Твоя светлая улыбка

      Ясный день, такой же обычный, как и все остальные. Всё ещё теплый сентябрь, а точнее его конец. С таким же теплом на душе убирающемуся Румынии вспоминались некоторые моменты из его жизни. Не всегда самые приятные, однако один всё же его зацепил…       — Ну же, жалкий мальчишка, пошевеливайся! — Весь растрёпанный и побитый пленник не в силах держать себя больше на ногах упал на каменный пол. В таком изморённом состоянии даже звука невозможно издать.       — «Действительно жалкий…» — Промелькнуло вдруг в голове у Румынии, протиравшего уже которую полку своего высокого шкафа, — «Хотя как бы удалось победить 13-летнему ребёнку уже взрослого мужчину?»       — Можешь передохнуть, прежде чем получишь какую-либо работу, — словно прогремело из-за спины мальчика, и дверь захлопнулась.       Небольшая затхлая комната… Неужели теперь это его дом, а не тот замок, в котором он раньше жил? В первые минуты мальчик даже не до конца понимал, что произошло, не снится ли ему кошмар. Все эти ощущения были такими двоякими для него: «Не мог я проиграть!», «Ладно, одержу победу в следующий раз», »Будет ли этот следующий раз вообще?»       Лишь последняя фраза пронеслась в его голове, как отчаяние взяло вверх над ним.       — «Хах, тогда я и представить не мог, сколько я проживу в таких условиях,» — в размышлениях Румыния, — «…пока не появился он,» — Парень подошёл к обыкновенному зелёному растению, название которого он сам совершенно не знал, но оттенок листьев которого был так похож на цвет глаз Болгарии.       Несколько часов спустя мальчишка уже кое-как освоился на новом месте, таком тесном и неудобном, что и сотая доля его прежней свободной жизни не могла там уместиться. Там присутствовало два матраса по противоположные стены помещения, и на другой стороне были расположены уже некоторые вещи. Однако тут и постучали в дверь. Хотя и так странно, что это произошло: её хозяин скорее бы её выбил, если бы не просто открыл без спроса.       Стараясь не издавать каких-либо звуков, мальчик подошёл к двери и слегка прислонился к ней, чтобы иметь возможность что-нибудь расслышать. За ней раздавались шорохи, будто кто-то топтался на месте, а затем снова в неё постучали, но уже сильнее. Через минуту человек и вовсе ворвался внутрь со словами: «Я же знаю, что ты здесь, так почему прячешься?!»       Честно, Румыния был близок к тому, чтобы его голову стукнули дверью о стену, но он вовремя успел отпрянуть. Молодой паренёк со сведёнными бровями слегка обвёл взглядом комнату, а затем и наткнулся глазами на Штефана. Минуты три они просто смотрели друг на друга, прежде чем Болгария заговорил:       — Достаточно отдохнул? — Однако ответа он не получил, поэтому продолжил. — Сегодня поприбрираешься в комнате — вот твоё первое задание. Ясно? Если что-то утащишь — получишь по рукам для первого раза, а потом…       Штефан активно закивал, даже не дослушав до конца. Хотя и сам Болгария не желал завершал фразу, надеясь, что мальчишка и сам поймёт, в чём дело.       — «Тогда он показался таким суровым и строгим…» — Какие-то лепестки пришлось подрезать, а рядом опавшие — убрать тряпкой. Как же странно было, что растение продолжало бороться за жизнь в любой момент: иногда его забывали поливать, в другой раз — он очень долго стоял под палящим солнцем. — «…и долгое время я его вовсе не понимал.»       Болгария отсутствовал весь день, но под ночь он вернулся. Дверь открылась, и свет нырнул в темноту комнаты, в которой Румыния просидел часы уже после уборки. Кроме того, он тщательно осмотрел все вещи, находившееся в ней, но ничего не тронул: рисковать своими ещё не отошедшими от битв руками он не хотел. Болгар же всё ещё выглядел хмуро. Штефан чувствовал его пристальный взгляд и повернул голову в его сторону:       — Сделал всё, как я сказал? — И вновь ответа нет. Лицо парнишки расслабилось, а со следующей фразой в его голосе послышался намёк на веселье.       — Ладно, завтра гляну, что ты натворил здесь, а пока что держи, — вдруг из-за спины он вытащил плоскую подушку и кинул её прямо в мальчишку.       Последний не уклонился, а лишь вздрогнул. Видимо, настолько последние дни были для него тяжёлыми, что даже базовые рефлексы не совсем действуют.       — Ну что, бедняга, теперь мы с тобой соседи. Никогда и не думал, что станешь чьей-то прислугой, да? — Болгария прошёл к другому матрасу, улёгся на нём и повернулся к новому знакомому, подпирая голову ладонью. — Хотя что же я спрашиваю? Никто не ожидает таких «подарков» от судьбы, — ещё мгновенье и он протянул вторую руку Румынии, — Меня, кстати, Борисом зовут, а тебя?       — Штефан… — Наконец мальчишка прервал молчание, хоть и с большим трудом. Да и имя он произнёс своё еле слышно. Трясущейся рукой он попытался пожать руку Болгарии, но сосед его тоже почувствовал сильнейшую слабость в движениях мальца, поэтому сам заключил его ладонь в свою и пожал.       — Приятно познакомиться. Надеюсь, что не запугал тебя и что ты сам не окажешься каким-то воришкой или вроде того.       — «Как бы хотелось снова тебя увидеть, побеседовать как с другом,» — С печалью думал Румыния, застыв над растением, словно в мыслях своих говорио с ним, — «Конечно, это уже никогда не будет возможно, но твоя светлая, яркая поддерживающая, внушающая уверенность в других улыбка всегда будет со мной.»