Какаши
Видеть ее в таком состоянии после всего того, что с нами успело произойти было невозможно. Сакура была истощена, но старалась не подавать виду, лишь бы не упасть в глазах Саске и Наруто, за тенью которых гонялась всю свою жизнь. Она и не догадывалась, что во многом была намного лучше своих сокомандников — как минимум человечностью, которой у них накопилось в скудном количестве. Хоть Сакура и была вспыльчивой, но всегда оставалась чуткой по отношению ко всем и всему, и сейчас, несмотря на ужасное истощение, помогала раненым солдатам, залечивала их раны, не обращая внимания на саму себя.
— Сакура-чан, — я постарался отвлечь ее от созерцания раненых и тел погибших, появляясь перед ее глазами.
— Какаши-сенсей, — прохрипела она и вытерла со щеки присохшую намертво грязь, смешанную с кровью, — Вас вылечить? Где-то ранены?
— Нет, я пришел за тобой, — я попытался улыбнуться глазами.
— Кто-то из наших ранен? — она округлила глаза.
— Нет, Сакура-чан. Пошли со мной, — я протянул ей ладонь, на что та оглянулась в очередной раз и, приняв мою руку, пошла следом.
Сегодня она была как никогда молчаливой. Усталость, казалось, сочилась из нее вместе с потом и оседала на лице в виде постоянно сведенных к переносице бровей. Я, возможно, делаю неправильно, когда жалею ее в своих мыслях, но… груз ответственности за жизни абсолютно посторонних людей заставляли меня смотреть на Сакуру с сожалением и грустью.
Из-за всей это резни другие шиноби даже не обращали на нас внимания, все были погружены в скорбь и мысли о том, что случится через час или два, поэтому я еще сильнее сжал ладонь своей ученицы и повел дальше — в отдаленное ото всех место, где более менее безопасно. Этим местом оказалось небольшое пространство между двух больших валунов с зеленой и пока не выжженной травой.
— Какаши-сенсей… — она остановилась и оглянулась, — нам нельзя уходить так далеко у меня…
— Ты не единственный ирьенин в отряде, тебе нужна передышка, — я отпустил ее руку, снял жилет и постелил на прохладную землю, хлопая по месту рядом с собой.
Она оглянулась, глядя на тропинку, по которой мы шли минутой ранее.
— Я не могу…
— Сакура, без отдыха тебе будет тяжело. Я же вижу, что ты с трудом на ногах стоишь, да и в таком состоянии ты вряд ли кому-то сможешь помочь, — я посмотрел ей в глаза, в надежде на то, что у меня получится победить ее колоссальную упертость, и, в конце концов, заставил ее сесть рядом.
Она опустила голову и посмотрела на свои руки — грязные, израненные и совсем не напоминающие пальцы девушки ее возраста. Сакура вздохнула, сжала одну ладонь в кулак, а второй потерла тяжелые веки.
— У меня и правда нет сил… все… умирают. Я не успеваю помочь, — прохрипела ирьенин, — Раненых больше, чем здоровых шиноби, и я, честно говоря, сомневаюсь в том, что мы сможем победить…
— У нас есть Наруто и Саске, — я похлопал ее по плечу, отчего она дернулась и сильно нахмурилась, — Ты ранена?
— Это мелочи. Меня задели кунаем во время боя.
— Ты хотя бы обрабатываешь рану? Твоя одежда не самая чистая…
— Какаши-сенсей, я буду в порядке. О моих ранениях можете не беспокоиться, — она обернулась ко мне и соорудила что-то наподобие улыбки в стиле Сая.
— Тогда отдохни. Это все, о чем я прошу.
— И почему вы так печетесь обо мне? Я ведь в полном порядке, — вновь фальшивая улыбка.
— Ты, наверное, в зеркало себя давно не видела, да? — я тихо посмеялся, из-за чего гримаса с лица Сакуры спала так же быстро, как и образовалась там.
— Намекаете на то, что я страшная? — теперь она уже хмурилась, как в детстве.
— Нет, ты просто выглядишь очень уставшей.
В ответ на мою реплику, девушка подтянула ноги к себе и сложила их в позе “лотоса”.
— Знаете, вы тоже выглядите плохо. Думаю, даже хуже меня, — куноичи отвернула голову.
— Не сомневаюсь, — я подпер щеку рукой и посмотрел на ее профиль.
— Я сужу только по верхней части вашего лица, — девушка снова перевела внимание на меня и в воздухе обвела пальцем мою маску, — нижнюю я ведь никогда не видела.
— Правда? А как же больница? — меня откровенно забавляло то, как быстро в ней появляется энергия, если задеть что-то, что ее беспокоит.
— Вы поистине прекрасный шиноби в выполнении миссии по скрыванию своего лица, — Харуно наклонилась немного вперед, — оттого я денно и нощно думаю о том, что же вы под ней прячете.
— Довольно посредственное лицо, — я пожал плечами.
— Довольно посредственное лицо за маской не прячут, — она насупилась, — Мне кажется, что вы либо очень красивый, либо до безобразного страшный.
— А тебе так интересно?
— Это единственная тайна, которую я хотела бы раскрыть перед смертью, — она подняла одну ладонь в знаке чистосердечного признания и умоляюще округлила глаза, — так…
— У меня посредственное лицо, — я кивнул, а девушка тут же начала ворчать.
— Какаши-сенсей, вот это, — она указала на себя пальцем, — это посредственное и ничем не примечательное лицо, и у меня нет ни единого желания прятать его за маской.
— У тебя красивое лицо и очень необычная внешность, — довольно повседневно заявил я.
Сакура поджала губы и резко отвернулась.
— Не нужно так говорить, когда я выгляжу подобным образом, — она приложила тыльную сторону своей ладони к щеке и вздохнула, — и если не хотите раскрывать эту свою тайну, то знайте, что я умру беспокойной смертью и призраком буду преследовать вас по ночам.
— Ну раз так… — я улыбнулся и выровнял спину, — мне бы хотелось спать спокойно после этой войны.
Сакура резко повернула голову, из-за чего я заметил с трудом различимый румянец и невероятный интерес в ее уставшем взгляде.
— Правда?
— Да, — уверенно ответил я и потянулся пальцами к краю маски.
Харуно уперлась руками в пол и наклонилась ближе ко мне, ожидая, когда я раскрою завесу тайны своего лица. Когда я, наконец, стянул маску, под ней оказалась вторая, из-за чего девушка фыркнула и переплела руки перед собой.
— Так и знала, что вы это сделаете. Даже не удивили, — она подняла одну бровь и отвернулась.
— Ладно, — я кивнул и снял вторую маску, давая прохладному ветру коснуться кожи нижней половины моего лица.
— Я все равно вам не верю. Вы проделывали это уже миллиард раз, так почему… — Сакура вновь посмотрела на меня, а потом звонко хлопнула ладонью по своим губам, — Охренеть.
— Говорил же — довольно посредственное и среднестатистическое лицо, — улыбаться без маски было непривычно.
— Да вы! Да… я была готова к тому, что вы страшный и старый, а вы… какого вы такой красивый? И выглядите молодо! — ее реакция сейчас больше походила на Наруто.
— Я не такой уж старый, Сакура-чан, — я начал натягивать маску обратно, но она схватила мою руку и отодвинула ее в сторону.
— Подождите, я должна запомнить это лицо в мельчайших деталях, чтобы умереть спокойной смертью и не стать призраком, — куноичи положила свои ладони мне на щеки и начала жадно бегать глазами по нижней половине моего лица, — Наруто с ума сойдет!
— Сакура-чан, не нужно так сильно сжимать мои щеки.
— Какаши-сенсей, вы очень симпатичный, — в ответ на ее реплику я вздохнул и коснулся пальцами ее ладоней.
— Услышал бы Саске…
Зеленые глаза с непониманием смотрели в мои собственные, а следом теплые ладони девушки оторвались от меня настолько быстро, что я даже смекнуть не успел, что ляпнул. Лицо Сакуры напряглось вместе с плечами.
— При чём здесь Саске вообще? — тихо сказала она и, поднявшись на ноги, покинула пределы этого небольшого убежища.
Выругавшись, я побежал за ней и остановил до того, как она вернется к бесчисленному количеству раненых и не изведет себя до потери сознания.
— Извини, я не должен был об этом говорить, — я аккуратно сжал ее руку, а она больше обратила внимание на вернувшуюся на место маску и вздохнула.
— Пожалуйста, не говорите о нем при мне больше. Я…
— Я все понимаю. Давай мы вернемся и ты отдохнешь. Я больше не буду донимать тебя разговорами и показывать свое лицо.
Девушка качнула головой и снова поплелась за мной, оглядываясь назад.
Облокотившись о валун, Сакура прикусила губу и начала сверлить взглядом свои руки.
— Знаете, глядя на все это… я понимаю, почему некоторые хотят заводить детей даже в такие страшные времена, — ее голос неожиданно обрел совсем другие нотки — усталости и грусти, — Мне недавно стало страшно оттого, что я погибну и не оставлю после себя абсолютно ничего, я… никогда не была так близка к смерти, как сейчас.
— Ты не умрешь, Сакура. Не с твоими способностями, — я устало улыбнулся одними глазами, поворачиваясь к ней, — Ты сильная девушка.
— И сильные умирали, Какаши-сенсей… Джирайя-сан, Асума-сенсей, Неджи… они не были слабыми, но они погибли.
— Такая наша жизнь, — я пожал плечами, — Мы ведь знали, что нас ждет с такой работой.
— Да, но… — Харуно прикусила треснувшую губу, — Мне… ужасно страшно. Страшно, что и вы можете умереть…
— Мне кажется, своя собственная смерть не так страшна, Сакура-чан.
— Поэтому я боюсь за вас, Наруто, Саске, Ино…
— А я боюсь за тебя, — я наклонил голову, — Тебе правда следует отдохнуть немного, ты сильно истощена.
— Все мы истощены.
— Не сравнивай себя с другими. Ты медик — мы простые солдаты. Ты ценнее в сто раз, поэтому отдохни, — я похлопал себя по плечу, призывая ирьенина облокотиться о меня, — Думаю, за час без тебя мир не рухнет.
— А если рухнет? — Харуно придвинулась ближе и положила голову на мое плечо.
— Я тебя куда-нибудь утащу, а потом разбужу.
— Неужели, — она улыбнулась и прикрыла глаза.
— Да, так и сделаю.
— А лицо покажете снова? Чтобы я не забыла? — ее голос довольно быстро начал переходить в сонный лепет.
— Покажу, Сакура-чан, — я положил свою голову поверх ее.
— Вы правда очень красивый… не хочу, чтобы вы умирали.
— Только из-за того, что я красивый? — я опустил глаза и посмотрел на ее лицо.
— Вы хороший… — почти шепотом произнесла она.
— Тогда, если ты разлюбишь Саске — я женюсь на тебе после войны, раз я так тебе нравлюсь, — я улыбнулся.
— Я согласна, — она тоже слабо усмехнулась и придвинулась ближе, поджимая колени к груди.
***
Видеть боль в ее глазах было невыносимо, а слезы из-за Саске — невозможно.
Что-то в наших отношениях начало стремительно меняться и расти с каждым разом, как мы спасали друг друга на этой войне. Теперь этот мелкий сосунок ранит ее еще сильнее, чем до этого. Ранит итак измученную всеми этими испытаниями девушку, которая без его слов готова вот-вот свалиться с ног, однако продолжает держаться благодаря своей упертости, уверенности и желании помочь.
Признание Сакуры Саске как-то больно отозвалось внутри меня. Было противно смотреть на то, как он смотрит на нее с таким отчуждением, пока она искренне хочет вернуть его и Наруто домой.
Чересчур быстро ее слова оборвались, а тело упало рядом со мной. Крик Наруто и безмятежный голос Саске вызывали раздражение и желание уберечь ее от всего этого. Тяжелое дыхание, испарина и бегающие под веками глаза явно давали понять, что он показывает ей то, что она видеть не должна.
— Сакура, — я коснулся ее щеки, на что она дрогнула и нахмурилась.
Когда я попытался посадить ее, голова Сакуры безвольно наклонилась вперед, из-за чего мне пришлось придержать ее и отклонить назад. Тяжело вздохнув, я сжал одну ее холодную ладонь и посмотрел на бледное лицо.
— Если ты разлюбишь его — я сделаю все для того, чтобы ты больше никогда не страдала.
***
— Сакура-а, — я тихо постучал по столу, за которым дремала уставшая ирьенин.
Полностью закрыв лицо руками, она спала в сидячем положении и даже не реагировала на внешний раздражитель в виде меня.
— Сакура-чан, — я наклонился и вновь постучал по деревянной поверхности, из-за чего одна ее рука сдвинулась, а голова чуть не ударилась о стопку медицинских карт, если бы она не успела среагировать.
Открыв один глаз, врач посмотрела на меня и потянулась всем телом.
— Какаши-сенсей, зачем пришли? — ее голос был охрипшим и, судя по всему, не только из-за сна.
— По улицам Конохи начали ходить легенды, что наша больница не выпускает из своих стен одну молодую куноичи, — я сел на свободный стул и закинул ногу на ногу.
— Работы много, Какаши-сенсей, — Харуно зевнула и посмотрела на время, — Знаете ведь, как много людей после войны обращаются за помощью.
— Ты не один врач в этой больнице. Когда ты была дома в последний раз?
— Вчера.
— Твои родители сказали, что две недели назад, — я улыбнулся и посмотрел в окно.
— Значит, во времени немного запуталась, — Сакура шмыгнула носом и поднялась со своего рабочего места, поправляя верх темно-синего хирургического костюма.
— Мне сказать Цунаде-сама, чтобы она подарила тебе календарь?
— Даже не вздумайте, — врач подошла ко мне вплотную и достала руки из карманов, — раздевайтесь.
— Зачем? — я прикрылся ладонями и сильнее вжался в спинку стула.
— Вы ведь пришли на обследование, поэтому раздевайтесь — я вас осмотрю, — отвернув голову, она закашляла.
— Я, вообще-то, пришел, чтобы пообедать с тобой и проверить, жива ли ты. Вот уж не ожидал, что ты такая извращенка.
На сонном лице вдруг просиял облик понимания всей ситуации, и вместе с ним ее щеки начал заливать румянец такого же цвета, как ее волосы, что были завязаны в тугой хвост.
— Простите, Какаши-сенсей… я… я не это имела в виду, и я не извращенка! У меня просто профдеформация.
— Поэтому я и пришел за тобой, — я поднялся со стула, возвышаясь над ней на голову, — переодевайся и пошли поедим.
— У меня нет чистой одежды, кроме хирургички, — она пожала плечами.
— А форма? У вас по-любому тут должны быть чистые комплекты.
— Сейчас спрошу у медсестер, подождите, — покинув пределы кабинета, Сакура вышла в коридор и через несколько минут вернулась с чистой черной водолазкой и штанами.
Закрыв дверь, она, словно не замечая меня, начала снимать верхнюю часть хирургического костюма и опомнилась лишь в тот момент, когда я многозначительно прокашлялся.
— Можете либо выйти, либо отвернуться, — прохрипела девушка, натягивая водолазку.
— Если отвернусь, то будет быстрее, — я повернулся к ней спиной и поднял голову к часам на стене.
— Логично, — она, скорее всего, швырнула на стул медицинские брюки, — Я готова.
Когда я развернулся обратно, Харуно уже заправляла длинную водолазку в штаны, что были на размер больше ее, и сняла резинку с коротких волос.
Я любезно открыл дверь и пошел за ней к лестничному пролету.
— Ты хотя бы лечишься от простуды? — сказал я, когда моя бывшая ученица зашлась приступом кашля.
— Я работаю в больнице, — проскрипела девушка.
— Значит, не лечишься, — я положил руки в карманы.
— Я лечусь.
По дороге из госпиталя в ресторанчик с домашней кухней Сакура с трудом могла разлепить глаза, из-за яркого солнечного света и не заметила, что к нам присоединился Наруто, который молча сверлил ее взглядом все те недолгие семь минут. Когда мы миновали улицу и зашли в заведение, ирьенин вздохнула с облегчением и подскочила на месте, из-за резкого появления Наруто.
— Сакура-чан, ты избегаешь нас всех? — Узумаки прищурился, смотря на нее.
— Наруто, я работаю, — ее больной голос удивил друга.
— Сакура-чан, да ты больная даттэбайо! Ты хоть лечишься? Давно заболела? Может, тебе домой пойти?
— Наруто, не тарахти, — слишком спокойно, как для себя самой, сказала Харуно и пошла за мной к столику.
После плотного обеда я взял для Сакуры порцию супа и параллельно отправил клонов за лекарствами против простуды, дав им задание незаметно подложить их на ее стол до того, как врач вернется к работе.
— Тебе нужен отдых, Сакура-чан. От работы кони дохнут, — я вложил пакет с едой ей в ладонь.
— Я буду в порядке, Какаши-сенсей. Спасибо вам, — она одарила меня мягкой улыбкой, поклонилась и не спеша пошла на работу.
***
Странное поведение Сакуры, которое началось пару месяцев назад сильно беспокоило меня. Странным оно было потому, что она выглядела нездоровой, иногда каким-то волшебным образом оказывалась рядом и, словно другой человек - спрашивала, что она тут делает. После вступления на пост Хокаге я редко видел ее и думал, что она отдается общению с Саске, но каким же удивлением для меня было то, что она его избегает и не желает видеть. Еще сильнее меня удивило то, что она открыто сказала о том, что боится его и пока не может общаться со своей старой любовью.
Потом меня обрадовало ее желание уйти в отпуск, но вместе с тем я беспокоился. Взгляд Сакуры в моем кабинете сначала был уверенным и непривычно расслабленным, а потом потерянным, как у ребенка или у человека с полной дезориентацией в пространстве.
После того как она и Ино покинули Коноху, я только и мог думать о том, в порядке ли она, хорошо ли они добрались и что вообще происходит с Сакурой? У меня было миллион предположений о ее ментальном здоровье после войны, и я говорил об этом с Цунаде. Харуно с трудом помнила события, что происходили на поле боя и, похоже, забыла наш разговор и то, как я показал ей свое лицо. Конечно, это, вероятнее всего, было к лучшему, потому что я наплел огромное количество чуши в состоянии аффекта, но… с того дня, как Саске использовал гендзюцу, мои чувства к ней совершенно не изменились. Мой взгляд и внимание были прикованы к ней — совсем другой и израненной психологическими травмами, которые нанесла война. Я корил себя много раз за это, потому что она была младше, потому что она до сих пор называет меня сенсеем, как бы сильно я ни пытался исправить это, потому что это Сакура, а я — это я. Как Хокаге, мне было бы непозволительно иметь связи с ученицей, и я не мог допустить того, чтобы у нее были проблемы из-за меня, но теперь они у нее есть.
Ужасный сон на следующую ночь после ее ухода полностью выбил из меня остатки здравого смысла. Он был настолько реальным и тревожащим разум, что я собрался так быстро, как никогда в своей жизни, и сбежал.
Картинка того, как Сакура погибает, одела на меня непроглядную пелену беспокойства и желания увидеть ее в эту же секунду. И вот я увидел ее. Пелена сошла. Мозг покинул меня в тот момент, когда я поцеловал ее, и не заметил ни капли отвращения в зеленых глазах, а даже, наоборот — что-то другое, очень схожее с тем, что происходит со мной, когда Сакура попадает в поле моего зрения. Только вот я не учел одного, когда это сделал — кулак Цунаде, который отправил меня в нокаут.
