Получилось?

Свежий воздух. Запах реки. Отрезвляющий ветер. Мучительные ожидания. Столько ощущений, помимо страха, Сережа не испытывал уже давно. Год он просидел взаперти. Внутри белых стен. Внутри себя. Удивительно, но, что внутри, что снаружи, обстановка становилась все более темной, грязной и ужасающей. В голове столько мыслей, но одна всегда пробивалась и действовала на и без того потрепанные нервы. Сережа был не один. Он не мог остаться в уединении надолго, ведь каждый раз его настигало его Альтер-эго, которое пугало его до дрожи. Птица. Он всегда возвращался. Всегда пытался сломить Сережу, взять его в свои руки. Точнее крылья. Но Сережа знал, что эти крылья не унесут его куда-то, где его ожидают райские наслаждения. Это были скорее те крылья, которые в самый нужный момент растаяли бы, заставляя Сережу падать еще ниже. Туда, где еще темнее. Туда, где нет ничего, кроме боли и страданий. Где нет его самого. Вылазка с Громом, чтобы спасти людей Санкт-Петербурга, стала хоть временной, но все-таки отдушиной. Разумовский не сидел в четырех стенах, не искал подвоха в любой тени или своем отражении, на которое уже давно старался не смотреть. Сережа думал о том, что нужно будет сделать сейчас. Он кутался в куртку и пытался прогнать остатки страха, которые сейчас точно были ни к чему. Он не хотел все испортить. Ведь это был его… шанс? - Игорь… Когда все закончится, не возвращай меня в эту больницу. Все, что угодно лучше, чем быть там. - Я подумаю. Уже что-то. Уже не прямой отказ. Уже надежда. Хотя каковы шансы, что все закончится хорошо? Для Игоря, может, и велики. Для Сережи… Все слишком туманно. Кажется, что удачный исход для него – это уже какая-то несбыточная мечта. А для Олега? Олег… Ведь они с ним даже не поговорили, Разумовский думал, что друг погиб, даже не помнил тот момент, когда Волков приходил к нему в лечебницу и пытался спасти. Все казалось бредом. Кажется, и в этот раз пообщаться не удастся. Все слишком изменилось, закрутилось. Сережа спросил Игоря о судьбе Олега. Получил неутешительный, но вполне ожидаемый ответ. Попытка подколоть. Издевка в ответ. Искренность. - Если мне придется пожертвовать жизнью, чтобы спасти людей, я.. я… я сделаю это. Абсолютно сознательный выбор. Один из немногих в последнее время. И Сережа действительно намерен довести дело до конца. Доказать всем и самому себе, что он все еще что-то может. Что у него еще есть сила бороться с внутренним злом и помогать бороться с внешним. Хотя от обеих войн – еле терпимая боль. - Не облажайся. Второго шанса у нас не будет. Отрезвляюще. Заставляет сфокусироваться. Сережа смотрит на солнце. Он давно его не видел, но решает не наслаждаться моментом слишком долго. Потом будет больнее отпускать это подобие свободы. Намного больнее. Солнце ослепляет надеждой, дарит свет, к которому хочется тянуться. Этот же свет у него потом отнимут. Это сейчас может сыграть злую шутку. Поэтому Разумовский накидывает капюшон, смотрит ровно перед собой. Пытается перестать надеяться. Слишком рано. Слишком тревожно на душе. Все это слишком… Вот они уже в студии. Для Сережи игра началась. Знал бы он, что Птица уже давно в нее играет... Разумовский прокрадывается мимо дерущихся мужчин. Идет прямо по стеклу. Уже не больно. То ли физическая боль за год уступила моральной, то ли на адреналине эти осколки, царапающие босые ступни, становятся не важны. Сережа спешит, но не может не остановиться, чтобы посмотреть на Олега. Так давно его не видел… Так много хочется сказать… Но времени нет, они по разные стороны баррикад. Сережа подходит к компьютеру, осматривает флешку, код. Первая попытка – провал. Еще одна. Еще. Он оглядывается, чтобы оценить ситуацию. Времени остается совсем немного. Очередная догадка. И…? Срабатывает. Таймер останавливается. Разумовский хочет оглянуться и в этот же момент чувствует, что что-то не так. В повороте он тянется за таблетками, но поздно. Он уже видит перед собой свой самый большой Страх. Этот Страх его не боится. Этот Страх в гневе. Таблетки падают, и сосуд разбивается вдребезги. Хотя, казалось бы, куда еще больше осколков. Они ведь уже повсюду. Только почему-то больнее становится внутри, где-то около сердца, а не в ногах, куда и летит острое стекло. Сережа тоже падает. Туда, где темно. Где он ничего не знает и не понимает. Туда, откуда возвращаться очень страшно, потому что ты не знаешь, что будет ждать тебя здесь, в реальности. Вот они – эти крылья, которые растаяли, не потрудившись даже подхватить и спасти от свободного падения. В темноте время течет иначе. Неизвестно, что произошло. Обычно возвращение сопровождается вспышкой страха и тревоги. Но в этот раз что-то не так. Нет больше привычной агонии. Есть только боль, которая возвращает краски миру. Будто выкрутили яркость, и наконец-то перед глазами появляется картинка. Только картинка почему-то плывет, дышать очень больно, а в голове только один вопрос. - Получилось? – судорожный вздох. Почему же так больно? – У нас.. получилось? Ожидание… «Почему же ты молчишь, Игорь? Боже, как больно вдохнуть.» Хотя почему-то именно сейчас дышать становится легче. - Да… да. – Игорь все же отвечает. Новое чувство. О, как же давно его не было. Как оно называлось? Уже не боль, что-то другое. Сережа смотрит в сторону, взгляд падает на осколок стекла. Он не успевает испугаться, как обычно это бывает, когда он видит свое отражение. И страх больше не появляется. Разумовский даже сначала не понимает, почему. А потом доходит. Он видит. Он видит только себя. И больше никого нет. Сережа даже не замечает ран, единственное, на что он обращает внимание – это свои голубые глаза и легкая улыбка, которой он не видел уже слишком долго. Боль все больше отступает. Сережа опять начинает падать. Хотя уже даже не падать, а скорее проваливаться. Но сейчас он не чувствует того, что утомляло его весь последний год, не чувствует боли, страха, тревожности, волнения. Он, кажется, вспомнил. Да, определенно вспомнил это чувство. Это облегчение. Вот, что перекрыло боль, когда Игорь сказал «Да». Вот, что уносило его сейчас. Только его и больше никого. Никакого груза. Никакой тьмы. Он будто взлетает. Без всяких крыльев. Взлетает сам. Туда, где только легкость и покой. Туда, где только свобода. Туда, где долгожданная тишина. Туда, где только он один.