Тетя Мама

      Её имя, высеченное на мраморной плите, вызывало щемящую боль в сердце, которая мучительно медленно растекалась по всему телу, заполняя разум и обостряя чувства. Сырая земля небрежно касалась алой розы, возложенной на могилу, в которой никогда не было тела. Его так и не нашли.       Первое, что Скай почувствовал, узнав о преступлении Розалинды — было решительное отрицание. Скай был уверен, что ему подло солгали, поделились безпочвенным предположением, но с каждым днем эта вера прахом разлеталась по воздуху. Лучше бы она действительно исчезла, сбежала, бросила Алфею, но не заплатила за принципиальность собственной жизнью.       Столкнувшись с королевой Луной и Андреасом во дворе Алфеи, Скаю захотелось сломя голову побежать в кабинет директрисы и рассказать ей обо всём. О том, что его отец, которого все считали мёртвым, вернулся с того света. Что Сильву арестовали за покушение на его убийство. Что кругом творится что-то необъяснимо странное и ей нужно быть осторожнее, но Скай опоздал с наставлениями. К тому моменту, Фара уже была мертва.       — Скай? — хриплый голос Фары, сорванный в словесной перепалке с королевой Луной, отрезвил Ская насколько, чтобы он мог обратить на неё внимание.       Парень оторвал покрасневшие глаз от своих рук, сжатых в нервный замок, который даже большое усилие не смогло бы разъединить. Скаю не нужно было обладать магией, чтобы ощутить, как Фару вымотало общество королевы Луны, пекущейся лишь о своей репутации, но помочь он ей не мог. Не мог и настоять на заслуженном отдыхе после долгого рабочего дня, ведь знал, что директриса не послушает.       Его девушка ослепила Рикки.       Его девушка ослепила Рикки из ревности.       Его девушка устроила в Алфее настоящий хаос.       — Я понимаю, ты в смятении, — осторожно сказала Фара, выпустив из рук карандаш.       — Но Стелла сделала это ненарочно, если это хоть немного успокоит тебя.       — Моя девушка ослепила лучшую подругу из ревности, как это «ненарочно» может меня успокоить?       Фара обессиленно вздохнула, помассировав ноющие виски, от общества Ская разболевшиеся ещё сильнее.       — Её магия нестабильна, Скай, — Фара понимала, что объяснять это специалисту совершенно бессмысленно, но необходимость была превыше. — Стелла могла превратить Алфею в костёр для зефира, если бы обладала огнем. Исход был бы ещё плачевнее.       — Хочешь сказать, нам еще и повезло? — Скай почти выкрикнул это, заставив Фару вздрогнуть.       Даулинг устремила усталый взгляд на полупрозрачную дверь, за которой Каллум старательно подслушивал, но благодаря способностям феи разума, ничего не слышал. Скай мог быть спокоен хотя бы по поводу конфиденциальности разговора.       — Прости, — выдохнул парень, смахнув слезу, стремительно бегущую по щеке. — Это всё просто…       — Как снежный ком, я понимаю, но в этом нет твоей вины.       Фара выглядела так спокойно и оттого ещё более безупречно в тусклом свете настольной лампы, что ей хотелось довериться без всяких сомнений. Лишь вдали от постоянно кружащих вокруг студентов, она становилась такой, и наконец переставала создавать видимость строгой директрисы. Скаю казалось, что два этих образа принадлежат двум разным людям, а сам он давно перестал быть несмышленным ребёнком.       — Но я же…       — Скай, — Фара совершила усилие, чтобы не взять его за руку и настойчиво не сжать её, показав истинный корень проблемы. — Это всё равно бы случилось. Стелла училась на отрицательных эмоциях и пусть такая магия сильна, но её сложно контролировать. Это был стихийный всплеск, такое обычно случается перед поступлением в Алфею, но у Стеллы процесс немного задержался.       Скай не нашёл, что ответить. Даулинг так явно выражала своё отношение к Стелле, что специалист никак не мог понять, когда она успела так к ней привязаться. Инцидент с Рикки окончательно показал, что директриса готова защищать студентов, даже если они заносчивые принцессы с короной на голове без её визуального присутствия.       — Я могу впитать часть твоих эмоций, — Фара медленно встала со своего места и настойчиво положила руку на плечо парня. — Станет легче.       Скай тихо выдохнул, вгрызаясь в нижнюю губу так остервенело, что грань между его возможностями стала ещё явнее.       — Это то, что ты делаешь, когда Сильва резко становится собой?       Фара опустила взгляд, избегая и голубых глаз Ская, и вида крови на его губах. Она не думала, что попытки привести Сола в чувства, когда он слишком уставал после контакта со специалистами, для Ская так прозрачны.       Белые всполохи в глазах Фары Скай уже не заметил, прижавшись виском к её рёбрам, чтобы ощутить мягкое прикосновения к волосам. Несмотря на обычно прохладные руки, нежность, с которой Даулинг пропускала светлые пряди сквозь пальцы, была такой тёплой и опьяняющей, что Скай перестал нервничать.       Он был уверен, что всему виной магия разума, облегчившая ощущения. Фара просто не спорила.       Ривен называл Ская странным, слепым, правильным. Как угодно, за его постоянное стремление защитить Даулинг от нападок друга. Директриса была слишком принципиальной, холодной и сухой, чтобы Ривен мог взять в толк почти детское поведение Ская. Образ, который Фара словно вытесала из камня, прочно закрепился за ней, но лишь вдалеке от Алфеи она становилась собой.       Сильва не особо распространялся о прошлом. Не рассказывал, какой была Даулинг раньше, через что они прошли, как сильно Астер Делл отпечатался в их памяти. Сол много недоговаривал, много лгал, скрывая правду и Фара была такой же, но Скай не злился. Не злился ни тогда, когда узнал правду о своём отце. Не злился и после. Она всегда поступала правильно и никогда не заставляла сомневаться в себе.       Внезапно, на плечо невесомо опустилась узкая женская ладонь и Скай чуть не подпрыгнул от смеси чувств, промелькнувшись в голове. Первой мыслью была Фара. Вторую он даже рассматривать не хотел. В глубине души, хотелось, чтобы всевышние сжалились и вернули её обратно. Чтобы обернувшись, к ней можно было прикоснуться, положить голову на грудь и ощутить нежные поглаживания по макушке.       Как только цветочный аромат духов ударил по обонянию, надежда предательски разбилась.       Блум не раздумывая опустилась на колени перед мраморной плитой, которая была её рук делом. Девушка посчитала нужным возвести мемориал Фары Даулинг там, где последний раз её видела, перед тем, как женщина превратилась в волшебную пыль и разлетелась по воздуху. В этом месте словно до сих пор ощущалась сила её магии, которая вырвалась наружу и осела в недрах земли.       — Я не знала, что вы были близки, — Блум неловко пожала плечами, всего на пару секунд задержав взгляд на розе.       — Никто не знал, — Скай выдавил это из себя, подавив хрипоту и солёный ком в горле, который собирался пробиться сквозь преграду сдержанности. — Она и Сильва…они…       — Они были вместе? — предположила Блум.       Слухи об этом по Алфее не ходили давно, но Блум всегда опережала время. Она помнила, как директриса Даулинг погладила Сильву по щеке, перед тем, как сесть в машину и увести Беатрикс обратно в школу, но тогда это выглядило как дружеский жест отвлечения внимания.       Профессор Харви утверждал, что Даулинг и Сильва — самый сильный дуэт феи и специалиста за всё время, что Алфея стояла на одном и том же месте, окруженная магическим барьером. Их узы были нерушимыми, стальными и даже Сожженные не смогли оторвать их друг от друга. Наблюдательность Блум сама по себе сопоставила факты и сделала вывод.       — Нет, они…я рос под присмотром Сола «строгого отца» Сильвы, но когда Фара переступала через порог нашего дома я готов был благодарить всех Богов за неё.       Блум грустно улыбнулась, перебросив влажные, после дождя волосы, через плечо. Скай не ждал, что она уйдёт. Он и не надеелся на это. Тяжесть воспоминаний стала так невыносима, что Блум появилась как раз вовремя.       — Я нашёл заколку в гостиной, — Скай забрался на стул, который был почти вдвое выше него самого и положил найденный предмет перед Солом — заколку в форме бабочки. — Она приходила и ты ничего мне не сказал!       Сильву насторожили слова мальчика до того, как заколка оказалась лежащей перед ним, а обида за молчание отразилась на лице Ская, будто Сол сделал что-то страшное и непоправимое. Фара сама не знала, что такого сделала, чтобы заслужить доверие Ская, но не могла отрицать наличие мгновенно установленной связи за те два года, что Сол не расставался с бутылкой, заливая вину за убийство Андреаса.       — С чего ты взял, что это её?       — Я с двух лет её помню, — самодовольно заявил Скай, вздернув подбородок. — Тётя мама иногда оживляла её, это просто фантастика!       Тётя мама. Сильва тщательно скрывал, что Фара на самом деле Скаю не крестная, которая на равне с ним дала обещание, заметить мальчику родителя. Она не слишком доверяла       Сильве маленького ребёнка, с которым он с трудом справлялся, когда тот начинал биться в истерике и всегда была рядом.       Фара запретила Скаю использовать её имя с тех пор, как мальчик впервые обосновался в Алфее и перестал возвращаться в старый дом, который Андреас не раздумывая поджёг. Необходимость держать строгость перед студентами вынуждала настаивать на том, чтобы никто при них не называл директрису по имени. Даже Сильва. Даже Харви.       Последним разрешенным вариантом обращения оставалась мисс Даулинг, порой превращающаяся в тихое мисс Ди.       — Скай?       Фара отложила очередной документ, который должна была подписать и спешно встала с кресла, скрипнув железной ножкой по полу. Мальчик изо всех сил сжимал плюшевого кролика в руках, ощутимо дрожа после дневного сна в кабинете директрисы, который в такие моменты всегда оставался запертым. Чтобы образ не рушить.       — Что случилось, дружок? — женщина опустилась на диван, сдвинув край мягкого пледа. — Плохой сон?       Скай тяжело сглотнул и кивнул, борясь со сбивчивым дыханием и бешено бьющимся сердцем. От перепуганного взгляда голубых глаз Фара едва не вздрогнула, слыша о кратковременных детских кошмарах исключительно от Сола. За все разы, что Скай спал в её кабинете, Фара с этим не отталкивалась и понятия не имела, что должна сделать.       — Иди сюда, — женщина раскрыла объятия, приглашая в них Ская и плюшевого кролика, которого он тут же отбросил в противоположный край дивана.       Мальчик спешно вскарабкался к ней на колени и повис на шее, крепко обхватив вспотевшими ладонями. Фара не ощутила тяжести. Лишь крепость хватки, от которой на коже обязательно останутся отпечатки.       Фара бережно провела рукой по спине Ская и опустила её на светлую макушку, пропуская мягкие волосы сквозь пальцы. Тихое посапывание заставило тут же остановиться и замереть, боясь пошевелиться. Скай почувствовал стальную защиту в женщине, которая никогда не заставляла сомневаться в себе, и безмятежно заснул на её плече, сжимая его вместо мягкой игрушки.       — Почему ты не говорил об этом? — осторожно спросила Блум, когда тишина начала давить на голову. — Я думала, ты ненавидел её, как Ривен.       — Потому что тётя… Фара, — Скай одёрнул себя, когда вспомнил о том, как она пыталась скрыть всё, что касалось личной жизни. Он должен был уважать это. — Не хотела, чтобы все видели её настоящую. Сильва не хотел, чтобы все были озабоченны моими привилегиями и тогда последнее, что от них осталось — это наследный принц Эраклиона.       — Я даже никогда не видела вас вместе, просто стоящих рядом.       — Как никогда не видела меня с Террой или Сэмом. Мы выросли вместе и они тоже делают вид, что не называют её «Тётя Фара», — Скай отбросил упавшие на лицо пряди волос, понимая, что Фара не появится и не сделает этого, поглаживая по макушке, чтобы успокоить.       — Но Терра она…я бы знала.       — Не знала бы. Мы все уважаем Фару и не стали бы распространяться о личном, но теперь, когда её нет, может быть узкий круг должен узнать.       Скай ещё раз посмотрел на влажный мрамор и тут же опустил взгляд, не решаясь прочесть имя ещё раз. Сильва ещё не знал, что эта могила существует, иначе придти сюда в одиночестве было бы невозможно. Он был бы здесь.       — Эта сучка Даулинг! Третий вейп за неделю!       — Следи за языком, Ривен. Никто не виноват, что ты паришь, где попало, — процедил Скай, спрятав свой вейп в карман, даже зная, что если бы Фара и забрала его, то только для вида.       — Чего это ты вечно защищаешь её, как гребанный подлиза? Собираешься занять место Сильвы? Так она слишком стара для тебя.       — Ривен, — голос за спиной специалистов заставил их мгновенно выпрямиться и безошибочно индентифицировать, кому он принадлежит. — Тридцать кругов вокруг Алфеи. В следующий раз, я тебя исключу.       Скай гордился своим взрослением, сколько себя помнил. Ему нравилось наблюдать рядом визуально слабую женщину, которую он вместе с Сильвой защищал только на словах, без всяких дуэлей. Но Фара никогда не была слабой. Она просто не знала, о чём шепчутся за её спиной, потому что почти не бывала на площадке специалистов. Лишь во время летних каникул директриса снимала маску строгости и могла присоединиться к утренним тренировкам Ская и Сола, которые еле отбивались от её магии.       Блум мягко коснулась его подбородка, чтобы наклонить поближе к себе и стереть текущую по щеке соленую дорожку. Находясь слишком глубоко в мыслях, Скай не успел вовремя осознать, что эмоции вылились в то, что никто не должен был видеть. Эти слезы могла видеть только Фара. Только Фара могла стирать их тыльной стороной ладони. Только Фара могла жалеть маленького Ская, разбившего коленку. И только Фара могла успокаивать взрослого Ская, причастного к световой вспышке Стеллы.       Фары больше нет.       Блум совсем на неё не похожа.       Скай не мог спорить, что они — две безоговорочно близкие ему женщины, но лишь одна занимала большую часть его сердца. С уходом Фары ушла и та живая часть, что так долго трепетала.       Он мечтал называть тётю Фару мамой сколько себя помнил, но никогда этому не суждено было сбыться. Слишком долго она была мамой с приставкой «тетя» и слишком долго Скай искал намёк на то, что они могут стать семьёй. Что все военный годы, когда Фара и Сол шли бок о бок по полю боя, они были чем-то большим, чем просто друзьями. Похоже так и было, но Скай до сих пор не нашёл никаких доказательств. Кроме заколки.       Скай хранил её под потайным дном прикроватной тумбочки и изо дня в день мечтал, что когда-нибудь она оживёт. Он и сам не знал, о чем думает в такие моменты. Что заколка превратится в живую бабочку, или что Фара неожиданно вернется и опровергнет собственную смерть.       — Я любил её, Блум, — Скай бережно накрыл руку девушки своей, удержав на своей щеке. — Фара заменила мне мать и если бы я только мог быть рядом в тот момент, когда она ушла, я бы изо всех сил попытался удержать её.       — Это не твоя вина, — почти прошептала Блум, чувствуя, как в горле начинает собираться колючий ком.       — Знаю. Но я никогда не прощу себе это. Я мог остановить её, но те десять минут, через которые мы должны были увидеться решили многое.       — Это не твоя вина, — твёрже сказала Блум, отчаянно глядя в его глаза.       Скай не простил бы себе этого. Он также знал, что и Сол не сможет перестать винить себя в её смерти.       — Не понимаю, почему ты говоришь, что тётя Фара мне мама, но я не могу её так называть? — Ская заерзал на стуле, непонимающе уставившись на Сола.       — Потому что она тебе крестная мама. Она обещала твоему отце заботиться о тебе.       — Кто она тогда? Тётя мама?       — Фара, ты посмотри какой смышленный малый, — рассмеялся Сол, потрепав мальчика за щеку. — Растёшь, приятель.       Скай никогда не забудет её улыбку в тот момент и то, как Фара сжимала в руках плюшевого кролика, которого он попросил подержать.       Только ей он мог доверить своего плюшевого кролика. И только она могла разлить по телу приятное тело, просто улыбнувшись.