Неуклюжий

— Прости меня! Я нечаянно, — сконфуженно лепетал Невилл Лонгботтом, помогая подняться с пола Парвати, которой умудрился наступить на мантию. — Извини. Я не специально… — виновато бормотал он, глядя, как Гермиона оттирает со своей одежды тыквенный сок, которым облилась из-за того, что Невилл нечаянно подтолкнул её под руку. — Я случайно, честное слово! — уверял он Рона Уизли, пытаясь перекричать его истошно вопящую крысу, которой наступил на хвост. — Я его не заметил. Простите, профессор, — и Невилл заливался краской стыда, соскребая с парты раздавленного жука, который вообще-то являлся учебным пособием по Трансфигурации. Каждый раз, извиняясь, Невилл Лонгботтом говорил чистую правду, ведь всё и в самом деле происходило нечаянно. Увы, он всегда был ужасно рассеян и неуклюж. Это заставляло его переживать и стыдиться себя, раздражало окружающих и огорчало строгую бабушку, которая мечтала, чтобы её внук был похож на своего отца: умного и храброго героя, доведённого до безумия Пожирателями Смерти. Но на отца Невилл не походил. Постоянно видя разочарование в глазах самого близкого человека — бабушки, мальчик расстраивался, начинал рефлексировать и обрастал всё новыми и новыми комплексами. Увы, но на героя Невилл и в самом деле нисколько не походил. Он был пухленьким, закомплексованным и страшно неловким мальчиком, который постоянно попадал в дурацкие ситуации, всё время извинялся и неудержимо краснел, чувствуя себя недотёпой. А уж когда Невилла ругали всё становилось ещё хуже. А ругали его часто. «Вот твой отец в этом возрасте…» — сурово хмурила брови бабушка и перечисляла длинный список талантов, которыми блистал Френк Лонгботтом и которых не было у Невилла. «Мистер Логботтом, вы позорите свой факультет!» — недовольно поджимала губы профессор МакГонагалл, но не объясняла, как стать другим, чтобы факультет не позорить. «Только и умеешь свинячить, мелкий пакостник!» — брызжа слюной кричал старый завхоз Филч, которого даже не интересовало оставлены ли грязные следы обувью Невилла или чьей-то ещё. «Вы неисправимо косоруки, мистер Лонгботтом. Десять баллов с Гриффиндора!», — грозно рявкал, уже родившийся сердитым на весь мир, профессор Снейп. «У вас пальцы в чернилах. Не смейте трогать книги, негодник. Вы их испачкаете!» — раздражённо шипела школьный библиотекарь мадам Пинс, не желавшая слушать объяснений Невилла, что это вовсе не чернила, а какое-то заклинание, применённое к нему слизеринцами, обладавшими специфическим чувством юмора. Слизеринцы называли Невилла увальнем, тюфяком и неудачником. Гриффиндорцы обычно никак его не называли, чаще всего им не было до Невилла никакого дела. Изредка скупо хвалила его только профессор Травологии, но её куда больше интересовали растения в теплицах, чем второкурсник с чужого факультета. Друзей у Невилла не было. Не было даже приятелей. Да и откуда им взяться, если он и сам полностью сознавал собственную никчёмность. Кому он мог быть интересен, если даже сгинувший годы назад Тёмный Лорд, выбирая себе во враги младенца, остановил свой выбор не на нём. Не то чтобы Невилла сильно расстраивало, что не его хотели убить в колыбели, но кто знает, может тогда бы не Гарри, а он отразил лбом Аваду и стал героем. Тогда и бабушка бы им гордилась, и другие-прочие были более снисходительны. По ночам, укрывшись с головой одеялом, Невилл мечтал о том, как, закончив обучение в школе, уедет в Италию или Аргентину, построит там теплицу и будет выращивать самые редкие волшебные цветы и травы. Или отправится путешествовать, откроет множество новых растений и станет всемирно известным гербологом. Может, тогда окружающие перестанут считать его неуклюжим и бездарным?.. Невилл знал, что это только мечты, ведь бабушка не хотела, чтобы он был гербологом. Она всегда надеялась, что её внук станет героем. А сделать из ботаника героя, по её мнению, могли только в аврорате. Да, Августа Лонгботтом желала сделать из своего внука героя-аврора. Именно с этого всё и началось… * * * — Альбус, это попросту невозможно! Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор, откинувшись в любимом кресле, наблюдал за мрачно вышагивающим по его кабинету профессором зельеварения. — Ах, Северус, мой мальчик, ну что ты так нервничаешь? — Нервничаю? Я не нервничаю, Альбус. Я в бешенстве! Мало того, что Минерва совершенно не следит за своими гриффиндурк… дорцами, и ты сам всячески потакаешь выходкам Поттера, а разбираться со всем этим приходится мне, так ты ещё и пытаешься навязать мне индивидуальные уроки с Лонгботтомом?! — Ну-ну, Северус, не преувеличивай. Всего два-три занятия. Может быть мальчик поймёт принцип приготовления зелий и перестанет тебя бояться. — Он не поймёт, Альбус. Не поймёт! Лонгботтом в зельях совершенный бездарь, профан, бестолочь, ноль… Да называй как хочешь, суть от этого не изменится. Зелья — это не его. Мальчишка способен взорвать котёл, просто налив в него воду. Альбус, этот криворукий бездарь второй курс заканчивает. Второй! За без малого два года он не сварил ни одного зелья, за которое с чистой совестью можно было бы поставить хотя бы удовлетворительно. Я отказываюсь с ним заниматься. Достаточно и того, что каждый раз на уроке я вынужден не выпускать из руки палочку, чтобы успеть вовремя уберечь учеников от последствий его криворукости. Никаких индивидуальных занятий не будет. Ни десяти, ни одного единственного. Точка. — Северус, Августа Лонгботтом входит в Попечительский совет и желает, чтобы её внук получил достойное образование. В будущем она рассчитывает видеть Невилла аврором. Знание зельеварения на должном уровне для авроров обязательно. — Благожелательная, почти отеческая улыбка исчезла с лица старика, уступив место недовольно поджатым губам и твёрдому, холодному взгляду. — Твоя обязанность учить? Вот и учи. Я не требую многого. Всего три-четыре занятия. Возможно, если мальчик удовлетворительно сумеет сварить под твоим непосредственным руководством хотя бы одно зелье, он обретёт уверенность в себе и… — Альбус, ты повторяешься. Склероз начинается? — … и мы не получим возможных проблем с его бабкой, — с нажимом закончил директор, начисто проигнорировав подколку. — Всё, Северус, не возражай. Не смею тебя больше задерживать. Поняв, что эту битву он бесславно проиграл, Снейп, круто развернувшись на каблуках, устремился к двери. — Ах да, и будь помягче с Гарри, он милый мальчик. — Донеслось ему вдогонку. Вместо ответа зельевар вылетел за порог, и дверь за ним с грохотом захлопнулась. Директор, проводив спокойным взглядом взбешенного Снейпа, вздохнул. Ну вот вроде бы кажется умным человеком, а получается, что дурак дураком, раз думает, что ему, Альбусу Дамблдору, есть дело до таких мелочей как трудности в обучении одного отдельно взятого недотёпы. Тут героя бы воспитать, второй курс на исходе, а дел ещё непочатый край. Спасибо, хоть пока всё идёт как надо. Ну ничего, пройдёт ещё несколько лет и Волдеморт вернётся, Поттер его победит и станет героем. А он, Альбус, будет пожинать лавры мудрого наставника, вовремя разгадавшего смысл Пророчества и воспитавшего для волшебного мира спасителя. Нет, конечно очень заманчиво было бы самому победить Волдеморта, но возраст, силы уже не те, да и хлопотно. А вот роль дальновидного руководителя, которому национальный герой до скончания веков будет в рот заглядывать, ему очень даже подойдёт. К тому же он уже всем и каждому недвусмысленно дал понять, что в будущем герое не сомневается и всячески ему покровительствует. Вот и пусть всё идёт как идёт, а с Северуса не убудет… * * * Понимая, что выбора ему не оставили, с выполнением задачи Снейп тянуть не стал. Воспользовался тем, что на первом же уроке Лонгботтом расплавил очередной котёл, и назначил ему отработку. Пусть мальчишка вместо чистки котлов под его руководством простейшее зелье из программы первого курса сварит. Может, хоть тогда Альбус отвяжется… * * * Времени, когда ему придётся идти к профессору Снейпу на отработку, Невилл ожидал так, словно это и не отработка была вовсе, а наступление Армагеддона, никак не меньше. Да и как было не волноваться, если вечно недовольный профессор велел задержаться после урока и предупредил, что придётся не просто котлы чистить, а под его надзором зелье варить. А ещё потребовал принести с собой пергамент для записей и перо с чернильницей… И вот теперь Невилл, у которого от одного упоминания профессора Снейпа, начинали мошки перед глазами прыгать и поджилки трястись, спотыкаясь и врезаясь во всё подряд, метался по своей комнате и общей гостиной в попытках собрать всё, что ему нужно. Нет, положить в сумку перо, чернила и пергамент не ахти какой труд, но ведь этого было мало. Зная себя, Невилл точно мог сказать, что если он от страха и волнения сломает за отработку всего пару перьев — это будет удачей. И чернила он наверняка разольёт, и пергамент порвёт обязательно. А если не порвёт, то измажет чем-нибудь или на горелке подпалит. В страшном волнении Невилл сгрёб все перья, которые у него были, и запихнул их в сумку, позабыв предварительно вытащить из неё учебники. Конечно же часть перьев переломалась, а остальные вывалились обратно, разлетевшись в разные стороны, и их пришлось собирать, залезая при этом в не самые удобные места, например, под кровать. Чернила в чернильнице закончились и, доливая их, Невилл весь перемазался. Пришлось отмываться. Но хуже всего вышло с тетрадкой. Не рискнув записывать на простом пергаменте, Невилл решил взять с собой тетрадь, подаренную тётей Энид, но она куда-то запропастилась. Вот и метался он теперь туда-сюда, пытаясь найти пропажу. Отыскалась тетрадь случайно. Она почему-то лежала на коленях у задремавшей Джинни Уизли. Задуматься, как искомое оказалось в таком неподходящем месте, Невиллу и в голову не пришло. Он уже почти опаздывал на отработку. А зная собственную способность находить неприятности на ровном месте, даже не сомневался, что «почти» превратится в «наверняка», и он непременно опоздает. И профессор ужасно разозлится. И он, Невилл, наживёт себе ещё больше проблем. Одним словом — ужас! Вот так и получилось, что в кабинет зельеварения Невилл ввалился с шишкой на лбу, запыхавшимся, трясущимся от переживаний и с десятиминутным опозданием. Профессор Снейп был его приходу не рад. Выслушав долгое раздражённое шипение о выказанном опозданием неуважении и ужаснувшись тому, что Гриффиндор потерял по его вине ещё десяток баллов, Невилл смирился с неизбежным. В конце концов, в чём-то зельевар был прав: ни радости, ни признательности от того, что самый страшный и строгий профессор будет тратить на него своё время, Невилл совершенно не испытывал. — Итак, вы принесли всё необходимое? — Да, сэр. — Невилл поспешно выгреб из сумки письменные принадлежности. — Тетрадь? — бровь Снейпа удивлённо приподнялась. — Да, сэр. Пергаменты у меня почему-то рвутся. Особенно, когда я волнуюсь. Профессор хмыкнул, но от комментариев воздержался, перейдя сразу к делу: — Сегодня вы будете готовить зелье от икоты. Рецепт записывать не нужно, он есть ваших конспектах и в учебнике за первый курс. В этот раз вы воспользуетесь моим учебником, вот, — профессор ловко приманил со стола книгу с уже вложенной в неё закладкой и протянул мальчику. — Да берите же! И устраивайтесь. Сегодня ваше место здесь, — Снейп кивнул на ближайшую к учительскому столу парту. — Да, сэр. Невилл на негнущихся ногах проковылял к указанному месту. Чего бы он только не отдал, чтобы не оказаться единственным учеником на этом занятии, да ещё сидящим так близко к учителю. Нет, справедливости ради нужно признать, что пока всё было не так уж плохо. Но это только «пока», ведь это же Снейп! — Положите тетрадь рядом с собой. Ну не к самой же горелке! Вы что, пожар мне здесь устроить собираетесь? — возмутился зельевар, наблюдая за приготовлениями. — И не сюда. Здесь вы будете нарезать ингредиенты. Положите её так, чтобы вам было удобно записывать. Лонгботтом! Куда вы пошли? Удобно, это значит удобно, а не бегая при этом к другому столу. Вот же рядом с вами свободное место, чтобы записать, вам нужно будет только немного повернуться! Невилл поспешно переложил тетрадку, не без оснований опасаясь, что и без того небезграничное терпение профессора вот-вот лопнет окончательно. — Мистер Лонгботтом, чего вы ждёте? Список необходимого в учебнике, ингредиенты в шкафу. Приступайте. Следующие пятнадцать минут стали для Невилла сущим адом. Ингредиенты он набрал быстро и, как ни странно, при этом даже ничего не просыпал и не перепутал, а вот дальше… Наливая воду в котёл под пристальным учительским взглядом, мальчик испытывал некое чувство обиды. Неужели Снейп думает, что он настолько никчёмен, что без контроля даже с такой мелочью не справится? — Мистер Лонгботтом, вы зелье собираетесь варить, а не суп. От вас требовалось налить пинту воды. А у вас в котле уже полгаллона. Невилл вздохнул, признал, что да, даже воду он правильно налить не может и, взяв специальный кувшинчик, отмерил правильное количество. — Мистер Лонгботтом, я велел нарезать смоковницу ломтиками. Вы знаете, что такое ломтики? На следующее занятие принесёте мне эссе о способах нарезки ингредиентов. Размер два фута пергамента… — Мистер Лонгботтом, я вам сказал резать корень маргаритки серебряным ножом, а не костяным. Вы видите разницу между костью и серебром? Нет? Эссе на два с половиной фута о назначении рабочих инструментов и влиянии на подготавливаемый ингредиент материалов, из которых они сделаны… — Мистер Лонгботтом, коренья опускаются в кипящую воду все сразу, а не мелкими порциями. Почему вы не записываете? Я велел вам делать пометки всякий раз, как вы совершаете ошибку! Невилл дрожащими пальцами схватил перо и склонился над тетрадью. Странно, но записи, которую он сделал до этого, в ней не оказалось. Должно быть, лист перевернулся, а он и не заметил. Тратить время на поиски предыдущей пометки Невилл не решился. Потом всё как-нибудь объединит… — Мистер Лонгботтом, скарабеев нужно толочь в медной ступке, а не в мраморной. Чем вы вообще слушаете? Невилл и сам помнил, что зельевар ему уже дважды повторил, что нужна медная ступка. Да и в рецепте так было написано. Но руки почему-то сами тянулись к мраморной. Убедившись, что скарабеи заняли положенную посуду, Снейп удовлетворённо кивнул и перевёл на мальчика тяжёлый взгляд. — Ну, и что вы застыли? Я на вас Петрификус Тоталус не накладывал. Записывайте: ступка должна быть медной. Невилл потянулся к тетради, недоумевая, куда снова исчезла предыдущая запись? В этот момент дверь неожиданно приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова чем-то озабоченного слизеринского старосты. — Декан, сэр… — Снейп слегка качнул головой, и парень замолчал, дожидаясь, когда профессор подойдёт к нему. Невилл, потрясённый до глубины души тем, что злобный профессор зельеварения оказывается умеет не орать, не шипеть, не рявкать, а просто знаком показать, что разговор неуместен, обратился в слух. Заглушающие чары профессор не наложил. Да и в самом деле, не тот повод был, чтобы секреты хранить. Просто Малфой, Крэбб и Гойл снова что-то не поделили с Поттером и Уизли. Причём «не поделили» где-то в подземельях. И чего ребят принесло сюда на ночь глядя? Сухо бросив: «Сейчас подойду. Пусть все остаются на местах», — Снейп вернулся к оставленному без присмотра ученику, тихо бормоча что-то вроде: «Поубиваю идиотов!». Заглянул в котёл, приподнял бровь, но ругаться не стал, хвалить впрочем тоже. Вместо этого взмахнул палочкой и рядом с котлом засветилось число 05:00, которое тут же сменилось на 04:59, а потом на 04:58. — Мистер Лонгботтом, я установил время. Вот, — зельевар указал на постепенно убывающие в обратном порядке цифры, — пять минут. Когда останутся одни нули, аккуратно высыпьте в котёл скарабеев, убавите огонь вполовину и будете мешать семь минут: четыре раза по часовой стрелке и два раза против. Если время выйдет, а я ещё не вернусь, выключите огонь и добавите две иглы дикобраза. Всё ясно? Невилл быстро-быстро закивал, втянул голову в плечи и проблеял: — Да, сэр. — Сомневаюсь. Запишите. — Снейп мельком глянул на тетрадь и нахмурился. — Где предыдущие записи? — Они где-то там, сэр. Страницы случайно перевернулись. Я потом всё объединю, — Невилл вжал голову в плечи ещё сильнее и побледнел. В профессорских глазах сверкнули молнии, но он сдержался. Видимо, решил, что для начала, как и собирался, поубивает Поттера с Уизли, и только потом учинит расправу над навязанным учеником. — Запишите то, что я сказал. В случае необходимости сверяйтесь с рецептом в учебнике. Это зелье за первый курс, в нём всего-то пять ингредиентов! Вам осталось добавить два. Не разочаровывайте меня больше, чем я уже в вас разочарован. Эффектно взмахнув мантией так, как получалось только у него одного, Снейп стремительно покинул кабинет. Невилл, опасливо покосившись ему вдогонку, принялся лихорадочно строчить в тетрадке: «Бросить иглы дикобраза и прибавить огонь… или убавить?» Поняв, что уже позабыл выслушанную инструкцию, Невилл расстроился. Что с огнём-то делать? Убавить? Прибавить? Или совсем погасить? А ведь Снейп, кажется, велел сделать что-то ещё. Всё по кругу перемешать? Невилл бросил отчаянный взгляд на рецепт в учебнике, но от волнения буквы перед глазами прыгали и ничего прочесть не удавалось. Снова вернув внимание тетради, он отшатнулся. Запись: «Бросить иглы дикобраза и…» постепенно растворялась. Вскоре на её месте стала проступать другая: «Мне надоела эта чушь! Как можно не знать элементарного? И зачем ты пишешь это здесь?» Растерявшись, Невилл не придумал ничего лучше, чем накорябать: «Мне профессор велел». Ответ пришёл незамедлительно: «Джинни, если твой профессор не может вдолбить в твою голову простейшие правила, то он идиот!» «Я не Джинни. Я Невилл!», — поспешил оправдаться мальчик перед невидимым собеседником. «Что? Какой ещё «Невилл»?! И почему ты пишешь в тетради Джинни, идиот? Какого…» От завершающего фразу заковыристого ругательства мальчик растерялся окончательно, но всё же вывел непослушной рукой: «Это моя тетрадь». Написанное им тут же растворилось, и в ответ появилось несколько таких строк, что Невилл растерянно захлопал глазами и залился краской до самой макушки. Далее тетрадь принялась изобретательно сквернословить, сыпать оскорблениями и даже попыталась угрожать. Судя по неровному почерку и паре клякс, кем бы ни был собеседник по ту сторону листа, находился он в сильнейшем раздражении. В смущении Невилл захлопнул распоясавшуюся тетрадку и оцепенел. У подарка тёти Энид была тёмно-серая обложка, а у этой — чёрная. Получается, он действительно взял вещь, принадлежащую Джинни? Откуда у застенчивой малышки Джинни такое непотребство? А вдруг эта тетрадь её секрет? И как же теперь перед ней оправдываться? А как найти среди кучи неприличных слов свои записи? А если профессор Снейп прикажет показать конспект, а тетрадь снова материться начнёт? А вдруг Снейп решит, что он, Невилл, всё это сам написал?! Вспомнив, наконец, о грозном профессоре, мальчик метнул испуганный взгляд на котёл, в котором всё ещё что-то варилось. Наколдованный таймер показывал безнадёжные нули. Как давно — неизвестно. Мерно булькающее зелье по цвету напоминало крепко заваренный чай, а должно было быть, кажется, бледно жёлтым. Впрочем, цвет всё равно обнадёживал. Ведь коричневый — это почти жёлтый, только очень тёмный, и если разбавить… Не давая себе времени передумать, Невилл метнулся к крану и уже через секунду влил в котёл не менее пинты холодной воды. Зелье недовольно вспенилось, грозя выплеснуться наружу. Не зная, что предпринять, мальчик схватил первое, что подвернулось под руку — тетрадь, и попытался сбить пену ей. Выпавшее в котёл измазанное чернилами перо стало неприятным сюрпризом. Зелье поменяло цвет с золотисто-коричневого на бурый, но пениться перестало. Опасливо выдохнув, Невилл решил, что бурый, в принципе, не сильно отличается от жёлтого и коричневого, и добавить скарабеев всё же стоит, раз уж они указаны в рецепте. Потянувшись за ступкой, он вынужден был опереться рукой на стол, и пальцы немедленно начало жечь. Оказывается, вместо столешницы он положил руку на измазанную хлопьями пены тетрадь, и теперь именно из-за этого кожа горела и чесалась. Похоже, зелье всё же вышло совсем неправильным. Вспомнив рассказы о том, какими ужасными бывают последствия от неправильно сваренных зелий, Невилл побежал мыть руки и, оттерев их как следует, намазал протиоожоговой мазью. Правда, ожогов на коже не наблюдалось, но Невилл решил, что мазь лишней не будет. Пару раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он вернулся к котлу, обещая себе, что дальше будет действовать по инструкции из учебника, вдруг зелье от икоты ещё не окончательно испорчено?.. У стола Невилла ожидало новое разочарование. Спеша отмыть руки, он сам не заметил, как опрокинул ступку, и теперь тщательно растертый порошок из скарабеев мягко мерцал на столешнице и стуле, но большая его часть неаккуратной горкой лежала на полу. Скарабеев необходимо было растолочь заново. Мысленно умоляя Снейпа не спешить с возвращением, Невилл бросился к шкафу с ингредиентами. Страшно волнуясь, случайно опрокинул банку с широким горлышком и измазался вытекшей из неё жидкостью. Схватил не тот мешочек и просыпал на себя какие-то сушёные листочки, и только после этого, наконец, добрался до скарабеев. Не помня точно, сколько нужно, прихватил горсть и помчался к ступке. Правда, по дороге, подтверждая собственную неуклюжесть, упал и часть просыпал, но оставшегося всё равно должно было хватить. Наскоро растерев жуков, Невилл высыпал в котёл всё, что получилось, и только когда в кипящую жижу полетели последние комочки, он заметил, что часть скарабеев была испачкана той самой жидкостью, которая выплеснулась на него из банки. Хуже того, к рукаву мантии прилипли и сухие листочки из мешочка, и они тоже упали в котёл. Варево сначала побелело и затихло, потом позеленело и начало энергично бурлить. В совершенном отчаянии Невилл запустил в него черпак и принялся размешивать, стремясь хоть как-то затормозить процесс. Зелье, обиженно булькнув, успокоилось настолько, что вообще кипеть перестало и начало стремительно менять цвет на красный. Красный, который даже отдалённо не походил на бледно-жёлтый, который должен был получиться согласно рецепту. Понимая, что терять ему уже нечего, Невилл подобрал со стола так и не использованные иглы дикобраза и бросил в котёл. Зелье заискрило, приобрело густо фиолетовый цвет и вдруг начало выпускать миниатюрные молнии, одна из которых попала в учительский стол, и пергаменты на нём начали тлеть. Невилла охватил ужас. Наспех прикрыв зелье испорченной тетрадкой, чтобы не стреляло, он бросился тушить постепенно разгоравшиеся листы. Именно этот момент профессор Снейп и выбрал, чтобы вернуться. — Мистер Лонгботтом, что здесь происходит? — Простите, сэр. Я не нарочно! — всхлипнул Невилл, глядя, как взбешённый учитель заливает свой стол с помощью Агуаменти. — Пятьдесят баллов с… — Сэр, честное слово, я нечаянно… Но Снейпу было уже не до снятия баллов и не до его извинений. Прикрывавшая котёл тетрадь свалилась внутрь, и над ней взметнулась густая пенная шапка насыщенно фиолетового цвета, в которой продолжали сверкать молнии и мерцали золотые искры. Наверное, это было бы даже красиво, если бы от котла вдруг не отделилась жутко матерящаяся чёрная тень, которая приняла очертания тетради и с истошным воплем растаяла. И учитель и ученик застыли с одинаково приоткрытыми ртами. Снейп пришёл в себя первым, но предпринять ничего не успел, поскольку над котлом раздался негромкий хлопок, и в него, разбрызгивая вокруг фиолетовые капли, рухнула неизвестно откуда взявшаяся тусклая, но изящная корона. Дальше всё повторилось в точности как с тетрадью. Сгусток плотного чёрного дыма, матерясь не меньше чем его предшественник, принял форму короны и растаял за секунду до того, как раздался очередной хлопок. В этот раз в котёл упала увесистая золотая чаша. И от неё тоже отделился сквернословящий чёрный дым. Следующими стали массивный медальон на витой цепочке и невзрачный грубый перстень с тёмным камнем. После этого всё стихло. Невилл в полной растерянности переводил взгляд с котла на профессора, стоящего с отвисшей челюстью и круглыми, как у совы, глазами, и не мог вспомнить ни одного слова, кроме тех, что недавно прочёл в тетради и которые только что несколько раз повторил чёрный дым. — С-сэр… — с трудом выдавил мальчик, наконец-то вспомнивший хотя бы одно приличное слово. Снейп перевёл на него совершенно ошалевший взгляд, в котором, кажется, удивления было больше, чем злости. — Что ты туда напихал, Лонгботтом?.. Ответить Невилл не успел. Зелье снова вспенилось и выпустило в потолок огромную молнию. В ответ старинный замок вздрогнул, а в кабинет зельеварения с оглушительным треском вывалился из ниоткуда самый настоящий Гарри Поттер. Конечно же, он попал в котёл. Но весь не поместился, только нога. Громко взвизгнув, Мальчик-которому-не-повезло свалился вниз, опрокинув котёл на себя. Зелье окатило его с головы до ног, сверху вывалились тетрадь, медальон, чаша, корона и кольцо, и Поттер стал похож на незадачливого воришку, который попал в неприятности раньше, чем успел сбежать с награбленным. Снейп и Невилл тут же бросились ему на помощь и отволокли Поттера в сторону, оставив на месте, где он только что сидел, страшно ругающийся чёрный силуэт. Поттер энергично тёр заляпанные зельем очки, из-за которых ничего не видел, и лоб, на котором выступило несколько капель крови. Других повреждений у него, кажется, не было. А вот дымная фигура покладистости не проявила. Материться до последнего, как её предшественники, она не стала. Вместо этого, вытянув призрачные руки, тень попыталась вцепиться в Поттера, а когда тот неожиданно ловко увернулся, бросилась с кулаками на Невилла. Натренированный сотнями опасных ситуаций Снейп среагировал вовремя. Затолкав обоих мальчишек себе за спину, он выхватил палочку и, нацелив её на фигуру, произнёс развеивающее заклинание. — Сука, Снейп. Вернусь, зааважу! Саш-шех хес саахшас… Круцио, круцио, круцио… — орал чёрный дым, распадаясь на тающие в воздухе клочья. — А откуда он серпентарго знает? И вообще, кто это был? А это что? — Поттер, которому всё же удалось оттереть очки, с любопытством разглядывал выпавшие из котла предметы. — Невилл, ты чистящее средство для драгоценностей варил и уронил в него свою тетрадь, да? Вместо ответов Снейп вытащил носовой платок и, намочив его водой, оттёр измазанный зельем и кровью гриффиндорский лоб. — Поттер, у вас голова не болит? — Нет. Только шрам очень чешется. — Почешется и перестанет. И, кстати, нет больше никакого шрама. Невилл с любопытством взглянул на сокурсника и убедился, что шрама действительно нет. Есть только ровная кожа, правда, ужасно перепачканная. — Так кто это был, вы знаете? — не унимался Поттер. — Догадываюсь. А ваш лоб и… — зельевар задрал левый рукав мантии и, расстегнув манжету на рубашке, обнажил предплечье. Замолчав, он несколько секунд рассматривал безупречно чистую кожу и на его всегда холодном лице отражалась целая гамма чувств. — Ваш лоб и моя рука доказывают, что стараниями мистера Лонгботтома, Тёмный Лорд ушёл в небытие. Навсегда. Без возможности вернуться… На последних словах голос Снейпа неожиданно дрогнул, и Невиллу показалось, что в обращённом на него взгляде мелькнуло что-то вроде облегчения и благодарности. Круто развернувшись, профессор подлетел к столу и что-то быстро начеркал на куске обгоревшего пергамента. — Думаю, самое время сообщить радостную новость директору. Тикки, Лотти, Тами, Хуки. В кабинете с громкими хлопками появились четыре домовика. Снейп быстро размножил написанное и протянул им листы, но, подумав, к трём из них что-то приписал: — Это отнесёшь миссис Августе Лонгботтом и отдашь в собственные руки. Выполняй. Домовик поклонился и с громким хлопком исчез. За ним последовали два других, отправленные Снейпом к министру Магии и главному редактору «Ежедневного пророка». Четыре оставшихся послания профессор велел отнести директору и деканам. Снова повернувшись к мальчикам, он предупредил: — Через полчаса у нас встреча в кабинете директора. Поттер, можете умыться, только не сильно усердствуйте. Мне нужно, чтобы на вас осталось как можно больше зелья. Да не дёргайтесь, для человека оно безвредно, я проверил. Просто побудете временно вещественным доказательством. Ах да, зелье! Призвав с полки флакон, он наполнил его тем немногим, что удалось соскрести со стенок котла, и с довольным видом скомандовал: «Идём к директору». * * * Стоило перешагнуть директорский порог, и ноги Невилла подкосились. Всё же он до последнего надеялся, что приглашение слизеринского декана бабушка проигнорирует. Помимо Августы Лонгботтом в кабинете так же обнаружились деканы остальных факультетов; двое мужчин: один полный в дорогой мантии и зелёном котелке, второй худой и лысоватый, и фальшиво улыбающаяся блондинка с растрепавшимися локонами и цепким взглядом. — Северус, мне кажется, вы превысили полномочия, пригласив в школу посторонних людей без моего позволения. — Директор попытался лукаво улыбнуться, но сразу было видно, что ни поздние гости, ни сложившаяся ситуация ему не нравятся. — Ну что вы, Альбус, такую новость нельзя замалчивать. Полная победа над злом, не за это ли вы столько лет боролись? — перехватив удивлённые взгляды, Снейп ухмыльнулся. — Леди и джентльмены, рад вам сообщить, что лорд Волдеморт уничтожен окончательно и бесповоротно. Вот доказательство! — Зельевар выпихнул вперёд Поттера и, откинув с его лба чёлку, развернул лицом к свидетелям, демонстрируя полное отсутствие шрама. Потом снова обнажил своё левое предплечье, предлагая всем присутствующим убедиться, что и оно совершенно чисто. По кабинету прокатился общий судорожный вздох, и все загалдели. — Гарри, я так рад, мой мальчик! Я всегда был уверен, что ты справишься! — перекрывая общий шум, возвестил директор. — Альбус, а при чём тут Поттер? — ехидно поинтересовался Снейп. — Мистер Поттер присутствует здесь в качестве вещественного доказательства. А Тёмный Лорд был побеждён стараниями мистера Лонгботтома. Да, кстати, возвращением школе бесценных реликвий Основателей мы тоже ему обязаны. — Профессор запустил руку в карман и выложил на стол всё, что до этого успело побывать в котле. — Утраченная диадема Кандиды Когтевран! — в страшном волнении пискнул маленький профессор Флитвик и, схватив раритет, принадлежавший основательнице его факультета, пустился в пляс. Миссис Лонгботтом и профессор Макгонагалл стояли, как громом поражённые. Декан Пуффендуя тихо вытирала платочком катящиеся по щекам слёзы. Полный мужчина комкал в пальцах свой котелок и безумно улыбался. Лысоватый довольно потирал руки. Блондинка что-то быстро-быстро диктовала прытко-пишущему перу. Альбус Дамблдор нахмурился: — Но, Северус… А как же Гарри? Ведь он должен был… — Альбус, мы все знаем, что вы мистеру Поттеру покровительствуете и поощряете его тягу к нарушению правил и опасным приключениям. Но это не значит, что он и есть победитель Тёмного Лорда. — Но пророчество! Там прямо сказано, что Тёмный Лорд отметит его как равного себе… — В полном варианте пророчества указано имя Поттера? Нет? Я так и думал. Насколько я помню, под пророчество идеально подходили два мальчика: мистер Поттер и мистер Лонгботтом. Так с чего вы взяли, что Тёмный Лорд не отметил как равного мистера Лонгботтома? Или он с вами посоветовался и о своих сомнениях доложил? — Северус, как не стыдно! Конечно, Том со мною не советовался. Но напал же он на Поттеров! — Просто сначала решил на всякий случай уничтожить того, кто представлял наименьшую опасность. Так сказать, перестраховался. Но напоролся на самопожертвование Лили и сгинул. Мистера Поттера спасла материнская любовь, как вы всегда и утверждали. Так в чём же вы видите несоответствие? — Но это Гарри должен был победить… — Альбус, я не позволю отодвинуть моего внука в сторону и замолчать его заслуги, даже если он не вписывается в ваши планы. Невилл — герой! И не смейте это оспаривать! — Миссис Лонгботтом грозно сдвинула брови, и Снейп послал директору до неприличия ехидную ухмылку. И дураку было понятно, что лишить своего внука лавров победителя Августа действительно никому не позволит. Поттер, до которого вдруг дошло, что ни шрама, ни Волдеморта больше нет, и нести на себе клеймо Избранного он не обязан, счастливо заулыбался. — Мистер Лонгботтом, я всегда в вас верила! — с чувством произнесла, наконец-то пришедшая в себя от изумления МакГонагалл. — Спасибо, профессор, мэм. Жаль, что я не знал этого раньше, — растерянно пробормотал Невилл, и той хватило совести, чтобы отвести глаза и порозоветь. — Да… Да! Ах, как чудесно… как чудесно! — спохватился министр Фадж. — Тот-кого-нельзя… то есть, теперь уже, наверное, можно… Да, он побеждён! Мальчика нужно наградить! Да. Непременно наградить! Орден Мерлина первой степени мистеру Лонгботтому! Мисс Скитер, вы пишите, пишите. И тех, кто ему помогал. Тоже наградить. А кто, кстати, помогал? Вы, профессор, вы, мистер Поттер? Да, вам тоже по ордену Мерлина, но второй степени. Что вы говорите, мистер Поттер? Не помогали, а просто свалились в котёл, когда всё уже почти закончилось? М-да… Ну ничего, вас мы наградим за прежние заслуги. Да, точно. А то в прошлый раз мы этот момент как-то упустили… — Фадж принял важный вид, кажется, очень довольный собственным решением. — А вам, Альбус, ордена не досталось. Не на того героя поставили, — злорадно прошипел Снейп, но услышал его только стоящий рядом Невилл. Судя по виду директора, тот думал примерно о том же и радости от осознания этого факта не испытывал. — Ну, теперь, когда вопрос с поощрением решили, может быть мистер Лонгботтом расскажет нам, как ему удалось победить самого сильного тёмного волшебника последнего столетия? — подал голос главный редактор «Ежедневного пророка». — Я… я неча… Невилл умолк, не договорив, и обвёл всех задумчивым взглядом. Может уже хватит извиняться и оправдываться? Да, нечаянно, и что? Ведь получается, что он только что Того-кого-нельзя-называть победил. А значит, всех спас и теперь действительно Герой. Ну вот самый-самый настоящий. Выходит, что речь в Пророчестве о нём была, а не о Поттере? А все вокруг ошиблись? И Волдеморт этот ошибся, и директор Дамблдор, и профессор МакГонагалл, и бабушка… И значит он сам, весь такой неуклюжий и рассеянный, совсем неплох. И раз желание бабушки, чтобы её внук был героем уже исполнилось, то и аврором можно не становиться. Ура! Вот сейчас все успокоятся, и можно честно признаться, что он мечтает заниматься гербологией… Эту мысль определённо стоило обдумать. А потом обдумать еще раз и настоять на своём. Раз уж так повезло и он, Невилл Лонгботтом, нечаянно стал национальным героем, то глупо упустить шанс и не вытребовать в награду разрешение заниматься тем, что ему по душе!