Попаданка в Беллу

— За что ты меня так ненавидишь? — спустя какое-то время нахожу в себе силы спросить его о том, что меня беспокоит.       Мне не очень хочется иметь дела с эмоционально не стабильным подростком, а уж с вампиром, который питает ко мне такие сильные негативные эмоции, тем более. — За что? — чуть ли не срывается на крик Эдвард и хочет продолжить, но я его перебиваю. — Стоп. Давай сначала проясним один важный момент. Я не убивала Беллу, не похищала ее тело, по крайней мере сознательно. Моя душа просто очнулась в нем, когда твоя возлюбленная УЖЕ умерла и ушла на дальнейшее перерождение. И это было ее решение прыгнуть с той скалы. Она находилась последние месяцы своей жизни в глубокой депрессии также не по моей воле. Я надеюсь, ты это понимаешь и осознаешь?       Судя по выражению его лица, это как раз-таки он и не принимает, как истину. Вижу, что хочет что-то возразить, но в итоге молчит. Был бы человеком, пыхтел бы от негодования. — Ты хотела сжечь меня в машине! — наконец-то находит «весомый» аргумент этот ещё совсем ребёнок, на что я могу лишь посмеяться, что и делаю, приводя его в бОльшее бешенство. — Эдвард, ты действительно думал, что я убью тебя? — но на мой вопрос он не отвечает, на что я тяжело вздыхаю, — если бы ты пришёл ко мне, решись на самоубийство, я бы тебя отговорила, нашла тысячу и одну причину этого не делать, а дождаться свою возлюбленную в этом мире, — начинаю объяснять ему прописные истины, — поэтому я тогда и сказала тебе, чтобы ты приходил ко мне, а не шёл, как последний кретин, к Вольтури. Тем более Аро и без меня бы тебя не убил, ты для него ценный экземпляр засчет своего дара чтения мыслей, а талантами он не раскидывается, если ты ещё не понял. Тебя бы заперли в замке и заставили служить им, чтобы «отработать» свою провинность. И это Калленам еще бы повезло, могли и Элис «попросить помочь» члену семьи. — В Италии ты радовалась, когда Джейн меня пытала, — добавляет комментарий этот обиженный юноша, а остальные мои слова оставляет без ответа, на что я могу лишь покачать головой. — Скорее злилась, — поправляю его и делюсь своими эмоциями в тот момент, — я была ужасно раздосадована и зла на тебя, потому что ты решил подвергнуть опасности не только меня, но и всю свою семью, о чем ты явно не подумал. И теперь мы имеем то, что имеем. — И что мы теперь будем делать? — наконец Эдвард задаёт самый животрепещущий вопрос. И в его голосе больше не слышно злости или раздражения.       В этот момент меня посетила такая странная и интересная мысль. Пока я не помнила себя, была слабой и потерянной, Эдвард казался серьезным и готовым принимать сложные решения, взять на себя заботу о моем комфорте и жизни в целом. Я просто шла за ним, полагаясь на его выбор. И это было приятно, не нести ни за что ответственность.       Но сейчас, он, видимо, чувствует, что можно поменяться ролями и быть ведомым, вот и хочет перекинуть груз будущих решений на мои хрупкие женские плечи.       С одной стороны логично, у меня явно побольше жизненного опыта, а с другой, хочется просто расслабиться и плыть по течению. И мне все ещё нужно время, чтобы отойти от осознания того факта, кем стал мой возлюбленный. Насколько он изменился. Сейчас я стараюсь не думать об этом, чтобы не провоцировать душевную боль от его предательства, которым я посчитала молчание Аро о том, что он знает кто я для него. А он не мог не знать.       Для него хоть и прошли тысячи лет только в этом мире, а сколько прошло в других знает только он, но вот его мимика, его движения, остались всё те же. Я бы узнала его сразу только по ним, если бы он не контролировал себя с самой нашей первой встречи, пока моя память не покинула меня. Лишь после, когда я уже забыла себя, он расслабился и стал тем, кого я могла узнать. И судя по всему, вампиризм помог ему «застыть» не только телом. Его память осталась при нем, а моя человеческая «дала сбой», как и положено.       Почему он так поступил? Почему захотел получить не мою полноценную личность, а лишь наивный и отчасти глупый сосуд, где была бы моя душа без памяти? Боялся, что я не приму его выбор быть убийцей и маньяком? И осталась ли его душа на месте после обращения? Почему он не забыл себя, находясь такое количество времени рядом со мной?       Возможно, он думал, что я ужаснусь его новой личности. Потому что мой Астер, так его звали в изначальном рождении, никогда бы не обидел беззащитных людей, а детей тем более. А сейчас он пирует туристами с детьми, порой грудничками, которым нет и двух лет, что меня привело в тихую истерику, когда я впервые об этом узнала.       Мне сложно представить мою реакцию, если бы я поняла кто он, только окажись в Вольтере. Однозначно был бы шок и полнейшее непринятие ситуации. Но у меня хотя бы был шанс узнать причины его поступка. А сейчас я могу лишь строить догадки и предположения, которые порождают ещё больше вопросов без ответов в моей голове. Но не стоит пока зацикливаться на этом. Нужно в первую очередь обезопасить себя, чтобы вновь не оказаться запертой в золотой клетке без памяти. — Для тебя что-то меняется? — задаю Эдварду встречный вопрос и не даю ответить, как продолжаю, — если ты не против, я бы оставила все как есть. Я категорически против того, чтобы вновь посещать Италию и ее конкретных представителей в ближайшие лет пятьдесят. — Я беспокоюсь за семью… — С ними ничего не случится, можешь не переживать. Но за ними однозначно будет повышенный контроль и пристальное внимание. Возможно, какое-то время представители Вольтеры поживут где-то рядом. И с семьей Беллы все будет в порядке. Аро далеко не глуп и знает, как я отреагирую, если он что-то сделает с ними, — убеждаю Эдварда в безопасности родных, но сама не чувствую уверенности.       Такой Астер мне абсолютно не знаком, и я, признаюсь честно, боюсь его. В нашей совместной жизни ему приходилось порой поступать радикально и отчасти жестоко, как и любому из нас, но та жестокость была обоснована и необходима. А то, что я увидела в Италии своими глазами, не поддаётся никакой человеческой логике, лишь логике животного, дикого зверя, монстра, как любил себя называть Эдвард. — Предлагаю держаться вместе, — устало говорит вампир, — ничего личного, но рядом с тобой вероятность выжить у меня выше. По крайней мере я хочу в это верить, — я же смеюсь на его слова. — Я не дам тебя обидеть, бедный беззащитный бессмертный вампир, — смеюсь над сложившейся ситуацией и добавляю уже серьезным тоном, — но ты прав, нам действительно лучше держаться вместе. К тому же, находиться в бегах вдвоём веселее, чем по одиночке. Да и слукавлю, если скажу, что мне не нужны твои деньги. — Вот и договорились? — с улыбкой спрашивает Каллен, протягивая ладонь для рукопожатия. — Договорились, — пожимаю его холодную ладонь в ответ и улыбаюсь. Что ж, это будет интересно! ——————       Прошло ровно десять лет с момента, как на борту частного самолета мы заключили судьбоносную в какой-то степени сделку с младшим Калленом. И что я могу вам сказать по происшествии стольких лет? Суматошные выдались годы, вот что. Как говорится, покой нам только снился всё это время. Не раз мы уходили от Вольтури буквально из-под носа, очень сильно рискуя, но благодаря дару Эдварда и моему в какой-то мере, нам удавалось скрыться вовремя.       За такой большой промежуток времени по человеческим меркам много чего изменилось между мной и Эдвардом. Невозможно не сблизиться, находясь постоянно рядом, чуть ли не круглосуточно, и преследуя одну цель. Из важного, вампир полностью перестал отожествлять меня с Беллой, дело ли в изменившейся со временем внешности, годы все-таки берут своё, я уже давно не восемнадцатилетняя юная девчонка: морщины начали испещрять мое лицо, появляются какие-то пигментные пятна, да и частое воздействие солнца на белоснежную кожу — не лучший рецепт сохранения молодости.       Либо дело во внутреннем «содержании». За столько лет Эдвард узнал меня лучше, я поделилась с ним своей историей без прикрас, открывшись душой, полностью доверившись, и не разу не пожалела. Также рассказала почему так боюсь Аро, что бегу от него уже какой год. Что не хочу потерять себя, как это было в последний раз, когда я потеряла память.       Сказать, что он был в шоке, ничего не сказать. Он так и остался романтичным семнадцатилетним юношей, который верит в истинную любовь, как у его родителей и братьев с сёстрами. Почему привожу в пример семью Калленов, а не его и Беллу? Не хочу быть голословной, но похоже его любовь к Белле прошла.       Последние годы он вообще ее не вспоминает. А стоит мне случайно упомянуть ее в разговоре, это больше не трогает его, как раньше. Скорее вызывает негатив в другом смысле, он понял, что Джульетта была глупа, решив покончить жить самоубийством. И не раз извинялся передо мной за свой поступок десятилетие назад, когда отправился в Италию, чтобы «сыграть» Ромео. Не понадобилось и века, чтобы он осознал ошибочность своих суждений, и понял насколько ценна жизнь сама по себе, даже такая ограниченная в роли вампира, как у него.       Пару недель назад мы снова вернулись в Бразилию, в страну, с которой начался наш бесконечный бег от ищеек Аро. Мы остановились в какой-то небольшой квартирке у черта на куличиках, которую хозяева согласились сдать «туристам» без документов, так меньше шансов засветиться. Сижу на обшарпанном стуле, рассматривая карту мира и прикидывая, куда нам податься дальше, чтобы Эдвард мог питаться без проблем. Благо с возвращением в его рацион донорской крови с последним не возникает особых сложностей, главное, знать кому платить.       Сам виновник моих мыслей сидит на кровати, которая расположена слишком близко к столу, за которым я сижу, все-таки комнаты в квартире очень маленькие. Порой Эдвард так странно на меня смотрит, долго не сводя взгляда, прям как сейчас. Обычно я никак это не комментирую, но сегодня другое настроение. — Почему ты так пристально на меня смотришь? Неужто появились новые морщинки? — шучу в какой раз касательно возраста, комично прикладывая ладони к щекам и изображая ужас, как на картине Муна «Крик».       Иной раз я веду себя по-ребячески, но мне это нравится, помогает разрядить обстановку и перевести разговор в шутку. — Ты стареешь, — кидает короткую фразу. — Я просто живу, Эдвард, — становится как-то резко не до смеха, что я показываю своим серьезным тоном. — Раньше я считал, что готов дать Белле прожить ее человечную жизнь, просто находясь рядом, — неожиданно вспоминает свою первую любовь, чем приводит меня в замешательство, — но смотря на тебя изо дня в день, проводя все свободное время вместе, понимаю, как я глубоко ошибался, если думал, что буду с ней до ее смерти от старости. Первые лет пять может так и было бы, по крайней мере с тобой мне хватило такого срока, — усмехается, но мне не смешно, я подбираюсь и начинаю осознавать, к чему он ведёт, — но сейчас, каждый прожитый день — пытка, я борюсь с собой ежесекундно, чтобы не обратить тебя, Мира, — называет меня моим первым именем, обозначая, что он серьёзен, как никогда. — Что? Мы же… — не успеваю напомнить о нашей договоренности, как меня перебивают. — Я помню, ты не хочешь быть обращена, пока нет реальной угрозы твоему здоровью или памяти, и поверь, это единственное, что меня сдерживает последние годы. Я не хочу, чтобы ты разочаровалась во мне, как в Аро. Но и смотреть, как возраст берет вверх над твоей молодостью и телом, мне доставляет боль. Я осознаю, что это физиологически правильно: взрослеть, стареть и наконец умирать, но и терять тебя выше моих сил, — в его глазах блестят не выплаканные слёзы, если бы вампиры могли плакать, Эдвард бы сейчас это сделал.       Он никогда не показывал своих истинных чувств по отношению ко мне. Мы были друзьями эти годы. А его откровения на наш «юбилей» просто как удар под дых. Я не нашла ничего лучше, чем подойти и просто обнять его. Прижать его сильное бессмертное тело, к своему слабому человеческому. Слова были не нужны, он знал, что я не смогу ответить на его чувства. Не потому что люблю Астера или кого-то другого, нет, просто не люблю его, увы. — Поцелуй меня, хоть раз, — поднимает голову из моих объятий и буквально умоляет меня глазами. — Ты уверен? Это ничего не изменит между нами, — мой тон максимально нежен и заботлив, я не хочу, чтобы он в дальнейшем пожалел о своей просьбе. Глажу его лицо ладонью, проводя большим пальцем по щеке, чтобы сгладить впечатление от своих последующих слов, — я не смогу ответить на твои чувства, Эдвард. — Я хочу этого, — спустя небольшую паузу все-таки произносит Каллен.       Наклоняюсь к его лицу и прикасаюсь к его холодным и таким идеальным губам. Думала, что поцелуй будет легким и невинным, больше дружеским, но Эдвард запускает руку в мои волосы, углубляя поцелуй и делая его гораздо интимнее и чувственнее. Непроизвольно издаю стон, который служит триггером для него, он подхватывает меня за ягодицы и сажает к себе на колени, плотнее прижимая мое тело к себе. Все-таки столько лет воздержания, помимо самоудовлетворения, дают о себе знать.       Я соскучилась по настоящему мужчине, и мне очень хочется продолжения, но я нахожу в себе силы оторваться от его губ и дать себе время придти в себя, пока Эдвард этого не понял и атакует мою шею поцелуями и легкими укусами, параллельно прижимаясь своим пахом мне между ног. Голова идёт кругом и хочется забыть обо всем на свете и отдаться эмоциям и желаниям тела.       Меня посещает короткая мысль, что Эдвард умопомрачительно целуется, и теперь понятно, почему Белла так хотела продолжения после первой брачной ночи. И эта мысль порождает следующую о Ренесми, что действует уже как ушат ледяной воды за шиворот. Я начинаю отбрыкиваться и пытаться слезь с его колен, он сначала не понимает, но когда до него доходит, мгновенно отпускает меня и ставит на ноги, не смотря мне в глаза. — Я… прости, — извиняюсь перед ним, сама не понимая за что. Немного молчу и потом продолжаю, — это ни к чему хорошему не приведёт. Я рассказывала тебе о Ренесми… — объяснять дальше нет смысла, он прекрасно знает свою не сбывшуюся историю. — Ты права, я забылся, — все-также понуро отвечает мне, не поднимая головы. — Не знаю, как тебе, а мне срочно нужно в холодный душ, — немного нервно смеюсь, проводя ладонью по его безупречной прическе, чтобы разрядить атмосферу. Подобные тактильные жесты стали нормой за столько лет совместного проживания.       Оказавшись в душе, включаю прохладную воду и встаю под напор воды, безуспешно пытаясь выкинуть из головы его руки, блуждающие по моему телу, его губы на моих губах и шее, но ничего не выходит, напряжение подобного рода давно витало между нами. Я не слепая, видела, как он смотрит на меня, считая, что я не замечаю его взглядов. Просто сегодня Эдвард наконец-то решился действовать, и оно нашло выход. Несильно бьюсь головой о стенку ванной и включаю тёплую воду, чтобы всё-таки получить разрядку, раз холодная никак не помогла убить возбуждение.       Закрываю глаза и начинаю водить мыльными руками по телу, представляя, что это не мои руки сейчас сжимают грудь, соски и спускаются ниже. Дыхание затрудняется, прикусываю губу, чтобы не издавать звуков, но похоже в этом я абсолютно провалилась, потому что дверь в ванну открывается и заходит Эдвард. Штор в душевой нет, поэтому он видит мое обнаженное тело и пожирает его глазами. Я ничего не говорю, ожидая его дальнейших действий, и Каллен меня не разочаровывает. Неторопливо снимает с себя одежду и оказывается рядом со мной. — Я немного помогу тебе, не против? — шепчет мне в ухо.       Но думаю, слова тут не нужны, беру его ладонь и кладу себе на грудь, а дальше Эдвард берет все в свои руки в прямом и переносном смысле и делает мне ими очень хорошо. Не остаюсь в долгу, помогаю и ему достигнуть пика с моим именем на губах: «Мира».       После того, как мы наконец помылись, Эдвард укутал меня в полотенце и отнёс в кровать. Спать не хотелось, но немного отдохнуть не помешало бы. Думала, что буду ощущать неловкость или сожаление, но их не было, скорее наоборот, появилась какая-то легкость в теле и мыслях. Его взгляды, это напряжение — давило на меня. Да и мне самой было тяжело сдерживаться столько лет. Все-таки он красивый молодой парень, а я провела свои лучшие годы в воздержании, как глупо, хочется побиться головой об стену. Эта бесконечная гонка от Аро лишила меня лучших лет в этом теле. Пожалуй, не стоит в будущем ограничивать себя хотя бы в таких мелочах, как произошедшее ранее в ванне.