***
Клава жила у Лазарева уже 5 месяцев, они не заметили как быстро прошло время. Серёжа заметно повеселел, на его лице тень печали появлялась всё реже и реже. Оказалось, из Клавы вышел бы неплохой психолог, она всегда могла подобрать нужные слова, когда это было нужно. Они хорошо сдружились за это время, но начало появляться некоторое разногласие в их мыслях, но они об этом если и не говорили, то догадывались. Клава рассуждала исключительно разумом, Лазарев привязался к ней не по любви, а по иной причине, и быть вместе они не смогут, только она это понимает сейчас, а Серёжа понял бы это гораздо позже и пережил бы больнее. Но Лазарев думал иначе. Он, потярявшийся в темноте, утопающий в боли, своём горе, тогда совсем было потерял надежду выбраться, но Клава стала для него единственной надеждой, опорой, спасением, она, как маяк, указывала ему дорогу, не позволяла потеряться снова. Именно поэтому он держался за неё изо всех сил, боялся потерять ещё одного близкого человека. Клава сидела в своей комнате, уставившись в одну точку и перебирая вещи в своей сумочке. Она часто так сидела, когда долго о чём-то думала. Казалось, она наизусть знает все вещи без ошибок. Неожиданно, в её руке оказалось кольцо, Клава оторвалась от своих мыслей и посмотрела на него. И как же она могла его забыть? Сперва она много гуляла по городу, надеясь, что ей удастся найти Марину и отдать ей кольцо. Но со временем она выходила на такие прогулки всё реже и реже, пока они совсем не прекратились. Клава достаточно долго сидела, рассматривая кольцо, как будто с ним что-то могло случиться. Затем она быстро убрала его в сумку и, чтобы расслабиться, решила посидеть в соцсетях. -Клав, ты не занята? Я хотел с тобой поговорить.-Лазарев выглядел очень взволнованным и Клава поняла, что вот сейчас будет тот разговор, который она так давно не могла начать, боясь сделать Серёже больно. -Нет, не особо, что-то случилось? -Нет, ничего.-он выдохнул, пытаясь собраться с мыслями.-Просто я больше не могу молчать, я должен признаться, только, пожалуйста, не уходи. -Хорошо, только не волнуйся. Давай, я тебя слушаю.-Клава убрала телефон и выжидающе посмотрела на Серёжу. -В общем, я очень благодарен тебе за всё, за то, что ты меня не бросила и поддержала, когда мне было плохо, за то, что выслушивала и успокаивала. Мы с тобой знакомы почти полгода и мне кажется... Нет, не кажется, я точно тебя люблю. Может будем парой?-Лазарев, который всё время смотрел в сторону, перевёл взгляд на Клаву, в нём был страх и надежда. -Серёж, я знала, что рано или поздно это произойдёт. Послушай меня, только не нервничай, хорошо?-Лазарев неуверенно кивнул.-Так, ты утверждаешь, что любишь меня и сам в этом уверен. Только это не так, это просто красивая иллюзия. Ведь утопающий, борясь за свою жизнь, цепляется за любой шанс спастись, даже если этот шанс практически равен нулю. И он может привязаться к тому, что его спасло. Это нездоровая привязанность, инстинктивная. У нас похожий случай и ты должен это понять. И если не поймёшь сейчас, то поймёшь потом, от этого не уйти. Я просто не хочу тебе врать. Мы не будем парой, прости. Просто попробуй разобраться в себе и если тебе понадобится моя помощь, то я помогу.-Клава слабо улыбнулась и быстро вышла из комнаты, давая Лазареву время подумать самому. И он, стараясь спокойно думать, остался наедине с собой, своими чувствами и мыслями.***
Мари выбежала из гримёрки Лазарева вся в слезах. Она накинула капюшон, чтобы никто этого не увидел. У неё ужасно болела голова, то ли от крика, то ли от слёз, то ли от эмоций. Она и сама вряд ли ответила бы на этот вопрос. На улице начался дождь. Казалось, погода подстраивается под настроение Марины. Она достала телефон и, укрывая его от дождя, вызвала такси. Она простояла под ливнем минут 10, а затем села на заднее сидение только что приехавшей за ней машины. Она назвала таксисту адрес, затем откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно. Погода сейчас, как никто другой, описывала её состояние. Она ещё не знала, что за то, что сейчас ей кажется правильным, она будет винить себя не один месяц. Истерика отняла у неё так много сил, что Мари уснула, убаюканная дорогой и колыбельной дождя.