По осколкам проклятия

Этой ночью в огромном доме истинного не горела ни одна лампа. Не трещал огонь в камине, не дрожало пламя свечей в изогнутых серебряных канделябрах. Казалось, все имение — или все-таки дворец — погрузилось в сон. Мягкий ковер в просторной гостиной оказался пыльным и холодным на ощупь, гобелены посерели и потускнели от времени, а на потолке тут и там поблескивала паутина. Неужели сегодня, коснувшись головой подушки, Селеста оказалась где-то в другом месте? Да нет же, быть такого не могло — вот то самое кресло, только слой пыли под ним такой, будто его не сдвигали с места уже много лет, а неподалеку все тот же диван, однако от спинки к подлокотнику тянулась длинная нить паутины. Селеста прошлась по комнате от закрытого ставнями окна до самых дверей и несмело выглянула в коридор: никого. Все вокруг было охвачено темнотой и погружено в глухую, тяжелую тишину. Не слышно ни бьющих по крыше капель дождя, ни завывания порывистого ветра. Когда она ложилась спать, снаружи точно бушевал шторм. Значит, дом истинного находится не в Бримстоуне. Или же она так долго засыпала, что время наяву уже близилось к рассвету. Но куда же подевался былой лоск? Перед глазами еще стояли яркие огни и блеск отполированного дерева и позолоты, какие Селеста видела прошлой ночью. Сегодня же дом казался мертвым, много лет как забытым хозяином и слугами. Высокие парадные двери на первом этаже призывно поскрипывали, будто приглашая спуститься и выйти во двор — собственными глазами взглянуть, что творилось снаружи.  Один шаг, второй, третий, но на верхних ступенях широкой лестницы Селеста остановилась и со страхом огляделась по сторонам. Когда-то отполированные до блеска поручни и кованый цветочный узор на перилах превратились в жуткое подобие ветвей в старом лесу. Покрытые пылью, словно густым мхом, они вызывали лишь желание поскорее проснуться и вернуться в теплую, уютную постель. Должно быть, сегодня ей попросту приснился кошмар — не может быть, чтобы дом так изменился всего лишь за сутки. — Вы здесь? — спросила она вслух. «Здесь, здесь», — вторило ей эхо собственного голоса.  Никого тут нет, и не было уже много лет. Набравшись смелости, Селеста все-таки спустилась на первый этаж. Стук каблуков по каменному полу тоже отдавался эхом в просторном холле, и стало не по себе. Казалось, будто из-за каждого угла за ней наблюдали — пусть не призраки когда-то живших здесь людей, но маленькие мохнатые пауки. Смотрели на нее в четыре пары глаз и потирали длинные лапы. Господь, она ведь с детства боялась пауков. И до сих пор иногда вспоминала старую сказку, где бедную принцессу держал в плену огромный паук. Не дракон, не жестокий принц, а огромное волосатое чудовище с восемью лапами. И самое жуткое, что чудовищем под конец оказалась принцесса. А если и здесь жила жертва проклятия и заманивала в свои сети благородных рыцарей и наивных путешественников? Точно как обреченная на незавидную судьбу принцесса-паук? Не стоило о таком и думать. Ночные кошмары приходили ко всем без исключения, вот и ей не повезло. Селеста остановилась у дверей, задумчиво провела пальцами по когда-то красивой резьбе и искусно выполненной ручке в виде волчьей пасти. Куда бы она ни попала, это очень старый и богатый дом. Быть может, старый королевский дворец в Уинчестере или дом какого-нибудь барона или герцога. В Бримстоуне, как бы ни любила его королева Анна Первая в прошлом, таких отродясь не водилось. Даже поместье Альварес со стороны выглядело тускло, и его внутреннее убранство Селеста всегда представляла скромным — разве что знаменитая бальная зала, полная зеркал, виделась ей произведением искусства. — Уходи, — прогрохотал голос откуда-то сверху, будто с самих небес. Вздрогнув, Селеста обернулась и не сумела сдержать удивленного вздоха. Отовсюду на нее смотрело собственное лицо — со стен и потолка, только под ногами виднелся все тот же пыльный пол. И позади уже не было никаких парадных дверей. Она оказалась заперта в зеркальном лабиринте, и поблизости — лишь неизвестный бестелесный голос. То ли женский, то ли мужской — настолько он оказался громкий, что и не разобрать. — И не смей возвращаться сюда даже во сне, — продолжал голос, а Селеста с силой зажала уши в страхе, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. — Ты никогда его не найдешь. — Кого? Кто вы? Зеркальные стены и потолок сомкнулись вокруг нее, и впервые в жизни Селеста испугалась собственного отражения. Сжалась в ужасе и прикрыла голову руками, словно это могло спасти ее от неминуемой гибели. Кошмарный это сон или нет, все вокруг выглядело на удивление настоящим — и выступивший на лбу холодный пот, и пробежавшие по телу мурашки, и панический страх. Еще несколько мгновений, и зеркала коснутся ее, раздавят или потрескаются и осыпят острыми осколками, а дело закончат толстые каменные стены за ними. Но когда Селеста замерла и прикрыла глаза, готовая принять любую судьбу, вокруг вдруг стало теплее. Противный запах сырости отступил в сторону и под смеженными веками проступили яркие темно-красные пятна.  Неужели здесь снова светло? Открыть глаза она боялась. Подрагивая от страха, нервно сглотнула, крепко стиснула пальцами пряди длинных рыжих волос и впервые за долгое время не переживала, что испортит прическу и покажется на людях в неприглядном виде.  Настоящая леди всегда идеальна. А еще настоящая леди предпочитает остаться в живых, пусть даже во сне. — Все в порядке, пташка. Здесь никто не причинит тебе вреда. Господь, это же он! И весь дом будто бы преобразился — они находились посреди того же холла, но не осталось ни следа пыли или паутины под потолком, отполированные перила блестели в дрожащем свете множества канделябров, а на стенах вокруг лишь виднелись несколько зеркал да резные деревянные панели и редкие картины — пейзажи в позолоченных рамах, маленькие круглые портреты. Знакомые фигуры атлантов стояли у дверей, как стояли и в прошлый раз. Удивительно, как она не заметила их в темноте. И откуда же тогда взялось столько зеркал? Неужели из кошмара она нырнула прямиком в странный сон наяву? Или же истинный вытащил ее из кошмара с помощью связи? — Здорово испугалась? Он улыбнулся и подошел чуть ближе. На кружевных рукавах рубашки, торчащих из-под сюртука, виднелись небольшие темные пятна. Селеста так засмотрелась, что не заметила, как невольно коснулась его руки своей, когда одергивала платье. — До чего же забавные тебе снятся сны, пташка. — Так это был сон? — с облегчением выдыхнула она. — Вы не представляете, до чего мне было страшно, что все это происходит по-настоящему! Я была уверена, что если меня не раздавят зеркала, то стены-то уж точно от меня мокрого места не оставят. И этот ужасный голос… Прошу, не берите в голову, честное слово, я вовсе не трусиха и не верю в такие глупости. Но в голове то и дело всплывали мысли о проклятой принцессе-пауке и о том, насколько живыми были ощущения. Селеста буквально чувствовала холодную поверхность зеркала сквозь плотную ткань платья, чуть не задохнулась и была уверена, что все это взаправду. — Все мы видим сны. — Это точно был ваш дом. Старый и пыльный, словно здесь не живут уже полвека, если не дольше. — Как видишь, пташка, все с моим домом в порядке. Я не люблю, когда вокруг вьются слуги, но не настолько, чтобы привести все вокруг к запустению. И снова его глаз не разглядеть, будто свет вокруг зачарован — как ни повернись, тень всегда падает под одним и тем же углом. Скрывает половину его лица, как волшебная маскарадная маска. Селеста с осторожностью обошла истинного и собралась уже спросить, как же это возможно, что за фокусы он использует, как он мягко взял ее под руку и повел вверх по лестнице. Сердце трепетало в груди, а дыхание на мгновение перехватило. Вот она, настоящая судьба. Не старый лорд Олди и его представление об истории, не какой-нибудь другой лорд из Бримстоуна. Права была леди Кобблпот, о магии забывать нельзя ни в коем случае — такая магия никогда не обманет, ее невозможно подделать или уничтожить огнем. И раз уж Господь открыл перед Селестой такое чудо, она обязана держаться за него обеими руками. С губ никак не сходила мечтательная улыбка, и из головы мгновенно вылетели мысли о странных тенях. Быть может, истинный просто не хотел раскрывать карты раньше времени, раз прятал от нее и свое лицо, и свое имя. — Тебе стоит набраться терпения, пташка. Может статься, что мы с тобой встретимся очень скоро, — сказал он и приоткрыл перед ней дверь в знакомую уже гостиную. В дальнем конце комнаты потрескивало пламя в камине, а темно-бордовый ковер приятно пружинил под ногами. — В знакомстве во сне нет никакого шарма. Никакой загадки. — Вы собираетесь приехать в Бримстоун? Селеста едва не подскочила на месте, но быстро взяла себя в руки и с излишней скромностью села на краешек длинного дивана. Ну и переволновалась же она. Будь здесь матушка, непременно отчитала бы ее, как ребенка. Подумать только, забыть о манерах в доме по меньшей мере лорда! Или зажиточного купца, как знать. Сколько таких в торговой гильдии — одному господу известно, но зачастую одеты они были богаче некоторых лордов и в столицу ездили чаще, чем герцоги небольших земель. — Это все из-за того, что на завтра мой отец назначил встречу с преподобным? — добавила она спустя несколько мгновений. — Церковь считает связь великим даром, настоящим чудом, и если преподобный Март даст добро… — Хочешь раскрыть свой маленький секрет, пташка? Не боишься спугнуть счастье? На этот раз в душу закрался страх совсем иного толка. Неужели истинному пришлась не по душе идея рассказать обо всем церкви? Разве можно нарушить связь такой мелочью? Но он мягко улыбнулся и едва не посмеялся над ней, когда заметил проступивший на лице испуг. Боже, все это не всерьез! Но улыбнуться в ответ Селеста не сумела. Слишком уж многое произошло этой ночью — она до сих пор не отошла от прошлого кошмара и не готова была с головой погрузиться в другой, пусть и всего на мгновение, в шутку. — Церковь никогда не пойдет против нашего союза, — произнес он наконец, и тон его был не в пример улыбке серьезен. — И раз уж ты так спешишь, мне тоже придется поторопиться. — Где вы сейчас? Если не имя, назовите хотя бы город. Вы живете в столице, рядом с Букингемским дворцом? Вы из королевской семьи? — вопросы слетели с губ быстрее, чем Селеста успела прикусить язык. — Простите, если я хочу слишком многого. Но даже если мы с вами встретимся, как же я вас узнаю? Вы не хотите показать мне даже своего лица, а я перед вами как на ладони. Матушка говорит, что леди всегда должна быть окутана тайной, а вы не оставляете мне и шанса. — Всему свое время. Разве преподобный не говорил тебе, что господь вознаграждает терпеливых? — Вы просто невыносимы! — воскликнула Селеста с легкой улыбкой.  У нее не было права злиться на истинного, и не только потому, что сегодня он вырвал ее из лап ночного кошмара.  — Но я уверена, что господь сам направит меня, когда я увижу вас наяву. И когда-нибудь я, как и вы, научусь чувствовать ваши мысли и видеть вашими глазами. — Обязательно, пташка. А я когда-нибудь расскажу тебе о том, что все-таки произошло в поместье Альварес почти сто лет назад, — усмехнулся он, и усмешка его напоминала загадочную улыбку дамы в вуали, которую Селеста встретила на званом вечере у леди Кобблпот. — Неужели и ваши родственники побывали на том знаменитом балу? Вы же немногим меня старше. — У всех свои секреты, пташка. И ты единственная, кому я однажды раскрою свои. По окнам наконец забарабанил дождь, а где-то вдалеке послышался приглушенный раскат грома. Селеста невольно вздрогнула, но вовсе не от страха. Словно завороженная, она наблюдала, как истинный подошел к ней ближе и склонился, чтобы оставить короткий поцелуй на тыльной стороне ее ладони. Кожу обожгло как после прикосновения к раскаленной солнцем карете, а по всему телу пробежала дрожь. Как жаль, что его глаза сокрыты в тени. Селесте до боли хотелось взглянуть ему в лицо и понять, что же чувствовал в такие моменты истинный. Билось ли его сердце так же часто? — Наяву уже светает, пташка. Тебе пора возвращаться. — Но мы ведь провели вместе всего несколько минут! — Селеста обернулась к окну, но за ним виднелась лишь непроглядная темнота. Наверное, ставни были закрыты, вот солнечный свет и не проникал внутрь. Или же во сне за окном стояла вечная ночь. — Позвольте мне просто посидеть с вами еще немного. — Я не властен над временем, пташка, — улыбнулся он, а на белоснежных манжетах рубашки вновь мелькнули темные пятна. — Но обещаю, что мы встретимся даже раньше, чем ты думаешь. Пожелай матушке доброго утра от моего имени. Ярко освещенная пламенем свечей гостиная потемнела и расплылась перед глазами. Силуэт истинного превратился в неясное пятно, и все это Селеста уже чувствовала. Сейчас она откроет глаза и окажется в своей комнате, в нос ударит запах роз из сада и каши — с кухни. Но перед пробуждением Селеста вновь увидела перед собой утонувшую в пыли гостиную и изъеденные молью ковры. Когда она проснулась в своей постели на втором этаже имения Хагнифордов, в ушах до сих пор звучало громогласное «уходи». Господь, ну и приснится же такое. Но думать о ночных кошмарах ей было некогда —  если Селеста не желала опоздать на встречу с преподобным Мартом, нужно было как можно скорее привести себя в порядок и спуститься к завтраку. На этот раз отец уж точно не спустит ей с рук никаких вольностей. И никогда не поверит, что задержал ее странный голос.