Не сказанное

Мао Мао медитативно сортировала травы в аптеке внутреннего двора, когда дверь с оглушительным треском отлетела в сторону. Мао Мао подскочила на месте, опрокинув столик, а вместе с ним и ступку с драгоценным сбором для наложницы Гекуё, который она почти закончила. — Вашу ж ма-ать, — протянула она, провожая взглядом ступку, что покатилась прямо под ноги трем евнухам, которые вломились в аптеку. Один из них тут же упал на пол и взвыл, пытаясь сжаться в комок. — Лекаря! — крикнул его товарищ и заметался по комнате, словно Шарлатан нарочно спрятался от него. Другой рухнул на колени рядом с обезумевшим от боли другом и попытался заставить того распрямиться, бормоча что-то успокаивающее. — Я за него! — гаркнула Мао Мао так, что даже болезный на миг замолчал, а суетливый застыл на месте. — Что случилось? Рассказываешь ты, быстро и четко. — Она ткнула пальцем в того, кто остался подле друга. Евнух отрывисто кивнул. Перехватил плачущего мужчину так, чтобы он полулежал на боку, и заговорил. — Пэй стал евнухом лишь четыре декады дней как. — Мужчина опустил взгляд на друга, который продолжал тихонько всхлипывать. Мао Мао тоже пригляделась к парню поближе. Молодой совсем, хорошо если двадцать есть. Высокий и крепкий… приглядевшись получше, Мао Мао заметила, что парень держится дрожащими руками за живот. Слишком выпуклый для его телосложения живот. — Он не может опорожниться? — перебила она рассказчика на моменте, когда он объяснял, что его другу нужен лекарь-евнух, потому что проблема деликатная и отлагательств не потерпит. — Лекарь отбыл, будет позже. — Мао Мао не стала вдаваться в подробности по поводу отсутствия Шарлатана на рабочем месте. — Ты можешь помочь? — резко спросил тот, которого она про себя обозвала «суетливым». Он был самым старшим, смотрел остро и внимательно. — Я выросла при борделе, — ответила Мао Мао, поднимаясь с места, — мой отец помогал евнухам, которые работали там. Принесите таз. Она умолчала, что папаша тоже евнух, и что про сложности покалеченных мужчин она знала не понаслышке. Даже будучи лекарем, папаша не мог избежать их, но ее помощи никогда не просил, всегда справлялся сам. Однако, позволял присутствовать, когда оказывал помощь другим. Как управляться с серебряными иглами и соломинкой она знала. И сделала все, что было нужно. Правда, парень все же потерял сознание в процессе. Немудрено, ведь между ног у него, вместо того, что задумано природой, истекал сукровицей уродливый воспаленный шрам. — Ему пришлось выполнять поручение верхом, — заговорил тот, что держал друга во время процедуры. — Начальник, наверное, позабыл, что он только недавно… Его скулы покраснели, а челюсти сжались. Таз с мутной от крови жидкостью вовремя подхватил и унес опытный «суетливый». Мао Мао осторожно коснулась воспаленного рубца между ног пациента. Решила не вынимать пока соломинку, без которой парень в ближайшее время не сможет опорожнить мочевой пузырь. — Вы сможете донести его на руках до кровати? — спросила Мао Мао сухо. Вряд ли начальник «забыл» о том, что раны у парня еще свежие. Такое не забывается. Особенно, если сам через это прошел. Это либо издевательство, либо месть. Но это… не ее дело. Руки сами накладывали противовоспалительную мазь, подкладывали между ног свернутую в несколько раз мягкую ткань, бинтовали поверх и зашнуровывали завязки нижних одежд, пропитавшихся кровью. — Смените ему белье, — велела она, ополаскивая руки в любезно поднесенном тазе с чистой водой. На обеспамятевшего парня она старалась не смотреть. Слишком уж юным и несчастным казалось его мокрое от слез лицо. — Как только лекарь вернется, я попрошу его навестить господина Пэя. Он сменит повязку, проверит трубку и скажет, что делать дальше. В седло нельзя, сидеть нельзя, ходить нужно. Мао Мао тяжело вздохнула и подняла глаза. Младший евнух поднял друга на руки, старший «суетливый» поклонился ей в пояс. — Благодарим, госпожа. И они ушли. Мао Мао смотрела им вслед, даже когда мужчины скрылись из виду, а затем долго терла лицо ладонями. Вспомнился папаша. Вспомнился улыбчивый мужчина с седыми висками из Медяного дома. Вспомнился… господин Джинши. При воспоминании о последнем пришлось сильно-сильно, до цветных кругов перед глазами, зажмуриться. Стоило лишь представить его заплаканным и потерявшим сознание от боли, с этим его красивым лицом сверху и жутким ало-белым месивом снизу. Слезы все-таки потекли. Господин Джинши никогда не выказывал дискомфорта, от него никогда не пахло так, как иногда пахло от других евнухов. Значит… значит, когда с ним сделали это он был совсем мал… Маленький мальчик с яркими испуганными глазами и зловещая фигура с серповидным ножом, склонившаяся над ним, представились Мао Мао как живые. Сморгнуть видение не получилось. Все еще жмурясь Мао Мао крепко приложилась лбом об стену. — Ты чего, травница? Знакомый голос, одновременно удивленный и обеспокоенный, заставил ее судорожно втянуть в себя воздух. — Ничего. — Она вытерла лицо рукавом, повернулась на голос. — Растирала едкую траву, теперь глаза болят. — Это что ж за трава такая, от которой плачут? — Усмехнулся господин Джинши и наморщил нос. — Лук что ли? — Угу. — Мао Мао глубоко вдохнула, выдохнула и ровно посмотрела в ответ. — Господин Джинши, мне только что пришлось помогать евнуху, которому велели сесть в седло спустя четыре декады после… — она запнулась, отвела глаза, перед которыми снова замаячил искалеченный мальчик с яркими глазами. Мао Мао выдохнула и заставила себя продолжить. — Он чуть не умер. Его жизнь до сих пор в опасности. Его имя господин Пэй. Смотреть в сторону было безопасно. Но неправильно. Мао Мао заставила себя вернуть взгляд на лицо господина Джинши. Он смотрел на нее странным, виноватым каким-то взглядом. — Мне жаль. — Сказал он тихо, и отвел глаза. — Мне жаль, что тебе пришлось… — Меня нечего жалеть. — Сухо перебила его Мао Мао. Сухо, потому что иначе не могла. Почему-то она была уверена, что он не потерпит от нее ни намека на жалость. Господин Джинши сжал челюсти так, что на гладких щеках заиграли желваки. Зажмурился и резко выдохнул через нос, а потом слабо улыбнулся. — Спасибо, что помогла, травница. Я разберусь в том, что случилось с Пэем. Его улыбка стала широкой, беззаботной, но такой искусственной. А затем он развернулся и ушел. — Хотела бы я действительно помочь. Вам. — Прошептала Мао Мао, когда господин Джинши скрылся из виду.