На кончиках пальцев

      Если бы я знала, что всё будет так сложно… Если бы кто-то предупредил меня об этом заранее… Я бы поступила так же. Всегда. Всегда я наступаю на одни и те же грабли, но если бы меня вернули в тот самый день и дали второй шанс, я бы наступила на эти грабли намеренно и с улыбкой на лице.       В тот день, когда мы познакомились, он был таким счастливым. Не знаю почему он улыбался, но его настрой передался мне и его хватило на весь оставшийся день. Будто кусочек его счастья отделился от него и переполз ко мне в тот самый момент, когда мы пожали друг другу руки.       До нашего знакомства я знала о существовании людей без возможности говорить или слышать, а порой и всё вместе. Но в детстве я не особо задумывалась о том, как это может быть тяжело. Сейчас же я понимаю… Если бы я только знала, что он чувствовал, когда улыбался мне. Я часто наблюдала за ним, смотрела на то, как меняются его эмоции при общении с его друзьями, даже решила возобновить изучение жестового языка. Спустя семь лет! Мне так отчаянно хотелось понимать их, его, что я тряслась над этим самообучением сильнее, чем над учёбой в колледже.       Первый признак того, что я потеряла голову из-за этого парня – я забила на учёбу.       Когда я начала немного понимать его, мне захотелось поговорить с ним на его языке. Я ночами репетировала то, что скажу ему, и представляла целую сценку: вот я подхожу к нему в столовой (единственное место, где мы надолго пересекались), вот показываю ему своё имя, а затем прошу помощи в практике жестового языка, потому что только начинаю учить его. Но каждый раз после нашего знакомства наши встречи начинались и заканчивались простым приветствием. До одного инцидента.       Второй признак внезапных чувств – я начала искать любой повод встретиться с ним.       Мне бы никогда не пришло в голову, что я буду стоять в туалете, прикрываясь руками в ожидании, когда постирают мою белую футболку. Этот парень… он пролил на меня свой кофе и теперь ему пришлось отстирывать футболку от пятна. Почему-то этот жест показался мне довольно приятным. Он ведь мог просто извиниться, предложить влажных салфеток или оплату химчистки, но почему-то решил отстирать то, что испортил, своими руками. Это заставило меня поверить в то, что потомки мистера Дарси не вымерли.       Я стояла у зеркала, прикусив нижнюю губу, и думала как я буду ходить в мокрой футболке. Хотя мои сокурсники одевались и постраннее, да и сама я иногда отличалась особыми… причудами в стиле, мне почему-то было стыдно ходить с мокрым пятном на белой ткани. Зато не коричневое, – утешал меня мой друг, но мне было от этого не легче. Однако я проходила в этой футболке всю оставшуюся неделю. С того дня мы начали общаться, а ещё через неделю даже обменялись номерами телефонов.       — Я слышу, поэтому можешь отправлять голосовые.       Но я не отправляла. Я только печатала или записывала видеосообщения. Мне хотелось быть похожей на него, хотелось быть частью его обычной, повседневной жизни. Я не хотела, чтобы он воспринимал меня как чужую и поэтому писала первой чаще, чем следует писать любой девушке любому парню. Я писала, писала и писала, а он всегда отвечал.       Третий признак – я на время потеряла самоуважение и любовь к себе.       Однажды я не написала ему. И он не написал мне. Я тогда обиделась и выстроила между нами стену из слов, которые хотела сказать, но не решалась. Я чувствовала себя просто ужасно. Создалось впечатление, что я навязывалась, а ему не было никакого дела. Это ранило бы не так больно, если бы я не начала влюбляться в него. Когда я перестала писать первой, он замолчал. На неделю, может, на две, а потом вдруг написал огромный текст со словами о том, что ждал от меня сообщений и думал, что больше не нужен мне, раз я перестала писать. Это вызвало у меня смех и слёзы одновременно. А в конце простое, но тёплое признание и просьба. «Ты мне нравишься. Если я нравлюсь тебе, отправь голосовое… Я хочу услышать твой голос».       — Ты тоже мне нравишься, — сказала я в микрофон и отправила первое голосовое в нашем чате.       Мы стали видеться чаще: в колледже старались пересечься на переменах, после пар он провожал меня до дома, а на выходных мы часто гуляли. В основном мы молчали и это молчание было комфортным для нас двоих. Я всё чаще приходила к нему домой на семейные ужины, а он рассказывал мне всё больше историй. Я помню, как однажды в парке, встречая закат, смотрела в его красивое лицо и думала как же прекрасно быть влюблённой. Как же прекрасно целовать его пухлые губы, держать его за руку, вдыхать его запах и проводить ладонью по его мягким волосам.       — Я люблю тебя, — сказала я, сидя на скамейке и зарываясь пальцами в его волосы, пока его голова лежала у меня на коленях.       — Я тоже тебя люблю, — сказал он и я представила, в какой бы манере он это произнёс.       Каким бы голосом, какой бы выбрал тон? Может он прошептал бы это. Или пробасил, добавив немного хрипотцы…       Пятый симптом – я начала придаваться мечтам с десяток раз на день.       После окончания колледжа он сделал мне предложение и я согласилась. Позже мы расписались и скромно отпраздновали с родителями, а затем мы переехали в небольшую квартирку в спальном районе. Хотя квартирой то место трудно назвать… Скорее это была студия с двумя комнатами – санузел и всё остальное (совмещённая с кухней спальня).       Нам было хорошо вместе, но порой я жалела о том, что сказала «да». Дело не в том, что я не любила его. Вовсе нет. Я очень люблю его, и в этом была вся проблема. В подростковом возрасте мне было достаточно и того, что он был рядом и оказывал мне знаки внимания. Но мы повзрослели и физических ласк стало недостаточно для того, чтобы, возвращаясь домой, чувствовать себя дома. Раньше я не замечала, но после года совместного проживания поняла, насколько он был закрытым. Было трудно понимать его, ведь он не хотел пускать меня в свою душу дальше, чем хотелось бы мне. Однако я не давила на него, ведь не могла требовать от него вывернуть мне всего себя наизнанку – это было бы жестоко. Мы всё реже разговаривали на жестах. Я всё реже напевала песни вслух. Мне было тяжело мириться с тем, что я переставала знать своего супруга, но я не знала что делать. С каждым днём он всё чаще ходил с опущенным взглядом, а я лишь обнимала его, пытаясь утешить. И пусть я не знала всего, что творилось у него на душе, он всё равно обнимал меня в ответ. По ночам я всё чаще просыпалась от непонятного ощущения, будто я одна, но он был рядом. И я обнимала его, положив голову ему на грудь, или со спины, закинув ногу на его бедро. В такие ночи я плакала от того, что боялась этой пустоты, и когда он чувствовал мои слёзы – тоже просыпался. Если бы я только знала… Мне бы так хотелось, чтобы плакал он, а не я. И чтобы я вытирала его слёзы, а он бы вытирал мои. Я бы хотела, чтобы он кричал и бил посуду, или дрожал в рыданиях и до боли сжимал меня в объятиях. Я бы хотела, чтобы он делал всё, что угодно, но только не молчал…       Мы были вместе до самого конца. Мы любили друг друга и это стало ошибкой. В тот день… в тот день я пришла домой и почти сразу направилась в душ. Он всегда приходил позже меня, поэтому я не подумала ничего плохого, когда заметила, что дома никого нет. У нас были планы после работы, – свидание на пикнике, закат и вино (в общем, всё как мы любим: просто и романтично), – поэтому я решила выбрать что-нибудь красивое из того немногого, что имелось в шкафу. Но… я… я так и не дождалась его в тот вечер.       Он любил меня. Любил настолько, что боялся нагрузить меня своими проблемами. Никто не знал почему он так поступил. Абсолютно никто… Потому что он всегда молчал… В ту ночь, когда я потеряла его, внутри что-то надломилось. Треск был настолько громким, что я подумала как бы мне не оглохнуть, но в то же время мне неимоверно сильно хотелось навсегда замолчать. Я до сих пор не понимаю почему он решился на этот шаг и что стало его последней каплей. Если бы… Так много «если бы» появилось с того времени, что мне уже хочется вырезать ту часть мозга, которая отвечает за мысли.       Выдыхаю дым и тушу недокуреную сигарету о перила балкона. Я боялась его потерять. Боялась, что он уйдёт и нам придётся расстаться. Боялась, как бы он не разлюбил меня. И всё же он ушёл, но мы не расставались… А его последнее сообщение в нашем чате всё так же греет мне душу.       — Я тебя люблю.