Душа

Тем временем в троллейбусном депо происходил небольшой деловой диалог между 105-м и 7-м. Последний проводил инструктаж по отношению к его любимой девушке, объяснял всевозможные действия, совершенные в случае чего и готовил Горожанина к человеческим прихотям. — Будь осторожен! — говорил троллейбус. — Я не вынесу, если с вами что-либо случится. А тем более с таким хрупким созданием, как она. Понимаешь... я люблю ее, не могу допустить и малейшей оплошности. К тому же я переживаю за эмоции, бушующие в неспокойном разуме этого человечка. Она... Она как бы беспокоится, грустит... Я знаю причину, потому и не напоминаю. Но поведение Н. меняется, совпади моя зрительная нить с ее взглядом. Боже, это так больно! — Он томно выдохнул. — В общем, прошу не говорить лишних вещей, тем более ей! В противном случае ее душевный котенок свернется в клубочек и горестно заплачет. — 7-й перевел: — И еще! Будь с ней ласковей. Насколько я могу припоминать, отношение моей Н. к твоей природе довольно скверное. Но, знаешь, я найду любой способ познакомить вас поближе. Сейчас же от тебя требуется лишь приветливость. Не подведи! — Я понял, — в качестве согласия ответил 105-й. — Ох, думаю, на том все, — проговорил троллейбус. — Но запомни! Ты за нее в ответе! Привези ее полностью здоровой и радостной после окончания сходки! — Есть, шеф! — шуточно произнес Горожанин, широко улыбнувшись. — Хорошо, — улыбнулся 7-й в ответ. Это был один из тех редких случаев, когда он искренне улыбался, глядя в "глаза" собеседнику. Казалось, будто он уже давным-давно разучился выставлять такое простое и приятное действие. Что ж, старость на подходе, механизм ослабевает, а эмоциональные порывы стихают до нуля. Но несмотря на невзгоды в троллейбусе осталась доля счастья. Видь он дорогую Н. или наблюдая за чувствами друзей, невольно подвергался желанию демонстрировать и собственную доброту. 105-й, поглядев на обрадованного приятеля, поторопился: — Сходка вот-вот начнется. Пора ехать! — Что ж, удачи! — проговорил троллейбус, издав продолжительный зевок. — А мне пора отходить ко сну. Тяжелый день! Горожанин тронулся и, попрощавшись с товарищем двумя громкими, тонкими гудками, направился в сторону ворот. Его зеленый кузов утонул в темноте плохо освещенного парка. И только единственная желтая полоса на крыше, протянутая вдоль всего корпуса, выделялась на фоне ночной черноты. Скрылись и крупные, коричневые окна, и название города, напечатанное на левом боку... 105-й ушел, так и не подняв токоприемники. Угрюмая Н. пялилась в смартфон, стоя возле ворот. В ожидании приезда недруга прошло немало времени. И какого черта она вообще согласилась гулять с ним? Даже если это делается ради любимого, в любом случае не приносит ни малейшей доли удовольствия. Ну и где же этот черт? Девушка оторвалась от мобильного и глянула в депо. Ах, вот он! Ползет, как черепаха. Будто чего-то опасается или, зараза, подкрадывается, словно хищник к добыче. Чего стоит ждать от неизведанной личности, прибывшего в город замены ради? Н., поглазев на зеленого недоброжелателя, раздраженно хмыкнула и отвернулась. Горожанин же наконец выехал за пределы парка и с неравнодушным выоажением подобрался к ждущей девушке. — Здравствуй, — поздоровался он, слегка улыбнувшись в знак приветствия. — Здравствуй, — как попугай повторила та, доселе не обращая внимания на собеседника. — Ты готова? Сегодня важный день! — в нетерпении произнес троллейбус, по-видимому, пребывая в необычайном расположении духа. — Встреча, разговоры, новые знакомства... Так здорово узнать друг друга впервые! — Даже не мечтай! — фыркнула Н. — Если хочешь лицезреть кого-то из кружка автобусов, то милости прошу! Со мной тебе бы не следовало заводить пусть даже и дружеский диалог! Знай, — мельком глянула она на 105-го, — я злая, как волчица! Загрызла бы, будь у меня стальные клыки! На это заявление Горожанин лишь умиленно улыбнулся. Ему понравилось настолько искусительное предложение... даже несмотря на то, что это и вовсе не было предложением. Троллейбусу приглянулась девушка, да и при том не просто, как возможная подруга. Это странное чувство возникало, когда он наблюдал ее тело, одежду и ясные глаза, в которых пока пылало пламя здоровья. Но зная, что их обладательница ненавидит его персону, а любовь свою отдает собрату по работе, 105-й не смел сопротивляться. Красть ее сердце, а тем более у единственного на данный момент друга являлось делом гнусным. Горожанин смотрел на Н., не решаясь сказать что-либо. Он боролся между чувством долга и чувством безысходной любви. С другой стороны, что троллейбус способен сделать? Он не смог бы усмирить ее злобного зверя, не смог...! Даже пары слов с ее стороны было достаточно для того, чтобы понять, насколько он никчемен. Потому, более не смея думать лишнего, 105-й сдержанно промолвил: — Прошу на борт, госпожа! Девушка ухмыльнулась, демонстрируя похвалу за такую невозмутимость. Горожанин же отворил пред ней переднюю дверь, приглашая войти в уютную, наполненную ароматным запахом ели кабину. Уж насколько он знал, водитель перестарался с обстановкой и запахом внутри. Н., продрогшая до нитки, была не против погреться и в теплом салоне. К тому же ехать впереди за компанию с "этим" троллейбусом не хотелось вовсе. Потому, надувшись, она попросила: — Не мог бы ты впустить меня в салон? — Уверена? — поинтересовался 105-й, желая без обязательств обогреть собеседницу. Он посчитал, что все-таки в кабине намного теплее, нежели у пассажирских мест. Но капризная мадам, вместо уверенного взгляда, сотворила на лице гримасу отвращения. После сего девушка опустила неодобрительный взор к фарам негодника, смеющего еще задавать откровенные вопросы . — Я не собираюсь церемониться! — выдала она, наконец поставив точку в дилемме. — Что ж, нет вопросов! — согласился троллейбус без лишних уговоров, нисколько не расстроившись от твердого словечка возлюбленной. Он с характерным писком распахнул дверь, соседствующую с водительской. Довольная Н., наблюдавшая за мимолетным процессом, поправила сползающую сумочку и вошла внутрь. Конечно же, думая лишь о безопасности, Горожанин выждал время, дабы девушка уселась на одно из сидений. И как только он почувствовал ее приземление, тронулся и с невиданной доселе легкостью поплыл в сторону чужой организации. 82с, чувствуя некоторое огорчение, выехал за пределы депо. Он отправлялся на сходку, не имея при себе ни веселости, ни настроя на приятный диалог. Автобус желал лишь разобраться, в чем же, собственно, причина ненависти со стороны друга. Может, это какая-то ошибка и в самом деле тот не хотел расстраивать приятеля... В любом случае необходимо выяснить, почему 54-й повел себя так некультурно. В частности он высказал свое мнение не в лицо 82-му, а пустил его через сарафанное радио. Скажем, рассказал 70-му, тот рассказал остальным... А вдруг об этом знают уже многие? Ох, какой позор! Пытаясь понять, в чем же заключается сей действие, автобус покатил навстречу содружественного депо. Тем временем осчастливленный 54-й спешит по трассе в тот же самый парк. Он был в предвкушении эмоциональной беседы с товарищами. Тем более он, весельчак и заядлый рассказчик, обещает стать душой компании. Об этом говорить, все равно что повторно наступить на грабли. И без того ясно, что главным инициатором всех встреч является именно его персона. Хотя на сей раз приглашение поступило от соседки по жилищу, то бишь 89-й, это не мешало ему раззадорить толпу. Сейчас, стремясь почувствовать привычное, но такое вкусное удовольствие от приятного времяпровождения, он придумывал, что же можно обсудить. И ехал, лишь иногда выходя из глубоких раздумий и посматривая за дорожными разметками. Красный автобус — брат того негодника, что пару часов назад соизволил вновь поругаться — стоял в центре депо, ожидая гостей. Предусмотрительный 66-й подготовил местность, договорившись с иными автобусами, в том числе и газелями, об освобождении территории. Это было трудно, но все же вполне возможно. Красный, как всегда пребывая в отвратном настроении, не желал звать брата. Хотя и необходимо встретить дружескую компанию, его решение по поводу затаскивания родственника в центр было неизменно. Шел бы он к чертовой матери! Надоел! Пора бы успокоиться, затуманить разум другой тематикой и не вспоминать о скверном поведении брата. Хотя такое забыть было очень трудно... Боже... За что такие мучения? Неужели невозможно исправить личность, полностью соответствующую самому дьяволу? Вероятно, на это способен лишь истинный герой, Спаситель иль его Ангел. Только вот где найти такого Ангела? Где же?... 70-й не обращал внимания ни на крутящихся вокруг майских жуков, ни на горящий прожектор фонаря, бьющий холодными лучами прямиком в фары. Он, напротив, даже не видел происходящего близ себя, потому как крепко спал. Его сон охраняла густая ночь. Темень окружала снаружи, попадая в салон в виде черной дымки. Чертовы неприятели, пришедшие вместе с ней, ласково шептали в окошко: «Спи сладко, Шульбус. Спи, пока можешь, ничтожество! Ты ничего не способен изменить! Запомни свое место! Tut es dir weh? Lebe damit!»