Восход Боевой Луны

      Давным-давно страной Эквестрией правили две сестры, и вместе они создали гармонию во всём королевстве. Старшая сестра своей магией каждое утро поднимала солнце, а младшая сестра заботилась о том, чтобы ночью сияла луна. Только так сёстры могли сохранять гармонию в своей стране, между всеми пони. Но со временем младшая сестра стала меняться — благодаря заботе старшей сестры пони веселились на лугах в течении всего дня, а ночью спали, не обращая внимания на труды младшей. Однажды после длинной лунной ночи младшая сестра отказалась уступать место солнцу. Старшая сестра начала спорить с младшей, но та не поддавалась на уговоры. Она выпустила свою иную сторону, и та пригрозила, что мир навечно погрязнет в темноте и мраке. Чтобы спасти свою страну, старшая использовала самую могущественную силу — магию Элементов Гармонии, изгнав сестру за пределы этого мира. Отныне старшая сестра стала заботиться и о луне, и в стране Эквестрии вновь на века воцарилась гармония, ведь нипони ещё не знал, что судьба этого мира изменилась навсегда.

Принцесса Твайлайт Спаркл

«История Эквестрии для самых маленьких»

134 год от начала Эры Разума

***

      Вот уже многие тысячи лет ничто не тревожило покой луны Эквуса. Спутник одного из самых странных миров множественной Вселенной видал многое — летал, останавливался, резко смещался, принимая на тёмную сторону метеориты и в особые дни даже тонул в мареве звёзд и туманностей. Однако, несмотря ни на что, поверхность луны продолжала оставаться такой, какой её задумал неведомый скульптор многие тысячелетия назад — и демонстрировала жителям планеты наверху безупречный лунный пейзаж в наиболее классическом из его видов. Тем не менее, уже очень скоро этому пейзажу предстояло навеки потерять свои спокойствие и неизменность.       Посреди одного из безымянных кратеров меньшего из спутников планеты пони вдруг налилась светом сфера потусторонней энергии. Наконец, полыхнув всеми восемью цветами радуги, она лопнула, выпустив волну магии, что окрасила лунный реголит в чёрный цвет и с огромной скоростью стала распространяться, образуя на светлой поверхности луны кляксу настолько большую, что вскоре её можно было бы заметить с поверхности Эквуса невооружённым взглядом. В центре же расползающейся области оказалась чёрная как ночь кобыла с развевающейся на эфирном ветру гривой, что, казалось, состояла из куска ночного неба, осевшего на голове пони.       С трудом поднявшись на ноги, та с испугом во взгляде стала осматриваться, и по мере осознания испуг в её глазах сменялся откровенной паникой. Закончилось же всё тем, что она попросту свернулась в калачик и, как маленький жеребёнок, уткнулась мордочкой в круп, пока её стала бить мелкая дрожь. В конце концов она и вовсе обмякла, после чего внезапно стала съёживаться и, казалось, бледнеть. Минута — и в лунной пыли лежала уже, казалось, совершенно другая пони — меньше, с другими очертаниями мордочки и даже другим окрасом — синяя, а не чёрная, и с голубой, а не звёздной, гривой.       Вновь поднявшись на ноги, странная пони стала оглядываться, словно в первый раз. Вид, открывшийся перед нею, вызвал не страх, как ранее, но лишь нахмуренные брови. Открыв рот, она попыталась что-то сказать, однако из глотки не вырвалось ни единого звука. Поперхнувшись заготовленной фразой, пони ещё раз попробовала что-то сказать, однако у неё снова ничего не вышло. Нахмурившись ещё больше, она раскрыла крылья на боках и взмахнула ими — но не поднялась и на дюйм. Кивнув чему-то, понятному лишь ей, она попыталась вздохнуть и, наконец, закрыла глаза. Её разум обратился к сгустку полночной темноты, что ютился на краешке сознания и всё ещё продолжал мелко подрагивать.       «Найтмер, что случилось? И почему на этот раз я не могла видеть, что происходило, пока ты контролировала тело?» — полетел в сторону этого комка вопрос — вопрос, на который нельзя было не ответить       «Л-луна…» — последовал тихий, неуверенный ответ       «Что, Найтмер?»       «Я, я… Я н-не хотела, чтобы ты видела, как я дерусь с твоей сестрой» — из голоса той, кого назвали Найтмер, постепенно пропадали испуганные нотки, и речь мало-помалу приходила в норму, пусть она и отчаянно стыдилась своих слов — «Я её почти победила, а потом она использовала те камни, а потом мы оказались тут, и я… я…» — только обретённое спокойствие Найтмер тут же разрушилось, и дальше от неё были слышны лишь неразборчивые всхлипы       «Найтмер!» — в голосе же Луны прорезались нотки еле сдерживаемого недовольства, которые почувствовала и Найтмер — попытавшись собраться и ответить членораздельно       «Да, Луна?»       «Почему ты не хотела, чтобы я это увидела? Неужели ты собиралась сделать нечто худшее, нежели то, о чём мы договорились?»       «Я… Я…»       «Найтмер! Ты что, собиралась убить нашу сестру?»       «Нет! Нет! Я бы никогда! Просто заточить…»       «Ну, теперь-то понятно, почему мы здесь!»       Луна уже почти кричала, а её метафорические глаза метали молнии. Постепенно разговор обрастал деталями, и теперь две аликорны не просто обменивались репликами в пустоте черепной коробки, а полноценно стояли напротив друг друга в бесконечном белом пространстве древнего разума. Чёрная пони сжалась под обвиняющим взглядом создательницы, но всё же огрызнулась в ответ: — Я бы победила, если бы не эти артефакты! Не знаю, что она с ними сделала — они вообще не должны были на нас работать!       Однако ответ старшей аликорны тут же выбил из колеи поднявшую было голову Найтмер: — Для Них попытка напасть на нашу сестру — уже достаточное обоснование, чтобы сработать! Вот зачем я тебя послушала? Надо было просто улететь к моему народу, как я изначально и собиралась!       От таких слов младшая аликорна залилась слезами и окончательно сжалась в комок вины и стыда. Глядя, как сотрясается от рыданий собственнокопытно выпестованная ей сущность, Луна вдруг поняла — Найтмер ведь хотела как лучше! Просто она ещё слишком молода и не умеет как следует продумывать последствия своих действий — но ведь она искренне хотела помочь своей создательнице так, как умела. ЕЁ щёки залились румянцем, а душа вспыхнула, обожжённая стыдом. — Это моя вина… — тихо прошептала Луна — Я не научила её, что не все проблемы можно решить силой…       При взгляде на её свернувшуюся калачиком… дочь? былой гнев испарялся, постепенно замещаясь смесью беспокойства за неё и чувством вины на себя. Не уверенная, что нужно делать, она нерешительно переминалась с ноги на ногу, пытаясь понять, что же теперь ей делать — и постепенно в её разуме появился… нет, не ответ, но чувство того, что сейчас Найтмер нужнее всего было — да, ей нужно было участие и забота!       Содрогающаяся от всхлипываний Найтмер не заметила, как Луна подошла ближе, и заметила что-то неладное, лишь когда стало слишком поздно. Вокруг её шеи обвились синие копыта, и мягкий голос стал тихо нашёптывать ей в ухо, что всё закончится хорошо и что сама Луна на её месте поступила бы так же. Постепенно слёзы ночной кобылы поредели и, в конце концов, пропали совсем, а сама Найтмер нашла в себе силы, чтобы обнять Луну в ответ. Обнявшись, две кобылы сидели в бесконечном белом пространстве, и впервые за многие дни на их сердцах было спокойно.