ненужные

      В изолированной зоне космической станции «Герта» как всегда непривычно безлюдно. Рацио ступает по коридору твёрдо, освещаемый космическим светом, не обращая внимание на мерцающие искры оборванных электропроводов и приглушённый стрекот творений Роя, прячущихся по углам и наблюдающих за ним. Они хотят напасть, но боятся — и правильно делают.       Чем ближе он становится к Питательный зоне, тем отчётливее слышит протяжное мяуканье созданий Жуань Мэй, которое разносится из-за дальних дверей. Ему уже доводилось наблюдать их, когда он ранее посещал станцию. Маленькие, лупоглазые, прожорливые и горластые — раздражающие в какой-то степени, и Рацио до сих пор недоумевает, чем руководствовалась госпожа учёная, когда занималась разработкой данного проекта, хотя он никогда не ставит под сомнение её действия. Жуань Мэй — светило, одна из немногих, кто воистину достойна восхищения и по праву занимает своё место в Обществе гениев.       По крайней мере, Веритас может быть уверен, что эти кошкоподобные существа придутся по вкусу его… коллегам.       Рацио распахивает двери и бесцеременно заходит внутрь. Здесь светло — светлее, чем в коридоре. Витающий в воздухе тонкий аромат сладостей перебивает въедливый запах химических веществ, помидоров и пестицидов. А ещё тут негромко играет музыка: классическая опера Лофу Сяньчжоу. Мелодичная партия, наигрываемая на флейте, заставляет невольно почувствовать внутреннее умиротворение и душевное равновесие. Приятная музыка для истинных ценителей прекрасного.       Между ровными рядами кадок с разросшейся рассадой лениво подпрыгивают местные жители. Как всё же досадно — их создали ради научных взысканий, даже позволили развить привязанность к своей праматери, а та, увы, не испытывает к своему детищу ровным счётом ничего, не может ответить взаимностью. Несчастные жертвы, невольники ситуации.       Будь у них чуть больше разума, возможно, они бы не только страдали, но и стали бы ненавидеть свою создательницу.       — Миу.       Веритас опускает взгляд — у его ног приземляется существо из тёмного наполнителя с ярко-зелёной оболочкой. Оно таращит на него глупые чёрные глазки, урчит что-то на своём и с места не сдвигается, как будто ждёт чего-то. Рацио прищуривается, нахмурившись на мгновение, а потом наклоняется и осторожно поднимает создание, держа на вытянутых руках. Увесистое, вероятно, даже чуть тяжелее среднестатической домашней кошки, гладкое и упругое на ощупь, с нейтральным запахом. На удивление не противное. Он решается прижать его ближе к груди и проходит дальше.       Жуань Мэй обнаруживается быстро — хотя не то чтобы она намеренно прячется в глубинах помещения. Рацио находит её за дальним столом, сидящей к нему полубоком. Перед ней миниатюрный фонограф, из которого льётся мелодия, и тарелочка с недоеденным десертом. Она неспеша погружает маленькую ложечку в половинку пирожного с кремовой ягодной начинкой. Каждое её движение наполнено элегантностью и непринуждённостью. Грациозная, утончённая, прекрасная в своём безмолвии и умиротворении — даже то, как легко она кладёт в рот кусочек тянущегося рисового теста, обволакивающего свежие кусочки клубники, покрытые нежными сливками, завораживает.       Рацио не может оторвать от Жуань Мэй взгляд.       Ему приходится приложить усилия, чтобы оторваться от созерцания и подойти ближе. Продолжая держать на руках урчащее создание, Веритас останавливается на почтительном расстоянии от учёной, но даже тогда она не отвлекается. Вероятно, сейчас Жуань Мэй находится далеко за пределами этой реальности. Может, её мысли унеслись куда-нибудь на просторы Виртуальной вселенной, где она может с лёгкостью понаблюдать за Эонами. И как бы сильно ему ни хотелось этого делать, чтобы подольше понаблюдать за ней, Рацио всё-таки придётся её прервать.       — Госпожа Жуань Мэй, я пришёл по делу.       Но она не слышит. Она продолжает медленно, с наслаждением пережёвывать десерт, чуть откинувшись на высокую спинку лабораторного стула. Рацио неприлично пристально следит за движениями её нижней челюсти, то и дело останавливаясь взглядом на тонких напомаженных губах. На них остались едва заметные песчинки крахмала. Жуань Мэй сглатывает и машинально высовывает кончик розового языка, облизываясь.       Это завораживает — у Рацио перехватывает дыхание.       — Госпожа Жуань Мэй, — снова зовёт он, неосознанно повысив голос. Не смеет прикрикнуть, чтобы резко не нарушить царящую вокруг идиллию. И в то же время не может не желать наконец обратить не внимание на себя, чтобы хотя бы она… хотя бы она взглянула на него.       — Ми-а-ау! — вдруг раздаётся протяжно. Рацио приподнимает бровь, бросив взгляд на уютно потянувшееся на его руках создание. Следом звучит тонкий звонкий звук — ложечка оказывается на тарелочке. Жуань Мэй протягивает руку к фонографу и приглушает музыку, а после, переплетя тонкие пальцы на коленях, разворачивается.       Внимательные голубые глаза смотрят на него в упор. Холодный взгляд осознанный, но в то же время такой пустой. Она не меняется в лице, вглядываясь в него, но пауза затягивается. Веритас поджимает губы, глядя на неё в ответ. Горько признавать, но факт есть факт — она не знает, кто он, не может узнать и даже не предполагает. Ну конечно, откуда бы ей о нём знать. Благословлённые Нус — все себе на уме, редко снисходят до плебеев вроде него; кукла Герты и господин Скрюллум исключение.       Но какая-то призрачная надежда в нём всё же теплилась.       Наконец на лице учёной появляется ясность. Она моргает и приподнимает брови. Её мягкий голос звучит плавнее музыки.       — Я… тебя, кажется, знаю. Герта и Скрюллум упоминали. Доктор Веритас Рацио, верно?       Она знает его имя. Она знает его имя! Это льстит — безумно льстит. Лёгкая улыбка трогает губы Веритаса.       — Я польщён, что Вам известно моё имя, хотя мы и не были знакомы лично.       — У меня хорошая память на имена, — просто реагирует Жуань Мэй. — Вы часто идёте по пути Эрудиции в Виртуальной вселенной. Необычный выбор для человека, одаренного Эоном Охоты.       Рацио едва ведёт плечами.       — Делаю попытки лучше понять Нус.       Жуань Мэй на это ничего не отвечает. Она на секунду опускает взгляд на своё творение, потом снова смотрит на Веритаса. Склоняет голову чуть набок, но ни единого намёка на заинтересованность он в её взгляде не замечает.       — Ты им понравился, — замечает Жуань Мэй. — Хотя они ко всем людям испытывают некое чувство привязанности на инстинктивном уровне.       — Но Вас это вовсе не удивляет, — Веритас тихонько хмыкает и опускает создание на пол. То фыркает, отворачивается, не оглядываясь, и упрыгивает к своим собратьям. Явно недовольное. — Я хочу купить их. Всех.       Жуань Мэй на секунду отводит взгляд, прищурившись, и молчит. Веритас понимает, что, наверное, ей нужны пояснения. Наверняка он будет первым, кто обратится к ней с подобным предложением. Но едва он раскрывает рот с деловитым видом, чтобы озвучить свою идею, как учёная снова смотрит на него. Кажется, ему наконец удалось зацепить её внимание.       — Мои создания. Для чего?       — Я знаю, где найти им практическое применение. И знаю, кто им точно обрадуется и сможет позаботиться как следует. Вам ведь они всё равно за ненадобностью.       Жестокая, но всё же правда. Жуань Мэй смотрит вдаль, неспешно переводя глаза с одного создания на другое. Маленькие, брошенные, несчастные. Живут здесь, в закрытом отсеке, в полном одиночестве. Их исследование утратило для неё актуальность уже давно. Девать этих существ тоже некуда. Вот они и сосуществуют бок о бок с жуками из Роя, которые тоже оказались никому не нужны. Не нужны.       Ненужные.       — Ты хочешь купить материалы исследования, верстак со всеми образцами или только сами создания?       Рацио кажется, что и верстак, и все образцы к нему следует уничтожить, но вслух эту мысль не озвучивает. Он складывает руки на груди и слегка задирает подбородок. Жуань Мэй поднимается на ноги, убирая выбившуюся из причёски прядь волос за ухо. Даже такое простое движение получается у неё изящным. Ему впервые доводится быть к ней настолько близко, и он действительно с трудом сдерживает видимое восхищение. Даже проходя Виртуальную вселенную, Веритас с умом пользуется сторонами кости, чтобы обязательно попасть на событие Жуань Мэй. Не ради щедрой награды, но ради возможности лишний раз полюбоваться её изображением.       Госпожа — само совершенство.       — Создания, — он указывает большим пальцем себе за спину: — Каждому из них найдётся место в новом доме. И я прекрасно осознаю, сколько времени, сил и средств было вложено в данный проект, поэтому не собираюсь мелочиться. Назовите мне цену, и я заплачу.       Жуань Мэй едва ведёт бровью на столь уверенное заявление. Она аккуратно берёт со стола тарелочку с недоеденным пирожным, а после делает несколько шагов вперёд и останавливается прямо напротив Рацио. Очень близко — он улавливает в её запахе нотки мочёных слив и белого чая. Лучше всяких духов.       Когда она, подцепив кусочек десерта ложечкой, протягивает её ему, он искренне удивляется и смотрит на неё с недоумением. Едва различимая улыбка трогает её нежные губы. Жуань Мэй смягчает свой голос на один тон:       — Не побрезгуешь? Кажется, я слегка переела. Неприятно будет, если пропадёт — я за ними с самого утра стояла в очереди, чтобы забрать свежими.       Рацио на самом деле брезглив ко многим вещам, но явно не к тем, что связаны с Жуань Мэй.       — Я равнодушен к сладкому, — отвечает Веритас, но, вопреки своим словам, осторожно берёт ложечку, слегка задев кончиками пальцев её ладонь, и кладёт в рот под неотрывным взглядом учёной. Она, кажется, сейчас смотрит на него так же, как на какой-нибудь объект исследований, но не то чтобы он против. Свежесть клубники, воздушность крема и упругость теста мгновенно обволакивают вкусовые рецепторы, но он получает больше удовольствия от оказанного ему внимания, нежели от десерта.       Интересно, а губы госпожи ещё такие же сладкие на вкус?       — А я вот падка на сладости, — признаёт общеизвестную истину о себе Жуань Мэй, передавая ему тарелочку. — Ничего с собой поделать не могу, — Рацио отвечает ей кивком, мол, всё понимает, и снова хочет что-то сказать, но она опережает: — Мои создания оказались ненужными, как ты верно выразился, однако всё же ты нашёл, кому они могут понадобиться. Значит, не такие уж ненужные. Для кого же они предназначены?       — Кое-кто в КММ очень любит животных, — он подцепляет последний кусочек пирожного. — Уверен, им будет только в радость заботиться о них.       — Вот как? — индифферентный голос Жуань Мэй начинает сквозить какой-то новой эмоцией. Её улыбка становится немного шире. Она прикрывает глаза на мгновение и тихонько вздыхает. — Это поражает. Хорошо знать, что есть любовь. Хорошо быть нужным.       Веритас отставляет пустую тарелочку на край длинного рабочего стола, и под звон посуды Жуань Мэй одаривает его новым проницательным взглядом. Они смотрят друг на друга молча какое-то время, будто бы дискуссируя без слов. Рацио наслаждается её присутствием без лишних слов. Иногда слова и вовсе не нужны, только всё портят, и хотя поддерживать диалог с эрудированным человеком всегда приятно, в данном случае ему достаточно просто быть около неё.       — Доктор Веритас Рацио, — Жуань Мэй, немного погодя, делает навстречу ему шаг, другой, без стеснения вторгаясь в его личное пространство. — Кому же нужен ты?       Будучи ниже, она с лёгкостью заглядывает ему в глаза — там под её взором плавится тумбага. Он же видит сказочное северное сияние, отражающееся во льдах, что древние описывали в книгах. Её вопрос выбивает Веритаса из колеи. Такой философский, звучащий немного странно из уст биолога, но заставляющий задуматься. Хотя… Рацио едва ли когда-нибудь сомневался в своём предназначении.       — Я нужен обществу, — спокойно отвечает он, — так же, как Вы нужны науке.       Его утверждение вызывает новую улыбку на её губах. Она кажется такой снисходительной, и Рацио даже начинает казаться, будто он впервые в жизни выдал что-то необычайно глупое. Организм идёт против разума, и неловкий румянец закрадывается на мужские щёки. Ему стоит огромных трудов продолжать держать лицо и не смутиться.       Жуань Мэй протягивает руку к его раскрасневшемуся лицу и почти невесомо касается кончиком пальца уголка губ, стирая маленький след от крема. Рацио бросает в жар, по спине пробегают мириады мурашек. Даже атласная ткань перчатки не помешала ему ощутить прикосновение кожи к коже.       — Какие добрые слова, Доктор. Спасибо, — она растирает крем между пальцами, опустив взгляд, и отходит от него. В изящном жесте учёная отводит руку в сторону и продолжает говорить: — Мне ничего не нужно, можешь забрать создания просто так. Если ты действительно сможешь найти им дом, пусть будет так.       С Веритаса будто спадает пелена. Он качает головой, отгоняя мимолётное наваждение, и смотрит вслед учёной. Она возвращается на своё рабочее место, застывает у стола и поднимает голову, обращая взгляд к панорамному окну. Наблюдает за бескрайним космосом, таким холодным, кажущимся пустынным, но всё же живым. Рацио пытается издали понять, что сейчас чувствует и о чём думает его кумир, но сосредоточиться толком не получается.       Возможно, будет лучше её просто снова оставить наедине.       Он кашляет в кулак, прочищая горло, и разворачивается.       — Я зайду за ними позже, — тихо произносит он, отправившись к выходу. — Благодарю Вас, госпожа.       Жуань Мэй оглядывается на мгновение, когда двери закрываются за спиной Доктора.