Багровый барсук

Узнав, что лорд Уртблад хочет провести очередной совет старейшин аббатства во время завтрака, брат Хью накрыл большой стол в Пещерной дыре, выставив на него множество разнообразных блюд и напитков. Когда Ванесса и остальные спустились к началу собрания, их встретили тосты с корицей и маслом, пирожные с айвой и роскошный яблочно-пряный торт, увенчанный сладкой крошкой лесного ореха. Среди напитков были медовое молоко, прохладный мятный чай, виноградный и вишневый пунши.        Монти, естественно, первым принялся за аппетитно выглядящий торт, положив изрядный кусок на свою тарелку. Остальные накладывали себе более скромные порции и наполняли чашки напитками по своему вкусу. Уртблад довольствовался двумя кусками тоста и стаканом прохладной воды.        Лорд-барсук подождал, пока все присутствующие закончат выбор блюд, чтобы можно было говорить, не отвлекаясь. Это собрание было таким же, как и первый совет в день его прибытия, за одним исключением — настоятельница решила, что призывать Вышекрыла еще слишком рано, поэтому предводителя воробьев на этом заседании не было. Зато остальные главы аббатства — Ванесса, Арлин, Джефф, Монтибэнк, Александр, Маура и Кротоначальник — сидели за столом вместе с Уртбладом. Хью и его подчиненные удалились по лестнице в Большой зал, чтобы они восьмером могли остаться одни, ожидая выхода аббатисы и завершения совета. Как голодная сила природы, Монти потянулся за вторым куском торта, в то время как большинство остальных только приступили к первым порциям. Понимая, что если он будет ждать, пока шкипер выдр перестанет есть, то собрание продлится весь день, Уртблад начал:        — В конце нашей последней встречи я сказал, что мне еще многое предстоит рассказать о своем пророчестве и о том, как я готовился к нему. Теперь, когда оборона Рэдволла улучшена и я в полной мере передал вам мои воинские советы, настало время рассказать об этом. Все сидящие за столом рэдволльцы, даже Монти, повернулись к Уртбладу. До сих пор барсучий воин отклонял все их расспросы о птице, посетившей его накануне вечером, отказываясь обсуждать этот вопрос до начала совета. Им всем не терпелось услышать об этом.        Однако то, что он рассказал им, заставило их забыть о ночном посетителе.        — Я уже говорил вам, что мое пророчество предвещает великий кризис, который, как я полагаю, уже близок. Я также говорил вам, что в пророчестве нет ясности относительно точной природы этого кризиса или направления, с которого он придет. Возможно, начнется война, а может быть, и череда войн, небывалая за всю историю земель. Двадцать сезонов назад, когда судьба впервые заговорила через меня и моя лапа высекла пророчество на живом камне Саламандастрона, я направил весь свой разум и волю на поиск возможного решения этой угрозы. Я снова и снова спрашивал себя, какие действия я могу предпринять, чтобы наилучшим образом противостоять этому грядущему потрясению? И наконец я выбрал путь, который, как мне казалось, был единственным способом подготовиться к этим трудным временам. Поскольку в пророчестве не сказано, какие именно существа примут участие в битве, я решил, что любой зверь может оказаться нашим врагом… или союзником. В наших землях полно хищников, лисов и других бичей добропорядочных существ. Если угроза миру придет извне, от Траттона и его морских крыс или какого-то темного королевства, пока нам неизвестного, то хищники Страны Цветущих Мхов и Северных земель, без сомнения, вступят в союз с захватчиками против добрых зверей. Но, возможно, угроза исходит из наших собственных угодий. Военачальники появлялись и не в таких местах, как ваш лес, а вождь, способный объединить всех крыс, лис, ласок, горностаев и хорьков — и научить их вести настоящую войну — окажется для нас не менее смертоносным, чем любой крысиный король или армия из неведомых краев. В любом случае ясно, что хищники, живущие среди нас, представляют опасность и угрозу, и их необходимо уничтожить.        С этими словами Уртблад потянулся к своему стакану с водой и сделал долгий глоток.        Из слов барсука легко было сделать очевидный вывод. Большинство жителей Рэдволла были настолько потрясены тем, что Уртблад, похоже, предлагал, что настоятельница Ванесса взяла на себя обязанность решить этот вопрос, прежде чем он сможет продолжить:        — Милорд, если ваш план состоит в том, чтобы истребить всех хищников Страны Цветущих Мхов, мы должны выступить против вас. Такие действия могут быть приемлемы в Северных землях, но мы не можем сидеть сложа руки и позволять подобному происходить здесь, а тем более участвовать в этом. Если вы предлагаете…        Уртблад поднял лапу.        — Вы неправильно меня поняли. Я действительно убил много зверей на севере, но только тех, кто словом или делом доказал, что является моим врагом. Я никогда не смогу убить всех хищников, даже если буду трудиться над этой задачей еще двадцать сезонов, и еще двадцать после этого, — он покачал головой. — Нет, моя цель гораздо выше, чем такая резня… хотя вы можете сомневаться в ней почти так же сильно.        Рэдволльцы не знали, что на это ответить.        — Продолжайте, — сказала Ванесса. — На севере есть поговорка, что ближний враг лучше, чем дальний. Мой план, если говорить совсем просто, заключается в том, чтобы держать наших потенциальных врагов так близко, чтобы у них не было шанса стать нашими врагами. Захватчики не смогут использовать наших ласок, крыс и лис против нас, если мы уже превратим их в свое собственное оружие.        Старый аббат Арлин поправил очки на кончике носа.        — Вы хотите сказать, лорд, что собираетесь взять некоторых из этих зверей к себе на службу? — Не некоторых. Всех. — Невозможно! — воскликнул Александр с большим волнением, чем при предложении Уртблада вырубить деревья. — Это уже началось, — ответил Уртблад. — На севере я протянул лапу всем крысам, лисам, ласкам, хорькам и горностаям: присоединяйтесь ко мне во благо всех зверей, или же оставайтесь моими врагами и будьте убиты. Вы удивитесь, узнав, как много уже выбрали службу мне вместо дальнейшей борьбы и смерти. — Не видя этого своими глазами, — произнесла Ванесса, — я должна сказать, что разделяю мнение Александра. Нам трудно представить, о чем вы говорите. Пожалуйста, расскажите нам все это подробнее. — Конечно. Я верю, что почти каждое существо рождается с благородным духом, а злому нужно учиться. Лишь очень немногие становятся по-настоящему не поддаются искуплению. Если уничтожить этих немногих и стереть их влияние с лица земли, то большинство их последователей можно заставить служить добру, а не злу. Большинство хищников лишены достойного воспитания. А поскольку честные звери обычно сторонятся их и не доверяют им, у них нет шанса доказать свою порядочность. Их благородному духу не дают расцвести. Неизбежно они объединяются с себе подобными, и именно там они учатся дикости, а самые злые становятся вождями орд, капитанами пиратских кораблей, тиранами и военачальниками, поскольку ради власти они готовы убивать даже своих собратьев. Так было на протяжении многих поколений. И это приводило к огромным страданиям и постоянным войнам. Но с наступлением кризиса от старых порядков придется отказаться. Все существа должны научиться доверять друг другу, жить мирно бок о бок. Я искренне верю, что это наша лучшая надежда пережить грядущую бурю, а возможно, и предотвратить ее. И все мои усилия на протяжении последних двадцати сезонов были направлены на достижение этой цели. Что касается того, как я это делал, то все оказалось проще, чем вы могли предположить. Каждый раз, когда до меня доходит весть об орде, наводящей ужас добрых зверей, я собираю свои силы и отправляюсь на битву. До сих пор я ни разу не проиграл. Как только вожаки орды убиты, а также все остальные, кого я считаю вероломными или опасными, я предлагаю их выжившим последователям выбор: присоединиться к моим войскам или, под страхом смерти, сдать оружие и никогда больше не причинять беспокойства честным зверям. Как вы понимаете, обычно мне не приходилось сталкиваться с ними на поле боя во второй раз. И большинство из них присоединяются ко мне, а не пытаются выжить в дикой природе, лишенные вожаков и подверженные гневу честных зверей, которых они раньше угнетали.        — Я не понимаю, как вы можете удерживать власть, — засомневалась Ванесса. — Если вы действительно вооружили и хорошо обучили их, не опасаетесь ли вы, что некоторые из самых отчаянных головорезов могут попытаться убить вас и взять командование в свои руки? — В начале моего пути было несколько попыток сделать именно это. Все твари, пытавшиеся это сделать, уже мертвы, а я очень даже жив.        От этого простого заявления по спине нескольких рэдволльцев пробежали мурашки.        — Уже несколько сезонов как ни один узурпатор из моих собственных рядов не бросал мне вызов. Но большинство моих воинов — достойные звери, никогда бы не пошедшие на такое. Землеройки, выдры, белки и мыши под моим командованием гарантируют, что ни один хищник не сможет взять верх над моими войсками, даже если им удастся убить меня. — Все эти лесные жители? — удивленно спросила Ванесса. — Они идут в поход вместе с хищниками? — В этом и заключается вся суть моего предприятия, — сказал Уртблад. — Мы все отбросили прошлые разногласия ради общего блага. Мои воины больше не смотрят друг на друга как на крыс или мышей, выдр или лис, землероек или ласок. Все они — бойцы, объединенные общей целью, каждый из которых оценивается исключительно по своим способностям, и каждый из них пользуется тем же уважением, что и любой другой.        Над Пещерным залом воцарилась тишина. Никакое признание Уртблада не могло вызвать у жителей Рэдволла более противоречивых чувств. Их орден был основан принципе, о котором только что говорил Уртблад. Рэдволл был прибежищем для всех зверей, независимо от их вида. Даже Клуни Хлыст пользовался гостеприимством аббатства, пока не выказал своих враждебных намерений. С другой стороны, за свою историю аббатство понесло столько потерь именно от этих зверей, что они стали считать врагами всех хищников. Мысль о том, что Уртблад взял их к себе на службу и поставил их под оружие, не давала им покоя, несмотря на заверения барсучьего лорда. Брат Джефф на некоторое время потерял дар речи. В конце концов он произнёс:        — Я все еще не могу поверить в это. Расскажите нам, насколько успешно вы правите вашими хищниками и как другие жители севера относятся к этому. — На севере всегда все было примерно так же, как и здесь, — ответил Уртблад. — То есть, и порядочные, честные звери, многие из которых возделывают землю, а есть воры и варвары, которые ничего не производят для себя и отбирают все необходимое у других, чтобы не умереть с голоду. Я долго присматривался к такому положению дел и понял, что если бы земледельцам не приходилось тратить столько сил на борьбу ворами, они могли бы производить гораздо больше… достаточно, чтобы накормить тех самых врагов, которые в противном случае забрали бы урожай силой. И урожаи в моих землях действительно улучшились: многие ранее бесплодные поля теперь превратились в плодородные пашни. Хищники, в прошлом совершавшие набеги на эти угодья, теперь маршируют под моим знаменем, защищая их. Это новый путь, и он выгоден каждому. Честные звери больше не живут в страхе потерять все из-за набега разбойников, а хищники больше не голодают. Зверь, который знает, где его ждет следующая порция еды, гораздо реже бунтует. И я действительно держу свои войска в достатке. — Сущий рай, одним словом, — скептически заметил Джефф, а затем сжался в кресле под пристальным взглядом барсучьего воина. — Вряд ли. Земли все еще суровы, и многие звери все еще неподвластны мне. Есть и добросердечные существа, которые так долго знали старые порядки, что всегда будут с подозрением относиться к своим бывшим врагам. Но, создав эту постоянное войско, я не только создал мощное оружие для борьбы с грядущим кризисом, но и нашел решение многовековой истории вражды между хищниками и лесными жителями. Это — коренное изменение привычного уклада вещей. Столько страданий можно было бы предотвратить, если бы это произошло раньше.        Именно тогда Монтибэнк задал вопрос, который не пришел в голову никому другому.        — Милорд, а как ваш брат относится ко всему этому? Чё-то не думаю, что многие лорды-барсуки захотят побрататься с крысами и ласками. Или что его боевые зайцы захотят маршировать рядом с ними. — Он не участвовал в моих кампаниях, — холодно ответил Уртблад. — И почему же? — спросила аббатиса, когда стало ясно, что Уртблад не намерен продолжать рассказ. — Мой брат Уртфист делает все, что в его силах, чтобы удержать Саламандастрон и прибрежные земли против Траттона и его морских крыс. Я шел своим путем, а он — своим. Один из нас, разумеется, должен был остаться в Саламандастроне. Обеспечивая безопасность прибрежных земель, он дал мне свободу заниматься тем, что я считаю нужным. Его работа была не менее важной, чем моя собственная. Я не посещал свой горный дом уже много сезонов. Я надеюсь отправиться туда, как только покину Рэдволл, если позволят обстоятельства.        В его тоне звучали бесстрастная властность и законченность, так что ни один из рэдволльцев не заметил, что Уртблад, в сущности, не ответил на вопрос Монти.        — Я по-прежнему считаю, что это опасная затея, — настаивал Джефф. — Как историк Рэдволла, я хорошо знаю, как наше аббатство страдало от лап хищников на протяжении многих сезонов. Мне кажется, вы можете создать ужасную лавину, которую будет невозможно остановить, если он когда-нибудь обратится против нас. — Если вы знаете, как страдали эти земли при прежних порядках, — спокойно ответил лорд-барсук, — то вы, как никто другой, должны признать истинность всего, что я здесь сказал. — Да, но… если сила вашей воли окажется недостаточной для того, чтобы удержать ваши войска… — Вы недооцениваете силу моей воли. Она уже позволила мне усмирить большую часть северных земель и уничтожить многих разбойничьих предводителей. Пророчество об обреченности было наложено на меня двадцать сезонов назад, когда меня коснулась лапа судьбы. Оно никогда не покидало меня. За силой моей воли стоит судьба.        Уртблад вытащил меч и положил его на стол среди блюд для завтрака. Это был первый раз, когда кто-то из жителей Рэдволла увидел клинок вблизи; могучее оружие было тусклым от возраста, за исключением двойных режущих кромок, блиставших остротой. Хотя он и не был столь великолепен, как величественный меч Мартина, но все же был клинком настоящего воина.        — Разбойники севера хорошо знают это оружие, а те, кто еще остался в живых, боятся его. Но его сила не ограничивается убийством. Этот клинок превратил врагов в союзников, а добрых зверей успокоил. Ни один враг не смог превзойти меня с тех пор, как я начал свои походы в Северные земли, и я намерен, чтобы никто и никогда не смог. Мои действия направлены на мир, а не на его разрушение.        Уртблад обратился ко всему совету.        — Я рассказал вам все это по нескольким причинам. Во-первых, вы имеете право знать, что я делал в Северных землях и почему. Я обещал вам это, и теперь я выполнил это обещание. Важнее то, что вы услышали это от меня, а не от какого-то другого. В своих походах я нажил себе врагов, многие из которых понимают, что на поле боя у них нет ни единого шанса против меня. Эти враги вынуждены прибегать к другому оружию: лжи. Поскольку мои цели легко понять неправильно, враги часто пытаются создать раздор. Если бы им каким-то образом удалось рассказать вам, что я принял хищников в свои ряды, прежде чем у меня появилась возможность как следует объясниться, то им, возможно, удалось бы посеять среди вас сомнения. Я рисковал, выжидая столько времени, но прежде всего я хотел разобраться с защитой этого аббатства. И то, что я рассказал вам сегодня утром, могло быть сказано только на полном совете, как, я уверен, вы все понимаете. — Да, я понимаю, — согласилась Ванесса. — Но у меня есть вопрос. Вы сказали нам, что некоторые из ваших войск находятся прямо здесь, в Стране Цветущих Мхов. Я так понимаю, среди них есть хищники? — Естественно. Когда я готовился к путешествию на юг, я выбрал в свои отряды тех, чьи навыки принесут наибольшую пользу. Их отбирали по способностям, а не по их виду. — И все же, — вставил Арлин, — было очень рискованно приводить их в наши земли, где к подобным существам относятся с недоверием. — Пока что никаких проблем не было, — сказал Уртблад. — Но это еще одна причина, по которой я хотел сообщить вам обо всем этом. Когда-нибудь вы увидите отряд, идущий по этой стране, и там могут быть крысы или лисы, горностаи или хорьки, а может быть, даже во главе с таким зверем. Вы больше не можете по умолчанию считать их врагами, потому что они могут быть моими. — Как мы сможем это узнать? — спросила аббатиса. — В ближайшее время я буду здесь, чтобы вы знали, какие существа находятся у меня на службе. Но даже после того, как я покину Рэдволл, вы будете знать это. Мои солдаты держатся с достоинством, которому не сможет подражать ни один вор или злодей. И если вы увидите, что вместе с ними маршируют такие лесные обитатели, как выдры, мыши и землеройки, вы поймете, что это друзья.        Монтибэнк слегка подтолкнул Александра локтем.        — Не могу сказать, что я когда-либо видел крысу или ласку, ведущих себя достойно. Такое надо увидеть, чтобы поверить. — Да, — согласился Алекс, — хотя лис, наверное, мог бы показать себя с лучшей стороны. Эти хитрецы могут одурачить наивного лесного жителя и заставить его поверить во что угодно.        Уртблад повернулся к выдру и белке.        — Вы не первые добрые звери с подобными сомнениями. И если когда-нибудь вам доведется встретить кого-нибудь из моих рядов, я уверен, что вы тоже будете не первыми, кто приятно удивится, если только сохраните непредвзятость. — Можем ли мы ожидать их появления в Рэдволле в ближайшее время? — спросила аббатиса. — Вы сказали, что уведомите нас об этом, чтобы мы могли подготовиться к их приему. — Мои силы движутся в зависимости от текущего положения дел, — ответил Уртблад. — Посмотрим, что принесут грядущие дни. — Раз уж ваш отряд так близко, он мог бы посетить Рэдволл, — предложил старый Арлин. — В конце концов, они проделали такой долгий путь. И это даст нам шанс увидеть ваших благородных хищников своими глазами. — Хотя, — добавила Ванесса, — вам придется пообещать, что они не причинят вреда, если мы впустим их в наше аббатство. — Конечно. Я здесь, чтобы помогать Рэдволлу. Я никогда не допущу ничего, что могло бы навредить добрым зверям или нарушить их образ жизни. — Для последнего обещания уже немного поздновато, — тихо прошептал Александр Монтибэнку.

***

Ванесса, Арлин и Кротоначальник остались за столом с лордом Уртбладом после того, как остальные ушли, чтобы вернуться к своим обычным обязанностям. Они хотели обсудить предложенную лестницу в Большой зал.        — Урр, добрые звери, — сказал Кротоначальник аббатисе и отставному аббату. — В нашем аббатстве не хватит камня и дерева, чтобы построить лестницу так высоко. Придется заново открывать каменоломню. — Это больше работы, чем мы рассчитывали, — ответила Ванесса. — Каменоломня находится в доброй половине дня пути на восток, на другом берегу реки. Нам понадобятся лодки для переправки инструментов и рабочих, а также для доставки обтесанного камня. Строительство лестницы может затянуться до следующей зимы, а то и до весны! — Вырезать необходимый камень и древесину и доставить все это в Рэдволл до начала холодной зимы не составит труда, — произнес Уртблад. — Мои чертежи очень точны. Мы будем знать с точностью до кирпича и балки, что и какого размера нам потребуется. Как только все материалы будут наготове, строительство начнется с нужной скоростью. Поскольку все работы с этого момента будут проводиться в помещении, их можно будет вести даже в зимнюю стужу. — И все же это будет сложнее, чем мы предполагали, — кивнул Арлин. — Но это может стоить того, чтобы… — Ванесса прервалась свой на полуслове, когда в Пещерный зал донесся слабый звук колоколов. Она наклонила голову и на мгновение прислушалась. — Только не еще одна буря! — Думаю, так и должно быть, — ответил Арлин, но Маура совершает ту же ошибку, что и в прошлый раз, так что это больше похоже на призыв к оружию. Забавно. Она ведь упражнялась с Сирилом и Сайрусом, и я бы подумал, что на этот раз у нее все получится, как надо. — Что ж, я лучше пойду посмотрю, в чем дело, — сказала аббатиса. — Надеюсь, это ложная тревога. Последнее, что нужно нашим бедным садам, — еще одна буря! Прошу меня извинить, милорд.        Ванесса поднялась по лестнице в Большой зал и уже собиралась выйти на улицу, когда в дверном проеме перед ней появился белка Элмвуд. Он остановился, опершись одной лапой о косяк, и тяжело дышал, словно только что спустился со стены.        — Настоятельница… вот ты где! Я как раз…. шел за тобой, — пропыхтел он. — Буря приближается, Элмвуд? — спросила Ванесса, подняв лапу, чтобы указать на колокола.        Элмвуд покачал головой.        — Армия идет… по дороге. Огромная. Хищники… должно быть, их сотни. И они вооружены!        Глаза Ванессы расширились. Могло ли это быть так? Нет, Уртблад указал, что в Стране Цветущих Мхов только небольшой отряд его основных сил.        — Ты уверен, что это не просто десяток-другой? — Нет, настоятельница. Я был на стене… Я сам их видела. Будто армия Клуни возродилась и идет прямо на нас. Сотни, по крайней мере… может быть, тысяча. — Все хищники? Или с ними кто-нибудь из лесных жителей? — А? — Вопрос не имел смысла для Элмвуда, который еще не был ознакомлен с утренним советом. — С чего бы это?        Ванесса оглянулась через плечо в сторону Пещерного зала, где Уртблад все еще оставался с Кротоначальником и Арлином. Должна ли она пойти и сообщить им? Нет, сначала нужно удостовериться самой. Она снова посмотрела на Элмвуда.        — Думаю, мне лучше отправиться туда, чтобы увидеть все своими глазами.       

***

На валах западной стены толпились жители Рэдволла, предупрежденные о приближении орды беличьими дозорами и могучим колокольным звоном Мауры. Белки первыми заметили гигантское облако пыли над пологом северного леса. За два жарких летних дня, прошедших после бури, дорога достаточно просохла, чтобы любой большой отряд поднял шлейф пыли, отмечая свой путь. И судя по тому, как клубилось коричневое облако, нависшее над верхушками деревьев, это войско было огромным.        Элмвуд простоял достаточно долго, чтобы вдали стали видны участники марша. Увидев, что это действительно вооруженные звери, он помчался вниз по лестнице, чтобы позвать аббатису, Александра, Монтибэнка и всех остальных. Маура, гулявшая с детьми на лужайке, услышала его доклад и побежала звонить в колокола. Теперь она встретила Ванессу и Элмвуда у подножия настенной лестницы и последовала за ними на стену.        — Монти и его выдры проверяют все стенные ворота, чтобы убедиться, что они надежно заперты, — сообщила им Маура, тяжело дыша после подъема на колокольню и спуска с нее. — Если эта орда хочет устроить неприятности, им будет трудно попасть в Рэдволл. Может быть, мне стоит принести из кухни несколько котлов, и вскипятить здесь немного масла на случай, если нам понадобится облить их. — Маура! — заявила Ванесса, удивляясь тому, что ее подруга-барсучиха может даже думать так кровожадно. — Мы еще даже не знаем, являются ли эти звери нашими врагами. Давай оставим такие разговоры до тех пор, пока не выясним, кто они такие. — Судя по тому, что я видел, они точно не друзья, — сказал Элмвуд.        Поднявшись на стену, Маура и Ванесса сразу же увидели и облако пыли над деревьями, и зверей, что его поднимали. Ванесса ахнула: даже слова Элмвуда не подготовили ее к виду такого количества зверей, марширующих в бодром военном строю. Оттуда доносился негромкий стук множества топочущих лап, хотя передний край орды был еще слишком далек, чтобы различить отдельных зверей в мерцающем воздухе летнего утра.        Маура посмотрела на белок, осматривавших огромную колонну войск.        — Что вы видите? Это все хищники или среди них есть лесные жители?        Вопрос барсучихи озадачил большинство белок, но Александр понял, к чему она клонит.        — Ты имеешь в виду то, о чем Уртблад рассказал нам сегодня утром? Но это не могут быть они… их слишком много! — Я и сама так подумала, — сказала Ванесса. — Но мы должны быть уверены. Что ты видишь?        Алекс прищурил глаза, вглядываясь вдаль.        — Пока трудно сказать. На таком расстоянии выдры могут выглядеть как ласки, а белки — как лисы, даже для нас. Да и пыль, что они поднимают, не помогает. Но я готов поспорить на свой куцый хвост, что впереди остальных идут лисы… — он напрягся сильнее, заслоняя глаза одной лапой, — … а рядом ласки, хорьки и горностаи. — Все хищники, — мрачно сказала Маура.        Ежонок Дорж под звон колоколов повел нескольких своих товарищей по играм на стену, надеясь увидеть на горизонте очередную бурю. То, что он увидел сейчас, понравилось ему еще больше.        — Смотрите, какое войско! — с ликованием воскликнул он. — Маура, — обратилась Ванесса к барсучихе, — пожалуйста, забери отсюда малышей. Я не хочу, чтобы они попали в беду. — Но матушка аббатиса! — захныкал Дорж. — Мы хотим увидеть войско! — Вы видели все, что нужно, — отрезала Маура. — Теперь мы идем вниз… за мной!        К счастью, друзья Доржа были не столько очарованы, сколько напуганы видом орды и с радостью последовали вниз, на лужайки.        Александр в замешательстве посмотрел на приближающуюся армию.        — Это не могут быть войска лорда Уртблада. Их слишком много! И все они — хищники. — Есть один зверь, который может ответить на этот вопрос. Если это его войска, я хочу, чтобы Уртблад был здесь, чтобы объяснить, что так много зверей делают в Стране Цветущих Мхов. А если нет, я все равно хочу, чтобы он помог нам устроить оборону. Именно для этого, по его словам, он и прибыл в Рэдволл. Так что, пожалуйста, пошлите кого-нибудь за ним! Он в Пещерном зале с Кротоначальником.        Элмвуд вскочил, чтобы выполнить приказ, и снова помчался вниз по ступеням. Вокруг них жители Рэдволла, до сих пор не слышавшие о том, что Уртблад держит на службе хищников, естественно, предполагали, что на аббатство напали.        — Посмотрите на эту орду! Как мы будем биться с ними? — Они осадят аббатство и выбьют ворота! — Что нам делать?        Звон стали о камень мгновенно заставил замолчать запаниковавших обитателей аббатства, и все звери обернулись, увидев Монтибэнка, стоящего на верхней ступеньке лестницы с мечом Мартина в лапе.        — Давайте не будем спешить, друзья! Возможно, это не наши враги. Но если это так, мы дадим им такой же отпор, какой Рэдволл давал каждому заносчивому скоту, и отправим выживших бежать с хвостами между ног. Это Рэдволл, и ни один зверь не завоюет его, пока я шкипер выдр!        Ежиха Балла, хранительница погреба, озвучила вопрос, который разделяли многие жители Рэдволла.        — Как? Что значит, они могут быть не врагами? Это хищники, и они вооружены. Ни одна орда, подобная этой, никогда не проходила мимо нас, не пытаясь захватить Рэдволл. — В этот раз все может быть иначе, — сказала Ванесса. — Надеюсь, — она посмотрела вниз и увидела, как Уртблад идет по лужайкам аббатства за Элмвудом к ступеням западной стены. — А, вот и он. Может быть, теперь мы узнаем, кто перед нами — друг или враг.        Воин-барсук поднялся по лестнице и присоединился к ним на вершине стены, выглядя таким же бесстрастным, как всегда.        — Милорд, — обратилась к нему Ванесса, — кажется, на нас напали, но мы не можем быть уверены в этом после того, что вы рассказали нам ранее. Пожалуйста, скажите нам, что это значит для вас.        К удивлению всех зверей, Уртблад протянул руку вниз и отсоединил небольшую металлическую трубку от боковой части своих доспехов. Ванесса думала, что это просто украшение, но теперь увидела, что это отдельное устройство из той же красной стали, что и его доспехи, удерживаемое пружинным зажимом. Их недоумение возросло, когда он потянул за него, и трубка вдруг стала вдвое длиннее, чем прежде. Уртблад открутил металлические колпачки с обоих концов прибора, обнажив блеск линз из полированного стекла. Поднеся трубку к одному глазу, барсук посмотрел через нее на приближающихся зверей. Ванесса не хотела беспокоить Уртблада, который, казалось, был полностью сосредоточен на том, что делал.        — Э-э… Милорд… Уртблад опустил трубку и зычным голосом приказал: — Открыть ворота! Жители Рэдволла были слишком ошеломлены, чтобы сразу же двинуться с места; многие решили, что их барсучий гость сошел с ума. — Открыть ворота, лорд? — растерянно спросил Элмвуд. Уртблад жестом указал своей металлической трубой на далекую армию. — Они несут знамя Багрового Барсука. Это мои войска.