Островок

Здесь будто не двигалось время. Вернее, никто не замечал его течения. Отсюда вся городская суета замирала и казалась отдельными картинками, каждая со своим собственным сюжетом. Небоскрёбы тянулись вверх и напоминали торчащие железные гвозди или уродливые обломки металла, ломы и арматуры. Она до сих пор не привыкла к такому виду из окна. Кажется, никогда не сможет привыкнуть. Она любила Джина. Больше всего на свете. Но её сердце по-прежнему рвалось вперёд, навстречу морскому бризу и бескрайним просторам. … На этот раз Джин просыпается позже. Он направляется на кухню и замирает прямо в дверях, не в силах оторвать взгляд от представшей взору картины. Руби в одной только белой просторной рубашке (его рубашке) стояла напротив панорамного окна. Отсюда прекрасный вид на море (по её просьбе), но само море скрыто за стеклом их окна и защитного купола. От этого ей всегда было очень грустно. Она чувствовала себя лишней в этом городе, запертой, ей хотелось вырваться на волю. Здешние жители даже неба без стеклянного заслона ни разу не видели. Впрочем, многим это и без надобности. Тихий и задумчивый голос зазвучал для Джина, словно ещё один будильник: — А почему купол до сих пор не убрали? — Руби посмотрела вниз, а затем на горизонт. — А? Что? — он неожиданно замолчал, наблюдая, как девушка неспешно пьёт кофе. Наверное, потому что она почти не пила кофе. Или потому что она вдруг показалась такой красивой. Такая лёгкая и спокойная, рассудительная. Хотя Джин иногда искренне скучает по вечно куда-то несущейся Руби, по её неугомонному и смелому характеру. Но девушка просто выросла. Куда-то бежать и чем-то регулярно рисковать уже не слишком солидно. Особенно среди этого общества людей с иголочки. Она задыхалась в этом городе. И поэтому почти никогда не покидала их квартиру. Это стало возможным благодаря отпуску Джина. И пока они ни в чём не нуждались, выходить в город просто не имело смысла. Даже в магазин, ведь, к счастью, существуют роботы-доставщики. — За пределами Технополиса есть жизнь. Ты же помнишь, что сам получил премию за это открытие. Зачем тогда купол? — подробнее спросила Руби, наконец оборачиваясь к нему. Джин снова потерял дар речи. Её спутанные волосы, слегка сонные глаза, наполовину застёгнутая рубашка — всё это до сих пор сводило с ума и вызывало внутри просто бурю эмоций. Он каждый раз не мог оторвать взгляд. Но учёный взял себя в руки и неспешно заговорил: — Иллюзия контроля. Доктор X уже стар и искренне верит в то, что этот купол ещё может кого-то остановить. — Почему бы тебе не стать мэром? Я знаю: ты будешь в тысячу раз лучше, чем он. Его мягкий смех зазвучал приятно и уже совершенно привычно. Руби невольно улыбнулась и поняла, насколько же абсурдна эта мысль. — Это не так просто. Доктор X никому не уступит, ты же понимаешь. Да и к тому же,.. — он подошёл к ней почти вплотную, нежно проводя рукой по щеке, пропуская сквозь пальцы пряди тёмно-синих, как глубина океана, волос. — тогда мы никогда не сможем отсюда уехать. — Ты тоже хочешь уехать? — её глаза заблестели. И Джин узнал этот блеск. Раньше она так же смотрела на золото или на опасные авантюры. А теперь смотрит на него. Это кажется выдумкой или сном. И просыпаться никто не хочет. — Да. Я не хочу запирать тебя в клетку. И..сам не хочу быть в клетке. Вы: ты, Алекс, Твинкл — научили меня любить свободу и приключения и ценить каждый момент жизни. С тобой моя жизнь стала похожа на сон. И я не хочу, чтобы ты была несчастна. Джин вдруг вспоминает разговор, что был неделю назад. Он очень многое прояснил и поставил на свои места.

~~~

Руби почти не спала по ночам. Иногда это случалось, потому им с Джином было просто не до сна. Но чаще всего её беспокоили сотни мыслей, роящихся в голове. Обычно она вставала среди ночи и тихо шла на кухню, к окну, к морю. И она чувствовала себя предательницей. Она считала, что сбегает от Джина. Поэтому пиратка пыталась пересилить себя и оставаться в кровати, теснее прижиматься к Джину, просто чтобы все мысли исчезли сами собой. Но у неё редко это получалось. Потому что тогда она слишком остро чувствовала, что задыхается. И дело даже не в крепких объятиях. Она задыхается в этом городе, под этим стеклянным куполом. Один раз, вновь проснувшись среди ночи, Руби всё-таки заставила себя никуда не идти. Она лишь осторожно села в кровати, с печалью смотря в их окно, из которого виднелись лишь крыши зданий. Но из него падал невероятной красоты лунный свет. И это успокаивало, утешало. В тот же миг проснулся и Джин. Должно быть, почувствовав пустоту рядом. Он всегда это чувствовал и всегда знал, когда она встаёт и уходит. Но всегда притворялся спящим. Ему захотелось наконец узнать, в чём же причина. Конечно, Джин догадывался, что творится на душе у пиратки, запертой в четырёх стенах. Но ему необходимо было услышать это от самой Руби. Важно было знать, что она ему доверяет. Почувствовав невесомое поглаживание по оголённой спине, Руби вздрогнула. — Замёрзнешь, — прошептал заботливый голос, и на её плечи накинули одеяло, а сам Джин сел рядом. Девушка тут же положила голову ему на плечо. Наверное, она ждала от него вопросов. И учёный решил, что сейчас самое время их задать. Просто нельзя вечно откладывать этот неизбежный разговор. — Тебя что-то беспокоит? — он говорил тихо и мягко, будто боясь спугнуть этот момент. Руби повела рукой, поправляя одеяло. Она молчала. Признаваться ему в том, что она на самом деле чувствует, было бы эгоистично. Ведь Джин сделал очень многое, чтобы девушку хотя бы пустили в Технополис. Не говоря уже о том, чтобы она жила с ним в одной квартире. Пиратка помнит тот месяц его бесконечных метаний и кучу бумажек только для того, чтобы ей в конечном итоге выдали документ и именной пропуск. И хотя сама Руби считала это всё бесполезным, она была безумно благодарна учёному. Будет просто нечестно дать ему взамен недовольство и жалобы. Но больше она так не могла. Конечно, пиратка способна была обманывать себя хоть всю жизнь. Обманывала бы и дальше, если бы её состояние не заметил Джин. Он всегда отличался невероятной внимательностью. И было глупо рассчитывать на то, что что-то ускользнёт от его взгляда. Девушка начала говорить спутанно и виноватым тоном: — Я…не знаю. Мне кажется, что я не там, где должна быть. Джин едва заметно кивнул. Начало положено, дальше будет легче. — Этот город, люди, роботы. Прости, Джин, я здесь лишняя. Парень слегка напрягся и быстро сжал ладонь девушки в своей, чувствуя, как к её горлу подступает ком. — Просто это всё — не то, о чём я мечтала. Это…не для меня. Понимаешь? Учёный тихо хмыкнул и поцеловал её в висок. Пришлось поменять позу, чтобы заглянуть в её глаза, наполненные слезами. Джин аккуратно приподнял голову девушки и тут же обхватил её лицо руками. Она плакала перед ним уже не впервые. С тех пор, как они начали официально встречаться, Руби позволяла себе очень многое. В том числе и слёзы. Он оставил поцелуй на щеке пиратки и обнял её, думая о том, что ответить. Он ведь прекрасно понимал её. Рамки, в которые загоняет общество, ограничения и условности, которые стали частью повседневной жизни, и вечная спешка неизвестно куда и зачем — всё это так знакомо ему. Джин рос в этом мире с детства, но только сейчас понял, что уже давно из него вырос. Это общество, этот маленький стеклянный город и эти холодные жители. Это вдруг показалось ему таким чужим, что он испугался. Ему стало так непривычно и тоскливо осознавать, что он жил в таких условиях вот уже 18 с лишним лет, но только сейчас смог понять, что они не подходят ему. Только сейчас Джин увидел, насколько здешние правила и порядки устаревшие и бессмысленные, насколько ненужными являются любая защита и ограничения. Тот же купол. Он ведь давным-давно на собственном примере доказал, что жизнь за пределами купола не только возможна, но и вполне себе существует. — Через неделю у меня отпуск, — неторопливо заговорил Джин, поглаживая рыдающую Руби по волосам. — Наверное, нам стоит разнообразить рутину. Как насчёт фильмов? — он бессовестно уходил от темы и прекрасно это знал. И знал, что это не поможет. Но почему-то пока не решался говорить Руби о том, что чувствует ровно то же самое. Почему? Он и сам не понимал. Наверное, не хотел, чтобы она чувствовала себя ещё более виноватой. Она вряд ли поверит в то, что он самостоятельно решил поддержать её. — Скажи, ты любишь комедии? — серьёзно спросил Джин и готовился выслушать полный негодования монолог, ведь Руби резко отпрянула от него. Слёз стало только больше, и теперь вину почувствовал Джин. Не надо было ему снова пытаться избежать разговор. Девушка нервно закусывала губу. В полутьме учёный не мог отчётливо увидеть её глаза, но точно знал, что сейчас они полны печали и беспокойства. Руби заговорила быстро, изредка прерывая саму себя всхлипами: — Я так виновата перед тобой. Ты столько всего сделала для меня..для нас. А я хочу убежать. Я знаю, знаю… Я просто неблагодарная! Она низко опустила голову, крепко сжимая в кулаках простыню. Джин тут же опомнился и положил руки ей на плечи. — Почему ты так говоришь? — изумлённо выдал он. Хотя многое теперь стало ему понятнее. Руби всё-таки чувствует вину. И чувствует, что что-то делает не так. — Руби, я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты была счастлива… Я готов сделать всё ради этого. Она медленно подняла на него глаза, а потом замотала головой. — Ты и так очень многим пожертвовал ради меня. Я тоже должна пойти на жертвы. Иначе это будет несправедливо, понимаешь? Я..не хочу этого. Не хочу, чтобы тебе было неудобно… — Мне не нужны никакие жертвы, Руби! Мне нужна ты. И твоя улыбка, и твой смех. — Джин говорил, делая небольшие паузы, и чувствовал, как на её лице расцветает слабая радость. Кажется, он нашёл нужные слова. — Это же твой дом. — неуверенно произнесла Руби и отвела взгляд в сторону. Учёный положил руку ей на щёку, ближе наклоняясь к её лицу. Она пыталась скрыть, но уголки губ девушки были приподняты, а в глазах загорелась надежда и что-то похожее на счастье. — Если ты хочешь отсюда сбежать, то я готов сбежать с тобой. — Руби улыбнулась уже по-настоящему и очень широко. Настолько, что в темноте заблестели её зубы. Она перебила его быстрым поцелуем в губы, передавая свою улыбку. И Джин заговорил ещё увереннее. — Честное слово. Только прошу, не молчи больше о своих переживаниях. Мы и так слишком долго всё друг от друга скрывали.

~~~

Руби смотрела на него около минуты, и ей казалось, что она готова заплакать от счастья. И хотя теперь она не стыдилась слёз, но они были бы просто неуместны. Поэтому девушка сдержалась и ответила ему широкой улыбкой. Оживлённо спросила : — А поехали завтра? — она заглянула к нему в глаза с детской надеждой. Он вновь тихо рассмеялся, отворачиваясь к окну и рассматривая бушующие волны. На них играл солнечный свет, и горизонт казался непреодолимо далёким. Но был им доступен. А они спрятались здесь и непонятно, чего и зачем ждут. Так больше не может продолжаться. Джин твёрдо решил всё поменять. — Поехали… Только Хамелеон надо бы отремонтировать. — Давай ко мне, ну то есть к папе? Или к Твинкл и Алексу? — будто не услышав этой оговорки, быстро затараторила Руби и стала совсем напоминать ребёнка. Он вдруг увидел в ней ту семнадцатилетнюю девчушку, которой она была, когда впервые смогла его очаровать. Сейчас думать об этом даже забавно. Она полная противоположность всех его личных правил и критериев, всего, что он себе напридумал. Она полная противоположность его самого. А Джин всё равно влюбился. Так доверчиво и по-настоящему, что это казалось болезнью. И думает, что всё ещё болен. Симптомы не меняются уже три года: учащённое дыхание, горящие глаза и полная неспособность ни в чём ей отказать. — Куда угодно. — утвердительно кивает учёный, аккуратно прижимая её к своей груди и вдыхая запах волос. От неё всё ещё пахнет морем. Джин знает, что теперь это всего лишь шампунь, но он верит в то, что она всегда пахнет морем. Потому что море является её частью. Однажды Джин пошутил, что Руби на 70% состоит из морской воды, а не из обычной. И пиратка тогда призналась, что это его первая удачная шутка. А может, и не шутка. — Честно? — Да. Она наконец успокоилась и прикрыла глаза. Прильнула к нему в ответ, размеренно выдыхая. Девушка почувствовала вдруг невероятную безмятежность. Как будто резкое спокойствие волн после сильного шторма. Руби обнаружила в себе силы и решимость прожить так хоть всю оставшуюся жизнь. Плевать, если не выйдет сбежать, и они навсегда окажутся заперты под стеклянным куполом. Главное, что Джин рядом. Руби раньше казалось, что она будет невыносимо скучать по прежней жизни и сбежит сама при первой же возможности. В общем-то, почти так и случилось. Она действительно думала сбежать. И пиратка знала, что учёный не стал бы держать её силой. Но от него больше не хотелось сбегать. Уже не из чувства вины. А из-за того, что её настоящий дом — здесь, рядом с ним. И ей нечего искать в других местах. Именно в этот момент она полностью и окончательно ощутила на себе счастье и лёгкость собственной жизни. Будто открыла глаза и наконец увидела небо. Когда прекратились все ссоры и крики, интриги и тайны друг от друга. Когда они признались друг другу в чистой и искренней любви, она поняла, что ей больше ничего не нужно. Это не то, чего Руби хотела от жизни. Она мечтала прожить всю жизнь как настоящий пират: на своём собственном корабле, с горой золота и командой головорезов, со свободой и независимостью в сердце. Но её планы резко оборвались в момент встречи с учёным из Технополиса. И теперь это кажется самым лучшим вариантом из возможных. Их тихий и маленький островок на высоком небоскрёбе, где можно было спрятаться от всего мира и подарить свою любовь лишь одному человеку — это то место, где она хочет быть всегда. Моменты, проведённые с Джином, разговоры, объятия и поцелуи, просто тишина — это именно то, что она хочет навсегда сберечь и сохранить в своём сердце. … У них не было свадьбы. Потому что Руби ненавидит формальности. А Джин считал, что пока просто не готов к этому. Никто из них не готов. Поэтому фраза, которую легкомысленно бросила Руби, когда сидела в кресле второго пилота Хамелеона и смотрела на проносящиеся мимо окна силуэты одинаковых улиц, прозвучала странно: — Это можно будет считать свадебным путешествием?