Угасает

      Первое время, что Шани проводит с Геральтом в Предместье, она старается вести себя тихо и концентрируется на помощи людям. Это всегда помогало ей оставаться в колее. И не задумываться о том, почему появление этого взбалмошного ведьмака не на шутку взволновало её. За неимением весомых аргументов, она всё сваливала на обстоятельства, в которых они они оказались. Фанатики Вечного огня, слухи о многократных убийствах и запах крови в воздухе. Чужих здесь не любят, это точно.       — Тебе помочь? — говорит он, незаметно подкрадываясь сзади, и она бы вздрогнула, если бы не привыкла к этому на постоянной основе. Шани только фыркает и всучивает ему что-то в руку.       — Что, уже не терпится пополнить список жертв? Я бы на твоём месте не торопилась.        Даже не поворачиваясь, она каким-то образом спиной чувствует его полуулыбку, но непреклонно продолжает осматривать раны очередного бедняги перед ней. Шутки-шутками, но ведьмак для неё сейчас был бы важнее только если бы находился в смертельной опасности. Или на операционном столе. Геральт мягко и, кажется, с некоторой опаской кладёт ей руку на плечо — такой товарищеский жест, коим её не раз награждали ребята из бригады — а затем говорит шёпотом.       — Когда ты начинаешь зубоскалить, я точно знаю, что ты уже вторую смену на ногах.        Она, наконец, поворачивается, и выдаёт свое фирменное выражение лица с сморщенным уголком губ. Довольный реакцией, он не смог сдержать ехидную улыбку.       — Ну и ну, даже с амнезией ты ведёшь себя, как ребёнок.       С приподнятой бровью и скрещенными на груди руками, эта девушка походила не иначе, как на местного командира охраны, который совсем недавно перегородил им путь в Вызиму. Единственное, что Шани Геральт боялся чуть больше — никогда не знаешь, что у этих медиков на уме.       — Главное, что ты у нас самая взрослая.       — Геральт, — с нажимом говорит Шани, закатывая глаза.       Вечная эта его «ирония». Иногда она забывает, что Геральт почти-что ровесник её родителей, но его чувство юмора всегда возвращает её в реальность.       — Ты меня отвлекать пришёл? Если своих Саламандр переловил, так я тебе другое дело найду. Хочешь? Как раз по твоей части.       Тот заинтересованно перепрынул через ограду из хлипких досок и, не совсем удачно приземлившись, задел задом торчащий ржавый гвоздь.       — Приходила вчера чья-то жена, - продолжала Шани, закатив глаза и снова повернулась к своему больному, — всё плакала, что мужа утопцы слопали. Раны, говорят, страшные были. Займешься?       — Утопцы? Мои любимые? Вот только их мне не хватало. Ладно, поспрашиваю. Хотя, я уверен, Преподобного уже воротит от моего имени.       — В его интересах, если тут перестанут умирать люди. Только если он сам подпольно не руководит бандой утопцев, в чём я сомневаюсь.       Геральт улыбается и смотрит куда-то вдаль. Заверив, что он перестанет докучать юной медичке, Геральт уходит к рыбакам обсуждать услышанное. Только через пол часа, когда Шани заканчивает работу, оборачиваясь, она замечает нехитрый обед, оставленный, очевидно, Геральтом. Яблоки, горсть ягод, булка, да мёд. Удивительно, что за всё время, пока она здесь возилась никто не разобрал под шумок. Откусив плод вишни, она замечает под кульком записку.