Найденное прощение

      В домике Кар-Карыча есть много сувениров, которые он привёз с собой из путешествий. Не зря же на стене висит географическая карта, которая напоминает ворону о его незабываемых моментах биографии.       Ранее, когда зверей удивляли банальные вещи, прочитанные из газет или сказанные диктором по радио, а телевизоры были роскошью для многих, где, собственно, говорили те же вещи, что в газетах и по радио, были очень популярны труппы «бродячих» артистов, тем более циркачей и фокусников. Наш Карыч колесил по всему миру, забавляя публику своим мастерством. Потом появились желания побольше, тяга к прекрасному, и гастроли всё более походили на вояжи по странам. С каким удовольствием ворон рисовал карту Перу, которую позже подарил Нюше, и с какими эмоциями рассказывает молодёжи о своих приключениях в городах...       Каждому живому существу в жизни необходимо получить своё местечко — спокойную обитель. Усталость приходит даже от таких поездок, которые для многих остаются несбывшейся мечтой до самого конца. Но каково это место? и где его искать? Этот вопрос требует долгих демагогий. Домик у моря или посреди тайги, крохотная квартирка в старом районе, пентхауз со всеми удобствами или, может, малая Родина? Там, где родительский дом, родные закоулки, тень крон высоких деревьев и особенный воздух?       Кар-Карыч помнит своё родовое гнёздышко в Ромашковой долине, где он, будучи младенцем, сидел в скорлупке, перевязанный голубой ленточкой. Через несколько лет родители с сыном перебрались в город... Но связь с долиной осталась навсегда.

***

      И надо же! Даже через столько лет к Ромашковой долине не смогли провести железнодорожную сеть! Хотя бы её! Но увы... Добраться до долины можно лишь одним способом: остановиться в городе, а дальше идти пешком. Что поделать? Карыч натренирован длительными походами, и пройти пару километром для него не составляет труда.       Путь прелестного, талантливого артиста его окончен. Он много лет потратил на это ремесло. Силы с каждым годом увядают; стариков — ветеранов сцены — вытесняют молодые артисты и технологическая революция... Пора возвращаться домой блудному сыну.       Наконец показался знакомый ландшафт, который изменился за столько-то лет, но ворон может отличить его из тысяч таких же, если даже он изменится до неузнаваемости. А вороны знамениты своей памятью. Лесок разросся, стал выше — вознесясь величественной стеной. Именно рядом с ним когда-то находились то самое дерево и домик семьи Кар-Карыча. Правда, сейчас без слёз не взглянуть: мало что осталось от родового гнезда, только старая, иссушенная коряга вместо деревца. А хотя на нём распустились пару зелёных листочков. Они единственные радуют глаз в этом забытом месте.       Карыч вздохнул, рассматривая остатки его детства. Ну, что ж? Остаётся только начинать всё с нуля.       Интересно, как сейчас обстоят дела в долине? Наверное, она так и осталась крохотным поселением с несколькими домишками и маяком — единственной достопримечательностью в этом месте. Как-то маленьким мальчиком он слушал разговоры родителей, где они упоминали жителей Ромашковой долины, но не обращал на них никакого внимания. Да и встречать жителей ему приходилось иногда. Но вспомнить их лица, а уж тем более имена, уже задача не из простых. С этими мыслями Карыч, ухватив ручку чемодана крепче, пошёл по заросшей сорной травой тропинке дальше через лес.        Лес пройден. К сожалению, за тропами уже мало кто следит. Раздвигая ветки, ворон вышел к знакомому ручью, который изменил своё направление за столько лет. Как вдруг, когда ворон поднял глаза, за деревьями показалась рогатая крыша какого-то дома.       — Это что такое?.. — проговорил про себя Карыч. — Я не помню на этом месте никакого дома. Тем более подобного.       Прогулка начинает принимать новый оборот. Ворон направился дальше — мелькнула ещё одна, но уже соломенная крыша, которая показалась ему знакомой, и в дали ещё одна у побережья моря, дощатая, выкрашенная красной краской. Неужели долина ещё жива и обрастает новыми домишками? у которых, собственно, есть хозяин.       Увлечённо читая квантовую физику, налегая на бутерброды с чаем, Лосяш краем глаза заметил фигуру, шедшую по тропе. Вскинув голову и струси́в рукой хлебные крошки из уголков рта, лось выглянул в окно. К его большому удивлению, это был не Копатыч и не Пин, а какая-то незнакомая для него птица. Он удивлённо рассматривал незнакомца, пока тот не двинулся вперёд.       — Феноменально... — озадаченно буркнул Лосяш и протёр глаза. Не мерещится ли ему это? — Кто это?       Для Лосяша было также удивительно увидеть в этих краях новое лицо не меньше нашего Карыча, увидевшего новые крыши. Захлопнув учебник, лось поспешил к другу Копатычу...       Кар-Карыч продолжал всё идти, рассматривая пейзажи вокруг себя. Да, сравниться с ними не может ничего: ни высотки, ни городские аллеи, ни жаркие пляжи... Но его всё не покидали мысли о новых, для него по крайней мере, жителях его малой Родины. Нужно будет обязательно познакомиться со всеми. И это не какое-то там желание, а необходимость. Вдруг Карыч, поглощённый раздумиями, вмиг очнулся, услышав за спиной шаги. По звукам, это был не один зверь: шума много и шаги все разные. Карыч обернулся.       Перед глазами ворона представились трое: пингвин в шлемофоне лётчика, медведь в соломенной шляпе и лось. Встретившиеся удивлённо смотрели друг на друга, даже несколько испуганно.       — Здравствуйте, — проговорил Карыч, нарушив неудобную тишину.       — Здравствуйте... — отозвался неуверенно лось. — Вы приезжий? Мы не видели вас здесь ранее.       — Ja, ja, — заговорил пингвин на немецком, чем очень удивил ворона, и почесал затылок гаечным ключом, — не видайт таких...       Медведь стоял молча.       Карыч замешкался:       — Я здесь родился, — начал он, — и вот, вернулся обратно.       Тут Карыч почувствовал, что кто-то тянет его за чемодан. Он воззрел вниз. Это был маленький кролик, который уцепился ему за ручку багажа. Видимо, малышу очень любопытно заглянуть внутрь.       — Крош! — вскрикнул лось, тоже заметив это. — Нельзя трогать чужие вещи. Иди ко мне!       Мальчик отпустил чемодан и вприпрыжку побежал к лосю, спрятавшись у него за спиной.       — А это что за оригинал? — ласково сказал Карыч, глядя на малыша, и подмигнул ему.       — Это наши, — добродушно протянул медведь. Видимо, крольчонок здесь такой не один.       За спинами жителей показалась ещё одна фигура, шагающая прямо к ним. Все обернулись, а вот Карыч застыл на месте, вытаращив глаза, будто его огрели чем-то тяжёлым или в него плеснули кипятком. Это была сова в полосатой шапочке с бубоном, с которой у ворона связано много разных воспоминаний.       — О! Совунья! — забасил медведь.       Да, это она, Совунья. Карыч не обознался. Ничуть она не изменилась. Мог ли ворон знать, что после отъезда Совуньи неизвестно куда увидит её именно здесь. Кар-Карыч часто думал о ней. Неужели сердце привело его прямо к её дому? Или не сердце, а нечто иное. Разве такие совпадения возможны? Совунья когда-то лично порвала все связи и даже не отвечала на письма. Просто ушла в закат, не сказав ни слова. Кажется, ничего не могло уже сохранить их связь, как вдруг...       Совунья вопросительно взглянула на ворона и также остановилась в ступоре.       — Здравствуй, Совунья, — проронил тихо Карыч.       — Здравствуй, Карыч, — также негромко ответила совушка.       — Вы знакомы? — удивлённо спросил лось и взглянул на Совунью.       — Так чего же вы молчите! — раздался громом голос медведя. Он подошёл к Карычу и обнял его за плечи. — Смотрите! И стесняется, главное. Молчит как партизан! Хе-хе! Пошли!       — Куда? — уже смелее говорил ворон. — Мне идти некуда.       — Некуда? — переспросил мишка. — Так мы тябе такой дом возведём! На раз-два!       — Ja! ja! — откликнулся пингвин и поставил руки в боки, широко улыбнувшись. — Можешь даже не переживайт по этому поводу.       — Для нас это не составляет большого труда, друг мой приезжий, — тараторил воодушевлённо лось.       Карыч улыбнулся. Где бы он не был, но такого тёплого приёма не получал ещё нигде. Его это тронуло.       — Вот там тебе дом и построим, — говорил медведь, глядя в даль, — вон около того пруда.       — Слушайте, — сказал Карыч, — отличное место! Мне нравится.       — А пойдёмте ко мне, — отозвалась вдруг Совунья, — познакомитесь, чаю попьём. Я пирог испекла...       — Отличная идея! — воскликнул лось.       — Sehr gut! — согласился пингвин.       — Совунья такие пироги печёт, просто пальчики оближешь! — басил медведь, сжимая плечи Карыча сильнее.       — Я в этом даже не сомневаюсь, — отвечал ворон, глядя на Совунью.       Друзья теперь шли вместе к домику Совуньи, а Крошик бежал впереди всех. Все неумолкая галдели между собой, смеялись и обсуждали случившееся. Кар-Карыч разговорился со всеми, украдкой поглядывая на Совунью. Она всё такая же, как и при последней их встрече. Такая же обаятельная и желанная, с большими красивыми глазами, которые выражают сейчас досаду и тревогу. Это ворона тяготит.       Из разговоров Карыч узнал имена своих новых товарищей, то, что его родители и отец Копатыча знали друг друга (поэтому и домик медведя показался ему знакомым), и что Лосяш тоже когда-то приехал в Ромашковую долину из города.       — Ты решила остановится здесь? — спрашивал Кар-Карыч у Совуньи, сёрбая сладкий чай.       — Я давно сюда приехала, — отвечала совушка. — Здесь я жила с бабушкой.       Они продолжали свой разговор: расспрашивали друг друга о поездках, о жизни, о здоровье. А, когда говорила Совунья, Карыч понимающе кивал головой, не отводя от совушки взгляда.       И никто не осмелился спросить первым...