Как Дилан Шрайк в окружении Всадников выживал (нормально выживал и клеил новые коллажи)

      Дилан привык к безостановочному бегу и к бесконечному продумыванию планов, следовавших один за другим. Не помнил, с какого возраста, но он жил местью, жил мыслями о цене, которую Брэдли должен был заплатить за гибель семьи Шрайков. Это как перманентное иглоукалывание. Вы когда–нибудь были на иглоукалывании? Представьте такое ощущение, будто, не двигаясь, вы прекрасно себя чувствуете и даже вполне свободно дышите, но стоит случайно дёрнуть коленкой, и вот в вас уже под сотню острых игл, не дающих вздохнуть, и вы уже не можете забыть про эти иглы. Дилан уже привык к этому чувству, принял, что, даже если план с Всадниками «выгорит», ему от него не избавиться.              Но привыкнуть к тому, что те самые Всадники не только станут неотъемлемой частью его жизни, но и превратятся в кого–то вроде его подопечных–подростков–переростков, было довольно сложно. Ещё сложнее было ужиться с ними в одном тесном пространстве. Мысленно он довольно часто слышал злорадный смех себя самого из прошлого, который жил отдельно от этих бродяг/фокусников, и так же мысленно давал ему подзатыльник.              – Ты считаешь это нормальным? Считаешь нормальным специально выводить из строя часть нашего слаженного и сработанного единого организма? Если бы я была нашей печенью, вам бы ой как непросто пришлось, и всё из–за тебя!              – Что..? Господи, Мэй, ты можешь хоть как–то конкретизировать свою метафору?              – Ты знаешь, что я не переношу эту дурацкую жару, знаешь, как долго я искала хотя бы подобие нормального вентилятора, и что всё равно получается? Этот чёртов вентилятор стоит в хоромах мистера Дэниела Атласа великого…              – Я правда признателен таким лестным словам в мой адрес, но я свои хоромы делю с твоим бойфрендом, и если ты хочешь знать, почему твой вентилятор у нас, спрашивай не у меня…              – Джек никогда бы не украл у меня…              – Ха! Какой–то оксюморон в твоей фразе, ты не находишь?              – Я имела в виду, что он никогда бы не забрал его у меня, потому что знает, что я не привыкла к таким температурам!              – Почему? Ты запугала бедного Джеки ножом в горле?              – Дилан!              Он с немым стоном перестал крутить ручной вентилятор и, закрыв от усталости глаза, на секунду постарался разлучить свою душу с телом. Потому что тело это находилось на тесном балкончике душной квартиры Гонконга, с улицы раздавались беспорядочные звуки и сигналы автомобилей, но ни один не заглушал крики двух самых громких Всадников.              – Дилан, Атлас специально выводит меня из себя, и в этот раз я действительно не причём, – голос Лулы раздался уже совсем–совсем рядом, и Шрайк понял, что девушка лично пришла к нему на балкон и замерла в дверном проёме. Приложив все свои усилия, оставшиеся в живых и не расплавившиеся от духоты, он приказал своим глазам не открываться и даже не посмел подать признаки жизни. – Ты говорил, что мы должны перестать вести себя как дети, но просто посмотри на своего протеже! Он ворует вентиляторы!              Боже, как, наверное, ему было хорошо одному в квартире: можно было читать в тишине, есть в тишине, жить в тишине, без страха быть подслушанным любопытными ушами разговаривать с Альмой…              – Я, в отличие от некоторых, не вор, – послышалось от Дэниела вальяжное. Заявление было, конечно, правдивым, но дело было в другом: вместо того, чтобы закончить эту глупую перепалку, парень продолжал намеренно дразнить Лулу. Дилан удивился бы этому ребячеству, если бы давно не изучил Атласа и его особые отношения с Лулой.              Мерритт, Хенли и Джек вышли в магазин и оставили его с «парой сапог». Наедине с этими двумя ему всегда было нескучно, но не менее трудно. Как бы они презрительно не переваривали друг друга, как бы не обзывали и не унижали, они всегда продолжали вступать в эти ссоры с завидным энтузиазмом. Дилан считал, что детство без братьев и сестёр было тому виной: Лула и Дэнни вели себя как неугомонные сиблинги и по–настоящему наслаждались каждой новой склокой. И Шрайк был бы искренне рад тому, что им удалось найти этот специфичный, но всё же общий язык, удалось научиться ценить друг друга, если бы в итоге постоянно между ними не оказывался он сам.              И хорошо, когда рядом появлялись остальные и спасали его от ситуаций sos: Мерритт и Хенли, бывало, начинали «помогать» Луле и дразнили Атласа, а Джек, наоборот, успокаивал обоих. Вылезать из этого болота в одиночку было задачей неизведанной.              – Конечно, не вор, ты же даже не можешь незаметно ничего из кармана стащить! – Через поток его размышлений снова пробился голос Мэй. Дилан неспешно открыл глаза, невидящим взглядом уставляясь в голубое небо и прекрасно осознавая, что, не прерви он сейчас этот глупый спор, они тут засядут до следующего утра.              – Это что–то типа комплимента от тебя? – Излюбленный приём Атласа заставил Шрайка мысленно застонать на всю улицу. Парень всегда так делал: нервировал всех вокруг, превращая их издёвки в восхищение его невероятной персоной. – Потому что да, я знаю, что все оборачиваются, когда я прохожу мимо, но…              – От меня что требуется в данный момент? – И, честно говоря, Дилан искренне надеялся на эффект неожиданности, надеялся, что, заговорив, он обескуражит обоих, и в итоге они, не найдя ответа, уйдут в другой конец квартиры и перестанут донимать его.              Идиот. Одновременно последовали ответы:              – Конфискуй краденое!              – Изолируй Мэй в другой квартире. Пусть там хоть всё пространство вентиляторами заставит.              И всё вдруг пошло по–новой, полетели новые обвинения и аргументы, а Дэниел и вовсе пришёл к ним на балкон. В общем, его надежды, как и всегда, если дело касалось этих двоих, разбились о реальность.              Неспешно открылись его глаза, вновь наткнувшись на вид облезлого потолка, неспешно он заставил работать ручной вентилятор, и так же неспешно его мысли стали уноситься куда–то далеко–далеко. Желательно, куда–то в сторону Франции. Голоса не затихали, продолжали открываться всё новые и новые преступления Дэниела Атласа против Лулы Мэй, а Шрайк всё неподвижно лежал в эпицентре этого «вселенского суда». Даже звуки дороги и никогда не спящего города теперь казались усладой для ушей, островком мира среди бесконечных полей войны.              А может и правда – махнуть в какую–нибудь кафешку, посидеть там за тесным столиком, насладиться одиночеством?              Нет. Плохая идея: эти фокусники найдут его и в трущобах, но зачем ему портить жизнь ни в чём не повинным людям?              – … И вообще сегодня твоя очередь мыть посуду, а ты тут какую–то дискуссию развела! Иди уже, скоро остальные вернутся с продуктами, а кухня похожа на место убийства, – неожиданно Дэниел перевёл тему и, развернувшись на пятках, отправился внутрь. – Давай–давай, поторапливайся…              – Нет, она сейчас будет похожа на место убийства, потому что я тебя там прикончу, – проговорила, следуя за ним, Лула, но голос её теперь не был таким уж распалённым. Как будто об убийстве можно было говорить таким тоном. Ладно, это же Лула.              Дилан сначала замер в удивлении, вентилятор перестал подувать холодным ветерком. Поначалу он не поверил. Они просто… ушли? Орали, орали, а потом взяли и просто, позабыв про него, переместились в другое место? Шрайк моргнул и медленно приподнялся на локтях. Осторожно выглянул за угол, прислушиваясь к приглушённой перепалке за стеной. Снова моргнул. То есть можно было не обращать на них внимания и ждать, пока они сами оставят его в покое?              Что ж, признаться, об этом он не думал. Но всё же испытывать судьбу ему несильно хотелось, особенно теперь, когда путь был чист, а его подопечные сами подкинули ему идею. Быстро подхватив ноутбук со столика, Дилан аккуратно поднялся с шезлонга и лёгкой «шпионьей» поступью двинулся к выходу. По дороге заскочил в комнату Дэнни и Джека, взял с собой «краденый» вентилятор. Иными словами, конфисковал.              – Дил? Ты куда это с вентилятором? – Его побег был прерван временной трудностью: у выхода он столкнулся с вернувшимися ребятами. Джек задал ему вопрос, обескураженно уставившись на его внешний вид: гавайская рубашка, похожей расцветки шорты, в одной руке красовался ноутбук, во второй – вентилятор, провод от которого волочился по полу.              Замерев, как зверь в свете фар, Шрайк перевёл взгляд. Понимающая ухмылка Хенли и тихий смех Мерритта, к счастью, дали ему возможность объясниться коротко:              – Посижу пока в квартире на чердаке. На кухню пока не заходите: пусть домоют посуду, а то вдруг ещё драться начнут, – быстро прошептал Дилан и, прошмыгнув мимо трёх фокусников, побежал вверх по лестнице.              Да, на чердаке жуть как жарко, но честно? Это маленькая жертва. Да, он знал, что уже сам был зависим от этой шайки и их вечных перебранок, знал, что скоро начнёт скучать, но хотя бы час он проведёт в тишине.              Боже, как же он скучал по своей квартире.