Наедине

Зеленая эмоция и персонаж из видеоигры сидят на островке Системы Убеждений. Неподалёку, у берега, стоит небольшая лодка. Тишина прерывается только шелестом волн, по которым плавают воспоминания. — Если это сон, то я не хочу просыпаться, — шепчет Брезгливость. — А если реальность, то боюсь заснуть… Ланс осторожно кладёт руку на её плечо, и текстура его руки ощущается приятно. Брезгливость не отстраняется, не бьёт его по ладони — у её героя есть особая привилегия. — Это не сон, брезгливая моя. Если же захочешь предаться ему, то я буду рядом. Есть тот, кто охраняет тебя, пока ты спишь. — говорит Ланс. Брезгливость прижимается к воителю, её ресницы дрожат, как крылья бабочки. Ланс бережно ведёт по спине эмоции, касаясь платья. По сравнению с ним Брезгливость выглядит маленькой и хрупкой. Ланс позволяет Брезгливости своевольничать. Он понимает, что та испытывает к нему особые чувства. И его душа не разрывается от боли, когда эмоция, подарившая ему веру в себя, садится к нему на колени, любуясь его полигональным телом вблизи. Ланс не хочет оказаться забытым, брошенным на задворки подсознания. Какое простое желание — быть героем. И как много трудностей стоит на пути. Ему хочется быть нужным. Ей много чего не нравилось. От некоторых вещей её тошнило. Но только не от близости с Лансом. Ланс не шевелится, когда Брезгливость нежно берёт своими ухоженными пальцами его правую руку. Не хмурит взор, когда эмоция касается перебинтованной кисти губами. Ничего не говорит, в то время как Брезгливость двигается дальше, пробуя на ощупь мускулы под тканью костюма. — Ланс, — окликает его зеленоволосая, задумчиво наморщив лоб. — Я тут подумала: а что если нам с тобой сбежать? На несколько дней. Ты, я и больше никого. Что скажешь? Воитель распахивает глаза, неверяще глядя на эмоцию. Удивление и серьёзность отчётливо прослеживаются на его благородном лице. — Брезгливость… — Ланс берёт её за тонкие плечи. — А как же твой долг? Твои друзья? Брезгливость хмыкает, закатывая глаза к небу. — Перебьются как-нибудь. Если Райли без меня будет плохо, для остальных это послужит уроком. — заявила она. Ланс хмурит брови. Такая позиция ему не по душе. Брезгливость замечает это по его лицу и отводит взгляд, недовольно вздохнув. Но Ланс возвращает её внимание к себе, дотронувшись ладонью до её щеки. — На свете нет такой беды, от которой я бы не защитил тебя, брезгливая моя, — уверенно произносит Ланс, смотря зелёной эмоции прямо в её глаза. — Ничто не помешает нашему счатью. И я всегда буду рядом с тобой. Но ты нужна Райли. Не меньше того, как ты нужна мне. Брезгливость вновь вздыхает — теперь уже с грустью и пониманием того, что Ланс прав. Не давая слезам взять над собой верх, она резко тянется вперёд и, приобняв Ланса за шею, целует его губы. Жадно. Нетерпеливо. Затем отстраняется. Её руки дрожат. — У нас так мало времени, чтобы побыть вместе, — говорит Брезгливость, напрасно пытаясь сохранить ровный голос. Плач почти что лезет из неё, и только последние крупицы самообладания позволяют сдерживаться. — Это несправедливо! Нечестно! Брезгливость плачет. Впервые за много лет своей жизни, вдали от старых и новых эмоций. Кто бы мог подумать, что самоуверенная и немного капризная эмоция способна рыдать не хуже Печали?.. — Я знаю, — Ланс меж тем гладит Брезгливость по волосам, стараясь успокоить. — Но нужно довольствоваться тем, что есть. Иначе потеряем всё. — Не говори так. Мне больно это слышать, Ланс… — Брезгливость всхлипывает, утирая слёзы и потёкшую тушь. — Прости меня. Ланс обнимает Брезгливость, и та понемногу затихает, уткнувшись герою в его крепкую грудь лицом. — Не уходи, Ланс. Будь со мной! — едва слышно умоляет Брезгливость. На эту просьбу Ланс отвечает поцелуем, осторожно прикасаясь к губам эмоции. — Я никуда не уйду. Я рядом. Я с тобой, любимая. Так они и сидели вместе, пребывая в уединении, не видя и не слыша ничего другого. Вокруг них — только тишина, звуки волн, да белое свечение струн самосознания. Ланс не отпускал Брезгливость, держа её практически возле самого сердца. В редкие моменты та вздрагивала, шепча что-то неразборчивое, но не вырывалась. В те минуты она была поистине счастлива. Никто не следил за временем. Ибо счастливые часов не наблюдают. Никто из них не знает, как сложатся события в дальнейшем. Даже Тревожность с её проекциями будущего не даст точного ответа. Им остаётся только быть рядом, пока есть возможность. И надеяться, что скоро им повезёт встретиться вновь.