. Несколько дней назад у него начали заметно дрожать руки, и он стал нехарактерно раздражительным и рассеянным. А справа от него сидел его сын, которому четыре дня назад исполнилось ровно шесть лет и два месяца. Все признаки позволяли сделать единственный очевидный вывод. Она до сих пор с потрясающей точностью помнила тот неловкий разговор, что они вели в спасательной капсуле много лет назад. «Исповедующие логику вулканские мужчины примерно раз в семь лет страдают от пон фарра». Она знала, что ее муж не любит обсуждать эту тему. Со времени их пребывания на Arg-117P он ни единого раза не произносил слов «пон фарр». Но сейчас они были женаты и столько всего пережили вместе, что секретность и стыд, сопровождающие это очень вулканское состояние, теперь казались смешными. Пон фарр дал Аманде все, что у нее сейчас было: мужа, сидящего напротив нее, драгоценного мальчика, сидящего слева, и, опосредованно, чудесную дочь, сидящую справа. Как пон фарр может быть чем-то постыдным? — Тебе следует есть побыстрее, мама, — объявил Спок, поднося ложку ко рту. — Почему это? — Отец говорит, что мы прибудем на Эгену через сорок три минуты. — Правда? — Аманда улыбнулась, подумав о сюрпризе, который Сарек упоминал прошлым вечером. — Да, и отец говорит, что мы должны отправиться с шаттла прямо к месту проживания, иначе опоздаем на экскурсию. — Экскурсию? — с упавшим сердцем повторила Аманда и украдкой бросила взгляд на мужа. — Да, Сарек организовал для нас экскурсию по проекту по сохранению морской фауны, — пояснила Майкл с волнением в голосе. Аманда не смогла бы разочароваться сильнее, даже если бы постаралась нарочно. Ей следовало бы знать, что не стоит спешить радоваться обещанию сюрпризов от Сарека. Порой так тяжело быть единственной в семье со столь кардинально иными понятиями, что значит хорошо проводить время. Не то чтобы у нее был узкий круг интересов или не хватало открытости чему-то новому, но по прошествии последних дней она предпочла бы заниматься чем угодно, лишь бы не таскаться днями напролет в сопровождении гидов и не выслушивать лекции обо всем подряд — от скальных образований до варп-двигателей или, как сегодня, об океанской фауне какой-то случайной планеты. Частью работы Сарека было изображать благожелательного дипломатического гостя, пока главы планет и капитаны звездолетов с гордостью демонстрируют свои владения. Обязанности Аманды, как его жены, заключались в том, чтобы сопровождать его, но, насколько она могла судить, один звездолет мало чем отличался от другого. Конечно, не все подобные экскурсии были так уж плохи, и Аманда могла признать, что за последние несколько лет она видела и кое-что удивительное, что мало кому посчастливилось лицезреть, но как часто ей хотелось просто сводить свою семью на пляж или в парк развлечений, и чтобы они не утверждали хором, что подвергать свою кожу ультрафиолетовому излучению скорее нелогично, чем увеселительно. Тем не менее, она сделала то же, что и всегда: спрятала разочарование под улыбкой и сказала семье, что ей не терпится увидеть проект по сохранению морской фауны. И в некотором смысле это было правдой. Сегодня она могла провести время со своей семьей, со всей семьей целиком, и это само по себе было благословением, поскольку часто оставались только она и дети, пока Сарек был занят дипломатической работой. Кроме того, название «проект по сохранению морской фауны» вроде бы подразумевало нахождение на открытом воздухе, а Аманде нравился океан и ощущение солнца на лице и ветра в волосах. — Ты собираешься есть утреннюю пищу, мама? — спросил Спок. — Думаю, мне лучше сначала одеться, раз уж мы так скоро прибудем на Эгену, — ответила Аманда. — Я могу быстро перекусить, прежде чем мы сойдем на планету. — Было бы разумнее плотно поесть, — настоятельно произнес Сарек. — Меня вполне устроит зерновой батончик или банан, — пожала плечами Аманда, вставая из-за стола и бросая взгляд на нетронутый завтрак перед ее мужем. — Но ты знаешь, этот пломиковый суп сам себя не съест. Это, казалось, заставило его замолчать. Она вернулась в спальню и, как только дверь за ней надежно закрылась, издала раздраженный вздох, получившийся более громким, чем она ожидала. По пути домой они делали крюк в четыре дня, чтобы посетить морской заповедник? На планете, о которой она никогда не слышала? В то время как ее муж был на грани ментального срыва из-за пон фарра? Она не спеша приняла звуковой душ, медленно массируя напряженную шею и изо всех сил пытаясь вызвать в себе хоть какой-то энтузиазм по поводу предстоящей экскурсии. Чтобы пережить этот день, ей понадобится куда больше позитива, чем имелось у нее сейчас. Выбор наряда занял почти двадцать минут. Дни джинсов и футболок остались в далеком прошлом, их заменили более традиционные вулканские платья и мантии, необходимые для участия в большинстве публичных выступлений. Вначале под всеми этими слоями роскошной ткани она чувствовала себя маленькой девочкой, играющей в принцессу, словно она изображала персонажа из романа Бронте. Она облачилась в струящееся светло-голубое платье и усмехнулась, вспомнив давний разговор о заурядной и ничем не примечательной Джен Эйр и о том, что та не была реально существующим человеком. На протяжении всего их брака она пыталась убедить мужа, что художественные произведения кино и литературы — это не пустая трата времени. Пусть и отказываясь убеждаться, он был достаточно мил, чтобы потворствовать ее увлечению, и примерно раз в неделю сидел рядом с ней, пока она смотрела голофильмы. Поразмыслив, она поняла, что они пропустили очередной сеанс потворства, и решила настоять на вечернем совместном просмотре голофильма, как только дети лягут спать, если в их апартаментах на Эгене будет такая техническая возможность. Втыкая шпильки в элегантный пучок на затылке, Аманда почувствовала, как корабль дрогнул, что указывало на выход из варпа. Капитану потребуется не более пяти минут, чтобы вывести судно на орбиту, поэтому она поспешила закончить прическу и надеть пару красивых сережек. Она изучала свое отражение в зеркале на обратной стороне двери, размышляя, не разумнее ли выбрать что-нибудь с рукавами подлиннее. Какая погода на Эгене? Она подумала, не дополнить ли образ золотыми браслетами на обнаженных запястьях, но решила, что они будут отвлекать взгляд от платья небесного цвета с роскошной фиолетовой отделкой, к тому же, ее подвеска с вокая и изысканные серьги уже создавали завершенный образ. — Мы готовы к высадке, — ровным голосом произнес Сарек. Аманда обернулась и спросила: — Это подходящий наряд для того места, куда мы идем? Мускул на его щеке дернулся, и ему потребовалось больше времени, чтобы ответить: — Для экскурсии по морскому заповеднику он соответствует в точности. — Мне следовало сначала узнать о погоде, — вздохнула она, подхватив легкую шаль и выходя вслед за ним из комнаты. — Прогноз указывает на приемлемую погоду. — Сарек, — сказала она, потянувшись к его руке. Он замедлил шаг и повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. — Да? — Я просто подумала, что мы уже пару недель не смотрели вместе голофильм. Я знаю, что у тебя очень плотный график, но подумала, что сегодня вечером… Он продолжил свой путь к шаттлу. — Не думаю, что сегодня вечером представится возможность посмотреть одну из твоих вымышленных голографических программ. — Почему? — крикнула она вслед, ускоряя шаг, чтобы догнать его. — Я полагаю, мы будем очень заняты, — сообщил он, входя в шаттл. Она уже собиралась рявкнуть: «Чем?» но сдержалась, поняв, что Спок и Майкл уже сидят на своих местах и наблюдают за ними. Полчаса спустя их маленькая семья шествовала по открытому бульвару, по обеим сторонам которого возвышались всевозможные развлекательные и курортные заведения, а люди всех рас сновали мимо туда-сюда, возбужденно, но бесцельно, словно им нужно было быть везде и нигде одновременно. Несомненно, это все были отдыхающие. Многие несли с собой напитки и сувениры, а, пройдя чуть дальше, она заметила, что некоторые прохожие держат в руках надувные матрасы и огромные сумки, набитые полотенцами. Облачены они были в сандалии и легкие наряды ярких цветов, из-за чего она чувствовала себя нелепо разодетой. Аманда втянула носом воздух и ощутила солоноватую нотку, отчего ее сердце встрепенулось. Впереди был пляж. Зная, что у них запланировано посещение морского заповедника, она должна была об этом догадаться, но мысль о том, что они сделали крюк к курортной планете с нормальными пляжами, и при этом не будут плавать или загорать, была невыносимой. — Аманда? — позвал Сарек у нее за спиной. Она обернулась и поняла, что Сарек и дети остановились перед грандиозным отелем. Она же в мечтательном оцепенении последовала за толпой отдыхающих, отчаянно желая присоединиться и провести с ними день, полный солнца и веселья. Но она повернулась и вернулась к семье, стоящей у входа в высокое здание с внушительными темно-серыми колоннами, увитое лианами с цветами тысячи разных оттенков. Сооружение очень напомнило ей курорт, на котором она останавливалась на Аргелиусе II несколько лет назад, только гораздо более высокого класса. Из-за спины Сарека вынырнул Севек и объявил: — Я организовал ваше размещение, посол. Прошу последовать за мной. Севек привел их в роскошные апартаменты на верхнем этаже в дальнем конце коридора — с окнами во всю стену и видом на лазурный океан, который от глаз прохожих скрывали несколько зданий пониже. Сарек с помощником задержались в коридоре для приватного разговора, но Аманда едва заметила их отсутствие. После многих лет жизни в пустынном мире она была зачарована таким обилием синевы, льющейся на нее из окон. Она бы с удовольствием провела остаток утра, любуясь пейзажем через стеклянную стену гостиной. В дверь позвонили, и Майкл открыла ее. — Я пришла вас забрать, — сообщил женский голос. Т’Сена, воспитательница детей, стояла в дверях. Аманда подавила жгучее раздражение оттого, что ей дали насладиться этим прекрасным видом, только чтобы минуту спустя лишить ее этого удовольствия. Но она к такому уже привыкла. У Сарека был чересчур плотный график, даже для вулканца. В его повседневном рабочем расписании не было ни одной свободной минуты, так почему же она позволила себе надеяться, что сможет хоть на пять минут остановиться и перевести дух? Она медленно втянула воздух, решив не раздражаться на Т’Сену, которая лишь выполняет свою работу. — Я возьму свою сумку. Т’Сена склонила голову набок. — Возможно, я ошибаюсь, но вы и посол не внесены в расписание сегодняшнего визита в морской заповедник. — Что вы имеете в виду? — спросила Аманда. — Вы же только что сказали, что пришли забрать нас. — Я имела в виду детей, — пояснила Т’Сена. — Посол дал мне инструкции, как занять Майкл и Спока на время нашего визита сюда, на Эгену. — А я что должна делать? — спросила Аманда, находя очень странным, что Сарек поручил кому-то другому присматривать за ее детьми, когда она была вполне способна сделать это сама. — Полагаю, посол разработал для вас альтернативное расписание мероприятий. Сарек вошел в комнату прежде, чем Аманда смогла найти подходящий ответ на это поразительное заявление. Он перевел взгляд с Аманды на Т’Сену и детей и сказал: — У вас есть обновленный план мероприятий от Севека? — Да. Я позабочусь, чтобы вечером дети уделили время учебе. — Спасибо, — ответил Сарек. — Полагаю, если вы хотите прибыть в док в назначенное время, вам следует отправляться немедленно. — Мы не пойдем с ними? — перебила Аманда. — Нет, Т’Сена и Севек будут присматривать за детьми в течение следующих трех дней, — сказал Сарек. — Трех дней? — воскликнула Аманда. Нельзя сказать, что она никогда не разлучалась с детьми: в прошлом году они провели на Земле целых две недели без Спока и Майкл, но тогда у нее было впереди достаточно времени, чтобы подготовиться к подобной разлуке. — Это не такой уж долгий срок, и они будут находиться на попечении двух квалифицированных лиц, которым я очень доверяю, — пояснил Сарек. Рот Аманды распахнулся. — Не то чтобы я не доверяла Т’Сене, просто… три дня — это так долго. — Ты проводила вдали от них и более длительные периоды, — напомнил он. — Да, я знаю, но обычно у меня впереди есть несколько недель, чтобы привыкнуть к этой мысли. — Они, безусловно, достаточно взрослые, чтобы обойтись без тебя в течение трех дней, — решительно сказал Сарек. — И, если мы не отпустим их прямо сейчас, они пропустят катер в морской заповедник. Аманда сердито посмотрела на мужа и опустилась на колени перед детьми, поцеловав каждого в щеку и заключив сразу обоих в удушающе тесные объятия. Может, Майкл и была уже слишком взрослой для таких ритуалов, но Аманде было все равно. Девочка изголодалась по человеческому контакту, а Аманда изголодалась по тому, чтобы дать ей этот контакт. — Вы будете вести себя хорошо и слушаться Т’Сену? — спросила Аманда. Почему она беспокоилась? Разве она ожидала от Спока и Майкл другого? Они слушались свою наставницу, потому что любили и уважали ее. — Да, мама, — ответил Спок. — Да, Аманда, — добавила Майкл. Их безразличие к неожиданной разлуке расстраивало ее — может, в последнее время она была эмоциональнее, чем обычно, — но, не давая воли слезам, она заставила себя улыбнуться и встала. — Надеюсь, вы оба хорошо проведете время, — вздохнула она. — И не засиживайтесь допоздна за шахматами. Оба ребенка пробормотали, что обещают лечь спать в назначенное время. — И, Спок, никаких сладостей, пока не поужинаешь! — Я знаю, мама, — крикнул он, бросив взгляд через плечо. — Аманда, — вмешался Сарек с отчетливой и нехарактерно усталой интонацией в голосе. — Отпусти их. Они знают, что от них ожидается. Когда за ними закрылась дверь, она скрестила руки на груди и спросила: — Ну и что дальше? И тут она почувствовала себя очень глупо. Сюрприз. Они находились в великолепном номере на планете-курорте, и он был на грани пон фарра. Сарек часто совершал всевозможные романтические поступки — большинство из них ненамеренно, — но это был поистине самый милый и восхитительный из всех его поступков. Ее кожа занялась огнем, на лице появилась невольная улыбка. — Шаттл ждет, чтобы забрать нас, — объявил он, прервав романтический момент просьбой поторопиться, чтобы приступить к следующему мероприятию в расписании. — Шаттл? — Прошло семь лет, а ты все так же часто реагируешь на мои заявления с недоверием. — Прошло семь лет, а ты все еще напоминаешь мне об этом, — ответила Аманда, у которой все еще голова шла кругом от столь внезапной смены ожиданий. Двадцать минут спустя они, вновь пройдя по забитой отдыхающими набережной, полной всевозможных соблазнов, сели в шаттл. Нежное журчание музыки, запахи, доносящиеся с пляжа и из закусочных, свели бы ее с ума, если бы она так не спешила. Сарек шел таким быстрым шагом, что ей приходилось переходить почти на трусцу, чтобы не отставать, и к тому времени, когда они добрались до шаттла, она тяжело дышала, запыхавшись. Она заняла свое обычное место позади пилота, молодого вулканца по имени Тавек. В животе у нее вдруг заурчало, и Сарек, остановившись перед ней, достал из глубокого кармана своей мантии банан и зерновой батончик и протянул их ей. — Полагаю, именно это ты желала съесть во время первого приема пищи. Поразительно, как одно-единственное проявление заботы и внимания могло развеять ее безнадежное уныние. — Ты запомнил, — улыбнулась она. — Спасибо. Она ожидала, что он займет место рядом с ней, но он прошел мимо в уединенную кормовую каюту. — Куда ты идешь? — В кормовой отсек, для краткого уединения. — Зачем? — Мне это требуется. Раздражение грозило вспыхнуть вновь, несмотря на знаки его заботы, что она держала в руках. — Куда мы направляемся? Он обернулся в дверях и ответил: — Это сюрприз. *** Сарек отчаянно трясущимися руками застегивал пуговицы рубашки. Он не был уверен, хватит ли ему умственных сил, чтобы продолжать это притворство. Оно было очень нелогично, но пон фарр сам по себе был нелогичным состоянием. Он чувствовал, как растут досада и раздражение Аманды, и надеялся, что ситуация скоро разрешится. Он часто задавался вопросом, влияет ли и на нее его все возрастающая неспособность держать свои эмоции в узде или из-за его нынешнего состояния он просто сильнее замечает ее угрюмость и переменчивое настроение. Для вулканцев было обычным делом, когда под влиянием телепатической связи партнер вулканца в пон фарре также был захвачен нервным возбуждением. Это был их первый пон фарр как связанной узами пары. Аманда, конечно же, не была вулканкой, но их отношения были настолько неординарными, что научная литература практически не могла дать ответа, как цикл пон фарра у вулканца повлияет на супруга-человека. Он наклонился, зашнуровывая ботинки, затем сделал несколько медленных, осторожных вдохов. Обрадуется ли она сюрпризу, который он приготовил для нее, или только расстроится еще больше? Не в первый раз Сарек начал задаваться вопросом, мудрое ли он принял решение. Он бросил взгляд в иллюминатор. Они летели на малой высоте и малой скорости над густым лесом и, по его оценкам, прибудут к точке назначения примерно через десять минут. Он взял второй комплект одежды и вернулся в основной отсек, где увидел Аманду, которая крутила пальцами банановую кожуру за хвостик, при этом полоски кожуры кружились, подлетая вверх, как юбка танцовщицы. Она бросила на него мягкий взгляд, но тут же замерла, ее глаза распахнулись. — Куда-то собираешься? — спросила она. — Да, — ответил он, протягивая ей второй комплект одежды. — Что это? — Сменная одежда для тебя, — объяснил он. — Она понадобится тебе там, куда мы направляемся. Она встала и, бросив косой взгляд на Тавека, последовала за ним в кормовую каюту. Затем с нерешительным колебанием приняла предложенную одежду. — Я не понимаю. Если мне нужна была одежда попрактичнее, почему просто не сказал мне об этом утром и не предупредил, чтобы я не надевала это платье? — Это испортило бы сюрприз. Она фыркнула и зажала рот рукой, чуть не уронив походные ботинки. — Итак, если мы не собираемся в морской заповедник, то куда мы направляемся на самом деле? — Это пока еще сюрприз, — объяснил он. — Хотя мы скоро прибудем в пункт назначения, так что, думаю, тебе стоит поторопиться. Она недоверчиво покачала головой, глядя на одежду. — Мне понадобится время, чтобы избавиться от этого платья. Ты мне поможешь? Сарек почувствовал, как его кожа вспыхнула при одной мысли о том, что Аманда снимет одежду. Она либо не заметила, либо ее не озаботило его смятение, и повернулась к нему спиной, склоняя шею и открывая доступ к пуговицам на воротничке платья. Пока Сарек приближался, она уже начала возиться с серьгой. Когда его руки скользнули вдоль крошечных волосков, выбившихся из пучка на ее затылке, вниз по шее, она вздрогнула, что только усилило его к ней жажду. Его руки дрожали, пока он одну за одной освобождал из петелек светло-фиолетовые пуговицы, все больше и больше открывая взгляду ее розовую кожу. Она дрожала и ерзала, и вскоре платье начало сползать с ее тела, обнажая верхнюю часть тела. Голод разгорался все сильнее, и вскоре он понял, что Аманда замерла. Его дрожащие руки застыли в нескольких дюймах от ее бедер, словно у колдуна, пытающегося сотворить заклинание. Аманда сделала шаг назад и прижалась к его телу, и желание ласкать ее вспыхнуло еще сильнее. Она изогнулась в талии и вздернула подбородок, явно ожидая поцелуя. Он боялся, что если сейчас поцелует ее, то не сможет остановиться. Ее рот без предупреждения нашел его рот, влажный, теплый, просто восхитительный. Его ладони обхватили с боков ее шею и заскользили вверх, готовясь к слиянию разумов. Это было так давно. Слишком давно. Но в тот миг, как кончики его пальцев почти достигли нужных точек, загудел интерком, и из динамика донесся голос Тавека: — Посол, мы прибыли по указанным вами координатам. Он оторвался от нее, внезапно осознав, что она еще не одета для их путешествия. Она быстро сняла платье, бросила его на койку и поспешно натянула брюки, носки и ботинки. Когда Аманда закончила, она стала почти копией той женщины, которую он впервые встретил семь лет назад, стойкой и уверенной в себе, пусть даже эта версия была немного опрятнее и носила более элегантную прическу. Аманда уже готова была вернуться в основной отсек, но он остановил ее и указал на два рюкзака в углу. — Полагаю, тебе пригодится один из них. Теперь она была растеряна до крайности, но взяла рюкзак с явным предвкушением. Он помог ей вскинуть рюкзак на плечи и, убедившись, что тот не слишком тяжел, надел свой собственный рюкзак и сопроводил ее в основной отсек. Люк по левому борту шаттла был откинут, открывая взгляду поле высокой травы и поросший густым лесом склон холма вдалеке. Когда Аманда, спотыкаясь, спускалась по трапу, выражение крайнего шока на ее лице напомнило ему один из ее голофильмов — тот, в котором девочка из местности под названием Канзас видела сон о фантастической стране говорящих львов и летающих приматов. — Согласно вашим инструкциям, я буду в указанном месте в шестидесяти четырех километрах отсюда через 80,7 часа, чтобы забрать вас, — сказал Тавек. Сарек кивнул, поднял руку в та’але и последовал за женой вниз по трапу. Когда шаттл начал подъем, Аманда уже направилась в сторону деревьев. Позднее утреннее солнце выглянуло из-за леса, но на траве еще оставались капли росы, которые при ходьбе липли к низу его штанин. — Эгена ужасно напоминает мне Arg-117P! — воскликнула Аманда, раскинув руки и кружась на месте. — Это потому, что так оно и есть, — проговорил Сарек, снисходительно радуясь ее восторгу. — Пять лет назад аргелианцы переименовали Arg-117P в Эгену, вероятно, потому, что у данного названия больше рекламного потенциала для привлечения туристов. Удивление. Радость. Привязанность. Сарек наслаждался испытываемыми ею чувствами через связывающие их узы. — Вчера вечером ты сказал, что посетить Arg-117P невозможно. — Фактически, это корректный ответ — Arg-117P больше не существует. Теперь она называется Эгена. — Ты опять буквоедствуешь. — Ты используешь нелогичные эвфемизмы для отстаивания своей точки зрения. — Хотела бы я сейчас считать себя достаточно умной, чтобы ответить каким-нибудь остроумным замечанием, но я слишком взволнована, — воскликнула она, вцепившись в лямки рюкзака и подпрыгивая на носочках. — Как долго мы сможем здесь оставаться? — Три дня. — Три дня Arg-117P или три стандартных? — Три местных дня, что эквивалентно 80,73 стандартным часам. — Мы идем в поход, только ты и я, на целых три дня? Сомнение закралось в глубины его сознания. Он чувствовал исходящее от Аманды глубокое недоверие, и задался вопросом, не провалился ли его сюрприз. Он не был искусен в таких нелогичных тайных махинациях. — Ты часто выражала пристрастие к активному отдыху под открытым небом, — объяснил он. — Я знаю, что ты желала посетить пляж, и мне сказали, что на Эгене много прекрасных пляжей в южной части этого континента… — Нет, — сказала она, подняв палец. — Я и правда хочу однажды сводить тебя на пляж, и, если бы ты спросил меня этим утром, то я бы ответила, что не желаю ничего лучшего, чтобы провести наш отпуск. А затем ты подарил мне вот это. Это, Сарек, — это просто идеально. Он чуть кивнул и снял с одного плеча лямку рюкзака, чтобы достать трикодер. Она приблизилась и тоже посмотрела на экран. — Где нам разбить лагерь? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Кажется, это вполне хорошее место и очень похоже на то, где находилась наша капсула. — Не здесь, — ответил он, возясь с настройками трикодера, затем указал на пологий холм в окружении деревьев. — Сначала пройдем 1,9 километра в том направлении. Она пожала плечами. — Показывай дорогу. Они бок о бок отправились в путь. Он наслаждался прохладным воздухом, но каждый раз, когда закрывал глаза, перед внутренним взором представала она, обнаженная по пояс, в кормовой каюте шаттла. — Сколько времени прошло с тех пор, как мы здесь были? — спросила Аманда. — Ну, сколько времени прошло для планеты? — Не могу сказать в точности, — признался он. — Мои расчеты семилетней давности были очень приблизительными. Однако, исходя из медленной самокоррекции гравитационного поля, для этой планеты относительно нас прошло примерно 18 000 лет. — Наверное, это не так долго, чтобы эволюция внесла радикальные изменения, — сказала она, проводя руками по коре ближайшего дерева. — Как думаешь, рики-тики еще здесь живут? — Трудно определить, — ответил он. — Возможно, какие-то виды животных все же вымерли, даже если на первый взгляд мало что изменилось. Они продолжали идти, время от времени им приходилось потрудиться, чтобы подняться по крутому склону. Сарек наслаждался мелодичным звучанием голоса жены — она то благодарила его за организацию столь неожиданного отпуска, то делилась своими воспоминаниями о планете. Когда Сарек глянул на трикодер и остановился, она прошла еще почти десять метров, прежде чем поняла, что он не идет следом. — Все хорошо? — Да. В данный момент я стою на том месте, где мы впервые встретились. Промелькнувшее на ее лице выражение он видел всего несколько раз. Первый был в день их свадьбы, второй — когда она впервые взяла на руки Спока, а третий — когда он добился удочерения Майкл. — Прямо здесь? — спросила она, вернувшись к месту, где он стоял, и указывая на землю под ногами. — Приблизительно. — Мне пришлось срубить молодое деревце, чтобы сделать рычаг, — рассмеялась она. — Я помню. Сок окрасил твои руки в красный цвет, который не смывался несколько дней. Она рассмеялась. Он всегда втайне восхищался тем, как искрились ее глаза, когда она смеялась. — Может, мы сможем остановиться тут на ночлег, — сказала она, оглядываясь по сторонам. Сарек планировал потратить первый день на путешествие к месту, где они впервые заключили свой союз, но желание придерживаться разработанного плана яростно боролось с желанием быть со своей женой. — Сарек? — Да? — Что-то не так? — Нет, — ответил он странно слабым голосом. Она потянулась к его руке и провела пальцами по косточкам на запястье, посылая по его телу импульсы удовольствия. Как отчаянно ему хотелось сжать ладонями ее щеки и слить их разумы воедино. Словно прочитав его мысли, она поднесла его руку к своему лицу и устремила на него выжидающий взгляд. И этого было достаточно. Рюкзаки упали на лесную подстилку, их руки вцепились друг в друга. Они оба боролись с застежками своих штанов, Аманда развернулась, вжимаясь в него задом и потираясь об него. Он склонился вперед, а она опустилась на колени, и очень быстро их тела слились воедино. Его левая рука обхватила ее поперек тела, чтобы удерживать в вертикальном положении, ладонь при движении ласкала ее груди. Она изогнулась, запрокинула голову и жадно поцеловала его, и его правая рука нашла ее лицо, чтобы возобновить слияние разумов. Она пылала страстью, и это только подстегнуло его еще сильнее. Вскоре она уже стояла на четвереньках, их тела двигались в унисон. Пон фарр заставил его возиться в грязи, словно дикое животное, но ему было все равно. Она была нужна ему больше, чем когда-либо, и она, казалось, нуждалась в нем так же сильно. Вскоре он уже не мог оттягивать блаженства кульминации и с резким стоном содрогнулся, вжимаясь в нее. Он повалился ей на спину, тяжело дыша и пытаясь обуздать свои мысли. Его разум сейчас был яснее, чем в последние недели, но ему нужно будет спариваться еще много раз, прежде чем лихорадка утихнет. Аманда опустилась на локти, испачкав предплечья грязью, затем перекатилась под ним на спину, и он склонился к ней, приникая к ее губам жадным поцелуем. — А я все думала, как это будет, — прошептала она, когда он наконец оторвался от нее. — Я… у меня начался… настало время… — Пон фарра, — закончила она, улыбаясь ему в ответ. — Мы женаты почти семь лет, знаешь ли. Ты можешь говорить со мной о таких вещах. — Это сложно. — Я знаю, — ответила она. Протянула руку и нежно провела костяшками пальцев по его подбородку. — Хотя я и не хотела поднимать эту тему. Хотела дать тебе возможность прийти ко мне, когда ты будешь готов, но уже начала беспокоиться, что ты этого не сделаешь. Я боялась, что все будет как в прошлый раз. — Ты моя жена, — напомнил он ей. — И мой пон фарр далеко не так тяжел, как в прошлый раз. — Я твоя жена, но чувствую, что ты все еще очень многое скрываешь от меня. — Я часто думаю о тебе то же самое. — Я не думала, что смогу что-то утаить от тебя, — засмеялась она. — Ты можешь прочитать мои чувства. — С годами ты стала искуснее их скрывать. — Правда? — ее глаза сияли, янтарные оттенки в радужках проступили ярче. — Я знаю, что вначале ты была очень несчастна. Свет померк в ее глазах, они заблестели от влаги. — Сначала было очень тяжело, и мне казалось, что я разочаровываю тебя. Все так сильно поменялось в моей жизни. У меня был ребенок, которого я не планировала, от мужчины, которого я едва знала и который принадлежал к культуре, которую я едва понимала. Затем мы переехали на Вулкан, где я никого не знала, и никто не хотел общаться со мной. — Когда я думаю о первых двух годах нашего брака, я не могу вспомнить ни одного дня, когда ты не плакала. — Я не думала, что ты замечал, — она так тихо это произнесла, что он не был уверен, что расслышал верно. Из уголков ее глаз покатились слезы, и он вытер их, нечаянно испачкав ее лицо. Глянув на свои руки, он понял, что они все в грязи. — Мне жаль, что ты страдала, — сказал он, вытирая руки о штаны. Она села, прижавшись к его груди. — Я так сильно тебя люблю, но мне было очень трудно понять, как быть твоей женой. — Были моменты, когда я боялся, что ты уйдешь, — признался он. — Я часто ловил себя на мыслях, что оказал тебе крайне плохую услугу, сделав своей парой. Ты никогда открыто не подтверждала мои подозрения, но было очевидно, что ты изо всех сил пыталась приспособиться к жизни с мужем-вулканцем. Возможно, ты все еще пытаешься. — А тебе, наверное, было тяжело жить с эмоциональной человеческой женой, — фыркнула она. — Это было нелегко, но я верю, что это сделало меня лучше, как посла. Хотя должен признаться: когда ты слегла в постель вскоре после рождения Спока, а меня отозвали служить послом по особым поручениям Высшего совета Вулкана, я много раз подумывал об уходе со своего поста, чтобы мы могли вернуться на Землю и ты обрела хоть какое-то удовлетворение от жизни. На ее лице отразился ужас, и слезы полились сильнее. — Я впервые стала матерью, причем матерью гибридного ребенка, и очутилась за много световых лет от всех, кого я знала. Ты будто бы не очень интересовался Споком, и даже педиатр, казалось, думал, что он был какой-то ошибкой. — Наш сын — не ошибка, — сказал Сарек, разрываясь между желанием слиться с Амандой разумом и нежеланием пачкать грязью ее лицо. — Он появился в результате экстраординарной ситуации и стал связующей нитью между нашими народами. — Ты когда-нибудь стеснялся меня или думал, что совершил ошибку, женившись на мне? — внезапно спросила она. — Нет, — это был самый короткий, но правдивый из возможных ответов. Они соприкоснулись пальцами и несколько минут ласкали руки друг друга. Его руки обрели некую твердость, но все еще заметно дрожали. — Ты позволишь задать вопрос? Она нерешительно рассмеялась. — Ты мой муж. Тебе не обязательно спрашивать, можно ли задать мне вопрос. — Почему ты осталась со мной, если была так несчастна? Ее глаза наполнились болью. — Ты мой муж и отец моего сына. Я была одинока на Вулкане, но, если бы я уехала, я тоже была бы одинока, только по-другому. Мне было очень тяжело, но потом Спок немного подрос, у меня появились кое-какие знакомые, и я могла больше путешествовать с тобой. Мы спорили, мы шли на компромиссы, мы вместе наблюдали, как Спок делает свои первые шаги и говорит свои первые слова. Мы построили нашу жизнь. И вот однажды ты привел домой Майкл, и я как бы огляделась вокруг и поняла, что мы и есть семья. Может, не самая традиционная и не самая нормальная семья, но что вообще такое нормальность? И я стала считать себя очень счастливой земной женщиной, раз нашла столь верного и надежного партнера. — Понимаю. — Понимаешь? — дразняще спросила она более низким тоном, имитируя его голос. Он чуть кивнул, но ничего не сказал. — Соединишь наши разумы? Пожалуйста. — У меня грязные руки. — Мы оба выглядим так, словно барахтались в свинарнике, — засмеялась она. — Вряд ли еще немного грязи нам повредит. Когда его руки коснулись ее лица, и их обоих захлестнула теплая волна, рожденная их слившимися разумами, Сарек вдруг обнаружил, что навалился на Аманду, сдирая с нее одежду, а она обхватила ногами его талию. Их второй раз был скорее нежным, чем безумным, и длился дольше. Двадцать минут спустя они, тяжело дыша, лежали на спине, и Сарек, повернув голову, заметил на лице Аманды грязный отпечаток своей ладони там, где он сливался с ней разумом. Прежде чем он смог обуздать свои эмоции, на его губах промелькнула легкая улыбка, и это, конечно, не укрылось от ее внимания. Аманда улыбнулась в ответ, закинула ногу ему на живот и села на него верхом. — Иногда мне хочется, чтобы со мной всегда была эта сторона твоей натуры. — Я не могу отказаться от логики. — Не можешь, потому что тогда ты не был бы собой, — согласилась она, мазнув кончик его носа грязью. — Кажется, я припоминаю, что недалеко отсюда был ручей. Они кое-как оделись и устало поплелись вниз по крутому склону, обнаружив в конце пути, что тихий ручей превратился в огромную реку. Сарек присел на корточки и поднес к лицу горсть воды, но, оглянувшись, обнаружил Аманду, на которой не было ничего, кроме улыбки. — Я не в первый раз купаюсь здесь нагишом, — пожала она плечами. — Может, тебе тоже стоит попробовать. Это было довольно шокирующее предложение, но всего двадцать минут назад он совокуплялся со своей женой прямо посреди леса. Пон фарр был временем отказа от логики, так что он, вероятно, мог сейчас не избегать иррациональности, а, напротив, приветствовать ее. Он стянул через голову рубашку, завидев это, Аманда по непонятной ему причине присвистнула. Вода оказалась на удивление спокойной, но он по-прежнему остерегался любых невидимых опасностей. Однажды ему уже пришлось отбиваться от стаи мелких злобных млекопитающих возле довольно похожего водоема. — Возможно, тебе не стоит заходить так далеко, — крикнул Сарек, следуя за ней глубже в воду. — А я думала, пон фарр сделает тебя беззаботнее, — крикнула она, не потрудившись оглянуться. Он догнал ее, когда она зашла уже по пояс. Вода была прохладной, но не ледяной, с неба лился яркий солнечный свет. Илистый песок и остатки растений на дне продавливались меж босых пальцев ног — удивительно, но это ощущение ему понравилось. Когда Аманда начала черпать ладонями воду, чтобы смыть с предплечий потеки грязи, ему пришлось бороться с желанием овладеть ею в третий раз. У них впереди было три дня — ему нужно взять себя в руки. Они по очереди нежно вымыли друг друга, затем отнесли грязную одежду туда, где бросили рюкзаки, и переоделись в чистое. Он сложил испачканные вещи в рюкзак и уже собрался взвалить его на плечи, когда Аманда мягко коснулась его руки. — А мы не можем переночевать здесь? — Я планировал отвести тебя к месту, где находилась твоя спасательная капсула, — объяснил он. — Тавек заберет нас оттуда через три дня. — Дотуда всего шестьдесят километров, — пожала она плечами. — Мы еще молоды и дойдем туда за пару дней, даже не вспотев. — Мой пон фарр потребует периодического спаривания, — пояснил он, чувствуя, как жар приливает к щекам. — Так даже лучше, — она запечатлела на его губах легкий поцелуй. — Мы будем останавливаться по дороге. Это будет намного приятнее, чем в прошлый раз, когда мы замерзали и умирали с голоду, и не слишком-то хорошо думали друг о друге. — Я всегда был о тебе очень высокого мнения, — убежденно проговорил он. — Ой да ладно. Когда мы только встретились, я тебя бесила. — Я считал, что ты слишком много болтаешь и имеешь прискорбную склонность безо всякого повода делиться интимными подробностями своей жизни… — А ты был мрачным всезнайкой. — Я не знаю всего, — возразил Сарек. — Я бы даже сказал, что не знаю большинства вещей. Аманда заключила его в теплые объятия, отчего он снова возжелал обладать ею, но она отстранилась и принялась за установку палатки. Пока она трудилась, Сарек достал из рюкзака топорик и нарубил дров для костра. Остаток светового дня они провели, отдыхая и спариваясь, а когда пришло время ужина, он достал из бокового кармана своего рюкзака два пакета с едой и ПАДД. — Что это? — спросила она. Он протянул ей еду и начал возиться с ПАДДом. Хихикнув, она показала ему рационы: — Суп из белой фасоли и шоколадный торт? — Первое ты ела в тот вечер, когда мы обнаружили первую спасательную капсулу с «Белла», — напомнил он ей. — А второе ты мечтала съесть. — Так сентиментально и нелогично, — пробормотала она, садясь и отрывая язычок от пакетика с супом, чтобы разогреть его. — Но мне нравится. Он прислонил ПАДД к основанию ее рюкзака и устроился рядом с ней, опершись на локоть, пока Аманда прихлебывала дымящуюся горячую жидкость. Когда на экране возникло старинное английское поместье, она чуть не подавилась супом: — Джен Эйр? — Да, полагаю, ты желала сегодня вечером посмотреть художественную программу. — И ты сказал, что это невозможно. — Нет, я сказал, что сегодня вечером невозможно будет посмотреть голографическую художественную программу. Этот ПАДД не способен создавать голографические изображения, только двумерные. — Ну вот, ты опять буквоедствуешь, — вздохнула она, допивая остатки супа. — И ты так чертовски романтичен, что мне кажется, будто я могу умереть от слишком сильной любви к тебе. Он вздохнул. Она так часто проявляла склонность к преувеличениям. Слизав с упаковки последние крошки шоколадного торта, Аманда забралась в спальный мешок Сарека, дрожа от вечерней прохлады. Его сжигала лихорадка пон фарра, и он был весьма готов ее согреть. Его рука скользнула по ее животу, благоговейно задержавшись на дрябловатой коже, что растянулась когда-то, чтобы вместить растущего в ее чреве Спока. В итоге его пальцы добрались до ее бедер, и он раздвинул ей ноги, жаждая нового совокупления. Когда они слились воедино, он ощутил, что без остатка охвачен всепоглощающей привязанностью. Он знал эту прекрасную женщину семь лет и любил ее почти столько же. Он будет любить ее каждый миг — между прошлым и будущим, между настоящим и вечностью, такой, какой она была, и такой, какой она будет. Она — Аманда, любовь всей его жизни.