-o-
Сакура застонала, когда Ино бросила еще один толстый фолиант на заваленный бумагами стол. — Это еще не все? Ино мрачно кивнула. — Никогда не бывает, чтоб все. Летний фестиваль — мероприятие грандиозное. — Как Асума-сенсею всегда удается добиться того, чтобы нас избирали в качестве организаторов? Мы были ими в прошлом году, можно было и другую команду назначить, она справилась бы не хуже. — Что еще более удивительно, так это то, что Шика снова не может помочь с планированием. Сакура застыла, до сих пор не понимая, как ему это удается. — Почему этот коварный маленький… Ино ткнула ее пальцем в лоб. — Завались. Он мой, и только я имею право издеваться над ним. Найди себе собственного парня для битья. — Да ну тебя! — пожаловалась Сакура, потирая лоб. — Я пыталась, помнишь? А вселенная поставила на мне крест. Ино снова подняла на нее тот самый взгляд. — Ты уверена, что все сделала правильно? Ты искренне представляла… — Свинина. Мы обсуждали этот спор несколько дней. Нам нужно заказать продукты и согласовать доставку. И если к четвергу Совет так и не определится с местом проведения, клянусь, я… — Ладно, прости, если я сомневаюсь в твоей искренности, но ты просто не могла быть честна с самой собой. Будь это так, все бы сработало. — Какая нелепость. Мы ведь сошлись на том, что это никак не мог быть он. Значит, логическое объяснение заключается в том, что твой план не сработал и все твои россказни — банальный миф. Это развенчивает все, оставим эту тему. Ино заколебалась, постукивая ручкой по стопке бумаг. — Я имею в виду, раз ты уверена, что ничего не перепутала… знаю, это безумие, но возможно ли, что твоя родственная душа на самом деле… — Только попробуй договорить, и я изрежу твою пропотевшую форму для тренировок на ленточки и испеку из нее праздничный торт в следующем году. — Как будто ты справишься с такой задачей, попутно не спалив дотла свою кухню. — Это было всего один раз, Ино, я… Но Ино продолжила, задумчиво покусывая кончик ручки. — Я к тому, что с Танакой Мицуки все было не так, но ты же видела его отражение… Сакура встала, скрипнув стулом. — Хорошо. Отлично. У меня есть решение этой проблемы. — Она собрала свои вещи, наугад раскладывая бумаги по папкам. — Я снова туда схожу. Я буду искренне представлять любовь, которую хочу, с еще большей искренностью. И когда его лица не будет рядом, ты, наконец, отстанешь от меня? — Да, — немедленно согласилась Ино. — Обещаешь? — Обещаю. Но если это правда, если это он, то даже тебе придется признать, что это доказательство того, что… — Этого не случится, — уверенно перебила Сакура, обуваясь. — Посмотрим! — крикнула Ино, когда дверь захлопнулась. Сакура стремительно прокладывала себе путь по оживленным улицам, однако, стоило ей приблизиться к окраине, она замедлилась. Тишина таила в себе нечто такое, из-за чего Сакуре было труднее сдерживать свой гнев, который, казалось, никогда не покидал ее, пока она находилась в гуще событий в Конохе. Солнце сегодня светило еще ярче, и было так жарко, что Сакуре пришлось заколоть волосы. Она невольно задумалась, когда в последний раз отправлялась в поход со своей командой, но не смогла вспомнить. Возможно, еще до того, как ее товарищи собрались вместе. Возможно, ей нужно было чаще бывать на природе, пусть даже в одиночестве. В груди у нее возникло странное волнение: она увидела вдалеке рисовую мельницу. Какая-то опасная, склонная к саморазрушению часть ее души на самом деле хотела, чтобы легенда оказалась правдой. Сакура почувствовала себя действительно одинокой. Стараясь не зацикливаться на грустных мыслях, она переключила внимание на грушевые деревья. Сезон сбора урожая только-только начался, поэтому на прилавках почти не было груш, но деревья выглядели пышнее, чем ожидалось. Их ветви свисали соблазнительно низко, клонились под тяжестью плодов, но Сакура сдержала свой порыв и не стала останавливаться, чтобы сорвать хотя бы одну грушу. Она направилась прямо к мельнице, но на подходе опасливо замедлила шаг. Она осторожно осмотрела крышу: пусто. Огляделась по сторонам. Никого не увидев и не услышав ничего, кроме птиц и лягушек, Сакура расположилась на берегу ручья и закрыла глаза. Возможно, в прошлый раз она действительно все испортила, думая о том, что продолжает выбирать мужчин с неправильными чертами характера. Сейчас она старалась сосредоточиться только на правильных: доброте, уважении, признательности, партнерстве. Неужели это было так трудно? Грудь сдавило от желания, и Сакура открыла глаза, пытаясь подготовиться к неизбежному разочарованию. Из воды на нее смотрело чье-то лицо. Сакура закричала и бросилась назад, когда он вынырнул на поверхность. Учиха Итачи. Снова. Он глядел на нее, волосы падали ему на глаза, как будто он не мог поверить, что она настоящая. Сакура схватилась за сердце, не в силах осознать, что он реальный. Но затем ее глаза опустились ниже. Кристально чистая вода не оставляла места воображению. — На тебе… на тебе что-нибудь надето? — пролепетала Сакура. У Итачи покраснели уши. — Я не ожидал, что здесь кто-нибудь будет. — Я… — она резко отвернулась, стараясь не упасть в обморок. — Что ты здесь делаешь? Сакура чувствовала на себе его пристальный взгляд. — Всего лишь освежаюсь после тренировки. — Последовала пауза, квакнула лягушка. — Жарко. — Я в курсе, — звонко произнесла Сакура, прикрывая лицо рукой, чтобы не поддаться искушению и не начать пялиться. — Но почему именно здесь? — Я прихожу сюда постоянно. — Но никто никогда сюда не приходит! Она заметила, что Учиха как-то странно смотрит на нее. — Да. Именно так. Сакура была слишком растеряна, чтобы сказать что-то еще. После еще одного мгновения тяжелого неловкого молчания, нарушаемого только этой назойливой лягушкой, Итачи встряхнул волосами. Капли воды брызнули Сакуре на плечо, и она была уже на грани того, чтобы вскочить на ноги и умчаться в противоположном направлении, когда он заговорил: — Почему ты здесь? Сакура не ответила. Ни за что на свете она не смогла бы сказать ему — или кому-либо еще — правду. Он бы посмеялся над ней. Растрезвонил бы эту пикантную сплетню на весь квартал Учиха, чтобы все его соклановцы посмеялись над ней: «Харуно Сакура, эта никчемная девчонка, которая бегала за Саске, теперь преследует Итачи и заявляет, что это судьба, как печально». — Ты… твоя семья не владеет всей деревней. Мне разрешено здесь находиться. — Она не хотела проявлять чрезмерную враждебность, однако уже не могла взять свои слова обратно. Лицо Итачи выражало колебание и в то же время замешательство. — Я ни разу не говорил… — Просто оставь меня в покое! — Сакура встала, даже не взглянув в его сторону. Весь обратный путь до дома Ино она пробежала без остановки, а добравшись, соврала подруге о том, как все прошло. Ино была явно разочарована, а Сакура чувствовала себя виноватой, но поклялась никогда ни единой душе не рассказывать о случившемся.-o-
Летний фестиваль стремительно приближался, а предстояло еще столько всего сделать. Подобная суета утомляла, но подготовительные мероприятия не терпели отлагательств — худшее сочетание. Как будто судьба продолжала над ней издеваться Совет, наконец, выбрал место проведения: квартал Учиха. Снова. Сакура призвала все свои силы, чтобы не закричать, и занялась бумажной работой. В самые жаркие послеполуденные часы она старалась расслабляться, делая перерывы на прогулки по деревне. Иногда она забиралась на скалу Хокаге, чтобы провести несколько минут, любуясь крышами; иногда проходила мимо тренировочных площадок, наблюдая, как генины колошматят друг друга, не обращая внимания на зной, как это умеют только дети. Порой Сакура даже подумывала о том, чтобы искупаться в реке у старой рисовой мельницы. Эта идея была и впрямь хороша, признавала Сакура. Однако она упорно отказывалась возвращаться туда. Сегодня она подумала о грушах. Сочных, сладких, хрустящих. И пошла в магазин. К тому времени, как Сакура добралась, ей уже очень хотелось их купить, она направилась прямиком к прилавку, чувствуя, как горло сжимается в ожидании. Груши сейчас были редкостью, но до вечернего наплыва покупателей оставалось еще несколько часов, так что она наверняка смогла бы купить пару-тройку штук. Сакура чуть не задохнулась от восторга, заприметив на прилавке последнюю грушу — идеально круглую, с золотистой кожурой. Сакура пробиралась между рядами, расталкивая людей локтями, и уже ощущала ее вкус во рту. Она протянула руку… Только для того, чтобы увидеть, как кто-то другой первым хватает вожделенный плод. Учиха Итачи непонимающе уставился на Сакуру, как будто она была ненормальной. Она сжала кулаки. — Это не смешно. Он моргнул. — Что не смешно? — Это, — прорычала она, неопределенно указывая между ними. — Я не понима… — Хорошо, — выплюнула она, сверкнув глазами. — Забирай. Все забирай. Грушу, мою гордость, все, что угодно. Он взглянул на фрукт в своей руке, как будто удивляясь, что тот оказался там. — Подожди. Ты хотела?.. Но Сакура уже разворачивалась на каблуках. — Нет. Не хочу. — Может, тогда выпьем чаю? Она остановилась. Медленно повернулась, посмотрев на Итачи так, словно он спросил, падает ли дождь снизу вверх. — Что? — Не хочешь выпить чаю? Со мной? — повторил он, растягивая каждое слово, будто Сакура плохо соображала. Или могла обратиться в опасное животное с кучей шерсти и острыми зубами. — Что? — тупо повторила она. Итачи опустил глаза на грушу, потом снова поднял на Сакуру. — Я подумал, может, мы могли бы… Ее горло сдавило от ужаса. — Нет. Нет! Нет, я не хочу пить с тобой чай, — выдавила она. Боль, промелькнувшая на его лице, была такой мимолетной, но достаточно явной, что Сакура почувствовала укол вины. Она хотела извиниться, но слова прозвучали совсем не так, как надо: — Я просто… неважно. Сакура ощущала, как Итачи прожигает взглядом ее затылок, вплоть до того момента, пока она не выскочила за дверь, фурин издевательски жизнерадостно звенел у нее за спиной, тогда как Сакура удирала прочь.-o-
— Но А-сума-сен-сей! — захныкала Сакура, пытаясь уцепиться за его рукав, хотя он и отмахивался от нее. — Почему Шикамару не может пойти? Он так ловко уклонился от всех дел… Асума потер переносицу. — Я знаю, но он вернется только завтра, а это нужно доставить немедленно. — Но… — Послушай. — Он схватил Сакуру за плечи, сигарета торчала между его скривившихся губ. — Шика получит от меня по полной, как только вернется. Я не понимал, чего он добивался, предлагая свою кандидатуру на одиночную миссию. В следующем году я позабочусь о том, чтобы он сам все спланировал. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы эти токкури доставили в квартал Учиха, иначе к утру ко мне заявится еще какой-нибудь засранец. Ты понимаешь? Она смягчилась и отпустила его рукав. — Верно. Конечно. Асума положил руку ей на голову. — Спасибо. Тележка снаружи, я уже загрузил ее. Кивнув, Сакура решила смириться с неизбежным и перестать быть трусихой. Никакие обстоятельства не стоили того, чтобы навлекать на Асуму неприятности. Он и так был излишне деликатен с Советом, из-за чего, вероятно, они всегда задерживались с организацией фестиваля. Сакура отвернулась, собираясь уходить. — Пожалуйста, будь с ними осторожна, Сакура. Они нужны для церемонии. Если что-нибудь разобьется… — Я буду осторожна, — она натянуто улыбнулась ему, и он с облегчением улыбнулся в ответ. Асума был верен своему слову: он и правда аккуратно уложил десятки керамических токкури, их круглые бока и тонкие горлышки поблескивали на солнце. Сакура взялась за ручки — тележка была действительно тяжелой, несмотря на то, что все бутылочки только предстояло наполнить, — и начала долгий путь к кварталу Учиха, что располагался на дальнем конце деревни. Сакуре приходилось идти не спеша, тщательно выбирая дорогу, остерегаясь ухабов, шныряющих детей и других потенциальных опасностей. Она знала, что существует закон Вселенной, который приводит к опрокидыванию тележек, особенно когда их содержимое хрупкое и очень важно сохранить его в целости. К тому времени, как Сакура добралась до ворот квартала Учиха, она так вспотела, что ей приходилось то и дело останавливаться, чтобы вытереть ладони о шорты. Она не могла допустить, чтобы ручки выскользнули из ее хватки. Воздух был слишком теплым, кругом летали рои насекомых, но Сакура радовалась тому, что большинство Учиха вроде бы до сих пор отсутствовали, отправившись по дневным делам. Она просто в десятый раз задавалась вопросом, почему все хорошие фестивали должны проводиться здесь, или в квартале Хьюга, или Яманака, или в любом другом месте, которое могущественный клан считает своим домом. Проблема заключалась не столько в территории — вокруг Конохи было полно места, вопрос с лесом легко решался применением несложного дзюцу. Пока Сакура размышляла об этом, на горизонте промелькнуло что-то темное. Черная кошка. При виде Сакуры она застыла на пути тяжелой тележки, Сакура закричала, но ей ничего не оставалось, кроме как свернуть, чтобы избежать столкновения… Мягкая обочина ушла из-под колес. Тележка накренилась, и, к ужасу Сакуры, аккуратно сложенные токкури тут же посыпались. Несколько штук мгновенно разбились о камни или друг об друга, а остальные начали скользить вниз по склону холма… Взвизгнув, Сакура бросила тележку и побежала за ними, но это было безнадежно — они катились во все стороны и с огромной скоростью, а она была одна… Затем, словно чудо или галлюцинация, рядом с ней возник Учиха Итачи. Снова. Только на этот раз он ничего не сказал, просто молча побежал за токкури, хватая их на ходу. Сакура делала то же самое, и они вместе помчались к подножию холма, умудрившись разбить большую часть бутылочек. Они ловили их одну за другой и откладывали каждую в сторону на траву, чтобы поймать следующую. После того как они спасли последние, Сакура рухнула на землю. Пот заливал ей глаза, но он был вызван скорее страхом, чем напряжением. Вокруг Сакуры и Итачи сгрудились токкури, однако она в отчаянии смотрела на те, что разбились вдребезги. Их было просто так много, чересчур много, чтобы скрыть нехватку. Перед ее носом замаячила рука. Сакура посмотрела в лицо Учиха Итачи. — Идем. У меня есть идея. Она не знала почему, но молча приняла его протянутую руку и позволила ему помочь ей подняться на ноги. Она даже не возражала, пока он вел ее обратно к тележке. Его ладонь дарила тепло, Сакура не понимала, что происходит. Итачи передвинул тележку на более ровное место и начал укладывать в нее уцелевшие токкури. Они проделали десятки ходок вверх и вниз по склону, не говоря ни слова, тихо неся охапки керамики. Когда работа была закончена, он взялся за ручки. — Иди за мной. Сакура послушно последовала за Итачи. Он провел ее по нескольким закоулкам квартала — неосознанно она была благодарна ему за осторожность, хотя ее мозг соображал довольно мутно, — пока они не дошли до чего-то вроде склада. Итачи открыл дверь каким-то дзюцу и двинулся, чтобы войти, но вдруг замешкался. Он повернулся и увидел, что Сакура стоит чуть поодаль, уставившись на него. — Ты не идешь? Если бы Сакура была способна что-то чувствовать в этот момент, это было бы изумление. Но ее ноги сами двинулись, и она последовала за ним внутрь. Маленькая комната была полна артефактов Учиха — свитков, антиквариата, ценных вещей — конечно, всего того, что посторонним видеть не следует. Итачи не останавливался и не замедлял шаг, пока они не добрались до самой дальней полки в глубине. В тусклом свете, проникавшем через открытую дверь, поблескивал ряд красивых токкури — бежевых, немного отличающихся от остальных, но не настолько заметно. Потом она поняла. — Подожди. Мы не можем… Но он уже наклонился, чтобы взять несколько штук. — Все в порядке. Никто не заметит. Мы просто позаимствуем их на время фестиваля. — Итачи протянул ей целую кучу бутылочек. Сакура неохотно отступила на шаг. — Но… — Все будет хорошо. Я обещаю. Каким-то образом, вопреки собственным убеждениям, она поверила ему. Она взяла у него токкури, и они отнесли их к тележке. Пока они загружались, Сакура поймала себя на том, что говорит: — Почему… почему ты помогаешь мне? — Тебе нужна была помощь. — Да, но… — Мне нужна другая причина? — Ну, вообще-то, да… — в голове у нее прояснилось, осознание реальности понемногу возвращалось к ней. — Да. Я… я была не совсем дружелюбна с тобой, так что… — Почему ты не хочешь выпить со мной чаю? — перебил Итачи, выпрямляясь и ставя последнюю бутылку на тележку. — Я — что? — Почему ты так злишься на меня? Сакура стыдливо отвернулась. Ее отношение касалось не его лично, она даже не знала Итачи. Она позволила своим предубеждениям против Учиха взять верх над здравым смыслом. Все эмоции Сакура изливала на него, и, если оценивать беспристрастно, Итачи всегда был добрым. Уважительным. Очевидно, он также оказывал поддержку в трудную минуту. Сакура вперила взгляд в землю. — Почему ты хочешь выпить со мной чаю? Как ни странно, ее вопрос, похоже, озадачил Итачи. — Что? — Я имею в виду… учитывая мое поведение и.....ну, ты же Учиха. Его брови сошлись на переносице. Между ними образовалась крошечная складочка. — Ты считаешь, мы не любим чай? Его прямолинейность практически граничила с идиотизмом. Несмотря на ситуацию, Сакура едва не рассмеялась. — Нет, просто я… — Тогда, пожалуйста, выпей со мной чаю. Мы можем это обсудить. Итак, Сакура согласилась.-o-
Чайный домик был одним из ее любимых — без сомнения, лучшим в Конохе — но слишком людным. И естественная сдержанность Учиха Итачи не особо спасала положение. Сакура потягивала чай, не в силах даже притронуться к умебоши, лежавшими на тарелке между ними. У нее совсем не было аппетита. Какое-то время они сидели молча, пока она не почувствовала, что больше не может выносить давящую тишину. — Ты уверен, что тебе стоит это делать? — спросила Сакура, озираясь по сторонам. Они пришли всего лишь выпить чаю, но люди пялились на них. — Все нормально. — Но… — Тебя чересчур волнует мнение моей семьи. — Ну, да, — прямо ответила Сакура. — Я здесь живу. Почему тебя оно не волнует? Итачи задумчиво изучал содержимое своей чашки. — Оно действительно так важно? Она фыркнула. — Может быть, не для тебя. Ты родился с множеством привилегий. Но простым смертным приходится беспокоиться о таких вещах. Он приподнял бровь. — Да что ты? Сакура крепче сжала чашку. Мнение клана в какой-то степени волновало каждого, так же как и общественное мнение в целом, если живешь в маленькой деревне. Но, возможно, другие не тревожились так, как она. Судя по всему, Итачи прочел ее мысли. — Ты завидуешь? У нее отвисла челюсть. Она хотела встать и уйти — после того, как драматично выплеснет свой чай ему на колени, — но воздержалась. — Как ты смеешь? — Я к тому… — Итачи сделал глоток, — я к тому, что понял бы, если бы ты на самом деле завидовала. Ты не ошибаешься — люди, рожденные в знатных кланах, действительно имеют много привилегий. Сакура выпятила грудь. — Ну, в жизни есть нечто большее, чем… — Согласен. Этот ответ несколько обескуражил ее. Она снова перевела взгляд на содержимое своей чашки. — Есть и недостатки, — продолжил Итачи шепотом. — Я имею в виду, родиться в таком клане. Сакура постаралась не хмуриться. — Например, какие? Назови хоть один. Только один. Он смотрел в окно поверх ее плеча. — Одиночество. Сакура замолчала, пораженная. Итачи на самом деле казался одиноким. Во всяком случае, она всегда заставала его без компании, но предполагала, что ему так больше нравится. Возможно, это было правдой, но Сакура придерживалась мнения, что близость с другими людьми не является реальным фактором, определяющим, действительно ли кто-то одинок. Независимо от того, сколько у нее было друзей, она все равно чувствовала себя одинокой. Знакомые ощущения. Она сглотнула. — Наверное, ты выбирал свою судьбу не больше, чем я. Их взгляды встретились, пока он допивал свой чай. — Прогуляешься со мной? Сакура поставила чашку на стол и встала.-o-
Она не очень удивилась, осознав, что ноги сами понесли их к старой рисовой мельнице. Сакура и Итачи почти не разговаривали, но молчание ее не особо беспокоило. Его, похоже, тоже, хотя тишину разбавляли негромкие звуки, издаваемые насекомыми и животными, и журчание ручья. Когда они приблизились к грушевым деревьям, она с тоской посмотрела на их ветви. — Вот. — Итачи протянул руку, и мгновение спустя перед ее носом появилась груша. — Прости, что тогда забрал последнюю. Сакура приняла его подарок, соприкасаясь своими пальцами с его. — Это я должна извиниться. Прости, что вымещаю на тебе свои предубеждения против Учиха. Я знаю, что вы, может быть, и семья, но вы не все одинаковые. Итачи смотрел на нее с легким оттенком любопытства. Сакура замялась, перебрасывая грушу из руки в руку. Затем она выпалила: — Вообще-то я приходила сюда из-за легенды. На его щеке дернулся мускул, он повернулся лицом к мельнице, когда они возобновили свой путь. — Я так и думал. Сакура чуть не споткнулась от изумления. — Стоп — ты знал? Об этом мифе? — Я ведь вырос в той же деревне, что и ты, Харуно-сан. — Сакура, — рассеянно поправила она. Хотя формально Итачи заметил правильно, она думала, что у Учиха должны быть свои собственные мифы и истории. Было странно представить, что в годы учебы в Академии он в принципе разговаривал с другими детьми. Саске, например, избегал их, как будто они были заразными. Но, возможно, именно это Итачи и имел в виду, когда говорил про одиночество. Не исключено, что ему оставалось только слушать. — Ты веришь в подобные россказни? — спросил он, направляясь к берегу у водяного колеса. — Нет. Конечно, нет, — быстро ответила Сакура, обходя участок скользкого мха. Итачи ничего не сказал, усаживаясь и просто глядя на воду. Она долго колебалась, затем села рядом с ним. Но чем дольше он молчал, тем более подозрительной она становилась. — А ты веришь в подобные россказни, Учиха-сан? — Итачи, — поправил он в свою очередь. — Как ты знаешь, нам не рекомендуется встречаться с кем-либо за пределами клана. Так что это не имеет значения. — Это не ответ, — возразила Сакура. — И я считала, тебя не волнует мнение твоего клана. — Я такого не говорил. Я спросил, действительно ли оно так важно. Она согласилась с этим различием. — А миф? Итачи посмотрел на нее, в его глазах скрывалась некая застенчивость. — Я не знаю. Мне… любопытны… такие истории. Сакура, осознав это, крепче сжала грушу в руке. — Так. Подожди. Значит, в тот день — точнее, в те два дня — ты был здесь не потому, что…? Его губы едва не дрогнули в улыбке. — Я прихожу сюда каждую неделю уже многие годы. — Вот как, — произнесла Сакура, коротко рассмеявшись, испытывая странное сочетание облегчения и разочарования. — На мгновение я подумала, что ты имеешь в виду, что ты… ну, ждал здесь. Что что-то должно произойти. — Она вгрызлась в грушу. — Я не говорил, что это не так. Сакура чуть не выплюнула откушенный кусок и прикрыла рот рукой. — Эм… что?! Годы? Годы? Нет… никто бы не стал столько ждать… даже человек, который абсолютно уверен в правдивости легенды… Годы? Но Итачи не вслушивался в ее недоверчивое бормотание. Он наблюдал, как Сакура размахивает грушей, жестикулируя ею. Наблюдал с чувством, которое, как она поняла, было желанием. Не задумываясь, Сакура протянула Итачи фрукт. На его лице отразилось удивление, затем признательность. Немного помедлив, он наклонился к ней и откусил кусочек прямо у нее из рук. Сакура покраснела. Итачи задумчиво прожевал. — Годы, — повторил он. Стук собственного сердца отдавался у нее в ушах. — Ты видел… видел когда-нибудь отражение? Кто-нибудь появлялся, пока ты здесь находился? Сакура зачарованно следила, как Итачи откусил еще кусочек. Он вытер рот тыльной стороной ладони, поймав каплю сока, скатившуюся по подбородку. А затем посмотрел на нее. — Только один человек. Сакура потеряла дар речи. Итачи глядел на нее из-под длинных ресниц. Слишком длинных. Это так глупо, на самом деле. И несправедливо. В каком-то смысле красиво. — Ты пойдешь со мной на фестиваль? Сакура открыла рот, закрыла его, потом снова открыла. — Я… но ведь твоя семья будет против? — Будет. Но я не против, если ты не против. Если ты действительно хочешь пойти со мной. И как раз в тот момент, когда Сакура размышляла о том, что, возможно, ее действительно не так сильно волнует мнение других людей, как она думала, — что, возможно, в жизни действительно есть вещи поважнее, — Итачи подался вперед и поцеловал ее. На вкус его губы были как груши. Как доброта, уважение, признательность и партнерство. Как груши летом. — Да, — выдохнула Сакура. Это было только начало.