По осколкам проклятия

Так прошла добрая половина ночи. И, едва придя в себя, Селеста первым делом изучила дом и привела в порядок собственные мысли. Внутри поместье Альварес оказалось огромно: начиная просторным холлом с парадной лестницей и заканчивая десятками комнат на втором этаже. Большинство дверей были закрыты, но Селеста видела знакомые деревянные панели или замысловатые масляные лампы, будто висящие здесь с прошлого столетия, а то и раньше. Первые мгновения она не могла и двух слов связать, мысли перепутались между собой и единственной заботой оставалась необходимость найти Себастьяна, но сейчас, когда она облачилась в сухое и богато украшенное бархатное платье с шелковой подкладкой, а волнение чуть улеглось, в голову то и дело лезли вопросы. Отчего Тристан Альварес так похож на Себастьяна? У него тот же бархатистый голос, что она слышала во сне, те же черты лица, да и манеры… Вот кто действительно в любой ситуации держался как король. В огромном поместье ни одного слуги, но куда ни глянь чистота и порядок, ни пылинки на висящих на стенах картинах, ковровые дорожки вычищены, а холодный мрамор на полу натерт до блеска. Да и костюмы в огромной гардеробной не выглядели как те, что провисели тут добрую сотню лет. Аккуратные, чистые, они смотрелись ничуть не хуже, чем на стройных рядах вешалок в ателье. Поместье Альварес вовсе не заброшено, как поговаривали в Бримстоуне, и именно здесь они с Себастьяном виделись во снах. Селеста поднялась с небольшой скамьи и неуклюже поправила чуть большеватое платье. Нужно было как можно скорее добраться до гостиной — собственным глазами взглянуть на гобелены на стенах, узор на деревянных панелях и на небольшое круглое зеркало в замысловатой раме. Наверняка все они там. Иначе просто быть не может. Только шаги ее оказались неуверенными, а от страха она то и дело вздрагивала, оборачивалась, но видела позади лишь длинный темный коридор и закрытые двери из красного дерева. Свет горел только впереди, у парадной лестницы, и Селеста, шумно втянув воздух, ускорила шаг. Тристан выглядел один в один как Себастьян, но ощущения от него совсем другие. Рядом с ним тепло, как во сне, и его глаза… Есть на дне этих двух темных омутов что-то невероятное. Какая-то тайна, скрытая мощь и бесконечная горечь. И они карие, как в том странном видении из сна. Господь, неужели все это время она и впрямь ошибалась? Да быть такого не может. Селеста покрепче стиснула холодный кулон на груди. А ведь это подарок из сна — возможно, вовсе не от Себастьяна. Нет, нужно немедленно выбросить подобные глупости из головы. Сколько раз они виделись наяву, да и во сне — возлюбленный и словом не обмолвился, что на самом деле носил другое имя. Да и разве она сама не заметила бы, что видится с двумя разными людьми? Как заметила, что Тристан — человек совсем другой. Не такая она глупышка. Но в сердце вновь и вновь закрадывались сомнения, оплетали его черными путами и утягивали за собой на самое дно. И едва Селеста толкнула вперед тяжелую дубовую дверь гостиной, как стало еще тяжелее. Именно эту комнату она запомнила лучше прочих: красное дерево, камин с лепниной, длинный диван на изогнутых ножках и высокое кресло, где то и дело сидел ее возлюбленный. Ночи напролет они болтали в этой гостиной, здесь он улыбался ей и отказывался назвать свое имя. Зачитывал ей наизусть пьесы Шекспира и рассказывал невероятные истории о поместье Альварес. Только все они оказались правдой, ведь Селеста прямо сейчас стояла посреди старого поместья и собственными глазами видела его роскошь. Ни намека на то, что оно простояло заброшенным около века. Ни единого пятнышка плесени, ни одинокой паутинки под потолком, ни характерного запаха пыли и сырости. Ничего. На мгновение она прикрыла глаза и попыталась увидеть мир глазами возлюбленного. Того, кто предназначен ей судьбой. И если ее обвести вокруг пальца проще простого, то обмануть господа бога — задача не из легких, тут не справился бы ни один человек. Из черноты выступила бесконечная на первый взгляд зала — повсюду потускневшие зеркала и давно потухшие масляные лампы, а на полу удивительной красоты рисунки, наполовину похороненные под толстым слоем пыли. И всюду, куда ни глянь, метались от зеркала к зеркалу длинные тени. Открыла глаза Селеста так же резко, как и закрыла. Господь, это же один в один знаменитая бальная зала поместья. Повсюду зеркала, пол расписан художниками вручную — все как рассказывала когда-то миссис Кобблпот! Она бросилась вниз по лестнице и осмотрелась в поисках дверей. С трудом открыла одну из них и вгляделась в темноту коридора — ничего, кроме других дверей. Большинство из них не поддавались, несколько раз Селеста оказывалась в коридорах покороче или в опустевших темных залах, но все таких же чистых и ухоженных. Цветы в горшках не завяли, пауки не оплели все потолки, а на полу ни пылинки. Но зала — она же явно заброшена, будто туда не заглядывали со дня того самого бала. — Господин Альварес! — позвала Селеста, вновь выбравшись в ярко освещенный холл. Казалось, будто поддерживающие потолки статуи смотрели на нее с осуждением. — Господин Альварес, мне нужно с вами поговорить! Но на ее голос откликнулась лишь эхо. Где искать знаменитую бальную залу? И как туда попал Себастьян? Отчего он прятался от нее в этом поместье и не желал показаться на глаза? Столько вопросов, но ответов у Селесты не было. Разве не договорились они встретиться здесь, если он не появится на площади? Разве не видела она, как он сюда забрел? Отчаяние накатывало волнами, перемежалось со страхом и желанием поскорее сбежать отсюда. Поместье Альварес — роскошное, но неприветливое место, и когда рядом не было Тристана, Селеста чувствовала себя не в своей тарелке. Только желание предупредить возлюбленного и уберечь его от возможной казни и не позволяло ей прямо сейчас выскочить за дверь и бросится обратно к родному имению. Даже гнев отца и матушки уже не страшил ее так сильно. — Устала искать Сильвестра, пташка? — спросил Тристан, вдруг показавшись на лестнице. Господь, откуда он взялся? Там мгновение назад никого не было! — Боюсь, что ты его здесь не найдешь, как бы ни старалась. Ни один Арседен не пересечет порог моего дома, пока я цел. — Себастьян — не Арседен, — сказала Селеста, насупившись, и невольно сделала шаг вперед. Тристан выглядел уверенным и смотрел на нее с откровенной снисходительностью, но какая-то неведомая сила будто заставляла ее смотреть на него во все глаза. Тянуться к нему и прислушиваться к каждому слову, словно он — умелый гипнотизер с городской ярмарки. Такой же бродячий артист или фокусник, облачившийся в одежды знатного лорда. Селеста вновь заметила брошь с крупным красным рубином, приколотую к пышному воротнику рубашки. — Откуда это у вас? — Это семейная реликвия, пташка, передается от отца к сыну. Ты наверняка про нее слышала, одно время «кровавое сердце» было у всех на слуху. — Но где вы ее взяли? Себастьян не снимал ее ни разу, что мы встречались в моих снах! — В самом деле? — усмехнулся Тристан и спустился на несколько ступеней ниже, теперь он нависал над Селестой подобно хищной птице — изящному орлу, готовому в любой момент вонзить в нее смертоносные когти и насмерть разорвать крепким клювом. Но он лишь улыбался, мягко и уверенно. — Вы с Арседеном никогда не встречались во сне. На помещение опустилась гнетущая тишина. Шуршал под ногами Селесты ковер, когда она нервно переминалась с ноги на ногу, и собственное дыхание вдруг показалось непозволительно громким. Но внутри разливалось странное спокойствие, словно так все и должно быть: сейчас ей стоило бы кивнуть и улыбнуться Тристану в ответ, а затем они вместе пройдутся по поместью или отправятся на ужин. Как говорила леди Кобблпот, когда-то Альваресы устраивали лучшие званые вечера в Бримстоуне, а в поместье у них служили самые именитые повара королевства. Господь, какая же глупость! Как смел он намекать, что Себастьян — не ее истинный? Не может быть, чтобы все их встречи наяву оказались ложью. Слишком много он о ней знал: от имени до мелочей, недоступных чужому уху. В первую же встречу в церкви Себастьян назвал ее пташкой. Точно как Тристан, едва заметил Селесту стоящей посреди темного холла. Душа ее ушла в пятки, а вдоль позвоночника пробежала крупная дрожь. Нет-нет-нет! Мотнув головой, она развернулась и стремительно кинулась ко входным дверям, на этот раз они поддались с первого раза. Снаружи уже не лил дождь, но небеса были темны как глубокой ночью. Аккуратно подстриженные кусты росли вдоль длинной кованой ограды, а стены поместья тут и там оплетал плотный плющ. Кое-где уже распустились белые, яркие в такой темноте цветы, похожие на вьюнок. Ведь только недавно сад казался заброшенным и почти неухоженным! Своими глазами Селеста видела голые, давно высохшие деревья. Видела, как они склонялись над подстриженной травой под порывами ветра и нависали над головой, когда она бежала к дверям поместья. А сейчас она мчалась в другую сторону. Поближе к высоким воротам, чтобы толкнуть их вперед да так и застыть на месте. Не поддались. Да и впереди, сколько она ни всматривалась, оказалось не разглядеть ни длинного моста, ни реки. Что уж говорить про силуэты разномастных домов Бримстоуна — города будто не было и в помине. Ворота не поддавались, как ни старалась Селеста. На дорогом бархате платья отпечатались едва заметные пятна ржавчины, туфли погрязли в садовой земле, она уперлась пятками в каменную плитку, какой была выложена дорожка к воротам, но все без толку. Ну и господь с ними! Селеста подобрала юбки и кое-как повязала их чуть повыше колена, беспощадно задрала рукава и попыталась перебраться через забор, будто десятилетний шкодный мальчишка. Наверняка тем ребятам на рынке не единожды приходилось проделывать такой фокус, чем она хуже? Честь и благородство отошли на второй план, стоило только представить, что на самом деле задумал Тристан. Казалось, на мгновение даже кровь в жилах похолодела. Вдруг это правда? Вдруг они с ним и впрямь виделись во сне все это время? Ноги соскальзывали, юбка платья трещала по швам, но Селеста не сдавалась. Карабкалась все выше на забор в надежде выбраться в город хотя бы так. А вдруг он держал Себастьяна у себя, чтобы сдать королеве? Нет, едва ли. Как гордо он заявил, что принадлежит к роду Альваресов. Да его самого должны казнить при первой же возможности. И если она права и Себастьян — тоже потомок герцога Альвареса, то им стоило бы объединить усилия. Какая же ерунда, ничего не сходится! Схватившись наконец за заостренные пики на вершине забора, она сдавленно выдохнула. Там, за забором, будто выросла невидимая глазу стена — едва она протянула руку, как натолкнулась на невидимое препятствие. Селеста дернулась от неожиданности, в последний момент схватилась за один из кованых цветов, украшающих забор, но все равно сорвалась вниз. Господь, вот так и закончится ее жизнь. Оборвется в окутанном тайнами поместье, рядом с… — Осторожнее, пташка, так и шею сломать недолго. — Тристан поймал ее с такой легкостью, словно она — пушинка на летнем ветру, на его губах играла все та же спокойная и понимающая улыбка. — А я вовсе не хочу, чтобы ты встретила свой бесславный конец, едва добравшись до моего дома. В первые мгновения она и не сообразила, что происходит. Крепко обхватила Тристана за шею, дрожа от страха. Сердце бешено колотилось в груди, перед глазами потемнело. Она могла погибнуть! Господь, убереги. Но спустя несколько секунд в теплых объятиях стало не по себе, Селеста резко вырвалась и встала на ноги, расправив порванную уже юбку платья. Вид у нее был совсем недостойный благородной леди. Еще и волосы растрепались и упали на лицо. — Кто вы такой? — спросила она тихо, прежде чем отступить на шаг. — Что вам до моей смерти? — Тристан Альварес, пташка, раз уж с первого раза ты не запомнила. — Вы какой-то родственник старого герцога? Это вас разыскивает королева? И где тогда Себастьян? — Селеста нахмурила брови и напряглась всем телом, будто готовилась к удару. Пусть и чувствовала, что Тристан не причинит ей вреда — мысль об этом билась в голове, словно ее вложили туда насильно. — Он ведь тоже наверняка Альварес. Неожиданно Тристан зашелся веселым смехом. Каштановые волосы рассыпались по плечам, а вокруг глаз залегли едва заметные морщинки. Что такого смешного она сказала? Но веселье передалось и ей: Селеста улыбнулась, сама того не ожидая, а затем вновь плотно сжала губы и нахохлилась. Что бы его ни рассмешило, ей не было до этого дела. Куда важнее выяснить, почему за забором выросла плотная стена, какую не увидеть и не разбить. — Он Арседен, пташка, и навсегда им останется. — Во сне он говорил иначе! — Прошу, ты всегда была смышленой девочкой. Вспомни, что ты видела во сне и оглядись вокруг. Сколько раз ты стояла посреди моего поместья, пташка? Сколько раз восторженно смотрела мне в глаза? Пусть даже и не замечала их. — Не может быть! Отчего же вы не назвали мне своего имени, когда я называла вас Себастьяном? Для чего подыгрывали мне, когда я рассказывала о наших встречах наяву? Если бы вы и впрямь являлись мне во сне, то могли раскрыть всю правду! Но в словах его было зерно истины: Селеста и сама узнала поместье, наверняка, найди она столовую, там стоял бы тот самый стол и висели бы завораживающие пейзажи, какие она видела только прошлой ночью. И стояли бы похожие на пальмы цветы в больших глиняных горшках. Только Себастьян никак не мог оказаться самозванцем. Он тоже знал о ней на удивление много. На душе скребли кошки, а в сердце боролись между собой лед и пламень: холодный взгляд Себастьяна из воспоминаний и обжигающий — Тристана, стоящего от нее на расстоянии пары шагов. Брошь с рубином блестела даже в тусклом свете фонарей у парадных дверей поместья. — Я не мог произнести свое имя, пока ты во плоти не явилась ко мне в поместье, пташка. Не мог открыться тебе, даже если бы захотел. Но, знаешь, когда наш королевский пес перехватил тебя в церкви, все сразу стало ясно: ему ой как не хотелось, чтобы ты рано или поздно добралась сюда. Еще бы, этот поганец наверняка мечтает еще раз отравить мне жизнь. И мне показалось, что проще будет подыграть и привести тебя сюда. Разве ключ не открыл тебе двери? Ты единственная, кому удалось пробраться в поместье Альварес за последние десятилетия, пташка. Какой еще королевский пес? Селеста оглянулась на закрытые ворота и непроглядную темень на месте родного городка, а затем вновь перевела взгляд на Тристана. На его губах уже не играла веселая улыбка, он больше не смеялся и выглядел на удивление серьезным. Смотрел на нее сверху вниз и ждал ответа. Не хватало только изысканной трости с драгоценными камнями, и был бы один в один герцог из прошлого столетия. Герцог Альварес. — Не говорите ерунды. Себастьян, может, и не сын купца, но он не имеет никакого отношения к Ее Величеству. А если вы являлись мне во сне, то разве не сами говорили, что бываете в поместье? — Бываю, пташка. Каждый день. Как ты заметила, я здесь живу, и едва ли часто появляюсь в Бримстоуне в последние годы. А вот ты — совсем другое дело. Если бы не наша связь, мне никогда не удалось бы передать тебе ключ. Знала бы ты, пташка, чего мне это стоило. — Господь, какой еще ключ? — возмутилась Селеста, но тут же замерла. Потянулась к холодному кулону, вспомнив, что совсем недавно тот крутился у нее под платьем, как сумасшедший. — Ваш подарок? Это из-за него я не могу выбраться отсюда? Сорвав украшение с шеи, она швырнула его на землю, но ворота все равно не поддались, а стену за высоким забором все еще легко была нащупать рукой — для этого ей не пришлось даже второй раз забираться наверх. Да как же так? — Я могу и разозлиться, пташка. — Тристан, мрачно сверкнув глазами, поднял кулон и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Селеста почувствовала его горячее дыхание на коже и застыла, как кролик перед удавом. — Ты же и сама все понимаешь. Закрой глаза и заберись в голову своему дорогому Сильвестру. Что ты увидишь? И правда, как она сразу-то не сообразила? Селеста плотно зажмурилась и из темноты под сомкнутыми веками выступили очертания ухоженного сада перед поместьем, кованый забор с цветочным орнаментом и ее собственное перекошенное от напряжения лицо. Волосы и правда растрепались, а на правой щеке красовалась тонкая царапина. Но перед ней сейчас стоял вовсе не Себастьян. Внешне Тристан был во многом на него похож, разве что чуть повыше ростом и вечно сокрытые в тени глаза оказались другими, но в остальном… Никогда человек, которого Селеста встретила в церкви тем особенным днем, не производил на нее такого впечатления. Господь милостивый! — Как же так?.. — пробормотала она едва слышно. — Как же так может быть?.. — Что, уже не хочешь сбежать от меня или сброситься с забора, пташка? — ухмыльнулся Тристан и протянул ей руку. — Потому что просто так отсюда не сбежать. Жизнь Селесты Хагнифорд только что перевернулась с ног на голову, и теперь она понятия не имела, что делать и во что верить. Стоило ли поискать выход или довериться Тристану — человеку такому же таинственному, как и старое поместье Альварес? Но руку его она не приняла. Гордо вздернула нос и зашагала обратно в сторону поместья: лгал Себастьян или нет, Тристан ничем его не лучше. Обманом заманить ее в поместье, откуда нет выхода, надо же! Но мысль о возлюбленном ударила как ножом по сердцу. Столько месяцев они провели вместе, а он все это время лгал ей. До чего же больно. На глаза навернулись слезы, и Селеста поспешно утерла их рукавом, напрочь забыв о манерах. Все без толку. Себастьян обманывал ее, быть может, никогда не любил и одному богу известно, для чего звал замуж. И теперь она оказалась в руках другого лжеца. Быть может, в десятки раз худшего. Лжеца, что не потрудился даже назвать ей свое имя, раз за разом прижимая к себе во сне, толкая на грех горячими прикосновениями и короткими поцелуями. Господь, за что ей все это? Смахивать горячие слезы с лица не было уже никакого смысла.